- Ристана объявила будущей мачехе войну, но куда ей против отца? Ни уговоры, ни скандалы не помогли. Я уж не знаю, что там Мардук думал о смерти первой жены, но он твердо заявил: светлая не могла сотворить зло, и точка. Тем более, Зефриду народ любил - ты бы видел, какие празднования устроили в честь помолвки! Придворный маг молчал, Ристану никто не слушал, а глава Конвента временно ослеп и оглох. Собственно, в последующих неприятностях Мардука он виноват не меньше, чем старшая принцесса. Ристана соблазнила светлого придворного мага, связалась с каким-то темным - тогда в Суарде было изрядно магов. Как ей так удалось задурить головы обоим, для меня загадка. Правда, кузен говорит, что все ж капля-то дара Ристане перепала, но слишком малая, чтобы её за мага считали, даже этой вашей дурацкой шерской категории - ну да такие капли у всех шеров остались. Да и капля та темная, даром что в роду её матери чистоту светлой крови блюли, как безумные. А толку…
Покачав головой и отпив еще чаю, гном продолжил:
- Глава Конвента ничего не видел, не слышал и, разумеется, не делал. Отцу Ристана тоже навешала тины: он никак не мог поверить, что любимая доченька способна ради наследства на такое. Даже когда первенец Зефриды родился мертвым - хоть до последнего дня толкался, да и кузен говорил: родится здоровый младенец со светлым даром - Мардук не подумал на дочь. Конечно, Ристана со дня отцовской свадьбы притихла, стала мила и добра несказанно, улыбалась мачехе и на каждом шагу твердила, что всю жизнь мечтала о братике. Да только каким надо быть слепцом, чтобы не увидеть притворства?.. эх, люди…
Ульрих грустно замолк, Лягушонок тоже молчал, задумавшись.
Через минуту гном встряхнулся.
- Ещё чаю? Варенье какое - сливовое или айвовое?
- Айвовое, - ответил Лягушонок, погруженный в историю. - Ну, рассказывай, рассказывай дальше!
Убедившись, что публика с должной долей восторга и нетерпения ожидает продолжения, Ульрих неторопливо налил себе очередную чашку и заговорил снова:
- Так вот… на чем я остановился? На следующий год королева вновь понесла, девочку. Шуалейда родилась хилой, без признаков дара. Ристана на сестру и внимания не обратила: наследницей малышке все равно не быть. Никто же не предполагал, что Зефрида родит двух магов, такого уже лет сто не случалось. К тому же дар младшей принцессы спал так крепко, что никто его не распознал. С рождения никому не было до неё дела. Королева горевала по первенцу, король утешал королеву, а Шуалейду отдали нянькам.
- Ульрих, а разве так бывает, что маг рождается не магом? Ну - что дар пробуждается потом?
- Бывает. Все бывает, малыш. Ваша, человеческая, магия - дивно странная и непредсказуемая вещь. Стихия, она и есть стихия.
- А стихийные маги вашу магию видят?
- Конечно. Энергия-то одна, только у нас все по науке, а у вас - как боги на душу положат. Простую действенную руну любой гном может сделать, рунмастер он или нет. Даже ты сможешь, если поучишься лет сорок, - гном хмыкнул. - Хотя куда вам сорок лет осваивать азы…
- Так что там с Шуалейдой, Ульрих? Она же темная, да? А разве у светлых может родиться темная?
- Э, погоди, малыш. Не так быстро.
Лягушонок умолк, только продолжал заглядывать гному в глаза: ну же! Расскажи!
- Ладно, ладно, - смилостивился оружейник. - Слушай дальше. Может, что и поймешь. Через год Зефрида снова понесла, и снова мальчика. Мардук словно взбесился: поселил королеву в Закатной Башне, никого, кроме старой няньки и придворного мага, к ней не подпускал. Выставил стражу в три ряда, даже по саду Зефрида гуляла в сопровождении половины королевской гвардии.
Ульрих неодобрительно покачал головой.
