* * *
Лукоморье поплыло перед глазами, и мы с Хеймдаллом оказались в той самой инкарнации, где я когда-то вновь имел счастье встретить Гуллвейг.
- Слушай, Хемдалл, - спросил я его, - Я-то ищу свой меч. Это понятно. Но что ищешь ты? Насколько я помню у тебя небыло чудесного оружия.
- Ты ошибаешься. Чудесное оружие было у каждого из нас. Разница состояла в том чье оружие, как бы это сказать, чудеснее. У меня, например, был чудесный рог.
- Как еще один? - я не мог удержаться, чтобы не подколоть его еще раз.
- Знаешь, если ты будешь продолжать в том же духе, мне придется тебя убить.
Вмешавшаяся Гуллвейг опять смягчила разговор. Все-таки, она была чудесной женщиной.
- А вы думаете, что наши вещи сейчас где-то дожидаются нас сквозь сотни лет? - этот вопрос был настолько естественен, что я удивился, как он не пришел в голову раньше.
И каково же было мое удивление, когда я услышал:
- Конечно.
Конечно. Без тени сарказма или шутки.
- Никто не может пользоваться чужим оружием, ибо оно создано только для своего хозяина и служит только своему хозяину. Любой другой, кто попытыется им воспользоваться… Ну, в общем, ему не позавидуешь.
Она сделала многозначительную паузу, значительность которой я так и не понял. - Хотелось бы, знаете ли, подробнее, - спросил я, вложив в слова весь отведенный мне Богом сарказм. - Пожалуйста. Оружие выпьет его душу. Даже трогать чужой меч крайне нежелательно.
- Постой, - как это часто бывает, память неожиданно выплеснула из своих анналов неувязку, - Помнится великаны как-то похитили знаменитый молот моего братца Тора. Он, что не был заговоренным?
- Он именно был заговорен. Перед, в процессе и после кражи они проводили ритуалы перезаговора. И это почти удалось. - Она остановилась и выразительно посмотрела на меня. - А ты, я вижу, не так прост, как пытаешься казаться.
К несчастью, я был именно так прост, но все же был польщен и сделал довольно-важную мину. Однако кое-что мне все-таки не было ясно.
- Так значит, где мы оставим свое оружие, там оно и будет лежать сотни лет, убивая вокруг все живое? Не хочется показаться слишком недоверчивым, но, согласитесь, верится с трудом.
Я специально говорил излишне витиевато, стараясь лишний раз привлечь к себе внимание Гуллвейг, но на этот раз ответил мне, как не странно, Хеймдалл.
- Во-первых, оружие убивает постороннего не всегда и не сразу, а только в процессе, когда он пытается им воспользоваться. Чувствуешь нюанс?
Я кивнул головой.
- А во-вторых, у каждого магического оружия, помимо хозяина есть хранитель. Иногда их бывает несколько. И иногда часть этих товарищей бывают хозяину оружия совсем не товарищами.
Хеймдалл явно все больше и больше заражался от меня витиеватостью. Хотя, может быть, я слишком преувеличиваю свою скромную роль? Не зная. Да это и не важно.
- Так вот, - опять включилась в разговор Гуллвейг, - Вероятнее всего вам следует искать свои принадлежности у нибелунгов - их создателей и первых хранителей.
"Мои принадлежности и так при мне," - хотел было сказать я, но передумал. Зачем, собственно говоря, лишний раз пошлить? Тем более, что путешествие в Нифльхейм не сулило ничего хорошего. Однако, будучи оптимистом, я все же продолжал надеяться, что до этого не дойдет. Тем более, что, по меньшей мере, мой меч должен был быть где-то именно в нашем мире, Мидграде, если угодно. Нибелунги же могли его стащить только в самое ближайшее время. А может они не успели? Во всяком случае я на это очень надеялся.
И тут эстафету распросов принял Хеймдалл.
- Вот я смотрю. Нас трое. Как вы думаете, подтянутся ли остальные?
Что и говорить, вопрос был, конечно, интересным. Животрепещущим. И, самое главное, совешенно неразрешимым. Гуллвейг молчала.
- Я думаю подтянутся, - ответил я твердо.
- Откуда такая уверенность, - не унимался Хеймдалл.
- А иначе, какого черта?
Как не странно, все всё поняли. Я сам удивился, потому что понимал далеко не всё. И потому добавил:
- Особенно должны появиться Тор и Один.
- Хотелось бы, - неуверенно медленно произнес Хеймдалл, - Надеюсь, когда рог будет у меня, мы это узнаем наверняка.
- Тор появится, - произнесла, наконец, Гуллвейг. Еще не знаю, когда и где, но появится. А вот вокруг Одина - темно. Не знаю, то ли сам он напустил вокруг себя туману, то ли его нет среди нас.
