Петрелион появился через несколько минут, в руках у него был небольшой поднос с едой и графин прозрачного стекла с какой-то рубиновой жидкостью. Он поставил это все на стол со словами:
- Прошу вас, поешьте, леди.
Вежливо, даже чувствуется забота в голосе. И все это не поднимая головы, и не гладя на нее. Мужчина уже собирался выйти из комнаты, но она не собиралась его так быстро отпускать. Черт побери, что происходит?
- Петрелион, вы ничего не хотите мне объяснить?
Он резко мотнул головой, все так же, не поднимая глаз, и заторопился на выход.
- Нет, постойте! Я требую объяснений!
- У меня их нет, леди, - голос был тих.
Матильда взмолилась:
- Ну, Петрелион, ну, миленький, объясни мне, черт бы тебя побрал, зачем ты меня сюда притащил!
Он слегка улыбнулся, эта фельдфебельская привычка гаркать на всех приводила его в восхищение. Впрочем, в ней все приводило его в восхищение.
- Простите, леди. У меня нет объяснений.
Матильда фыркнула и всплеснула руками от возмущения. Тогда он бросил на нее быстрый взгляд из-под бровей и произнес:
- Покушайте, прошу Вас.
- Откуда я знаю, что вы меня не отравите? - она была уверена, что ее не отравят, но от избытка чувств хотелось сказать гадость.
На это бедный полуэль-полудракон вскинул на нее широко раскрытые глаза и проговорил:
- Что Вы… Я никогда не смог бы причинить Вам вред…
- А как называется то, что вы со мной сделали? Куда ты меня притащил, придурок?!
- Вам ничего не грозит, - он словно не слышал ее слов, - Поешьте, это хлеб и фрукты, а в графине лучшее красное вино моей родины. Если хотите, я могу все попробовать…
Она прошлась по комнате, давясь раздражением от бессилия. Притащил черти куда, мямлит что-то про вино своей родины. Зачем? Зачем, спрашивается? Что за блажь? Что маразм старческий? Так вроде, ровесник Августоса и Джеффри, не такой вообще-то и старый. Что за тайны дурацкие?!
Может и правда, поесть?
- Ладно. Давай сюда свои фрукты.
Тот с готовностью начал расставлять на столе приборы, а Матильда спросила:
- А мяса нет?
Надо было видеть, как бедняга смущенно завозился:
- Простите, моя Госпожа… Но в ближайшее время мне не удастся выйти поохотиться, а потом…
Он не стал продолжать, просто поклонился и ушел.
Не стал говорить, что потом. Потому что этого потом у него не было. Действие артефакта, скрывающего их нахождение, закончится через сутки, а после их обязательно найдут. Рано или поздно. И все. У него есть сутки, может, чуть больше, на то, чтобы побыть рядом с ней. А потом…
Он не хотел думать, что будет потом.
У него есть эти сутки. Петрелиона переполняло отчаяние и какой-то безумный порыв, ведь он умрет от тоски, если… С другой стороны, он умрет от тоски, если не попытается.
Его королева сидела в комнате, за этой самой дверью.
Петрелион присел на пол, прислонившись к двери боком и облокотившись руками о колено. Он держал ее в плену свою королеву, целые сутки она будет с ним. Горькое счастье, потому что он никогда к ней не прикоснется…
Сами собой с его губ сорвались строки стихов. А потом они просто полились из его истерзанного сердца.
Глава 19
Фрукты были сладкие, сочные, а хлеб на удивление вкусный, свежий и ароматный. Матильда даже подивилась, откуда это ему удалось достать свежий хлеб, ведь Петрелион все время ошивался там, в Игровом городке. Потом Железная леди решила не заморачиваться на эту тему, а просто получать от еды удовольствие. Мммм… А вино какое! Она еще никогда не пробовала такого, хотя уж за свою-то жизнь пришлось перепробовать много разных напитков.
Королева медленно смаковала бесценную рубиновую влагу в высоком бокале, который, кстати, тоже непонятно как тут оказался, но это сейчас не важно, подумалось ей. И только решила предаться размышлениям на тему своего загадочного похищения, как вдруг…
Честно? Она была удивлена.