- Наследник родился рано утром. Говорят, счастливое предзнаменование… а я тебе скажу, ничего счастливого в ту ночь не было! Все, кто был при королеве, умерли. Никого, кроме самой Зефриды и её детей, не осталось. И никто не знает, что там произошло. Только и видели, что молнии над Закатной башней, да всю ночь ливень хлестал. Наутро оттуда никто не вышел, только послышался плач новорожденного. Мардук поднялся к жене в башню, не побоялся. Вынес сына на одной руке, а за другую маленькая принцесса держится, зверенышем по сторонам зыркает, а у самого короля голова-то вся седая. Велел гвардейцам королеву перенести в его покои, а все тела - сжечь в тот же день. А саму башню закрыл, и вот уже четырнадцать лет там никто не живет… Но слухи все равно поползли: будто умерли они все от ужаса, а виной тому маленькая принцесса. Правильные слухи-то. Кузен сказал, в ту ночь у принцессы дар и открылся. Ни светлый, ни темный. И творилось с ней странное: отказывалась отходить от брата, засыпала только в его кроватке, никого, кроме няньки и родителей, к нему не подпускала - визжала так, что стёкла сыпались. А если поблизости оказывалась старшая сестра, наводила такой ужас, что никто не выдерживал - кто не мог сбежать, падал в обморок, а одна служанка ума от страха лишилась.
Комната погрузилась в тишину. Ульрих продолжал задумчиво поглаживать так и не открытый шедевр, а Лягушонок забыл недоеденное варенье и потрясенно молчал. Через несколько мгновений бульканье чайника отвлекло гнома от воспоминаний.
- Такая вот история, малыш…
- Погоди, ты не рассказал, что было дальше!
- А все остальное и так известно. Королева после рождения сына переменилась, хотела было в монахини Светлой пойти, но Мардук ее переубедил. Зря - может, под сенью Райны она бы не угасла так быстро. Мальчику и четырех не исполнилось, как она отошла. Конвент прислал нынешнего Придворного мага, темного шера Бастерхази - о чем они там думали, один Хисс знает.
- Ульрих, а тот темный, который Ристане помогал? Ему так все с рук и сошло?
- Темный исчез в ту же ночь. Просто исчез - ни следа не осталось. К нему маг из муниципалитета, Затран, через неделю пришел: соседи жаловались, что из дома смрад пошел, словно кто там помер. Затран его звал-звал, не дозвался. Пришлось ломать дверь. Думали уже, что и темного принцесса уморила, ан нет, у него на кухне мясо завоняло. А сам - пропал, как не было. Представь: все на месте, на алтаре свечи догорели, ритуальная мантия рядом валяется. И не только мантия, все! Вплоть до штанов - словно его кто из одежды вынул. Да так и было, наверняка! Попал прямиком к Хиссу, туда и дорога.
Гном замолк и пригляделся к гостю: тот сидел тихий и перепуганный.
"А, дурак. Что ж я несу? Ему и так страшно. Вот же занесло ребенка в проклятую Гильдию!.."
- Эй, ты чай-то совсем не пьешь, малыш, - позвал Ульрих. - Ну-ка, попробуй вот печенье, дру Иргвин пекла.
Он вытащил из буфета корзиночку, накрытую вышитой салфеткой, и поставил перед Лягушонком.
- Спасибо, Ульрих, - тот через силу улыбнулся и взял хрусткий квадратик, обсыпанный миндальной крошкой.
- Ну так вот. Король так и не нашел для маленькой принцессы наставника - как нового придворного мага Конвент назначил, все светлые мигом смотались из Суарда, словно крысы с худой посудины. А темному шеру он дочку не доверил. Старшая принцесса вроде угомонилась, а может, не нашлось больше дураков связываться с Шуалейдой: темные народ острожный, подставляться не любят… хотя Бастерхази-то точно от девочки мокрого места бы не оставил… не договорились вовремя, может? А когда вторая королева умерла, Мардук отправил детей от греха подальше, в крепость Сойки - это в Найрисском заливе. Там место хитрое, еще со времен Великой Войны защищенное от магии. Наша работа, кстати. Мой троюродный прапрадед делал! Вот кто был мастер, всем мастерам мастер!
