Азраэл, хлопая бордовыми крыльями, отливающими на солнце глубоким рубиновым цветом, приземлился на площадку у самой верхней "ступеньки" Темного Крова и, дождавшись меня, скользнул в прохладный полумрак обители аватаров. Я, не долго думая, последовала за ним, стараясь издавать по возможности меньше шума. Вообще-то я была больше чем уверена, что нас уже давным-давно заметили, опознали и дали "добро" на вход. В конце концов, наследного принца задерживать никто не будет, поскольку достаточно веских оснований нет.
Принц, едва оказавшись под мрачноватыми сводами, освещенными магическими светильниками, тотчас уверенно свернул направо, направляясь, как я предполагала, к месту, где готовящиеся стать аватарами проходили испытание. Я же следовала за ним, погрузившись в свои мысли, которые по большей части были какие-то не слишком уж утешительные.
Мне всегда хотелось знать, что представляет собой Данте, когда он находится среди себе подобных. Когда он действует, не оглядываясь на меня, только так, как он считает нужным. Но сейчас, шагая за Азраэлом по извилистым коридорам Темного Крова, я уже не была столь уверена, а действительно ли я хочу это знать. Видеть, как глаза Данте обращаются в ледяные черные зеркала, не отражающие ни единой эмоции? Когда лицо застывает бесстрастной маской, и только меч в его руках живет своей жизнью, напевая звонкую песню клинка, не раз отнимающего жизнь?
Да.
Иначе я так и не смогу решить…
– Синяя Птица, мы пришли. – Азраэл посмотрел на меня и указал на небольшой балкон. – В этом зале аватары проходят испытание Посвящения.
– Тогда почему так тихо? По идее, там шум должен был бы стоять до небес… – задумчиво произнесла я, подходя к балюстраде, и, стараясь не сильно высовываться, взглянула вниз, на круглую каменную площадку, похожую на арену.
– Подождите. Сейчас все начнется. – Азраэл подошел ближе и встал у меня за спиной так, что кончики перьев на моих крыльях касались его одежды.
И точно – в центр площадки вышел айранит. Коротко остриженные русые волосы были прижаты к голове плетеным хайратником из красной кожи, вместо традиционной кирасы аватаров – короткая, до середины бедра, кольчуга из мелких колец. Распахнутые серо-голубые крылья чуть подрагивали, но короткий меч в правой руке айранит держал уверенно.
– Сейчас жрица Храма откроет над площадкой портал, из которого выйдет существо. Проходящий испытание должен победить его в одиночку, пользуясь только своими силами и умением, – шепнул мне Азраэл, наклонившись к моему уху так близко, что кончики его волос защекотали мою шею.
Я вздрогнула и отодвинулась, кивая на стремительно расходящуюся серебристую воронку перехода.
– А что именно оттуда выйдет?
– Никто не знает, даже жрица, открывающая портал. Это воля случая.
– А если оттуда выберется что-то совсем уж незапланированное?
– Вот на этот случай на краю площадки и находится Ведущий Крыла.
Воронка портала внезапно заискрила, и в воздухе разлился какой-то противный звон, пробирающий буквально до костей. Я поморщилась, затыкая уши пальцами, но все равно звон раздавался где-то в голове, вызывая желание убраться отсюда подальше. Эх, а ведь что-то здесь не так – или я не ведунья!
Звон усилился, а потом пропал. Портал со звучным хлопком выплюнул из своего нутра какой-то плотный чешуйчатый шар медного оттенка, который, покачиваясь на каменном полу, доходил напрягшемуся воину примерно до груди. Наступила какая-то нехорошая тишина, потом "шар" в мгновение ока развернулся в змееподобную тварь. Та подняла голову и, узрев перед собой айранита, распахнула казавшуюся огромной относительно небольшой головы пасть, сплошь утыканную острыми треугольными зубами, и тихо зашипела. С треском развернулся ряд шипов вдоль хребта, образовав частокол матово-белого цвета, чуть поблескивающего на остриях зеленым, и тварь начала неспешно сворачиваться в кольца.
