Сегодня монарх выглядел лучше, чем месяц назад, в прошлую встречу. Надежда придавала его глазам блеск, а коже румянец. Покончив с протоколом и приняв из рук Дайма свиток с гербовой печатью - пурпурный воск, голова кугуара - король указал на кресла у холодного камина:
- Располагайтесь, маркиз.
Монарх распечатал и принялся читать письмо, знакомое Дайму до последней буквы: сам же и составлял.
"…поручаем маркизу Дайму Дукристу, светлому шеру-дуо, освидетельствование дара Ее Высочества Шуалейды и представление Конвенту доклада и слепка ауры…"
На этом месте Мардук сначала просветлел лицом, затем нахмурился. Тяжелый выбор: то ли желать, чтобы дочь оказалась светлой, как и положено отпрыску королевской фамилии, то ли молиться о Тьме - чтобы отказать кронпринцу Лерме и сохранить наследство для сына.
"…с прискорбием вынуждены отказать в смене полномочного представителя Конвента при дворе Вашего Величества, ввиду недостаточных оснований… Также не видим оснований для запрета Её Высочеству Ристане…"
Его Величество дочитал, сжав губы, и поднял вопросительный взгляд на маркиза.
- Паук, - кратко ответил тот.
В одно слово уместился месяц интриг, увещеваний, давления и лести, перечеркнутый несколькими фразами, сказанными Его Светлейшеству Парьену заместителем главы Конвента, Великим Пауком Тхемши:
"Придворный маг Валанты чист перед Законом, а ваши инсинуации пахнут оголтелой дискриминацией темных. Вам нужен еще один Ману и еще одна Школа Одноглазой Рыбы? Если я делаю все для сохранения Равновесия, это не значит, что остальные темные шеры столь же мудры и уравновешены".
- Какие основания Его Всемогущество посчитает достаточными?
- Его Всемогущество не сказал, - Дайм пожал плечами. - Но, думаю, шер Бастерхази и Её Высочество Ристана не замедлят эти основания представить.
"Если уже не представили. Лишь бы только наследник доехал до столицы живым", - этого Дайм не сказал вслух. Не стоит лишний раз напоминать Мардуку, сколь рискованно затеянное ими предприятие.
- Не сомневаюсь, что вы сделаете все возможное, - слегка улыбнулся король. - Не угодно ли тельдийского?
- С удовольствием, - Дайм принял из рук короля бокал. - До метрополии дошел слух о будущей помолвке наследника Кейрана и Таис шеры Дарниш.
- Советник Дарниш уже несет убытки, - кивнул Мардук. - На его судах находят контрабанду, склады горят, а партнеры опасаются иметь с ним дело и взвинчивают цены. Но вы же знаете Урмана. Азарт у него в крови.
Азарт и верность сюзерену, добавил бы Дайм. Что не отнимешь у Суардисов, так это таланта внушать подданным любовь и правильно выбирать друзей. Дайм частенько имел дело с герцогом Урманом шером Дарнишем, главой Тихой Гвардии Валанты: герцог исполнял при Мардуке отчасти те же функции, что он сам при Императоре. Только Мардуку не пришло в голову связать герцога особой Печатью верности и лишить свободы, оставив лишь её видимость. Урман служил королю по собственному выбору, и не за титулы и богатства - древностью род Дарнишей превосходил королевский, а самое крупное состояние в Валанте преумножалось морской торговлей и верфями. Короля и его бессменного тайного советника связывали крепче любых печатей дружба и доверие.
Но Дайм не жаловался на судьбу, упаси Светлая. Ему повезло: шесть сводных братьев, сыновья шести императорских любовниц, не имели и той видимости свободы. Предусмотрительный император собрал не имеющих дара бастардов и сделал своей личной гвардией. Шесть лейтенантов с именами-рунами - Ант, Бри, Венс, Галье, Диен и Ешу - находились при императоре неотлучно, готовые убить или умереть для него. При воспоминании о том, как Конвент изготавливал императорских лейб-гвардейцев, Дайма каждый раз одолевала тошнота. И он каждый раз клялся себе, что никогда и на за что не станет Жьесом, седьмым големом.