Он читал стихи, и читал их прекрасно. И стихи были прекрасны.
Завороженная, Матильда затихла. Сколько это продолжалось? Время словно остановилось, они остались одни во всем мире. И облаченные в рифмы чувства, льющиеся через край.
Он замолчал на минуту, устраиваясь поудобнее, тут дверь открылась, на пороге стояла Матильда. Мужчина резко встал и отошел, он не был готов сейчас ее видеть, слишком обнажена была душа, слишком беззащитна. Сейчас его легче всего было ранить, может быть даже смертельно.
Раздался тихий голос королевы:
- Господи, как прекрасно…
Что всколыхнулось в его душе от ее слов, он бы и не смог сказать, но вздохнул с облегчением, словно до этого слишком долго был под водой и задыхался.
- Господи, как это было прекрасно, Петрелион… Неужели так еще признаются в любви женщине… Чьи это стихи?
Мужчина решился взглянуть на нее. Железная леди выглядела растроганной, глаза полны противоречивых чувств, светлой зависти и невыплаканных слез о той любви, которой в ее жизни никогда не было.
Есть только немного времени, побыть рядом с ней…
Внезапно он решился.
- Мои, - голос был тих, едва слышен, он отошел в дальний угол и отвернулся к стене, - Стихи мои.
Его стихи? Он… Он пишет такие стихи…
- А кто она? - Матильда не могла скрыть от себя самой, что смертельно завидует той, неизвестной, для которой были написаны эти строки.
Петрелион боролся с собой. Мысли метались.
- Признаться? Нет… Но ты же уже признался в половине, признайся во всем, - требовала его душа.
Признаться… Что ж, двум смертям не бывать…
- Это ты, Матильда.
- Что? - если бы он не был так взволнован, рассмеялся бы тому, как королева от удивления открыла рот.
- Стихи о тебе.
Она повертела головой, пытаясь осмыслить.
- Подожди…
- Чего ждать, Матильда. Я писал стихи тебе, - он снова отвернулся.
С полминуты королева молчала, осмысливая, потом произнесла:
- Но почему?
- Почему? - Петрелион горько рассмеялся, - Ты же умная, догадайся.
- Но…
- Да. Я любил тебя. Все эти годы, - теперь он уже не мог остановиться, - Любил. С того самого дня, как увидел.
Теперь она была взволнована не меньше, все-таки не каждый день вам на голову обрушиваются такие откровения!
- Но почему ты молчал столько лет?
Господи милосердный… Почему молчал…
- Ответь мне! - она подошла и попыталась повернуть его лицом к себе.
Мужчина вырвался, сдавленно вскрикнув, словно обжегся.
- Ответь, - прошептала Матильда, слезы у нее все-таки потекли.
- Хорошо, я отвечу, - он заметался на месте, сжимая кулаки, - И пусть уже закончатся эти мучения. Хорошо. Ты хочешь знать, ты узнаешь. Но ты отвернешься от меня!
- Нет.
- Нет? Тогда смотри, смотри, Матильда на мой позор…
С этими словами он прижал ее к себе и начал жадно целовать. А потом, предчувствуя предстоящее обращение, обреченно отстранился со словами:
- Смотри. И презирай меня.
Превращение произошло на глазах у любимой женщины, и он готовился услышать издевательский смех, свой смертельный приговор. Но вместо этого слышал тишину и свое прерывистое дыхание. Потом раздался ее негромкий голос:
- Скажи, Петрелион, ты видел себя такого?
И в голосе не было насмешки или презрения. Он шумно сглотнул, вспоминая, себя таким, как он помнил, и кивнул. Она повела головой, отошла на шаг, сказала:
- Знаешь, что я вижу?
Что же она видит? Что? Что… Неужели ей не противно…
- Петрелион… нет… Лион. Я вижу крылатого льва цвета утренней зари. И ты прекрасен.
Тут она протянула руку, касаясь его головы, и мужчина, если бы мог, упал в обморок. Видя, что он 'поплыл', Матильда воскликнула:
- Эй, эй, Лион, нет, нет! Сейчас же вернись ко мне!
