Грот был огромен. Так огромен, что, когда она взглянула вверх, на виднеющийся высоко-высоко над головой провал, у нее закружилась голова. Солнечный свет, проникавший через провал, заставлял сиять воду большого круглого бассейна в центре грота. Гейджи осторожно пошла по его невысокому борту, не переставая оглядываться по сторонам. Каменная резьба густо покрывала стены грота, теряясь высоко под потолком. Ни узор, ни буквы ей ничего не говорили. Вдоль стен шли полукруглые широкие ступени - сиденья? - оставляя разрыв перед аркой, в которую она вошла. Здесь же на нет сходил и бортик бассейна - она успела уже его обогнуть. Гладкий широкий пологий спуск вел в воду, чуть поодаль, напротив, было еще одно возвышение, на которое Гейджи и присела, болтая ногами и оглядываясь по сторонам. Ни статуй, ни колонн, никаких украшений, кроме каменной резьбы, на которой дрожали блики, - лишь бассейн сиял, словно исполинский драгоценный камень. Гейджи, склонив голову, смотрела в воду, как в огромный глубокий сине-зеленый глаз. Он светился, как… Гейджи поднесла к лицу висевшую на цепочке Слезу Дракона. То же сияние, та же чистота и глубина. Интересно, а когда там, за стенами, ночь, продолжает ли вода светиться? Отражаются ли в ней звезды - огромные, яркие здешние звезды? Слеза светится и ночью…
Гейджи склонила голову набок. Странно, хотя бассейн кажется светлым и совершенно, насквозь, прозрачным, не различишь, что там, на дне, и есть ли у него вообще дно… Гейджи подставила камень под луч подобравшегося к ее ногам солнца. Жар полдня наложился на холодное сияние камня, свет на цвет; на короткое мгновение солнечный луч, камень и водоем вспыхнули, да так, что ослепленная Гейджи зажмурилась. Камень - к воде, к солнцу, к луне, Слеза зовет, Дракон придет… Детская считалочка неожиданно всплыла в памяти, губы Гейджи беззвучно повторяли ее:
- …тебе богатство принесет…
Пальцы сжали ставший обжигающе ледяным камень, и Гейджи закончила, открывая глаза:
- …тебя с собою уведет.
- Здравствуй, - сказал он. - Здравствуй, маленькая сестренка.
- Я смотрю, ты не плаваешь, госпожа…
Гейджи вскинула голову. Перед ней стоял Сигеноу - самый старший из пловцов, старик, на ее взгляд, - сухопарый, невысокий, совершенно лысый, с морщинистым узким желтоватым лицом. Черные глаза всегда прикрыты тяжелыми веками, манеры тихи и почтительны. Он единственный изо всей команды обращался к ней, как подобает обращаться к дочери Владетелей - но вряд ли из-за того, что подозревал о ее происхождении - скорее из природной учтивости.
- Скажи, Сигеноу, - выпалила Гейджи. - Тебе никогда не случалось слышать голоса?
Она взглянула на него снизу вверх, и ныряльщик тут же, словно его упрекнули в невежливости, сел рядом с ней на песок - так, как умел делать только он - немыслимо скрутив жилистые босые ноги.
- Я видел однажды, как один из пловцов, забыв обо всем, бросился в глубину на зов морской девы - той, что забавляется телами и душами тонущих людей. Когда мы нашли его, на лице его была улыбка. Может, хоть перед смертью он узнал счастье и блаженство. А что до голосов…
Он помедлил.
- Когда часто и помногу ныряешь, глубина начинает пьянить, словно крепкое вино. Многое можешь увидеть и услышать, если помрачен твой рассудок.
Гейджи качнула головой. Она не была в воде. И тот голос, что она слышала в гроте, ей не почудился. Некто приветствовал ее как вновь обретенного старого друга - с удивлением и радостью. Может, она спала наяву и видела сон? А еще говорят, пловец слышит голос, предрекающий ему скорую смерть…
Гейджи обнаружила, что Сигеноу рассматривает ее из-под тяжелых век. Он чуть потянулся и пальцем указал на Слезу Дракона, не касаясь камня.