* * *
Едва Дайм вышел из кабинета, подбежал паж в голубом с золотом и подал надушенный конверт с вензелем РСА. Дайм не успел его распечатать, как в приемную зашел герцог Адан. Скользнув по пажу супруги равнодушным взглядом, канцлер на миг задержал внимание на конверте и неизменных перчатках, чуть заметно усмехнулся.
- Доброго дня, Ваша Светлость, - любезно поздоровался Адан. - Рад вас приветствовать в Суарде.
- Доброго, Ваша Светлость, - не менее любезно ответил Дайм, возвращая поклон и неспешно убирая конверт за обшлаг рукава.
По лицу Адана скользнула тень довольства: хоть он, подобно всем условным шерам, заявлял, что не магия красит человека, а человек магию, но гордился кровью Оранжевого Дракона и принадлежностью к Свету.
- Надолго ли в нашу скромную провинцию?
- Человек предполагает, Император располагает.
- Смею надеяться, вы не покинете нас до обеда.
- Вашими устами.
Дайм уже собирался распрощаться, но канцлер сделал к нему полшага и понизил голос. Шеры в приемной, и так крайне внимательно прислушивавшиеся к их беседе, затаили дыхание и насторожили уши.
- Вы случаем не назначали свидания графу Зифельду?
Дайм удивленно приподнял бровь.
- Странно. Он дожидается в галерее Масок с видом нетерпеливого влюбленного. - Голос Адана был ровен, но сполохи ауры выдавали беспокойство. - Наверное, не вас.
- Наверное, - Дайм пожал плечами. - До встречи, Ваша Светлость.
Обменявшись с герцогом очередной порцией поклонов и покинув приемную, маркиз прощупал кратчайший путь к покоям Ристаны. Сразу за поворотом, в галерее Масок, обнаружилось четверо условных шеров, настроенных весьма агрессивно, и явственный запах подвоха. Дайм усмехнулся наивности марионеток: наверняка Зифельд искренне верит, что великолепная идея вызвать маркиза на честную дуэль, то есть шпага против шпаги, принадлежит лично ему, а не полномочному представителю Конвента при дворе Валанты. И ведь Зифельд не совсем бездарен. Его сродство с огнем не слабее, чем Адана с землей, но в руках мага разума граф послушнее глины. Поколебавшись мгновенье, Дайм скрылся под пеленой невидимости и ступил в галерею: царство портретов, расписных статуй и зеркал, овеянное ароматом тайн и освещенное гирляндами фейских груш.
- А, это ты, Кристис, - поприветствовало его самое юное привидение Риль Суардиса, шагнув с семейного портрета.
Королева Зефрида Тальге-Суардис скользила серебристо-голубым облаком по наборному паркету, лукаво улыбаясь Дайму, а молодой и счастливый Мардук Суардис в традиционном эльфийском наряде и полумаске, расписанной под парадный макияж эльфа, по-прежнему танцевал на холсте, держа за руку пустоту.
- Потанцуй со мной. Здесь так скучно, даже не с кем поговорить. В Башню Заката никто не заходит, здесь меня никто не видит. В Суарде совсем не осталось истинных шеров. Не считать же этого недоноска, - кивнула она в сторону Зифельда и протянула Дайму руку.
Дайм усмехнулся про себя: о полномочном представителе Конвента, Рональде шере Бастерхази, королева предпочла забыть - как всегда.
- Счастлив честью, Ваше Величество.
Он склонился и поцеловал призрачные пальцы.
- Смотри, не вздумай обидеть мою Шу, - кружась под еле слышный перезвон колокольцев, погрозила пальцем королева. - И не отдавай её Лерме. Последняя из Тальге достойна лучшего, чем стать племенной кобылой.
- Ни за что, - почти честно ответил Дайм. То есть совсем честно, но только на вторую просьбу, больше похожую на приказ.
- Не запутайся сам, мальчик.
Королева укоризненно покачала головой и растворилась. Дайм пожал плечами и занялся графом.