Благословенна будь ее привычка всеми командовать, потому что тот мгновенно пришел в себя и перекинулся обратно человеком! Надо сказать, что мужчина был потрясен. Он знал, что со времени своего первого обращения его зверь подрос, потому что иногда все же оборачивался, когда был уверен в том, что его не увидят, но с тех пор ни разу не видел себя в зеркале! Так значит, он ей не отвратителен и не смешон?! Она приняла его таким?!
Как может чувствовать себя смертник, помилованный за мгновение перед казнью? Облегчение нахлынуло на счастливца, руша внутренние барьеры и сметая запреты. Все-таки любовь творит чудеса!
- Ты… Это все благодаря тебе! Тильда! Тильда… Любимая…
Сначала обновленный полуэльф-полу-неизвестно-кто радостно расхохотался, схватил ее в объятия и закружил по комнате, а после, опустившись на одно колено, он благоговейно коснулся губами кончиков ее пальцев, и с надеждой заглянул в глаза:
- Позволит ли Госпожа моя ухаживать за ней? - сердце его словно замерло в ожидании.
- Да… - в ответ.
Несмелое, робкое. И руки, протянутые ему навстречу. И жаркий шепот:
- Лион…
Кто бы мог подумать…
***
Потом уже они говорили и говорили, не могли остановиться. Обо всем, что случилось за их довольно долгую жизнь. Он был потрясен тем, что может сдерживать свое обращение рядом с ней, что близость с любимой женщиной ему дарована судьбой как… как… Не было слов у счастливца, одна только заливающая все его существо благодарность.
- Господи, - молился он, про себя, - Это стоило того, чтобы столько лет ждать.
Но у Матильды было множество вопросов.
- Слушай, Лион, а как ты умудрился скрывать это столько лет?
- Что? Что могу обращаться?
Она кивнула.
- Ну… Постоянная конспирация, никаких контактов с женщинами. Было трудновато, но я привык, - он сел на кровати, ероша волосы, - Ты знаешь, я ведь полуэльф-полудракон. Вернее, так всегда считалось. Видишь ли, моя королева… Я бастард. И никогда не знал своего отца. Моя мать очень короткое время имела с ним связь, а потом они расстались, и больше она ничего о нем не слышала. Никогда. Так вот, мама говорила, что он был дракон. Да и родня, эти проклятые сплетники, которые вечно перемывали наши косточки, тоже говорили, что мой отец дракон.
- А оказалось, что он крылатый лев. Нет, знаешь, мне кажется, что ты прекраснее дракона…
Женщина улыбнулась, а мужчина, совсем лишившись всякого рассудка и чувства самосохранения, выпалил на одном дыхании:
- Тильда, выходи за меня замуж!
- Замуж? - она сделал вид, что раздумывает, а сама лукаво прищурилась.
- А я тебя буду на спинке катать! Хочешь, покатаю? Садись!
Он уже выскочил из постели, обернулся и присел, приглашая ее полетать.
Ой, ну если он будет катать ее…
- Да! - вдовствующая королева Риверпонтоса запрыгала и захлопала в ладоши как девчонка.
- Да полетать, или да - выйдешь за меня замуж?
- И то и другое ДА!!! - она уже запрыгнула на спину своего крылатого льва цвета утренней зари и уцепилась за гриву, - Полетели!
Но вот незадача!
Лев с крыльями да еще с пассажиркой на спине в двери не проходил. Пришлось под смех Матильды снова оборачиваться человеком, одеваться и бежать на верхний уровень, туда, где была терраса. А с террасы уже взлетел в воздух розово-огненный крылатый лев, неся на спине свою возлюбленную.
И да, они смеялись. Взрослые, великовозрастные, почтенные. Смеялись как дети.
Глава 20
Сутки, в течение которых действовал артефакт, скрывающий положение беглецов, прошли, а они настолько увлеклись друг другом, что и не заметили. Да и не важно теперь было, найдут их или нет, самое главное в их жизни свершилось, а теперь все будет хорошо.