- Не думаешь ли ты, госпожа, что тебя позвал тот, с кем ты можешь и должна говорить?
- Я… - Гейджи уставилась на Слезу, как на нечто странное, внезапно обнаружившееся у нее на шее. - Но ведь я никогда… Я не могу…
Теперь палец Сигеноу указывал на нее. Пловец сказал наставительно:
- Этот камень не может принадлежать тому, кто "не может". Если он у тебя, значит, это твоя судьба, и никуда тебе от такой судьбы не деться. А Он…
Сигеноу огляделся. Тонкие ноздри его затрепетали.
- Он здесь. Я почувствовал Его, едва ступил на этот остров. Лишь благодаря Его милости мы все еще живы. Но не знаю, сможет ли кто-нибудь из нас покинуть этот берег. Кроме тебя, Говорящая.
Сигеноу поднялся, чуть коснулся ее плеча.
- Тебе ничего не грозит, но не завидую твоей доле.
Неожиданно низко поклонился - смешавшаяся Гейджи ответила торопливым кивком - и побрел по песку прочь, к поджидавшей его лодке.
Гейджи нерешительно стояла на берегу. Было новолуние, и свет разведенного у хижин костра, казалось, делал ночь еще темнее. Звуки негромких голосов далеко разносились по берегу, а навстречу им вкрадчиво шуршало море.
Шептало. Звало.
Она переступила с ноги на ногу. Снова оглянулась. Все привыкли, что она держится особняком, и Гейджи давно уже не ощущала, что за ней непрерывно следят, - и правда, куда она могла деться с острова?
Сейчас за ней наблюдало само море. Ночное, почти неразличимое в темноте море ждало. Ждал некто в глубине…
Кто он, она не узнает, пока… Гейджи обнаружила, что стоит уже по колено в воде, и море ласково увлекает ее за собой, подталкивает прочь от берега.
Гейджи глубоко вздохнула, шагнула вперед и почти без всплеска ушла под воду.
…Рука Сигеноу осторожно коснулась плеча Саймона. Тот оглянулся на него и снова посмотрел на опустевший берег.
- Не беспокойся, господин. С ней ничего не случится.
Рот торговца скривился в усмешке.
- Знаю. Наша Говорящая заговорит любую акулу или гремучую медузу, если та поимеет несчастье оказаться у нее на пути. И еще она умеет дышать под водой. Только какого дьявола она лезет в море в безлунную ночь? Что она там видит? Что ищет?
- Не беспокойся, - вновь повторил Сигеноу. - За ней присматривают. Ей ничего не грозит. Не ей.
Она заставила себя не отступить, хотя он все поднимался и поднимался из глубины водоема, и с испугу казалось, что он займет собою весь грот. Гейджи вбирала жадным взглядом его клиновидную голову, длинную шею с сияющим гребнем, перепончатые лапы, которыми он оперся о камень спуска. Дракон повел головой, отыскивая ее взглядом, и спина его, покрытая чешуями-пластинами, попав под луч солнца, заиграла ослепляющим светом - словно огромное зеркало разбросало по стенам и потолку грота хоровод разноцветных бликов. Наконец глаза Дракона нашли ее…
Больше всего Гейджи хотелось броситься на колени (тем более, что они дрожали). Остановил некий инстинкт, подсказавший, что Дракон просто не поймет этого чисто человеческого выражения почтения и благоговения. И еще гордость - ведь он пришел по ее зову.
Золотые глаза - таких она не встречала у морских, да и земных обитателей тоже. И он был…
- Спасибо, - сказал Дракон, окидывая себя чисто человеческим взглядом, - так получившая комплимент женщина прихорашивается инстинктивно.
- Спасибо - за что? - не удержалась Гейджи. Голос ее прозвучал не громче шелеста песка, но он услышал.
- Ты сказала, я прекрасен. Мне не говорили подобного.
- Я не говорила… я подумала…
- А есть разница?
Он склонил голову, разглядывая Гейджи то одним, то другим глазом.
- Не скажу того же о тебе.
Гейджи моргнула. Тон его был так учтив, что она не сразу поняла, как неучтиво его замечание.
- Как ты там помещаешься? - с интересом спросил он.