Фаворит Её Высочества со товарищи нетерпеливо переминались с ноги на ногу в ожидании приключений на свои головы. Предусмотрительный даже под действием Аркана Гнева Зифельд не сообщил приятелям, кого именно собрался вызвать: вряд ли нашлись бы сумасшедшие добровольно навлечь на себя неудовольствие Канцелярии. Ревность и злость графа искрили алым. Тончайшая, почти незаметная фиолетовая нить не позволяла ярости угаснуть, а самому графу задуматься о последствиях.
Осторожно, чтобы не дать понять придворному магу, что его игра раскрыта, Дайм активировал Око Рахмана. Едва Око запечатлело слепок темного заклинания, он аккуратно отсек пиявку. Зифельд ничего не заметил, а Дайм еще раз поразился ювелирной работе Бастерхази: не предупреди его Адан, возможно, и не заметил бы подвоха вовремя. Уж слишком привык не принимать немагов всерьез.
- Зря, мальчик, - послышался голос королевы. - Магия уходит из Империи. И если ты хочешь продолжить дело отца и вернуть божественное благословение людям, тебе придется очень постараться.
- Дело отца? - переспросил Дайм.
Вновь возникшая перед ним королева приложила пальчик к губам, улыбнулась. В его ладони снова очутилась призрачная рука, зазвучала музыка. Королева повлекла его к выходу из галереи, мимо ничего не подозревающих шеров.
- До встречи, - привидение засмеялось и исчезло вместе с заклинанием невидимости, оставив Дукриста у дверей галереи в той же позе, что Мардук на портрете.
Шеры отреагировали мгновенно.
- Ваша Светлость изволит танцевать с Маской? - Зифельд уверенным шагом направился к маркизу.
Приятели графа замешкались: такого противника они никак не ожидали.
- Не с вами же, любезный граф, - обернувшись, усмехнулся Дайм.
- Почему бы и не со мной? - Зифельд на ходу положил руку на эфес.
- О, граф… - Дайм правдоподобно покраснел и смутился. - Не знал, что вы питаете ко мне нежные чувства.
Зифельд запнулся: неожиданной реакцией Дайм окончательно сломал остаточное воздействие Аркана. Граф покачал головой, хотел было что-то ответить…
- Нет, я вам не нравлюсь? Какая досада. - Дайм расстроено пожал плечами. - Светлого вам дня.
Маркиз скользнул за дверь. Зифельд дернулся его остановить, но передумал: он уже сам не понимал, какой шис толкнул его рисковать головой ради мальчишеской ревности.
* * *
Коротко раскланявшись и пожелав фрейлинам в гостиной Ристаны доброго дня, Дайм замедлил шаг перед дверьми будуара. Глубоко вздохнул, словно перед прыжком в воду, и, провожаемый любопытными и жадными взглядами, зашел. Волна запахов заставила его ноздри затрепетать, а сердце забиться быстрее. Сандал, бергамот и лимон безуспешно пытались скрыть запах разгоряченных тел и недавней страсти. Её Высочество не изволили принять ванну после того, как принимали любовника.
"Убить! Зря отказался от дуэли", - мелькнула мысль оскорбленного самца прежде, чем Дайм успел оценить исполненную по всем правилам искусства соблазнения мизансцену "царственная задумчивость".
Она застыла спиной к дверям перед высоким зеркалом. Высокая замысловатая прическа, казалось, клонила ее голову тяжестью короны. Камеристка, стоя на коленях, завязывала ленты на атласных туфельках. Солнце облизывало гибкую, затянутую в бордовое платье фигуру, ласкало длинную шею, стекало по обнаженным плечам и шелковым маревом ложилось на бедра. Золотистая кожа в низком вырезе манила коснуться, раскрыть корсет, как створку раковины, и попробовать жемчужину на вкус. А запах… шисов запах требовал повалить ее на ковер и взять, пометить как собственность.
- Светлого дня, Ваше Высочество, - собственный голос показался ему слишком хриплым.
Совершенная статуя в зеркале затрепетала ресницами, из-под длинных век блеснули черные и влажные, как маслины, глаза.
- Дайм, наконец! - Ристана обернулась через плечо, скользнула взглядом по лайковым перчаткам, слегка нахмурилась его придури, но промолчала: пока даже мелкие упреки не вписывались в её планы. - Вы измучили меня ожиданием.
Она улыбнулась, язычок мелькнул между губами. Легкий взмах кисти отослал служанку прочь.
