Граф Арни Ки Сон в чужом незнакомом мире, где идёт 1941 год, начало той самой войны. Западные области и молодой маг на пути нацистских войск. Как он поступит, что сделает, как поведёт себя? Пока это неопределённо, но одно становится ясно: перед захватчиками не разбитые советские части, а всего лишь юнец с чарующей улыбкой и взглядом убийцы, и ещё неизвестно, кто из них страшнее – отступающие русские или этот молодой человек.
Содержание:
Новый мир. Ночь, неизвестная местность, летнее поле 1
Москва, кабинет наркома НКВД Берии Лаврентия Павловича 10
Польша, район Люблина 11
Москва. Подвалы Лубянки 13
Белоруссия. Окрестности Минска 14
Восточная Пруссия. Растенбург. Ставка Гитлера "Волчье логово". Зал для совещаний 15
Восточная Пруссия. Растенбург. Ставка Гитлера "Волчье логово". Зал для совещаний 15
Москва, Наркомат НКВД. Кабинет наркома Берии 19
Подмосковье. Школа общей магии СССР. Кабинет ректора, графа Арники Сона 19
Неизвестный мир. Полевая дорога, что вилась по бескрайним просторам степей 34
Примечания 64
Владимир Геннадиевич Поселягин
Маг. Школа
Роман
Новый мир. Ночь, неизвестная местность, летнее поле
– Вот чёрт! – прошипел я, растирая ушибленную коленку, унимая боль и пытаясь сплести плетение "Малое исцеление".
Но меня отвлекло другое.
Была ночь, лунная, поэтому я рассмотрел тёмную массу, с которой столкнулся. Я удивлённо осмотрелся. И глазам своим не поверил: тёмной массой оказался самый настоящий КВ-1, стоявший со всеми открытыми люками и одной расстеленной гусеницей на широком поле, уставленном разнообразной военной техникой, в большинстве своем битой и горелой. Судя по технике, KB тут был один, рядом вообще малыши стояли, видимо, мне "повезло" столкнуться при выходе именно с этим монстром. Погладив пыльную броню танка, о гусеницу которого ударился коленом, я пробормотал:
– Кажется, я знаю, куда попал… и это мне нравится. Это по мне.
Особо осмотреться я не успел, только расслышал не то далёкий гром, не то артиллерийскую канонаду, да у целой левой гусеницы тёмной кучкой лежал молоденький светловолосый танкист, ребристый шлем при падении слетел с его головы и позволял видеть цвет волос. В расстёгнутом вороте его комбеза я отчётливо рассмотрел петлицы гимнастёрки, на которых было по два треугольника. Отсутствие запаха в довольно тёплую ночь ясно дало понять, что погиб он несколько часов назад.
В это время неподалёку вспыхнул прожектор, осветив корпус танка, за которым я стоял, и раздался крик:
– Хальт?! Алярм!
– Я тебе покажу хальт и алярм, – зло прошептал я и попытался запустить плетение "Глаза" в небо, чтобы осмотреться, но, к моему большому удивлению, как и с "Исцелением", у меня ничего не получилось.
Догадка мгновенно пронзила меня. Резко обернувшись к сияющему драгоценными камнями порталу, я только со злостью заскрипел зубами. Маги Торена нашли-таки, как воздействовать на меня. С помощью портала они лишили меня магии. Видимо, подсадили в него жучок, когда я активировал портал и проводил к ним людей из Мёртвого мира, и тот сработал на первого же одарённого, то есть на меня. Но как они это сделали, портал-то односторонний! Артефакт древних?
– Алярм!.. – продолжал надрываться неизвестный немец, поэтому мне пришлось прервать размышления и метнуться к погибшему танкисту, на боку которого была кобура.
Подскочив к нему и хлопнув по оказавшейся пустой кобуре, я только тихо засмеялся, не обращая внимания на крики немцев вдалеке. Плюхнувшись на пыльную траву рядом с танкистом, я посмотрел на него и пробормотал:
– И чего я испугался, с моими-то возможностями? Наверное, от неожиданности.