Так что, стоило счастливым влюбленным объявиться в поле досягаемости ментальных связей и техномагии, их сразу же обнаружили группы спасателей из обеих команд. Первой по следу вышла команда Джеффри. Естественно, хоть Северно-эльфийский государь и был ленив в обычной жизни, иногда все же бывали моменты, когда он действовал очень быстро. И теперь его группа, в которую входили Линда, Макс, Нинетта с драконницей Шиллой (она же Ставра), а также дракон Артур и доктор Боря, подошла к цели почти вплотную. Портал открылся где-то в лесу, среди скалистых гор.
- Черт, и где же мы? - ворчал про себя Носатый, ускоряясь на ходу. Он довольно прилично обогнал остальных.
- Ба! Да это же Азгардберген! - воскликнули в один голос Линда и Нинетта, - Мы на северо-западе, в горах. Ребята, это мир без магии!
Макс, Шилла и Артур встретили это утверждение вытянутыми лицами, на что Линда рассмеялась:
- Успокойтесь, драконы и оборотни природные способности сохраняют!
Ну, раз сохраняют, то они и решили обернуться. Макс, перекинулся огромным голубым тигром и подошел к Линде, та слегка шарахнулась в удивлении, когда услышала его низко рычащий обертонами голос:
- Садись, я двигаюсь через лес намного быстрее.
Уммм, покататься на тигре… Конечно!
Пары дракон-всадник тоже заняли свои места, а потом молодым пришло в голову устроить соревнование, кто добежит (или долетит) быстрее. Так они мчались по древнему лесу, проскакивая меж стволами могучих елей, смеясь и пугая криками ворон, и выскочили к выходу на большую поляну среди скал. А там остановились как вкопанные.
На краю поляны, скрытый за деревом стоял победитель - Джеффри Носатый. Стоял в смятении и сжимал кулаки, не зная, что ему делать. Потому что на его глазах розово-огненный крылатый лев, на спине которого виднелась фигурка женщины, приземлился у подножия башни на траву и бережно спустил даму на землю.
А потом обернулся Петрелионом! И дама обняла его, а он стал нежно целовать ее. А дама-то - Матильда!
Это был удар.
Джеффри смотрел на них и чувствовал, что его предали, его обманули. Нет, его ОБМАНУЛИ! Обманули как ребенка, которому посулили конфетку и не дали. Отняли у него его законную победу…
Вид у Главы Голубой лиги был такой несчастный, что Линда, обрадовавшаяся было при виде счастливой бабушки, не смогла удержаться и кинулась к нему со словами:
- Джеффри, не надо…!
А вот тут уж тигр не выдержал! Раздалось грозное рычание, заставившее всех обернуться. Максимилиан уже сменивший обличье, стоял, сжав кулаки:
- Нет, Глава! Ее ты не получишь! Отойди от него Линда! Ему все равно, чью жизнь губить, как ты не понимаешь!
Испуганная Линда замерла, а Джеффри… Что ж, тот готов был с кем-нибудь как следует подраться, и настроение у него было вполне соответствующее. А потому он шагнул Максу навстречу, снимая на ходу верхнюю одежду.
- Что, заранее раздеваешься? Не надейся, я не стану тебя трахать! - съязвил тигр.
- Ах ты, щенок! - процедил Джеффри.
Вот сейчас он всерьез разозлился.
Бойцы уже сходились, как в тот момент на поляну выскочило еще несколько спасателей. Впереди мчалась обернувшаяся тигрицей Малена, за ней Иренисса и Олениель, а замыкали группу прапорщик Фурсенко и пара самых быстроногих эльфов из Голубой лиги. Крик Малены раздался на всю округу:
- Нет! Макс! Нет!
- Что, боишься за своего любовничка? - съехидничал Джеффри.
И тут она не выдержала:
- Идиот! Он мой сын!
- Сын? - не понял Носатый.
- Да, сын, - подоспевший в этот миг прапорщик ловко сдернул с Максимилиана полумаску.
Неудивительно, она держалась магией, но в этом мире обычная магия не действовала. И тут всем явилось то, что сыну Главы голубых тигров приходилось скрывать почти с самого рождения - выдающийся нос. Точно такой же, как у его папеньки.