Я уже говорила, что пророчица из меня бездарная, но вот кликуша – хоть куда!
Потому что на отполированных камнях площадки перед слегка побледневшим испытуемым, шелестя медной чешуей, находился подгорный змей.
Мои пальцы, украшенные чуть голубоватыми когтями, так сжали резную балюстраду, что мне почудилось, как мрамор крошится мелкой пылью. О подгорных змеях я только читала, но из рассказов наставника, сопровождавшихся весьма качественными иллюзиями, знала, что они наиболее опасные из созданных существ. Неизвестно, какая именно раса "одарила" мир этими зверюшками, волхвы знали только, что подгорные змеи – это нечто среднее между скальными химерами и драконами. Сильные, быстрые, обладающие ядовитыми шипами вдоль хребта и мощными челюстями, они являлись серьезным противником в бою. Дело в том, что медно-красную шкуру змея можно пробить либо заклинанием, либо же зачарованным клинком. Обычным не стоит и пытаться – все равно бесполезно.
– Он обречен, – тихо шепнула я, не обращаясь ни к кому конкретно, но взгляд мой был прикован к бледному лицу испытуемого айранита, вооруженного только коротким мечом. Не зачарованным, разумеется. – Подгорный змей убьет его.
– Убьет, – коротко согласился Азраэл, накрыв ладонями мои руки, судорожно сжавшиеся на мраморной балюстраде балкончика. – Это его испытание, и не каждый его выдерживает.
– Ты хочешь сказать, что мы будем просто стоять и смотреть, как его размазывают по полу?! – возмущенно воскликнула я, на миг забыв о том, что мне полагается скрывать свое присутствие.
Змей недовольно дернулся, но не напал – в тот момент его больше занимал отступивший на шаг айранит.
– Таковы правила.
– И Данте не вмешается?!
– Не вмешается. Только когда все будет кончено.
В этот момент змей внизу, уже свернувшись кольцами, вдруг хлестнул хвостом, да так, что по залу прокатилось эхо, как от удара хлыстом. Шип на кончике чиркнул по кольчуге айранита, выбив несколько синеватых искорок. Испытуемый отшатнулся и вскинул меч, целясь в разверстую пасть.
Бесполезно.
Змей легко уклонился, просто убрав голову в сторону, и айранита встретил уже не хвост, а шипастый изгиб чешуйчатого тела, ударивший по левому крылу. Послышался хруст костей, по голубоватым перьям потекла кровь, а испытуемый едва успел отшатнуться назад. Треугольные зубы клацнули вхолостую, и змей раздраженно зашипел, да так, что у меня мороз пробежал по коже.
– Я больше не могу на это смотреть!
Попытка перемахнуть через каменную балюстраду закончилась тем, что Азраэл перехватил меня, сжав в кольце рук, будто в стальных тисках. Бережно, но сильно, так, что высвободиться я не могла.
– Вы не можете вмешиваться. Это наши законы, и вы должны их чтить.
– Мне плевать на такие законы, они безжалостны!
– Как и сами аватары.
Крик, взвившийся в воздух, оборвал наш спор на полуслове. Мы оба замолчали и посмотрели на площадку.
Айранит уже лежал на полу, а поперек груди его придавливало гибкое чешуйчатое тело подгорного змея. Кольчуга была порвана, и в местах разрыва выступала кровь вперемешку с чем-то зеленоватым – похоже, его ранило ядовитыми шипами. Конечно, Хэл говорила, что айранита вообще никакой яд не берет, но при таких ранениях…
Змей приблизил к лицу распростертого на полу айранита треугольную голову и негромко зашипел.
Я дернулась в руках Азраэла, но легче было вывернуться из стального капкана. И тут на площадке появился Ведущий Крыла. Над моим ухом раздался негромкий и, как мне показалось, несколько разочарованный голос принца:
– Надо же, на этот раз он все-таки решил вмешаться.
Вмешаться?!
Крик застыл у меня на губах, когда я увидела Данте, вышедшего против подгорного змея без доспехов, вооруженного лишь двуручником из темной стали, который он обычно таскал с собой в путешествиях.
