- Война - это инструмент политики. А к политикам существовало всегда более пристальное внимание, чем к мусорщикам.
Магистр поднялся из-за стола и протянул мне руку:
- Удачи.
- Служу России. - Я козырнул. - Разрешите выполнять?
Он кивнул, и, повернувшись, я покинул кабинет, по традиции пройдя сквозь дверь.
Сборы оказались недолгими, а проводов и слез не было совсем. Я вылетел во двор Санатория и, постояв немного среди вековых сосен, открыл портал непосредственно на борт исследовательского судна. И порадовался за соотечественников. Вот ведь говорят: всё плохо и будет еще хуже. Однако, глядя на деловитую суету, царящую как на палубе, так и в отсеках корабля, я словно вернулся на сорок лет назад. В армию.
Конечно, надо бы доложиться, но, поскольку из Химер на борту, кроме меня, никого нет, я скромненько пристроится в углу кают-компании.
Собственно, близились сумерки, и все работы на сегодня закончены. Научно-исследовательское судно дрейфовало вблизи Гибралтарского пролива, а прекрасный вечер так и тянул учудить что-нибудь эдакое. Например, поучаствовать в танцевальном вечере, которые частенько устраивались на судне. Благо женщин-ученых в исследовательско-спасательной группе хватало.
"А теперь внимание, дамы и господа! Коронный и незабываемый номер сегодняшнего вечера: танец с призраком. Как? Вы не знали? Уже пятьдесят четыре года как привидения активно сотрудничают с Конторой Глубокого Бурения, именуемой в последние годы ФСБ".
Господи, лезут же в голову всякие глупости, а?
В общем, я остался в кают-компании, глядя на дымящих второго помощника капитана и одного из замов начальника экспедиции и сожалея, что не захватил из Санатория сигарет для себя. Любопытно всё же: в то время как мы выкуриваем "волнового двойника", что происходит с, если можно так выразиться, "материальным оригиналом"?
- Эту проблему породило не наше поколение, - отвечая на вопрос собеседника, говорил ученый. - На советских спутниках ядерные агрегаты используются с тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года. Эти установки, предназначенные для радиолокационного слежения за военным флотом американцев и кораблями их союзников, запускались с Байконура еще ракетами Р-1. Реакторы, снабжавшие локаторы энергией, содержали более тридцати килограммов девяностопроцентного урана двести тридцать пять… В качестве мер предосторожности выработавший ресурс спутник забрасывался на более высокую, около тысячи километров, орбиту, где он сможет вращаться еще лет триста. Однако не стоит заблуждаться, думая, что за это время реакторы станут менее опасны. Скорее наоборот, так как нарабатываемый в них плутоний более радиоактивен и имеет период полураспада те же двадцать четыре тысячи лет. Наши генералы, очевидно, полагали, что пра-пра-правнукам будет легче разобраться с этими "атомными бомбами замедленного действия".
Интересно, однако… Более полусотни лет существует Отдел Химер. Лет тридцать, как высокие орбиты используются в роли свалок радиоактивных отходов. Жизнь не стоит на месте, а простым смертным, включая кадровых военных, вышедших на пенсию, и невдомек, что творится вокруг.
- Однако без ЧП всё же не обошлось, - продолжал молодой человек. Вообще-то ему лет тридцать пять, но в моем возрасте эпитет "молодой", к сожалению, применим к большинству людей. - В январе семьдесят восьмого года спутник "Космос девятьсот пятьдесят четыре" внезапно разгерметизировался и после неуправляемого снижения градом радиоактивных обломков рухнул на север Канады. Пытаясь замять вспыхнувший международный скандал, Советский Союз взял на себя половину расходов по очистке загрязненной территории и выплатил канадцам три миллиона долларов.