- Где?
- Внутри этой маленькой оболочки. Тебе там не тесно? Не хочешь выйти наружу?
- Я…
- Так ты забыла! - удовлетворенно сказал он. Протянул шею, и его голова оказалась совсем рядом с Гейджи. В этот момент она оценила истинные размеры грота - он был просто огромным, раз в него вместился такой гигант. Голова Дракона оказалась размером с нее саму целиком. Мало сознавая, что делает, Гейджи протянула руку и коснулась его. Он был холоден, влажен и гладок, как отполированный волнами камень.
- Я рад, что ты пришла ко мне, - сказал он.
Гейджи нерешительно бродила вокруг хижин, построенных еще в прошлом году и обновленных моряками на скорую руку. Вряд ли в них вообще была нужда - многие предпочитали спать просто под открытым небом. Должна же она предупредить торговца о том, что у его города все-таки есть хозяин? Желание рассказать кому-нибудь о Драконе было невыносимым. Шлепнув ладонью в качестве предупреждения по зашелестевшей завесе на входе, Гейджи нырнула внутрь хижины.
Саймон сел на постели, потирая глаза. Взглянул на нее снизу и расслабленно, сонно улыбнулся.
- Гейдж?…
- Я… - начала она и осеклась.
Он был совершенно обнажен. Саймон проследил за ее взглядом и улыбка его из мягкой стала насмешливой. Он похлопал рукой по постели рядом с собой:
- Присоединишься?
Гейджи попятилась. В полумраке хижины он напоминал какого-то очень сильного и очень красивого зверя. Саймон вздохнул:
- Ах, как жаль… подожди тогда, - и потянулся за своей одеждой.
Она уже шагнула к двери, но что-то ее задержало. С мгновение Гейджи пялилась в стену, пытаясь осмыслить увиденное, потом медленно повернулась.
На широкой плотной спине Саймона изгибался красный рисунок.
Дракон.
- Что это? - резко спросила Гейджи. Торговец, вздрогнув, оглянулся.
- Что?
- Вот это! - Гейджи указала пальцем. Он глянул себе за плечо.
- А… это. Семейная татуировка.
Он повел плечом, и дракон на его спине шевельнул распахнутыми крыльями. Гейджи прислонилась к стене, заткнув пальцы за ремень, уставилась на него. Иногда его очень раздражали ее мальчишеские ухватки. Саймон натянул штаны.
- Что такое? - спросил Саймон. - Глаз от меня отвести не можешь?
Вообще-то ему нравилось, когда на него смотрят женщины, ему нечего стыдиться - и до пояса, и ниже. Но Гейджи смотрела не так - задумчиво, оценивающе, даже придирчиво, точно ей подсунули подпорченный товар.
- Так ты из Ригертов…
Он слегка удивился.
- Ты знаешь мою семью?
- Немного. Я видела тебя с ними… Мне показалось, вы не слишком ладите.
Он коротко хохотнул:
- Ну, еще бы! Я единственный из сыновей оставил Марка с носом!
Гейджи заморгала:
- С носом?
- Занялся тем, чем хочется мне, а не тем, чего хотел от меня отец. Он не смог мне этого простить - хотя мое дело приносит доход чуть ли не больший, чем наше… его владение.
- И что, все ваши встречи проходят так… по-родственному?
- Мы стараемся, по возможности, избегать друг друга. Это не так уж трудно - я редко бываю в Хейме. Но тогда… - он взглянул на рубаху в руках и отшвырнул ее. - Он взбесил меня. У моего отца мания - он хочет породниться со всеми лордами побережья. Понятно - с таким-то количеством сыновей… В тот раз он изволил сообщить мне, что мой подарок принят дочкой какого-то местного Владетеля.
- Подарок?
- Обычай, который отец привез со своей родины. Невеста выбирает какой-либо из предложенных всеми сыновьями подарков - считается, ее руку ведет сама судьба. Потом, при встрече, девушка, конечно, может передумать. Хотя это бывает редко.
- А твой подарок… дракон?
- Как ты догадалась?
Гейджи небрежно отмахнулась.