- Откуда ты знаешь, - спросили мы почти хором, скорее автоматически.
Мы ведь уже прекрасно знали ее пророческие способности. Она тоже знала, что мы знали. И потому просто улыбнулась.
* * *
Как вы должны были заметить, в отличие от предыдущих сеансов коллективной борьбы с блоками, информационный результат этого сеанса был крайне невелик. Практически, ничего нового мы не узнали.
- И это все? - так и летало в воздухе.
Естественно, все остались крайне недовольными. Особенно Линда, которой не удалось вспомнить вообще ничего. Слабым утешением для нее был Од, с таким же результатом, но едва ли это действовало успокаивающе.
У меня были кое-какие мыслишки по этому поводу. Но я решил не портить праздник, и потому сказал:
- Это, вероятно, знак свыше, что, отмечая Новый Год надо праздновать, а не дурака валять! Так что, давайте, собираемся. "У Р-я", я слышал, намечается хороший гудеж.
А так как это был Новогодний бал-маскарад, я предложил всем выбрать себе костюмы, коих в моем замке было превеликое множество. С самого начала все решили, что, так как это Новый год, то должен быть дед Мороз, а лучшей кандидатуры на эту роль, чем я, и быть не может. Я помялся, помялся, утверждая, что дед Мороз там наверняка есть, и им, если на то пошло, должен был быть Кот, но все же согласился. При этом, взяв телесный облик Ильи Муромца в летах, наиболее соответствующий играемому образу.
Увидев меня настоящим дедом, все чуть не упали со смеху. Но смеялись они не долго, потому что сразу встал вопрос о Снегурочке. Гуллвейг сразу сказала, что не хочет быть моей внучкой, и уступила эту роль Фрее, которая еще не очень хорошо освоилась в Лукоморье и потому особо не возражала. Сама же Гуллвейг решила одеться, как вы думаете кем? Правильно, бабой Ягой. Сначала я даже испугался, что она примет это буквально, и возьмет не только одежду, но и тело, своего тогдашнего состояния. Но она оказалась не такой дурой. И, в конце концов, перед нами предстала прелестная амазонка, которой была Яга до того, как ей переломали косточки, но в стилизованных лохмотьях. Которые, кстати, ее совсем не портили, ибо испортить ее было просто невозможно. Таким образом, без костюма у нас остался только Хеймдалл, то есть Йохан.
Сначала, он пытался, было, отделаться от нас, одевшись Хеймдаллом, но мы с Яной на полном серьезе стали убеждать его, что в русском Лукоморье надо одеваться по-русски. В конце концов, его все же оставили Хеймдаллом, но одели в костюм лешего. Это было что-то несуразно-мохнатое, и на редкость идиотское. Так что одеться мог так только швед, впервые пришедший на наш праздник. Но, с другой стороны, он и был шведом, впервые пришедшим на наш праздник, так что это было не удивительно и, таким образом, содержание очень даже соответствовало форме.
Вы наверно спрашиваете: "Куда же девался Од?" О нем как раз я чуть не забыл. Но вспомнив о том, что часть лукоморцев без особого труда выкупают мыслеформы, я симулировал срочное пробуждение Ода, с аварийным возвратом.
И вот в таких идиотских обличиях мы отправились в уже известное вам кафе. Единственное, что действовало успокаивающе, это то, что и все остальные посетители кафе тоже должны были быть в маскарадных костюмах. Должны. Были.
Но вы не знаете наших лукоморцев! Оказалось, что в то время, которое мы посвятили на, как оказалось, бесполезные копания в нашем прошлом, в тусовочных олимпах кто-то создал тенденцию, направленную на то, что Новый Год - праздник серьезный, и встречать его надо серьезно. И, что самое главное, тенденция сия всем почему-то очень понравилось. По крайней мере, по части одежды.
Первые сомнения у меня появились при виде озадаченных взглядов "секьюрити". К слову, в виду нерезиновости кафе, по большим праздникам в него пускали только приглашенных. Но меня, к счастью это не касалось, в виду наличия пожизненно забронированного столика, за которым, если потесниться можно уместится вдесятером.
Когда же мы показались в кафе…
Нет, эту сцену надо представить красочно. Представляйте: кафе, всегда напоминавшее собой вертеп Дикого Запада, теперь было в, не побоюсь этого слова, траурном убранстве. Все же посетители были одеты исключительно в смокинги и строгие вечерние платья. Подчеркиваю, мужчины - в смокингах, а женщины - в СТРОГИХ ВЕЧЕРНИХ ПЛАТЬЯХ. Эти слова выделены не случайно, ибо на каждое из них следует поставить ударению. В таких платьях, наверно, ходят на прием к английской корове или папе римскому. Представили. Отлично.