Вот уж действительно… Да министр обороны и Служба внешней разведки молиться должны на Магистра и возглавляемое им подразделение! Мало того что за обладание сиюминутными секретами воображаемого противника пришлось платить миллионы, так еще и внукам достанется расхлебывать. Удивительно, что нашлись горлопаны, создавшие Конвент и ратующие за прекращение деятельности Отдела. Ведь, казалось бы, мы вроде как работаем филиграннее и… экологически чище, что ли. Пробив штрек, я попросил Магистра посодействовать по своим каналам включению эхолота. Но он лишь отрицательно покачал головой:
- Политика невмешательства, помните? Мы не делаем работу вместо кого-то. Мы лишь наблюдатели. Ну, и иногда чуть-чуть помогаем.
Анекдот про уборщицу из публичного дома, которая тоже иногда немного помогает, сам собой запросился на язык, но, сами понимаете, я смолчал.
- Завтра, во время плановых исследований, погрузитесь вместе с батискафом или откроете портал прямо на место. А пока отдыхайте.
Следуя совету руководителя, я выбрался на палубу и, поймав музыкальную радиопередачу, открыл портал в один из городов Испании. В своей прошлой жизни ни разу не выбирался за границу, так почему бы не использовать представившуюся возможность?
ГЛАВА 9
Подъезжая к Шереметьево, я с ужасом думала о том, как хреново жилось мне подобным в прошлые века. Забитые гробы, заваленные всяким хламом трюмы. Подчистую съеденная команда. Нет, что ни говорите, а авиация - самое лучшее изобретение человечества. Собственно, все трудности сводились к тому, чтобы, сев на вечерний или ночной рейс, не прилететь днем. Но до Испании по теперешним меркам рукой подать, так что я была совершенно спокойна.
Нанеся на лицо немного тонального крема, дабы не пугать пограничников синюшной бледностью, я ослепительно улыбалась, держа Игоря под руку.
Вернув билеты и дежурно пожелав счастливого пути, служащая потеряла к молодой паре всякий интерес, и мы беспрепятственно прошли к посадочному терминалу.
Рейс оказался испанским, но, поскольку за рубеж я выбиралась впервые, то никаких отличий от родимого Аэрофлота найти не смогла. Не считать же, в самом деле, заграницей Украину, куда практически каждое лето я с родителями ездила отдыхать. В небольшом городке близ Одессы жили мамины родственники, и, проявляя к многочисленной родне гостеприимство зимой, мы вовсю пользовались их радушием летом.
Сели в кресло, и Игорь начал пытать меня по-новой.
- Ма-а-айя, - канючил он. - Ну хоть теперь-то расскажешь?
Я загадочно пожала плечами. Что я могу рассказать, если и сама толком не понимаю, какого черта меня понесло в эдакую тьмутаракань.
Я вяло отмахнулась.
- Отвяжись, Игорек. Сказала же - потом.
Я откинулась в кресле и, накрывшись любезно поданным стюардессой пледом, смежила веки.
Мы шли по ночной улице, и, сама не знаю почему, я исповедовалась Игорю, повествуя о своей непутевой жизни. Психологи называют это эффектом попутчика, когда для снятия стресса мы готовы выговориться совершенно случайному человеку. Первому встречному, с которым свела судьба. Удивительно, но парнишка ни капли не испугался слова "вампир" и только недоверчиво присвистнул, когда я проболталась об умении летать.
Немного задетая, я схватила новоявленного Фому под мышки и в одно мгновение оказалась на ближайшей крыше.
- Здорово! - восторженно выдохнул они, подергав люк, спросил: - А вниз как?
- Шутишь? - Я изобразила недоумение. - Какое вниз? Разве ты не знаешь, что бывает с маленькими мальчиками, которые любят гулять без мамы?
- Сволочь… - изменившись в лице, обиженно протянул мальчишка.
При полном отсутствии страха в его тоне сквозило столько детского разочарования, что я невольно расхохоталась:
- Извини, я пошутила.
Но он отвернулся, кусая губы. Вот тогда я и сделала ему предложение.
- Ты чем по жизни занимаешься, чудо? - насмешливо поинтересовалась я.
- Выгоняюсь из института.
- Как это?
- Ну, раз меня выгоняют, так, значит, я - выгоняюсь.
Я снова заржала, и, глядя на катающуюся по крыше меня, он тоже засмеялся.
- Ко мне работать пойдешь?