- При твоей-то любви к драконам. И что… ты опять ослушался отца? Не захотел встречаться с невестой?
Саймон хмыкнул:
- Осесть на жалком клочке земли, когда меня ждет целое море!
Задетая Гейджи хотела возразить, что Гавань Дракона - вовсе не какой-то "жалкий клочок", но вовремя спохватилась. Еще не хватало уговаривать Саймона Ригерта взглянуть на себя хоть одним глазком, прежде чем отказываться от такого сокровища…
Саймон глянул исподлобья.
- И давно ты знаешь мою семейку?
- О, нет, - сказала Гейджи. - Совсем мало и недавно. Так ты и правда не собираешься на ней жениться?
Заинтригованный ее настойчивостью, торговец уставился на девушку. На его лице медленно проступала усмешка.
- На ней - нет. Но если ты и дальше будешь так пялиться на голого мужчину, произойдет кое-что… близкое к этому.
Гейджи скользнула по нему рассеянным взглядом.
- Вот и хорошо, - сказала неожиданно, повернулась и ушла, оставив его стоять с открытым ртом.
Леди Янга как-то сказала, что подрастающая девушка инстинктивно примеряет каждого знакомого мужчину в качестве предполагаемого мужа - даже если вовсе не собирается за него замуж. Просто - подошел бы он ей или нет, и почему… Гейджи решила тогда, что она исключение из правил, потому что во всех знакомых парнях ее интересовало лишь одно - как он плавает.
Сейчас она внимательно, пытливо изучала Саймона Ригерта: жених, как-никак, хоть и не подозревает об этом… Внешне хорош - крепкий, мускулистый, подвижный, с блестящей загорелой кожей, быстрыми внимательными карими глазами. Пряди и без того светлых волос выгорели на солнце почти до белизны. Звучный резкий голос может быть мягким, завораживающим - как тогда, когда он говорил о Вещи… Впрочем, без хорошей доли обаяния и убедительности он просто не стал бы удачливым торговцем. Наверняка он пускал в ход свое обаяние и с женщинами: Гейджи, которая принимала редкие ухаживания за ней со снисходительным терпением, как чудачества противоположного пола, не была настолько сведуща в этом вопросе. Во всяком случае, ЕЙ он понравиться не пытался…
Но он нравился своим людям. Его уважали и экипаж, и его помощник Хорстон, и ныряльщики… И им наверняка пришлось вместе пройти через все эти приключения, о которых болтают моряки теплыми ночами у берегового костра…
И - она признавала это почти с грустью - он мог понравиться ее родителям. Отцу, полжизни проведшему в странствиях, боях и приключениях. И матери - неутомимостью, решительностью, заботой о своих людях.
И еще.
Он очень хорошо плавал…
- Здесь раньше был… поют драконы… храм. Люди приходили, зажигали разноцветные огни, пели призывающие нас песни… очень приятные… почти как песни драконов. Нас почитали и любили.
Изогнув шею, он взглянул на сидевшую в кольце его тела Гейджи. Спросил с надеждой:
- Может, люди для этого и вернулись? Может, все будет как раньше, как в песнях драконов? Было бы весело!
Гейджи хмыкнула.
- Ну, это вряд ли! Город на дне уже давно, а люди не рыбы и не умеют жить под водой.
- Тогда зачем они пришли?
- Люди ищут клады.
- Клады? - дракон склонил голову набок. - МОЙ клад?
- Ну… - Гейджи замялась. - Город когда-то принадлежал людям, ведь так?
Дракон еще больше склонил голову. Казалось, он серьезно обдумывает ее слова.
- Но с тех пор, как море завладело городом, он принадлежит нам, - сказал он с легчайшей долей сомнения.
- Тебе одному или драконам вообще? - решила уточнить Гейджи. - Ты жил в этом городе до того, как он затонул?
Легкий вибрирующий звук - что это? Драконий смех?
- Я не настолько… - дракон помедлил.
- Старый? - подсказала Гейджи.
- Взрослый, - поправил дракон.