В портале, что мерцал рядом, было до пятидесяти драгоценных камней, и все они слабо светились, то вспыхивая, то тускнея, и только два светились достаточно ярко, подсказывая мне, где именно сидит тот жучок, какие плетения им заражены.
– Чистить придётся, – пробормотал я. – Ох и повожусь…
Пока я раздумывал, сидя у гусеницы танка, немцы затихли, правда, прожектор продолжал светить, отчего танк отбрасывал длинную тень, да и справа и слева от боевой грозной машины появились покачивающиеся тени, показывающие, что в мою сторону кто-то шёл. Меня это не сильно обеспокоило.
Анализом того, что со мной произошло, я решил заняться позже, а пока нужно избавиться от лишних свидетелей, благо у меня было чем. Да, меня лишили магии, но уверен, это временно, с наложенным на мою ауру заклинанием я справлюсь, но вот то, что портал заражён и мне придётся его, скажем так, ремонтировать и удалять жучок, вот это бесило. Бесило по той причине, что я теперь не знал, сколько времени мне на это понадобится и насколько я задержусь в этом мире. Месяц, полтора? Проще новый портал построить, на это у меня пара недель уйдёт. Заготовок-то нет.
Пока я об этом размышлял – опять мысли в пока ненужную сторону ушли, – руки уже давно были в бауле, который я бросил перед собой. Достав две деревянные расписные шкатулки – с третьей только маг может работать, – открыл их. Быстро просмотрев, что в них находилось, я зловеще улыбнулся и достал два разных амулета. Первый повесил себе на грудь, это был специализированный защитный, те универсалы, что висели на мне, от этой напасти могут и не спасти. А второй, магическую гранату, активировав, подбросил метров на шесть вверх и закрыл глаза и уши. Раздался хлопок и вспышка, как от светошумовой гранаты, но эффект несколько иной.
Неторопливо перебрав остальные амулеты, я ещё десяток повесил на грудь, чтобы сразу можно было использовать, остальные убрал в шкатулки, а те сложил в баул. Пространственная сумка мне, к сожалению, пока была недоступна: чтобы её открыть, нужны магические умения, временно блокированные чужеродным плетением.
На самом деле мне стоило бы поторопиться. Нет, не из-за немцев, что сейчас разлеглись под действием заклинания паралича на три километра вокруг, – я использовал амулет средней мощности, – а затем, чтобы избавиться от плетения. Да, я примерно знал, что это такое, читал упоминание в книге одного магистра древних. Там же было описано, что собой представляет это плетение и как от него избавиться. Чтобы избавиться, нужен второй маг, но если его нет, то в принципе помогут и специальные медицинские амулеты, если они есть. У меня, к счастью, имелись и, также к счастью, были адаптированы для использования не магом, то есть с ручным управлением. Не то чтобы я готовился, просто руку набивал на изготовление таких амулетов и артефактов, некоторые потом рассеивал и на этих заготовках делал новые, но всё же медицинские у меня наличествовали в бауле, а не в пространственной сумке. А вот к несчастью могу добавить то, что если я не избавлюсь от плетения в течение пяти дней, то оно закончит свою работу и сделает меня простым человеком. Вот этого не хотелось категорически. Да и поспешить надо, плетение-то работает и уничтожает мою ауру, как бы совсем её не изувечило.
Встав и держа баул за лямки, я выглянул из-за танка. Как и ожидалось, буквально в двадцати метрах цепью в разных позах разлеглись немцы, издалека, установленный, кажется, на чём-то вроде бронетранспортёра, продолжал светить прожектор, слепя, но и там была тишина. Довольно кивнув, я подошёл к порталу и коснулся одновременно двух камней, отчего портал перестал светиться и все камешки погасли. Хорошо, что я встроил в портал и ручное управление, а то бы он тут до-о-олго светился, пока накопители не разрядились бы или немцы его не обнаружили. Амулет паралича, что я использовал, накладывал заклинания на всех живых существ на пять часов. Поэтому время у меня было, но всё же следовало поторопиться.