- Прошу прощения, но дела, дела.
- Ах, как я вас понимаю! Дела государственные так нелегки. Но кто, как не мы? - Ристана повернулась, позволяя любоваться плавными изгибами со всех сторон. - Но вы так редко навещаете нас, - шепнула она, потупила глаза и протянула руку.
Тяжесть в паху стала нестерпимой, Дайма качнуло к Ристане.
"Ведешь себя, как озабоченный мальчишка", - обозвал он сам себя, но быстро загнал лишнюю мысль подальше. Опустился на одно колено, взял её руку в свою, коснулся губами…
Раскаленный металл обжег, растекся по нервам, пресек дыхание. В глазах потемнело.
- Дайм, - вкрадчиво шепнула она.
Голос, движения её дышали довольством и возбуждением: всемогущий глава Канцелярии у ног, дрожит от страсти и ловит каждое слово. Сейчас он мог бы сделать с ней все, что угодно, и от этой мысли снова в штанах становилось тесно.
- Расскажи мне, что в Метрополии? Что твой брат?
Она ласково провела ладонью по его щеке, очередной порцией боли возвращая его из Светлых Садов на землю. Дайм снова вздрогнул и задышал чаще: реакция на боль вполне сходила за приступ страсти.
- Указа нет, Ваше Высочество, - ответил Дайм. - А дальше все зависит только от вас.
- Указа не будет? Ты уверен?
- Я же не император, - покачал головой Дайм, проникновенно глядя ей в глаза и ведя ладонью в перчатке по обнаженной руке вверх.
- А жаль, - усмехнулась Ристана и подалась вперед, так, что из ложбинки меж грудей повеяло мускусом и жасмином. - Из тебя бы вышел замечательный император.
- О нет, - усмехнулся он, поднимаясь на ноги и оказываясь вплотную к Ристане. - Я бы предпочел что-нибудь попроще и менее ответственное. Например…
- Например, устроить мою маленькую сестренку в монастырь Светлой на перевоспитание. - Теперь ей приходилось задирать голову, чтобы видеть его глаза.
- Моему августейшему брату это не понравится.
- Она темная, Дайм. Ты же не будешь врать Конвенту в угоду Лерме, не так ли? - Ристана поднялась на цыпочки и положила руки ему на плечи. - Уж передо мной можно не притворяться, что пылаешь к братьям чистой любовью.
Дайм напрягся, на миг прикрыл глаза, едва-едва потянулся губами к Ристане… И отшатнулся.
- Не надо об этом.
Он принялся мерить комнату шагами, успокаивая злость на Императора и Конвент. Мало им безусловной верности, мало бесплодия и запрета на женитьбу! Позаботились, чтобы он при каждом прикосновении к женщине вспоминал, кому принадлежит с потрохами.
- Дайм, - капризно протянула принцесса, подождала несколько мгновений и снова позвала: - Обещай, что не допустишь брака Лермы и Шуалейды!
Маркиз резко остановился, обернулся. Прямо глянул в глаза, шагнул к ней.
- Лерма её не получит, - искренне и убежденно пообещал он. - Ни за что.
"Если я сдохну прежде, чем сумею пожелать возлюбленному папочке чирья на августейшем седалище, это не значит, что я обязан стелиться под его законное отродье".
- Даже если она светлая?
- Ни темную, ни светлую. Никакую!
Её Высочество довольно засмеялась и повернулась спиной.
- Помоги мне с корсетом. Не звать же камеристку? - Она искоса поглядела на него, приглашая…
Приглашения Дайм не понял. Что делать, робкий мальчик. А может, ревнивый - пусть сама придумывает, почему за пять лет влюбленный маркиз Дукрист ни разу не уложил ее в постель. Он ловко затянул последние петли шнуровки, избегая касаться обнаженной женской кожи даже в перчатках: хватит на сегодня незабываемых ощущений. Пусть в свои тридцать пять Ристана выглядит юной богиней, пусть по ней сходит с ума половина шеров Валанты, пусть даже Бастерхази не способен остаться равнодушным - ни одна женщина не стоит такой боли.