- Телохранителем, что ли? - не остался в долгу Игорь.
- Ага. Будешь оберегать мой дневной сон. Ну и всякие там мелкие поручения
- Не-е, - стал отнекиваться Игорь, - на побегушках я не смогу.
- Да кто ж говорит о побегушках? Мне нужен секретарь.
И, порывшись в карманах, вытащила - вот блин, чуть опять не сказала: на свет божий! - всю имеющуюся наличность.
- Держи.
Он недоверчиво взял деньги и, зачем-то понюхав их, вытаращился на меня.
- Ты что, дочка Рокфеллера?
- Не. Так, грабанула тут одного.
- А-а. Тогда понятно. - Он облегченно вздохнул. - Я согласен.
Ну люди, а?! К богатенькой доченьке идти работать ему, видите ли, западло. А к обыкновенной воровке - это запросто. Хотя, может, он по-своему и прав.
Следующие две недели я отсыпалась, приводя себя в нормальное психическое расстояние. Игорек каждое "утро" встречал меня чем-нибудь вкусненьким вроде кролика или ягненка и, деликатно обождав, предлагал на выбор несколько "культурных программ".
Всё же насколько более приятной делает жизнь присутствие рядом друга. Впервые за полгода я почувствовала себя женщиной. Обычно мы начинали выход в люди с посещения какого-нибудь ночного ресторана или клуба. Прослушав концертную программу, неторопливо брели на берег Москвы-реки, где ждал заранее оплаченный катер, и до утра катались, болтая обо всём на свете и ни о чем конкретном.
До недавнего прошлого мой кавалер учился на металлообработчика. Впрочем, об институте он рассказывал неохотно, и я не стала выпытывать. Но, самое интересное, что он помнил наизусть великое множество стихотворений. И, как мне кажется, даже писал сам. Но, не желая показаться навязчивой, я ни разу не спросила, так ли это.
Спустя где-то месяц после знакомства мы попали на супермодные "бои без правил". Будучи в общем и целом равнодушной к такому роду забавам, я вяло смотрела, как стокилограммовые мальчики мутузят друг друга, от скуки то и дело переводя взгляд на публику. И в одном из присутствующих вдруг узнала своего бывшего.
Он был всё так же хорош собой и, ослепительно улыбаясь, что-то говорил на ушко своей спутнице.
Сжав кисть Игоря так, что хрустнули кости, я закусила губу. Кровь бросилась в лицо, а сердце застучало по ребрам. На какой-то миг показалось, что глухие удары заглушат громкую музыку.
Не знаю, что случилось бы, не объяви ведущий традиционное предложение, призывающее кого-нибудь из публики помериться силами с победителем. Наверное, я разорвала бы урода прямо в зале. Хотя, вероятно, так и надо было сделать. Всё равно ведь убила пятью месяцами позже. Меньше бы гадостей совершил, подонок.
На мне были джинсы и свитер, и, плохо соображая, что делаю, я встала и начала пробираться к рингу.
- Стой, ты куда? - Игорь вцепился в меня как клещ.
- Не видишь разве? Хочу поучаствовать, - раздраженно бросила я.
- О, вызов приняла леди! - радостно завопил ведущий. - В каком стиле вы сражаетесь, мэм?
Зря он это, вообще-то. Я вломила конферансье в челюсть и, одним прыжком оказавшись возле бугая, повторила удар.
На какой-то миг в зале повисла гробовая тишина, прервавшаяся бурными овациями. Видимо решив, что всё отрепетировано заранее, публика аплодировала, а я, спрыгнув вниз, направилась к выходу.
- Ну ты даешь, Майя! - Игорь едва поспевал следом.
- Извини, - буркнула я. - Просто настроение паршивое.
В тот вечер мы не отправились кататься, я, что-то наврав, отшила моего секретаря. Сама же взлетела на Останкинскую телебашню и, глядя на ночной город, снова разрыдалась.
Господи, за что?!
- Вставайте, мисс! Мы приземлились. - Стюардесса тормошила меня за плечо.