Теперь в это кафе, а точнее уже ресторан, заходит компания: дед Мороз - единственная классическая фигура, Снегурочка - в очень фривольном наряде, явно рассчитанном на бутафорский мороз, баба Яга - без сломанного носа, но зато в весьма эротически прохудившихся лохмотьях, и, наконец, леший. Тут я не скажу ничего. Ибо описать это чучело огородное человеческим языком вещь если и возможная, то доступная только столпам герменевтики.
Когда мы вошли, в кафе замолкло все. Даже оркестр.
Наши лица надо было видеть! Точнее лица моих спутников, устремивших свои пронизывающие взгляды прямо в меня.
- Все нормально, - произнес я как можно тише. - Такое бывает. Главное - не комплектовать, и вести себя так, как будто все идет по графику. Вон там - мой столик. - Я показал на пустующий столик, во все праздники забронированный за мной.
Тут оркестр, наконец, вышел из оцепенения, и грянул туш. Поднявшийся же со своего места Соловей, выглядевший в смокинге еще несуразнее, чем Хеймдалл - в костюме лешего, ломанулся к нам навстречу.
- Здравствуй, дедушка мороз, борода из ваты, - поприветствовал он меня, и уже набрал, было, воздух для окончания фразы, но я не дал ему этого сделать.
Логическое окончание этой фразы мне не нравилось, и я самым дед-Морозовским голосом произнес:
- Здравствуйте, здравствуйте, внучата мои дорогие. Борода моя не из ваты. Но зато у меня для вас целый мешок подарков.
И с этими словами, я вытащил из мешка и торжественно вручил Соловью фигу. Да именно фигу. И это был совсем не инжир, а не безызвестная комбинация из трех пальцев, сделанная из каучука. К слову, мой мешок весь был забит этими резиновыми изделиями, так что должно было хватить на всех гостей кафе.
Соловей долго рассматривал мой подарок, даже попробовал его на зуб, и, наконец, выдал:
- Ну и кто ты теперь после этого?
Честно говоря, я не знал, что и ответить. Благо, возле меня уже столпилась очередь за халявными подарками. И единственное, что меня теперь беспокоило, это чтобы кто-нибудь из новичков, не зающих в лицо Илью Муромца, не вздумал приставать к нашим дамам, и так чувствовавшим себя не в своей тарелке.
Раздача подарков закончилась на редкость быстро. То есть, закончились подарки. Одной "внучке", вместо фиги пришлось дать свою визитку, и чуть было не пожалел об этом при виде нескольких пар глаз, загоревшихся таким знакомым халявным огнем. Но очередь за визитками я предотвратил, объявив, что остальные подарки ждут их дома.
- Если хочешь, я организую тебе очередь, желающих посидеть на руках у Санта Клауса, - сказал Соловей, когда мы двинулись к столику.
- Глаз выбью, - ответил ему я, и он не стал проверять аллегоричность моих слов.
- Какой ты нудный, - просто ответил он мне, - А я вот для тебя даже песню в подарок заказал. Так и называется "Илья Муромец".
- Не "Сектора газа" ли? - спросил я, зная его пристрастия.
- Вот-вот.
- А ты сам-то ее слышал?
- Пока, нет. А что?
- Да нет, ничего.
Не знаю, хотел ли Соловей подколоть меня, или, в самом деле, думал сделать подарок, но песни этой он однозначно не слышал. Когда же она дошла до нашей с ним встречи, он с криком: "Неправда!", подскочил, как ошпаренный.
Но все же Соловью удалось меня достать. А именно, вдруг он вспомнил, что у него еще куча дел в "Диогене". После чего, вокруг меня собралась толпа каких-то озабоченных обоего пола, желающих посидеть на коленях у Санта-Клауса. Так что нашей компании тоже пришлось делать оттуда ноги.
* * *
В общем, в конце концов, как и на Земле праздник встречи Нового года, в общем, удался. Но все же тень от неудачных инкарнационных раскопок продолжала преследовать нас, периодически выныривая из глубин нашего подсознания.
Даже когда я провожал Гуллвейг до хаты, разговор напрочь отказывался клеиться. И это несмотря на все мои усилия. Даже краски Радужного моста не смогли поднять нам настроение. Как это не похоже это было на наше прошлое расстование.
Единственным объяснением, которое я нашел по сему поводу, было запоздалое похмелье после чреды праздников. По крайней мере, на Гуллвейг это объяснение подействовало. И я был рад и этому. Тем более, что что-то мне подсказывало, что для срыва многих следующих блоков Гуллвейг брать с собой крайне противопоказано. Именно этим я и объяснял столь неудачный последний сеанс. Но вот как только объяснить это ей? Хотя, с другой стороны, зачем?