Еще полчаса посвятив рассказам о старых добрых гномских мастерах, Ульрих отправил Лягушонка спать.
- Куда пойдешь среди ночи? Подождет твой Наставник до утра, не переломится.
Глава 3
О пользе гостеприимства
И сотворили Брат и Сестра мир из земли, огня и воды, и назвали его Райхи. Долго играли Близнецы с новым миром, лепили горы и пустыни, растили деревья и травы, населяли земли зверьми, небо птицами и воды рыбами. Но чего-то не хватало Близнецам, и сказал Брат:
- Нет в мире равных нам, с кем могли бы мы играть!
Улыбнулась ему Сестра и ничего не ответила, лишь поцеловала и потянула на мягкую траву. А на следующий день родились семь прекрасных Драконов.
Катрены Двуединства
Тень
435 год, 20 день Холодных Вод. За шесть дней до праздника Цветущего Каштана. Поместье графа Свандера, близ Кардалоны.
Ночь пела цикадами и благоухала цветущими сливами, ласкала прохладой и подмигивала звездами. Ночь скрывала от любопытных глаз и стелилась под ноги тропой - мимо солдат у ворот с графскими гербами, мимо поджавших хвосты бойцовых псов, мимо конюшен с пофыркивающими во сне лошадьми и кухонь с едва поставленными в печь утренними хлебами. Ночь отводила глаза не спящим в предрассветный час стражам у входа в гостевое крыло: взгляды их скользили прочь от гостя-призрака.
Амулет под курткой дрожал: не приближайся! Три из шести принадлежащих короне Фонарей Истинного Света надежно охраняют наследника от ходящих тропами Тени. А шестерка ветеранов у парадного входа не пропустит и самого Мастера. Но ни к чему ночному гостю широкие дороги.
Обходя лейб-гвардейцев по дуге, он привычно отмечал расположение и вооружение противника. Под парадными мундирами легкие нагрудники и наручи, вместо длинных мечей - короткие, удобные в коридорах. Золоченые аксельбанты - удавки, блестящие бляшки-эмблемы заточены до остроты бритвы и сбалансированы для метания. Сонные с виду гвардейцы небрежно составили алебарды пирамидами по три, перегородив вход. Миновать их, не задев, может разве что летучая мышь, а коснись хоть кончиком крыла, и шаткая конструкция обрушится.
Он обогнул особняк с юга и прислушался к амулету: охранные чары поместья безопасны. Скользнул в черный ход - темно, ни души, лишь крылатые силуэты сопровождают собрата по дороге Тени. Добрался до кладовки, толкнул шкаф. Тот беззвучно повернулся, открыв узкую винтовую лестницу.
Остановившись на миг, он с трудом вышел из Ургаша в обычный мир. Еще несколько шагов, и Фонарь среагирует на Тень Хисса - но дальше можно пройти и так. Он взлетел наверх, подгоняемый привычным, как биение сердца, голодом Ургаша. На последней ступеньке остановился, прислушался: из-за двери доносилось сонное дыхание жертвы и единственного охранника, амулет молчал. Тусклый луч пробивался сквозь щель. Он приблизился, заглянул, но увидел лишь балдахин, закрывающий потайную дверцу. Отодвинул панель - свежесмазанные петли не скрипнули. Шагнул в покои. Амулет нагрелся, преодолев защиту. Он прорезал занавесь, оглядел укрытую простыней фигуру: мальчик отвернулся, лица не видно, только из-под светлого льна выбиваются черные пряди. Рядом с подушкой простой армейский нож без ножен, последний рубеж обороны обреченного принца.
Убийца не позволил себе и тени сожаления. Принц, нищий, мальчик, старик - Заказу нет разницы, Руке Бога тем более. Кинжал с темным матовым лезвием, какими добивают врага пираты из Полуденной Марки, сам скользнул в руку. Замах…
"Так просто?" - предвкушение заставило сердце забиться чаще.