Быстро разобрав портал, я убрал его в баул и, повесив последний на плечо, направился к немцам. Пока есть возможность, нужно осмотреться и разобраться в ситуации, да и тех немцев, что меня обнаружили и, что уж говорить, напугали, ликвидировать не помешает.
Обе свои сабли я уже достал из баула и закинул за спину, кобуру со "стечкиным" повесил сбоку, до этого он у меня вместе с саблями лежал. Это раньше я сам по себе был оружием, но теперь, лишившись умения убивать, вынужден использовать запасное, скажем так, дополнительное вооружение.
Обойдя танк, я направился к немцам. Лежали они рассредоточено, как и шли. Насчитал семнадцать солдат плюс один унтер. Хотя, может, и офицер, в знаках различия вермахта я не разбираюсь, но это вряд ли, скорее всё же унтер. Формой от солдат он не отличался, только нашивок много, МП на груди, два чехла для магазинов на поясе, в каждом по четыре штуки их, да кобура с пистолетом. Но это я уже потом обнаружил.
Подойдя к первому немцу, – глаза у него были открыты, и я был уверен, что он меня видел, но пошевелится не мог, – я склонился над ним и расстегнул ремень с амуницией. Я избавил всех солдат и унтера от оружия и разгрузок, древняя система, но у немцев была. Сложив всё это в стороне, документы я тоже не забыл, взял в руки карабин и, подсоединяя штык, направился к ближайшему немцу, рослому голубоглазому гиганту. Посмотрев ему в глаза, я сказал то, что мне первым пришло в голову и что я знал в совершенстве на немецком языке:
– Гитлер капут.
После этого я воткнул штык ему в грудь, проткнув сердце. Покрутив и выдернув, направился к следующему. Так, работая как крестьянин, что накалывает на вилы пук соломы, я прикончил всех немцев. Повозившись с трофеями, я всё-таки впихнул их все в баул – он хоть и был безразмерный, но всё же и у него могло место закончиться. Да и трофеи были, на мой взгляд, вполне приличные: два автомата, два пистолета и шестнадцать карабинов, не стоит забывать о ремнях с боезапасом и сапогах. А что? Трофеи они и есть трофеи, тоже денег стоят, тем более обувь у немцев оказалась добротной. Я только одну пару оставил на ногах хозяина из-за её сильной изношенности.
Я направился в лагерь. Прожектор, что всё это время слепил мне в глаза, из-за чего мне пришлось идти чуть в стороне, позволил осмотреться и определить, что немцы были из трофейщиков. Да-да, передо мной были классические трофейщики. Три грузовика, большой тягач с краном, бронетранспортёр с прожектором и зенитными пулемётами в кузове, пяток палаток. Чуть в стороне стояли два Т-26 с поднятыми над моторами бронелюками, видимо, их пытались привести в чувство. И в разных позах разлеглись пять десятков тел.
– О, так тут и пленные работают? – пробормотал я, когда вошёл на территорию лагеря и обнаружил шестерых парней в чёрных комбезах, у двух даже шлемофоны сохранились.
Танкисты, без сомнения, и, уверен, те немногие выжившие после боя на этом поле. За лагерем стояла ещё какая-то техника, но свет прожектора дотуда не достигал, луна же позволяла видеть только тёмные угловатые силуэты. По ним я определил, что это не грузовики или другая техника, а, похоже, танки, причём немецкие и, возможно, даже битые. А я ещё удивлялся, почему на поле только наша техника стоит, русская, ну или советская, как тут принято говорить, а здесь вон оно что, трофейщики или даже, возможно, ремонтная рота, которая, вероятно, занималась ремонтом своей техники и собрала в кучу битый и горелый металлолом. Удивляло наличие двух "двадцать шестых", но, скорее всего, поломки у них мелкие. Да и пленные были, вот немцы и решили восстановить пару машин.