Я зевнула и с хрустом потянулась. Игорь сидел рядом, изо всех сил изображая ягненка. Не виноват, мол. Это всё она.
- Сколько времени? - первым делом поинтересовалась я.
- Два часа.
Я довольно улыбнулась. Впереди - целая ночь, и, наняв здесь же, в аэропорту, самолет, к рассвету вполне успеем добраться до места.
Самолетик оказался так себе. Обшарпанный с виду и тарахтящий, словно "запорожец". Но с порученным делом справлялся, и ладно. Приземлились почти перед самым рассветом, являвшимся для меня вечером, и, схватив такси, помчались в единственный в городе отель, в котором через Интернет загодя зарезервировали место.
Задернув шторы, я стащила с кровати плотное одеяло и повесила его на окно. Затем всунула в ручку двери стул, залезла под кровать и блаженно закрыла глаза.
Нет, в своем теперешнем состоянии я вполне могу пробыть на солнце какое-то время. Но, как видно, изменившийся организм стал гораздо восприимчивее к ультрафиолету и солнечной радиации. Один раз рискнув попробовать, я заработала жуткие ожоги, сравнимые разве что с лучевой болезнью. Все остальные симптомы тоже оказались похожи. В общем, из перечня "наших лучших друзей" я смело исключила солнце. Интересно, сколько рентген я бы смогла выдержать? Хотя какой нормальный "охотник на вампиров" станет возиться с радиоактивными веществами, рискуя облучиться сам, когда естественный "реактор" всегда под рукой? К тому же в книжках таких, как я, частенько убивали во сне. Днем то есть.
"Наутро", как обычно, меня разбудил Игорь. Ритмично постучав в дверь, он подождал, пока я вылезу из-под кровати, и встретил радушной улыбкой и петухом в клетке.
- Извини, что так мало, - смущенно пробормотал он.
- Ничего.
Я облизнулась, а Игорь деликатно произнес:
- Я скоро, - и вышел за дверь.
Покончив с бедной птицей, я выглянула в коридор. Игорь стоял у окна и любовался последними лучами заходящего солнца.
- Я уже.
Он вошел в номер и, закрыв дверь, сел в кресло.
- Знаешь, ощущение, словно мы не в Испании, а где-нибудь в Пицунде, - поделился впечатлением он и, увидев мою ироничную улыбку, добавил: - Не-э, ну чес-слово. Куда ни глянешь - одни абреки. Да и разговаривают похоже.
Что да, то да. Пришедшие в Испанию невесть откуда баски до сих пор являются загадкой, над которой ломают головы ученые мужи.
Эускалдунак - так они называют себя. В современных генеалогических классификациях баскский язык фигурирует как язык "вне группы". Многочисленные теории связывали его с кавказскими, финно-угорскими, этрусским и хамитскими языками, а некие Ман и Аббади даже с наречием американских индейцев. Наиболее распространена гипотеза об иберийском происхождении, которая, однако, тоже вызвала основательные возражения.
В общем, загадочный народ. И вещи здесь порой творятся странные.
Видя, что я задумалась, Игорь поинтересовался:
- Каков наш план?
- На сегодня программа минимум, Игорек. Ты забираешься вот в эту кроватку баиньки, а я, пожалуй, прогуляюсь одна.
Видно было, что он немного обиделся, но, зная по предыдущим стычкам, что спорить бесполезно, Игорь послушно улегся в постель.
Я вышла из отеля и, стараясь не привлекать внимания, медленно побрела к окраине городка. Затрудняясь ответить, что ищу и зачем вообще сюда приехала, я тем не менее, словно телок на веревочке, двигалась к месту, где были обнаружены трупы молодых людей.
Выйдя, если можно так выразиться, за околицу, взлетела и помчалась в горы. Относительно невысокие, они, однако, являлись непреодолимым препятствием ночью. Нет, конечно, автомобильные дороги и всевозможные выложенные тротуарной плиткой тропинки здесь существовали. Вот только боюсь, те, кого я сама не знаю зачем ищу, по ним не шастают. Собственно, они вообще не ходят, предпочитая, как и я, более быстрый способ передвижения.