Глава 5. Воспоминания
Информация от следующих сеансах по срыву блоков была весьма отрывистая. Как я уже говорил, сеансы приходилось поводить в компаниях не более, чем попарно. А как вы должны понимать о сеансах с Фреей Гуллвейг знать было совсем не обязательно. Так что редкие удачи просто потонули в нудности жизни. Если когда-нибудь у меня будет больше свободного времени я обязательно опишу это время более подробно. Пока же, надеюсь, читатель меня простит, если я буду рассказывать не то, что нам удалось вытащить, а о том, что нам удалось вытащить. Извиняюсь, конечно, за тавтологию, но надеюсь, что разница понятна.
* * *
Итак, мы с Хеймдаллом совершили успешное турне в страну былого величия, где в связи с источением Грани уже снова можно было найти чудесный ясень Иггдрасиль, а вместе с ним и вход в Асград, Нифльхейм, Альвхейм, Етунхейм и сотни других мест, о которых большинство из нас, включая вашего покорного слугу, не имеет ни малейшего понятия. Строго говоря, в многомерно искривленном пространстве с истонченной гранью трудно было найти четкие границы между этими мирами.
Как мы и думали, за моим мечом нам пришлось спускаться в Нифльхейм. Об этом нам сказала встреченный у ясеня Одноглазый волк. Этот волк послужил нам ту еще службу после.
Нифльгейм оказался принеприятнейшим местом, населенным опять-таки принеприятнейшими карликами. А что, собственно нам следовало ожидать? Эти карлики доставили нам немало хлопот. Даже если считать только те, которые удалось вытащить в наших инкарнационных воспоминаниях. Однако, в конце концов нам удалось отобрать у них мой меч, а заодно освободить Фрею, которую эти сукины дети обманным путем заманили в их мрачный мир. От нее мы узнали, что рог Хеймдалла захватили темные альвы, к которым теперь и лежал наш путь.
Альвы тоже оказались на редкость продуманными типами. Да и наши основные враги, чье присутствие ощущалось все сильнее и сильнее, поработали с ними на славу. В общем, за рог они потребовали у нас отдать им Фрею. Видимо просить Фрею в качестве выкупа стало доброй традицией.
Да. Как же. Разбежались. Однако, нам с Хеймдаллом все же пришлось им это пообещать. Фрея даже расцарапала лицо Хеймдаллу, когда мы ее связывали. Но все обошлось хорошо. На обмывании судьбоносной сделки мы подсыпали в вино яд, любезно предоставленный нам ранее Гуллвейг. Может быть, мы поступили и нехорошо. Но согласитесь, отдавать Фрею этим уродам было тоже не самым лучшим решением. Кроме того, мы ограничились минимальным количеством жертв. А ведь могли напоследок разнести к чертовой матери всю их столицу. У альвов оказалось до черта магических вещей, которые мы не примянули позаимствовать. Но мы и не пустили их в ход. А если бы пустили… Тогда для альвов дело пахло бы геноцидом. Но мы были добрыми. И, как выяснилось позже, зря.
Итак, Хеймдалл наконец обрел свой рог. И вострубив в него, вызвал из забвения всех наших, кто еще дышал окрестных измерениях.
Нам же следовало искать дорогу домой. Нам - это мне, Хеймдаллу, Фрее и Одноглазому волку. И помозговав мы решили, что кротчайший путь будет лежать через чужие измерения. Так как мы уже были в чужом измерении это было вполне логично. Но, как это обычно бывает, логичное и верное не есть синонимы.
Нашим проводником опять выступил Одноглазый волк. Уже как современный человек скажу: Иван Сусанин явно брал у него уроки. И завел он нас в такую… В общем, не хочу выражаться, а потому лишь скажу, что это можно и впрямь назвать краем света.
Там впервые мне довелось столкнуться с остатками творений Тех, кто ушел вслед за древними Богами. Живя своей наполненной событиями жизнью, нам как-то не часто приходилось вспоминать о чем-то, что было еще раньше, чем славное племя асов стало завоевывать свое место под Солнцем. Однако ни что в мире не проходит бесследно, и отголоски событий более древних, чем это можно себе представить, событий откуда, если на то пошло, исходили и мы, и наши основные недруги просачивались сквозь мглу забвения словно капельки воды, находящие свой путь сквозь потолок дома с прохудившейся крышей.
В отличие от нас, практически лишенных древней памяти, Пожиратели душ выступали настоящими хозяевами положения, ибо, оставаясь практически незамеченными, они всё сталкивали нас лбами. Только здесь на руинах древнего города мы, наконец, хотя бы в первом приближении, осознали, с какой силой имеем дело.