Разочарование Ристаны пахло горьким ландышем, мешаясь с ароматами надежд, страхов и предвкушения. Дайм как никогда жалел, что не может прочесть ее глубже: обойти ментальные блоки Бастерхази он бы сумел, будь достаточно времени. Только темный не так наивен, чтобы позволить лучшему врагу копаться в уме своей марионетки, надеясь на неуязвимость заклинаний. Приходилось довольствоваться малым: задавать незначащие вопросы о подготовке праздника, самочувствии короля и последних светских сплетнях, угадывая и достраивая картину по отклику. Картина получалась спорная и странная: пик волнения приходился не на день приезда наследника, а на сегодняшнее утро. Ристана ждала не то опасных, не то радостных известий. К тому же, она боялась гнева Бастерхази.
- …опасаются, - отвечала Ристана, предлагая ему бокал легкого красного. - Никто не знает, чего ожидать от мальчишки Кейрана. Советники уже сомневаются в здравом рассудке короля: с его ли слабым сердцем затевать столь серьезные перемены? Послы Марки и Сашмира юлят, хмирский изрекает туманные фразы и ждет развития событий. Светлая, и о чем отец думал, делая наследника в пятьдесят пять лет? При всем желании он не успеет подготовить мальчика. Его растерзают на первом же совете - он же наивный птенец! И что будет с Валантой?
- Не стоит так переживать, Ваше Высочество, - успокаивал ее Дайм. - Император не уверен, стоит ли позволять Кейрану наследовать престол. Конечно, если бы не ваша тесная дружба с придворным магом, ваши шансы убедить его были много выше.
- Придворный маг тут ни при чем, - отрезала Ристана. - Он не вмешивается в политику. А вот Шуалейда! Самое лучшее место для нее - монастырь.
Дайм кивал, пряча усмешку. Он прекрасно понимал, что ею движет: ревность и ненависть ко второй жене Мардука, виновной в смерти матери Ристаны, мешалась с врожденной ответственностью и любовью к своей стране, в этот узел вплеталась обида на отца и страх еще одного предательства. К тому же Ристана почитала свою редкостную красоту и наследное обаяние действенным оружием. Несомненно, некоторые шеры, вроде до сумасшествия влюбленного Зифельда, готовы были ради её милости вывернуться наизнанку. Но игры с Бастерхази грозили завести её в самое гнилое из всех болот. Надо же поверить темному! Искренне считать, что любовные свидания, о которых сама Ристана предпочитала тут же забывать, дают ей какую-то власть над Рональдом шером Бастерхази!
- …не стоит верить предрассудкам, Дайм. Ваша вражда с Рональдом смешна. Вам совершенно нечего делить…
Кивая увещеваниям помириться с Рональдом и возлечь агнцам и волкам на одной лужайке, Дайм все же заставил Ристану вспомнить последнее свидание с темным. И уцепил след: слабый, едва заметный след ментальной связи, оставшийся после жестоких любовных забав Бастерхази. Второе доказательство для Конвента. Мало, очень мало. Почти ничто. Но и эту карту он сумеет разыграть.
Дайм едва успел зафиксировать снятый след в Оке Рахмана, как почувствовал приближение темного. Рональд и не думал скрываться, напротив, выпустил наружу сполохи огня, разума и смерти. Феерия алого, лилового и черного на несколько мгновений ослепила Дайма и вызвала тошноту, словно вместо воздуха он вдохнул гнилую тину.
- Позвольте проводить Ваше Высочество к обеду. - Дайм подал принцессе руку.
Она коротко глянула на часы и приняла руку: явиться к обеду в сопровождении Голоса Императора как раз входило в высочайшие планы. Помогая Ристане подняться с кресла, Дайм послал ей восхищенный жадный взгляд, притянул к себе, невесомо провел ладонью по обнаженному плечу и склонился к подставленным губам…
- Светлого дня, Ваше Высочество, Ваша Светлость, - ядовито-вежливо поздоровался Рональд шер Бастерхази, распахивая двери в будуар.
Ристана вздрогнула в объятиях Дайма, резко развернулась к темному.
- Добрый, Ваша Темность. - Принцесса холодно улыбнулась магу, оставив упреки невысказанными.
Дайм снова почувствовал в ней страх, смешанный с раздражением.