Я летела, до предела напрягая обострившиеся чувства, и… ничего. Никаких ведьминых шабашей, предсмертных криков жертв или столь популяризируемой литературой "призывной песни вампира". Ну просто ни-че-го. Даже обидно как-то стало, честное слово. Промаявшись часов пять, плюнула на это дело и вернулась в отель. Игорь, тихонько посапывая, спал. Не желая будить, написала записку с просьбой кое-что сделать днем и, поскольку занималась заря, снова забралась под кровать. Управляющего отелем предупредили заранее, так что визитов горничной не предвиделось. В противном случае бедной женщине предстояло бы пережить небольшой стресс в виде дрыхнущей мертвецким сном молодой особы с синюшным личиком. Не то чтобы мне это чем-то грозило, так как вопреки мифам я вполне могу проснуться днем и даже вполне адекватно реагировать на происходящее… Но - зачем?
Я спустилась с Останкинской башни и, поймав такси, отправилась домой. Девичьи слезы вперемешку с соплями - это, конечно, хорошо. Но ими, как известно, горю не поможешь. К тому же неизвестно еще, было ли горем то, что случилось. Нет, инцидент, происшедший на даче, безусловно расценивался мной как жуткая и несправедливая обида. Но вот всё остальное… В конце концов, в теперешнем состоянии я лишена многих радостей вроде борьбы с лишним весом, преждевременных морщин и горьких сожалений о стремительно уходящей молодости. Давно известно, за всё приходится платить, и лет эдак через пятнадцать ради сомнительного удовольствия выглядеть на четыре-пять годиков моложе пришлось бы "наслаждаться" жуткими диетами и сомнительными косметическими масками, в итоге всё равно заканчивающихся пластической операцией по подтяжке лица. А также с удивлением замечать в таких нежных прежде глазах признаки отчуждения и холодного равнодушия.
В общем, утешившись подобным образом, я завалилась спать. К слову, кошмары в эту ночь мне не снились.
Игорь, несмотря на мое вчерашнее хамство, как обычно, пришел "утром". И, открыв дверь своим ключом, сидел в кресле, ожидая, пока я проснусь. В руках он держал завтрак. В который раз поборов жалость, я впилась зубами в аорту жертвы.
Маленький трупик аккуратно упаковала в целлофановый пакет. Затем, умывшись и, как и положено молодой, следящей за собой девушке, почистив зубы, я прошла на кухню, где Игорь готовил кофе.
- Классно ты их! - искоса поглядывая на меня, забросил он удочку.
- Просто настроение было паршивым, - смущенно пролепетала я. - Да… Извини за вчерашнее.
- Случается… - философски протянул Игорь. И, помешивая сахар, вернулся к теме: - Я к тому, что мы могли бы на этом немного заработать.
- Глупости! - фыркнула я. - Много ли платят "мясу"?
- Не так уж и мало… - возразил он. - Плюс… мы ведь можем делать ставки, не так ли? На молодого, неизвестного бойца соотношение вряд ли окажется больше чем десять к одному. И, рискнув, скажем, двадцатью тысячами, мы могли бы сорвать солидный куш.
- Сорвать-то сорвем. Только кто ж нам даст унести?
- Вообще-то сейчас в таких делах всё более-менее цивилизованно. Да и двести тысяч не такие уж большие деньги. И потом… На нас ведь стремительно надвигается финансовый кризис.
Что да, то да. Москва - один из самых дорогих городов мира. А тот богемно-светский образ жизни, что мы вели в последнее время, заставлял такую агромадную, на неискушенный взгляд, сумму таять, подобно снегу под лучами весеннего солнца.
- Вообще-то он уже у порога, - невесело проблеяла я. - И даже двадцати штук у меня нет.
Если честно, финансовый вопрос заботил меня мало. Для удовлетворения насущных потребностей в виде свежей крови нужно просто выйти из дома. А на карманные расходы всегда можно наскрести, "тряхнув" какого-нибудь толстосума.
Но, едва я озвучила мыслишку, как Игорь скривился, словно от зубной боли.