"Так просто!" - ответил остекленевший воздух, застывая в легких и останавливая кинжал на полпути.
"Просто", - подтвердил амулет, обжигая льдом и рассыпаясь.
"Просто…" - шепнула простынь, соскальзывая с жертвы и оставляя его один на один с бледной, худой девушкой в ночной сорочке. Глаза на узком лице светились мертвенно лиловым, притягивали и требовали…
"Проклятье! Обманул…" - мелькнула последняя связная мысль.
Он рванулся прочь, но тело не послушалось. Он словно бился внутри самого себя - рыбой в замерзающей луже. Лед сжимал, корежил и рвал душу. Мир раскалывался и опадал, как треснутое зеркало - вот откололось отражение окна с колыхающимися занавесями, полетели сорвавшиеся звезды, за ними - шелест ветвей, запах слив. Посыпались старой мозаикой краски, формы и время. Осталось лишь отражение изломанного страхом человека в черных зеркалах зрачков - и он падал туда, не в силах ни вздохнуть, ни шевельнуться. Падал и рассыпался бусинами, темными и светлыми, и темными, снова темными… бусины скакали по зеркальному полу, а рыжеволосый ребенок смеялся и ловил их в горсть, одну за одной - светлую и темную, и снова темную…
А потом поднес горсть к губам, улыбнулся - и он услышал знакомый, пустой и холодный голос, обнимающий со всех сторон, поглощающий все, что осталось от него.
- Добро пожаловать в Ургаш, раб.
Шуалейда шера Суардис, принцесса Валанты
Зависшее над кроватью тело в сером одеянии плавно опустилось на пол.
Шуалейда села, закуталась в простыню. Прикрыла глаза. Потоки магии успокаивались, оставляя ее сытой, усталой и дрожащей, ветер уносил в раскрытое окно тошнотворный запах страха.
- Ширхаб его… - было первым, что она смогла выдавить сквозь пересохшее горло.
- А ты сомневалась, - раздался тихий голос.
- Да не особо, - ответила она, не поднимая взгляда от распластавшегося на ковре мертвеца.
- Ничего, привыкнешь.
Светлый шер, на вид лет двадцати пяти, одетый в батистовую сорочку и штаны от гвардейского мундира, легко вскочил с кушетки. Нож сам собой скользнул в наручные ножны, обездвиживающее заклинание с еле слышным треском погасло. Лейтенант Эрке шер Ахшеддин перетек к убийце, присел на корточки и принялся деловито обшаривать тело.
- Не хочу привыкать! - Шуалейда зажмурилась и помотала головой.
Эрке раскладывал добычу тут же, на полу: отмычки, звездочки, пару коротких дротиков, несколько монет и прочую ерунду. Заинтересовали его только исчерченный рунами нож и тонкая цепочка с осколком тускло-серого камня вместо кулона.
Принцесса протянула руку, требуя цепочку. Повертела её, дотронулась до камня. Тот осыпался в пыль.
- Никаких следов. - Шуалейда разочарованно отбросила цепочку.
- Смотри-ка, твоя драгоценнейшая сестра не боится поссорить Валанту с Маркой. - Эрке подкинул в руке нож, проверяя балансировку.
- Ширхаб ее задери…
Лейтенант поднялся на ноги и отошел к окну. Оперся руками о подоконник, выглянул во двор. Замер, глядя на крупные предрассветные звезды. Молчание нарушалось лишь стрекотом цикад и короткими репликами солдат под окнами: смена караула. Ветер колыхал занавески, наполняя комнату прохладой и запахом цветов.
- Эрке! Еще не поздно вернуться в Сойку…
- Вернуться? - Лейтенант резко обернулся. - Может, Кею сразу утопиться, чтоб не мучиться? А заодно и тебе. Если, конечно, не мечтаешь стать третьей женой Его Высочества Лермы.
- После сегодняшнего-то? - Шу нервно засмеялась. - Так ему Конвент и позволил взять в жены темную.
- Не темную, Шу. Сумрачную.