Светлая рубашка с туго затянутой на груди шнуровкой резко контрастировала с черными волосами, собранными в низкий хвост, крылья за спиной, доходившие кончиками перьев почти до пола, чуть подрагивали в такт шагам, пока Данте приближался к змею. Его глаза блеснули в магическом желтоватом свете темными зеркалами, а лицо превратилось в маску, при взгляде на которую я похолодела.
Вот он, Данте, которого я не знаю и которого никогда не видела. Я могла только представлять, что такое Ведущий Крыла, выходящий на бой с противником, заведомо превосходящим его. И сейчас при взгляде на аватара, вскинувшего над головой длинный меч, мне стало страшно.
Перестав вырываться, я подалась вперед, наблюдая за тем, как Данте одним слитным движением метнулся к змею, нанося удар. Мелькнул сполох, отраженный от блестящего лезвия, раздался тихий скрежет, и вслед за этим – возмущенное шипение, переходящее в какой-то непонятный вибрирующий звук. Аватар скользнул в сторону, отводя клинок, на котором уже маслянисто поблескивали разводы темной крови, и хищно улыбнулся, открывая клыки…
А потом для меня все слилось в какую-то сумасшедшую круговерть темного клинка, медных изгибов чешуйчатого тела подгорного змея, приглушенного звона и черных крыльев, отливающих синевой. Казалось, Данте одновременно наносит удары с двух сторон, двигаясь быстрее, чем кто-либо, кого я видела. Раненого айранита уже успели забрать с площадки – его просто окутало фиолетовое сияние, и он исчез. Наверное, постаралась та жрица, что открывала портал, выплюнувший тварь. Нечисть уже, без сомнения, уступала аватару. Движения подгорного змея сильно замедлились, шкура потемнела и была покрыта росчерками ран, из которых сочилась бурая кровь. Ведущий Крыла же, несмотря на то что рубашка была изодрана почти в клочья, выглядел так, словно не он только что кружился вокруг твари с невероятной ловкостью и проворством.
Наконец змей сделал одну-единственную крупную ошибку – попытался атаковать аватара с раскрытой пастью, за что и поплатился. Длинное лезвие двуручника пронзило его горло насквозь, выйдя с противоположной стороны. Брызнувшая во все стороны едкая кровь рептилии залила лицо Данте, превратив его в устрашающую маску, на которой поблескивали черные зеркала глаз.
Ведущий Крыла, не без труда вытащив меч из поверженного змея, чье тело еще слабо подергивалось в конвульсиях, спокойно отер лицо рукавом рубашки, которую оставалось только окончательно дорвать и сжечь, и негромко сказал куда-то в сторону:
– Уберите здесь. Как только испытуемый поправится, я отошлю его обратно, аватаром он не станет. А вот со жрицей я поговорю отдельно – все-таки надо соображать, какого размера существ призывать. И еще… – Он оторвал от пострадавшей рубашки приличный лоскут и, проведя им по заляпанному лезвию меча, случайно поднял взгляд на балкон, на котором стояли мы с Азраэлом.
Глаза Данте медленно посветлели, став вновь человеческими, и в них появилось крайне растерянное выражение, словно я стала свидетелем тому, что мне не следовало видеть ни в коем случае. Щекам стало невыносимо жарко, и до меня дошло, что секунду назад я была бледна, как нежить…
– Еваника?..– И голос Данте стал каким-то хриплым.
Я развернулась и, оттолкнув Азраэла, выбежала с балкона в мрачный коридор. Не хотела больше видеть кровь на лице Данте, бездушную тьму в глазах и хищное выражение узкого лица. Позади послышался его крик, отразившийся от вырубленных в скале стен:
– Азраэл, зачем ты привел ее?!
Все, хватит с меня! Прочь отсюда, из Темного Крова, из Андариона!