Немая сцена.
Где-то через минуту Джеффри протянул руку, словно желая коснуться Максова носа и проблеял:
- Ээээ… сы… сын…???
- Сын, черт бы тебя побрал! - в сердцах крикнула Малена.
- Сы… сын? Но я не знал…
- Конечно, ты не знал!
- Нас… наследник… - пораженный Джеффри продолжал бормотать на своей волне, явно с трудом воспринимая то, что происходит вокруг.
Макс стоял, тяжело дыша, переводя взгляд с матери на внезапно обретенного отца, пораженного услышанным. Ему было страшно непривычно без маски, которую носил всю жизнь, и вместе с тем, тигр хотел, чтобы отец его признал. Безумно хотел, но никогда бы никому не признался.
- Сын… - Джеффри наконец очнулся и сгреб тигра в охапку.
Макс не решался обнять его в ответ, но ни за что не смог бы оттолкнуть. Они так и стояли, покачиваясь. Потом Носатый отодвинулся, глядя в лицо парня, вдруг ставшего его сыном, улыбнулся и слегка коснулся кулаком его носа, точь в точь такого же, как его собственный. Сын ответил ему тем же жестом. Примирение состоялось.
В глазах у Малены стояли слезы, Иренисса мечтательно вздыхала, а прапорщик, ощущавший себя вершителем судеб и купидоном одновременно, кашлянул. Ибо не все дела еще закончены. Это вернуло Его Величеству королю Северных эльфов ясность мышления. Теперь надо просто все сделать быстро, чтобы никто не успел передумать.
- Мадам Малена, - он все еще смотрел в глаза сыну, произнося эти слова, - Прошу Вашей руки. Станьте моей королевой. А наш сын будет моим наследником.
Он не смотрел на нее, говоря эти слова, он не просил ее сердца, только руку. Но он признал сына. Он дал ему то, что у Максимилиана было отнято обстоятельствами рождения.
- Да. Я выйду за тебя, - в глазах стояли слезы, но голос тигрицы был спокоен.
Джеффри Носатый подошел к ней и поклонился:
- Благодарю, мадам.
- Но. У меня есть несколько условий.
- Условий? Я слушаю.
- Бракосочетание пройдет в Ривернорде, Вы официально признаете Максимилиана своим сыном и наследником.
- Я это и собирался…
- Я не закончила. Наш брак будет фиктивным и продлится один год. После этого мы разведемся, и я вернусь в свой клан голубых тигров, чтобы снова стать его Главой.
Не очень радужно, но на данный момент это Джеффри устроило. Разве он не сохранял свободу, даже женившись? Кроме того, гарантированно получал взрослого наследника! Не это ли он предлагал в свое время Матильде как идеальную модель брака?
- Я согласен.
Но почему тогда внутри у него такое странное чувство…
Однако действо не закончилось, и не все участники успели высказаться.
Макс подошел к Линде, взял ее за руку и повел удивленную девушку к не менее удивленной леди Матильде, простоявшей все это время в объятиях Петрелиона, который в свою очередь был готов сражаться хоть со всем миром за право обладания этой женщиной. Слава Богу, сражаться не пришлось!
- Леди Матильда, я прошу Вашего разрешения на наш брак с Вашей внучкой, принцессой Линдириэль.
Принцесса Линдириэль приоткрыла рот от возмущения и выпалила:
- А ты ничего не забыл, тигренок?
- Как ты меня назвала? - Макс расплылся в улыбке.
- Я спрашиваю, ты ничего не забыл?
- Прости, - он галантно встал на одно колено и произнес, - Ты выйдешь за меня?
- Это зависит… - она замялась.
- От чего зависит? Скажи, и я все сделаю! - тигр занервничал.
- Дурень, скажи уже ей что любишь! - проворчал Петр Сергеевич, работавший сегодня купидоном.
- Ах да… - смешался Макс, - Я… я… это… я люблю тебя…
- Правда…? - Линда краснела, дамы млели, мужчины подкатывали глаза.
Тигр кивнул, и спросил:
- А ты?