Гейджи едва не свалилась в воду. Она никогда не задавалась вопросом о возрасте своего удивительного друга - драконы были всегда, и всегда были всесильны, мудры и волшебны… Она снизу оглядела огромное тело, мощные лапы с убирающимися, как у кошки, когтями-гарпунами, голову размером с нее саму. Он что - драконеныш? Драконий детеныш?
Казалось, дракон слегка замялся - как ее братья, не переносившие никаких намеков на свой не столь уж преклонный возраст.
- Нет, - сказал он решительно. - Я не детеныш. Но это - мой первый клад. И я не собираюсь его отдавать. Никому. Ни драконам, ни тем более людям.
- И сколько ж тебе лет?
- Лет? А… смены воды… - дракон положил голову на песок рядом с ней. Гейджи уже привычно погладила его по жесткому полуприкрытому веку. Дракон шумно вздохнул. Странно, что такая громадина могла ощущать прикосновение слабой человеческой руки…
- Это слишком… мелко. Если спросить, сколько ваших минут ты прожила, ты ответишь?
Гейджи задумалась.
- Могу, наверное, но не так сразу… А в чем вы измеряете время?
Веко дракона вздрогнуло.
- В течениях.
- В течениях?
- Смене воды, течений, линий суши, количестве и размере кладов, свете черной луны…
Теперь заморгала Гейджи.
- И это - все ваше время? А что за черная луна?
- Белая луна - вверху. Черная - ее отражение - внизу. На дне. Когда поплывешь со мной, все увидишь сама.
- Куда это я с тобой поплыву? Как?
Если бы у него были плечи, он бы, наверное, пожал ими.
- Когда снова станешь драконом. Ты все увидишь и поймешь сама.
Гейджи села прямо.
- Посмотри. Посмотри внимательно.
Она положила свою ладонь рядом с его лапой. Коготь был целиком с ее руку. Дракон покосился.
- Посмотрел.
- Смотри, какие мы… разные! - Гейджи для убедительности повернулась, демонстрируя себя. - Как из вот такой вот… - она свела пальцы вместе, - может получиться такой вот… - она распахнула руки, - ты?…
- Я не знаю, - безмятежно сказал дракон. - Я тебе кто, Отец Дракон? Но я не слеп и вижу в воздухе так же ясно, как и в воде. Почеши мне еще вот здесь… возле глаза.
Пираты
Пираты высадились ночью.
Он был беспечен. Он настолько уверился в собственной безопасности, в том, что никто не знает о его находке, что даже не выставлял часовых.
Когда экипаж и пловцы Ригерта проснулись, оказалось, что их окружают вооруженные и явно недружелюбные люди, предводитель которых был Саймону очень и очень знаком. Такая же растерянная и ошеломленная, как все, Гейджи услышала, что Ригерт прошипел:
- Грож-ж-ж…
Рослый темноволосый человек в роскошной одежде отдал ему насмешливый салют.
- Видишь, я все же нашел тебя!
- Колдовство… - медленно сказал Саймон. - След на воде…
Грож усмехнулся.
- Что? В этот раз все не по-твоему, да, Ригерт? И старик окочурился, не успев отдать тебе карту, и наш колдун смог найти след после бури, в которую ты так поспешно убрался из Хейма.
- Коранд - твоя работа? - спросил Саймон. - Так я и думал.
- До чего же он был упрям…
Саймон оглянулся, обводя глазами свой экипаж. Его тяжелый взгляд задержался на Гейджи.
- Для того чтобы найти след на воде, на корабле должен быть "якорь" - колдовская вещь или человек…
Гейджи чуть не задохнулась от возмущения - что, она отвечает еще и за это? Грож явно наслаждался происходящим.
- Похоже, ты тоже сведущ в таком колдовстве, Ригерт! Но не буду тебя долго мучить. Сигеноу!
Пловец подошел, гибко скользя между моряков. Вслед ему неслись бормотанье и проклятья. Поклонился.
- Да, господин?
- Значит, это ты, Сигеноу? - устало сказал Саймон. Пловец обернулся и поклонился и ему.
- Да, господин.
- Конечно, нам стало очень интересно, для чего Саймон-Счастливчик набирает пловцов. Мы предложили тебе хорошего пловца, Ригерт? Он отлично выполнял свои обязанности?