Хочу домой, в Древицы, к понимающей и чуточку ехидной улыбке волхва Силантия, к оладьям и беззлобному ворчанию травницы Метары, к серьезным эльфам, бдящим на вышках… Хочу снова быть человеком…
Впереди замаячила высокая стрельчатая арка, сквозь которую проникал яркий солнечный свет и виднелись шпили башен Андариона на фоне неба. Не останавливаясь, я выбежала на площадку и, раскрыв крылья, взмыла в воздух…
Ревилиэль, минуту назад вошедшая в занимаемую мной комнату, с округлившимися от изумления глазами смотрела на то, как я быстро, но без излишней суеты упаковываю разбросанные вещи в бездонную суму. На все ее расспросы я сказала только два слова: "Я ухожу", – после которых подруга отказалась от допроса с пристрастием и, четко, по-солдатски развернувшись, вышла. По-видимому, собираться в дорогу. За те годы, что мы знакомы, Вилья – единственная, кто понимает меня с полуслова и не требует долгих объяснений. Она всегда знала, когда меня можно попытаться разговорить или же переубедить, а когда нужно только поддержать, не размениваясь на излишние сантименты и разглагольствования.
И вот сейчас как раз был тот случай, когда переубедить меня попросту нереально, и подруга это знала.
Я как раз завязывала шнуры "корсета", который оставлял спину открытой – в ипостаси айранита я нормальную рубашку не натяну, а выбраться из Андариона в человеческом виде было бы проблемно, – когда дверь тихо открылась. Не оборачиваясь, я попросила:
– Виль, помоги шнурок завязать, а то крылья мешают, зараза, неудобно.
– Конечно, я тебе помогу, Синяя Птица. – И тотчас завязки сами по себе моментально затянулись причудливым узлом, который можно было развязать одним движением, но при этом самостоятельно он не расползется. – Ты нас уже покидаешь?
Я уже слышала этот глубокий, звучный голос, когда стояла на площадке у одного из входов в Снежный дворец, и принадлежал он верховной жрице Алартиан. Пожав плечами, я неторопливо прошествовала к кровати и, усевшись на нее, принялась натягивать дриадские полусапожки, до поры до времени покоившиеся в моей бездонной суме. Не думаю, что возвращаться домой в туфлях на босу ногу – разумное решение.
– Покидаю, – отозвалась я, искоса глядя на элегантную жрицу, обряженную в длинное серебристое платье. – А вы что-то имеете против? Я думала, что я здесь гостья, но не пленница.
– Конечно, ты гостья. Более того, мы с Азраэлом хотели предложить тебе здесь дом, но, по-видимому, ты откажешься. Ты не возражаешь, если я присяду?
– Нет, конечно. – Я наконец-то натянула сапоги и выпрямилась. – Вы пришли по делу или просто попрощаться?
– Я пришла просить тебя о помощи, Синяя Птица.
Так-так. Вот оно, словосочетание, после которого мне хочется оказаться где-нибудь подальше, но я почему-то каждый раз остаюсь. Выслушиваю. И чаще всего действительно пытаюсь помочь. Я пристально посмотрела в серьезные глаза верховной жрицы – прохладные, внимательные, – но где-то в глубине зрачков мерцали тревожные, я бы сказала, испуганные искры.
– Что у вас случилось?
Алартиан глубоко вздохнула и, сложив крылья по бокам, несколько нервно поерзала в глубоком кресле. Лицо приняло какое-то уставшее, но вместе с тем удивительно решительное выражение. Верховная жрица посмотрела мне в глаза и негромко пояснила:
– Драконы. Вот что у нас случилось. Чернокрыл тебе наверняка рассказывал, что у нас сейчас крайне напряженные отношения с Алатырской горой, где обитает драконье племя…
– Рассказывал, но, насколько я поняла, все не так серьезно, – задумчиво произнесла я, переплетя пальцы и глядя на Алартиан.
Она как-то горько усмехнулась и неопределенно пожала плечами.
– Серьезно – не то слово. Боюсь, что если в ближайшее время не поговорить с Аранвейном, то драконы нападут на Андарион, не снисходя до официального объявления войны. А сейчас мы к этому не готовы – драконы просто сметут нас.
– Но при чем здесь я?! Что могу сделать я? Прийти к этому вашему Аранвейну и сказать: "Знаете, я айранит, но это мелочи, потому что я хочу быть человеком, и вообще – в Андарионе все хорошие, не трогайте их". Так, что ли?