Постояв пару минут на границе лагеря, осматриваясь и прикидывая свои дальнейшие действия, я вздохнул и направился к пленным. Думаю, они мне пригодятся, по крайней мере, когда немцы начнут искать того, кто тут поработал, то подумают на них, а мне нужно найти такое место, чтобы не быть обнаруженным, и заняться собой, то есть избавиться от зловредного плетения, что сейчас активно расползалось по моей ауре.
Пленных немцы держали в кузове отдельно стоявшей полуторки, которую охранял одинокий часовой, причём на ночь немцы их связывали. Видимо, опасались побега. Невысокие борта и отсутствие тента позволили мне заглянуть в неё и определить количество военнопленных.
Подойдя к машине, я забрался в кузов и сел на скамейку у кабины. Осмотрев шестерых пленных, я хмыкнул и спросил:
– Ну что, братья-славяне, как вы дошли до жизни такой? Молчите? И правильно, под заклинанием паралича особо не пообщаешься. Знаю, что вы в недоумении и в испуге, почему не можете двинуть ни ногой, ни рукой. Нет, парни, они у вас не затекли, это я наложил заклинание паралича, и не только на вас, но и на всех в этом лагере. Я маг, если вы не поняли. Если кто не знает этого слова, поясню по-простому, по-деревенски: я колдун, ведьмак и ведун, но всё же правильно называть меня магом. У меня тут свои дела, но вот столкнулся с немцами, и пришлось их уложить отдохнуть. Значит, так, сразу предупреждаю: я не советский и вырос в другом мире, на другой планете, но тоже русский, русич. Поэтому помогать буду вам, а не немцам. Сейчас я сниму паралич со старшего, и мы с ним пообщаемся, остальным слушать… Хотя куда вы денетесь?
Встав со скамейки, я стал обходить пленных, отодвигая ворот и заглядывая под комбез. У троих были гимнастёрки, у одного под комбезом находилось нательное бельё, а вот у двоих даже его не было. По знакам различия я выяснил, что один был старшим сержантом, а второй – лейтенант, тут не спутаешь – по два кубаря в чёрных петлицах да с танчиками.
– Ага, ты, значит, офицер, или, как у вас тут принято говорить, командир, – негромко пробормотал я, но, уверен, все меня слышали.
Придав тому сидячее положение, я вытащил из ножен на поясе кинжал и перерезал ему верёвки, освобождая от пут. Посмотрев прямо в открытые глаза лейтенанта, тот не мог ими двигать, я сказал:
– Сейчас я тебя освобожу, пообщаемся. Не советую нападать на меня или делать необдуманные поступки. Понял? Будем считать, что молчание знак согласия.
Сняв с груди амулет, я приложил его ко лбу лейтенанта, отчего тот вздрогнул всем телом и яростно выругался. Голос у лейтенанта оказался мощный, трубный.
– Лихо завернул, – в восхищении сказал я. – Успокоился? Готов к разговору?
– Готов, – кивнул тот и, покрутив шеей, несколько неуверенно улыбнулся. – Никогда до этого не встречался с магами, а тут настоящий. Раз – и заклинания использует. На себе не почувствовав, никогда не поверил бы.
Наблюдая, как он растирает руки и ноги, я кивнул:
– Я тут у вас на Земле единственный маг, меня беречь надо. Ладно, давай о серьёзном. Значит, план такой: я вас освобождаю, вы уничтожаете парализованных немцев, которые сейчас нас слушают, но вряд ли понимают, забираете пригодную технику и уезжаете.
– А вы?
– У меня свои планы. Но чуть позже я собираюсь добраться до русских и, возможно, даже встретиться с вашим лидером Сталиным. Это позже, сейчас я серьёзно ранен.
– Что-то незаметно, – окинув меня взглядом, сказал лейтенант и, приняв у меня кинжал, стал резать путы у своих подчинённых или друзей, не знаю, кто они ему.
– Если не видно раны, это не значит, что её нет, у меня действительно серьёзное ранение, и требуется время, чтобы вылечиться.
– Так, может, мы останемся с вами, будем охранять, а потом сопроводим к нашим? Вместе-то уж мы пробьёмся к нашим, они тут недалеко.