- Какая к ширхабу разница?! - вокруг нее снова заклокотали злые вихри магии, подняли тело убийцы, поворачивая для лучшего обозрения. - Не боишься, что через недельку я и тебя вот так же? Для нас, темных, светлый маг - самый лакомый кусок!
- Успокойся. - Лейтенант взял со столика бокал, налил вина из кувшина и протянул ей. - На, выпей. И хватит нести чепуху.
Сиреневые вихри утихли, тело шмякнулось на пол. Вцепившись в бокал двумя руками, Шуалейда осторожно отпила. Поморщилась. Быстро допила до дна и швырнула бокал в стену. Раздался звон, брызнули осколки.
- Ненавижу! Боги, как я её ненавижу! - Она сжала кулаки.
- Только не говори, что испугалась.
Шу и Эрке разом обернулись: на пороге, рассыпая с вороха тонких косичек сердитые зеленые искры, стояла одетая лишь в ночную сорочку и наброшенный на плечи лейтенантский камзол девушка. Раскосые кошачьи глаза, заостренные уши и лиственные переливы ауры выдавали эльфийку, потомка Зеленого Дракона.
- Да, испугалась! - с вызовом ответила Шу, спрыгивая с кровати. - А если бы осведомитель промолчал? А если бы Кея…
- Никаких если, - оборвала ее эльфийка. - Ты маг или деревенская шарлатанка?
- Тише, Белочка. - Лейтенант подошел к жене, обнял за плечи и подтолкнул к Шу. - Все уже.
- Не все. Что теперь делать с этим, Баль? - Шу кивнула на тело и позволила подруге себя обнять.
- Отвезти в Суард и сдать Флому. - В голосе Эрке не слышалось уверенности. - Генерал обеспечит Ее Высочеству несколько незабываемых дней.
- О да! - снова взорвалась Шу. - Обрадуем отца. Покушение на сына - первое, но не последнее. Заказано старшей дочерью. Доказательства? Нет их. Зато младшая снова балуется темной магией.
- Имени нанимателя он, разумеется, не знал? - спросил Эрке.
- Ничего он не знал, кроме имени-внешности жертвы, плана поместья, схемы охраны и как открыть потайную дверь, - чуть ровнее ответила Шу. - Заказ получил две недели назад.
- Ну да, ну да, - пробормотал Эрке. - А чего медлить? Можно поспорить, что Ристана и настояла, чтобы кортеж остановился у Свандеров.
- Свандеры, чтоб им! Дешево же стоит их верность королю, - откликнулась Баль.
- Верность Ристане оплачивается лучше.
- Выпотрошить бы графа, глядишь, столько интересного узнали. - В глазах Шу мелькнул мертвенно-синий отсвет.
- О да. Бунт аристократов это то, чего нам не хватает до полного счастья.
- Мы хоть что-то можем, чтобы не сделать еще хуже?!
- Можем, - ухмыльнулась Баль, показывая острые клыки. - Показать, что не боимся. Путь нас боятся.
Эрке кивнул, соглашаясь с женой.
- Заодно проверим, насколько крепкие нервы у графа с графиней, - протянула Шу. - Флом нас без соли съест, что не отдали этого ему.
- Не съест. Потому что не узнает.
- Узнает, Баль. - Эрке покачал головой. - Не позже, чем завтра. Смерть Руки Бога это вам не пропажа нищего с паперти.
- Шис, как же не хочется ему врать!
- Флом не штабная крыса, Шу. Он поймет.
- Ладно, - подытожила Шуалейда. - С полковником что-нибудь придумаем. Давайте, наконец, уберем это. А то, упаси Светлая, дождемся, что Кей проснется и сунет сюда любопытный нос.
Она аккуратным жестом подняла труп в воздух и направила к дверям. Отводом глаз обитателям поместья занялся Эрке: на небоевую светлую магию амулеты охраны, заточенные под выявление и обезвреживание темных заклятий, почти не реагировали. Баль пошла за компанию, а заодно одарить графа эльфийским проклятием. На память.