– Именно!
– Что?! – изумилась я.
Неужели у жрицы поехала крыша, если она на ура приняла мой бред? Или же все настолько плохо, что Алартиан хватается за любую возможность пре-дотвратить войну, как утопающий за соломинку?
Как выяснилось, второе предположение оказалось наиболее верным. Верховная жрица объяснила, что драконий царь не хочет слышать никого из тех, кто живет в Андарионе, их просто не пускают дальше внешних границ Алатырской горы, но вот меня он вполне может выслушать. Почему? Да потому, что я хоть и айранит, но жила все время среди людей, да и сейчас я не хотела оставаться в Андарионе. Можно сказать, я являлась кем-то вроде стороннего наблюдателя, который вполне может убедить Аранвейна, что война не нужна никому. Драконы крайне чутки ко лжи, и мне не смогут не поверить.
Короче, мне предлагали выступить послом доброй воли и попытаться разъяснить ситуацию. Предотвратить войну. Потому что драконы не могут жить полумерами: если любят – то до самой смерти, если ненавидят – то до конца, а если идут войной – то не останавливаются до тех пор, пока полностью не истребят противника или же не погибнут сами. Лично мне вообще-то ничего не грозило – максимум, на что драконы могли пойти, это просто не пустить меня дальше внешней границы Алатырской горы.
Верховная жрица наконец-то выдохлась и замолчала. Я тоже какое-то время сидела, весьма достоверно изображая памятник самой себе, а потом негромко сказала:
– Виль, ну что, заедем к драконам по дороге домой?
Расчет оказался верным – дверь приоткрылась, и в образовавшийся проем ужом проскользнула полуэльфийка, уже в дорожной одежде, вооруженная и с собранной походной сумкой на плече. Величественно проигнорировав возмущенный взгляд Алартиан, Вилька остановилась напротив меня, поднимая с пола мою бездонную суму и протягивая ее мне.
– Заедем. Мне всегда было интересно, как живут драконы.
– Виль, это может быть опасно, – предупредила я, с улыбкой принимая сумку из рук подруги и накидывая ременную лямку на плечо.
– А когда нам было легко? – в тон ответила мне Вилья, красноречиво положив ладонь на рукоять метательного кинжала, висевшего на поясе. – К тому же мне весьма понравился город, не хочу, чтобы он пал в руины. Только если от твоей тяжелой руки!
Мы понимающе переглянулись и рассмеялись. Алартиан недовольно поморщилась, но возмущаться и не подумала.
Все равно глаза у нас были слишком серьезные.
Думаю, что Ревилиэль тоже понимала, что мы только что взялись за непростое дело. Возможно, оно не опасное, но уж точно самое трудное – убедить таких упертых существ, как драконы, с их убийственной логикой и гипертрофированной уверенностью в собственной правоте, что они оказались не правы в своем желании стереть Андарион с лица земли.
Я никогда не была парламентером и дипломатом. Что ж, когда-то надо начинать.
Только вот думать о том, что от нас будет зависеть жизнь наших друзей здесь, в стране айранитов, было, по меньшей мере, нелегко. А еще сложнее – понимать, что в случае нашей неудачи Андарион может превратиться в живописную груду дымящихся развалин…
Мы с жрицей встали одновременно. Я машинально поправила лямку сумки и кивнула Алартиан.
– Пожелайте нам удачи. Виль, идем.
Дверь за нашими спинами тихо щелкнула замком, словно в жизни перевернулась еще одна страничка…
Дариль встретил нас с Вильей у конюшен почти так же гостеприимно, как и в день, когда мы прибыли в Андарион, только теперь во взгляде пожилого гнома мелькала неуверенность пополам с осторожностью. Что ж, я не могла его за это осуждать – он знал меня столько лет, знал как человека, а теперь выясняется, что я потомок древнего рода айранитов, которых Дариль не очень-то и жаловал. Честно говоря, я и сама-то никак не могла привыкнуть к своей второй ипостаси, что уж говорить о гноме…