– Ваши откатываются всё дальше и дальше, лейтенант, пешком не догоните. С техникой ещё сможете. Я вас и отпускаю, потому что мне нужно, чтобы вы уехали отсюда и шумели как можно громче, уничтожая всё за собой, мосты и встречных немцев. Танки вперёд ушли, тут только пехота, вам нужно опасаться лишь противотанковых пушек.
– Вы хотите, чтобы мы увели немцев подальше и вы спокойно лечились? – прямо спросил танкист, возвращая мне кинжал.
– Именно так, – согласился я.
– Что ж, я согласен, думаю, парни меня поддержат.
– Отлично, вот, держи амулет, он уже активен, приложи каждому ко лбу.
Лейтенант быстро проделал необходимые процедуры, и танкисты зашевелились, кто со стоном, кто с ругательством растирая кисти рук и ноги. Связали их крепко.
Забрав амулет, я спрыгнул с кузова и, осмотревшись, сказал лейтенанту:
– Собирайте оружие, боеприпасы и амуницию, до рассвета вас тут уже не должно быть. И найдите мне немецкого офицера, причём живого.
– Зачем он вам? – спросил танкист.
Он тоже вылез из грузовичка. За ним попрыгали остальные, разбредаясь и собирая оружие.
– Немецкий хочу выучить. Это быстро, пять минут – и говоришь не хуже настоящего немца, а офицер ещё знает все уставы немецкой армии и имеет необходимый опыт, я тоже могу его забрать и внедрить в голову, получив новые умения и знания.
– Лихо, – присвистнул лейтенант. – Даже не верится… А меня можете научить?
– Запросто, офицера тащи. Я и твоих бойцов обучу.
Лагерь бы зачищен, к моему удивлению, очень быстро, танкисты перебили всех немцев, кроме двух офицеров, молодого и пожилого. Как пояснил лейтенант, они все были злы на эту роту, занимавшуюся ремонтом и восстановлением битой техники. Были у них причины для этого, и серьёзные. Пленных было больше, но двоих расстреляли за отказ подчиниться и работать на немцев, да и те, кто согласился, неявно саботировали работу.
Конечно, мне было любопытство узнать, какой сейчас день и сколько времени идёт война, да и наше местоположение выяснить хотелось, но танкисты очень серьёзно отнеслись к тому, что через несколько часов нужно покинуть лагерь, поэтому даже летёха работал, и работал основательно: заколол, как и я когда-то, штыком десяток немцев, приволок по очереди за шкирки двух офицеров, лейтенанта и капитана. Так что время на расспросы появилось только тогда, когда я достал из баула нужные амулеты и, собрав немного кривую конструкцию, надел её на голову молодого офицера.
– А почему ему, а не капитану? Он же явно опытнее, наверняка ещё в империалистическую воевал, – спросил лейтенант.
Он стоял рядом, вооружённый пистолетом в кобуре и автоматом на плече, на его голове красовался шлемофон, по бокам на поясе топорщились чехлы с магазинами к автомату. На его ногах красовались новенькие офицерские полусапожки, похоже, у молодого снял, у старого сапоги на месте были.
– Именно что опытнее, но закостенелый в своих убеждениях ветеран, по-другому не скажешь. Поэтому знание языка и все новые уставы вермахта берём из головы лейтенанта, а умения по ремонту немецкой техники – из головы капитана, он тут действительно дока, – пояснил я лейтенанту, пришлось немного напрячь связки, так как танкисты перегоняли оба "двадцать шестых", которые мгновенно привели в порядок, в сторону, где формировалась колонна. – Да, кстати, какое сегодня число и где мы находимся? Да и представиться друг другу не помешает, а то всё времени не было.
– Да, действительно, всё как-то быстро закрутилось, в спешке, неожиданно… Разрешите представиться, командир танковой линейной роты лейтенант Архимов, Евгений Савельевич. Попал в плен сегодня… а, уже вчера вечером во время встречного танкового боя в районе Луцка.
– Луцк, Луцк… – задумчиво пробормотал я и спросил: – Двадцатая или девятнадцатая дивизия?