Заночевав в Хабенштадте, Марк наутро двинулся в обратный путь, прихватив с собой деньги для Герти, которые Виллем собирался на днях отправить с посыльным на Торнин. Также князь попытался всучить ещё и очередную партию нарядов из гардероба своих племянниц, но тут уж Марк решительно отказался. Ему совсем не улыбалось везти с собой дополнительный груз, и в то же время он не имел возможности переслать его в школу "почтовым курьером" (так назывался колдовской способ мгновенной передачи на расстояние неодушевлённых предметов, который для людей и прочих живых существ не годился). От Зелунда до Торнина Марк мог перебросить лишь мелкие предметы, весом не более ста грамм. Получив отказ, князь Виллем, однако, не сдался и пообещал отправить подарок для Герти обычной, неколдовской почтой.
* * *
Марк вернулся на Торнин в середине воскресенья - последнего дня каникул. Он постарался попасть в школу незамеченным, чтобы об этом не узнали Герти с Абигалью, иначе бы они тут же прибежали к нему в гости. У себя в квартире Марк принял ванну и пару часов поспал, отдыхая с дороги, а вечером уже сам пошёл к Герти, чтобы передать ей деньги от князя Виллема.
Однако в комнате он застал только Абигаль. Девушка очень обрадовалась его возвращению, но сразу и огорчилась, когда он отверг предложение пойти на прогулку. Следующие четверть часа Марк терпеливо слушал её трескотню, дожидаясь Герти, которая, по словам Абигали, "вот-вот должна прийти". В конце концов он устал ждать и, сосредоточившись, послал Герти мысленный вызов. Ответа не последовало - либо она находилась за пределами школы (Герти ещё не умела принимать мысли на больших расстояниях), либо закрыла свой разум, чтобы её никто не беспокоил.
Не выдержав, Марк оборвал болтовню Абигали:
- Так когда же вернётся Герти?
- Ну… - Абигаль слегка растерялась. - Сегодня она что-то задерживается. Обычно в это время Герти уже возвращается и мы вместе идём на ужин.
- Обычно? - переспросил Марк. - Что это значит?
Абигаль отвела взгляд и смущённо улыбнулась:
- Только не говорите ей, что я вам сказала, но… по-моему, у Герти появился парень.
- Вот как? - удивлённо произнёс Марк. - И кто же он?
- Я не знаю, честно. Герти скрытничает, ничего не хочет рассказывать, хоть как я её ни упрашиваю. Просто каждый вечер уходит, а примерно через час возвращается и выглядит при этом так… так… ох, даже не знаю как описать! Лучше я вам покажу.
Марк воспринял последние слова в привычном для колдуна значении и уже наготовился принять мысленную "картинку", но Абигаль просто изобразила на лице мечтательное выражение и искоса посмотрела на него томным взглядом.
- А ещё щёчки у неё румяные-румяные, - добавила она, вернув своему лицу обычное задорное выражение. - Герти точно влюбилась, я уверена.
- И когда это началось? - поинтересовался Марк.
- Да вот уже две недели. С того самого воскресенья, когда вы не захотели пойти с нами в город. Я тогда расстро… ну, тоже решила не идти, и Герти пошла сама. А вернулась только перед ужином, задумчивая и взволнованная, но совсем не расстроенная, а как раз наоборот… В общем, с тех пор и началось.
Марк встревожился:
- И что, она по вечерам ходит одна в город?
- Нет-нет, не в город, - успокоила его Абигаль. - Её парень явно из нашей школы, только я никак не могу вычислить, кто он. Вряд ли из наших "переростков", скорее какой-то шестиклассник. Думаю, в городе они случайно столкнулись, он предложил ей куда-нибудь пойти вместе, они хорошо провели время - ну, короче, понравились друг другу. В прошлое воскресенье она тоже весь день гуляла, и в четверг тоже. А в остальные дни они встречаются где-то в парке. Один раз я пыталась проследить за Герти, незаметно пошла за ней, но возле старого вяза передумала и вернулась в школу.
- Почему?
- Стыдно стало, - призналась девушка. - Ведь Герти моя подруга, и я должна уважать её тайны. А выслеживать её - это не по-дружески.
- Да, ты права, - согласился Марк и встал со стула. - Ну ладно. Наверное, Герти сразу пойдёт на ужин. Как увидишь её, скажи, чтобы позже заглянула ко мне - князь Виллем передал для неё…
- Ах, нет, погодите, погодите! - Абигаль быстренько вскочила на ноги, крепко схватила его за плечи и усадила обратно. - Я же самого главного вам не рассказала! Помните, уже давно, по-моему, в первый день, когда вы только приехали, мы разговаривали про старого кота Нильса? Ну, что его призрак вроде бы видели в подвале?
- Да, помню, - кивнул Марк. - А что?
- Дело в том, - с таинственным видом сообщила Абигаль, - что я его тоже видела. В четверг, когда ходила стирать нашу с Герти одежду. Там, в прачечной, никого из девочек не было, и мне стало скучно ждать, не с кем поговорить. Видите ли, я круглая отличница по бытовой магии, мне не надо следить за самостиркой, мои заклинания работают безотказно - как положено выстирают, прополощут и выжмут…
- Да, конечно, знаю, - нетерпеливо перебил её Марк. - Так что было дальше?
- Ну, я решила прогуляться по подвалу и зашла на хозяйственные склады. А там, в коридоре, увидела кота. Большущего, вот такого, - она показала руками размеры, - серого, с белым "воротничком" на шее. Точно как описывали Нильса. А в зубах он держал мышку.
- Призрак держал в зубах мышь? - скептически переспросил Марк. - Странно.
- Да, странно, - не стала спорить Абигаль. - Но мышка точно была, причём ещё живая. Нильс её выронил, когда увидел меня, и она убежала.
- Тогда, наверное, это был не Нильс. И вообще не призрак, а просто похожий на него кот. Обыкновенный кот, не оборотень.
Но Абигаль так решительно мотнула головой, что её вьющиеся рыжие волосы упали на лицо.
- Нет, всё-таки призрак, - настаивала она. - Призрак кота-оборотня. Он громко зашипел на меня - "шшшш!!!" - сказал по-человечески: "Прочь отсюда, малявка!" - а затем исчез.
- Спрятался?
- Нет, именно исчез. Так, как исчезают призраки. Просто растворился в воздухе. Всё так и было, точно! Мне ничего не почудилось.
- А ты не смотрела, были на полу следы или нет? Ведь призраки следов не оставляют.
Абигаль вздохнула:
- Нет, не смотрела. Я так испугалась, что сразу убежала, даже забыла про стирку. А потом боялась снова спуститься в подвал, дождалась Герти, и мы вместе пошли за постиранной одеждой. Она предлагала сходить на склады и проверить, но я не согласилась… Всё-таки я жуткая трусиха, - сокрушённо подытожила девушка.
- Не трусиха, а просто впечатлительная, - уточнил Марк. - Ведь теперь ты уже не боишься, правда?
- Да, уже не боюсь. Вчера спускалась в подвал, но в том коридоре кошачьих следов не нашла. Хотя, конечно, это ничего не значит - их могли затоптать или просто замести. Я не знаю, когда там проводят уборку.
- Если с моих времён ничего не изменилось, то как раз по пятницам, - сказал Марк. - Так что вполне могли замести.
Тут послышался тихий щелчок замка, дверь отворилась, и в комнату вошла Герти. Выглядела она вполне нормально, совсем не так, как в утрированном виде изображала Абигаль, но всё же Марк успел заметить в её глазах лёгкую поволоку, которая, впрочем, сразу сменилась радостным блеском.
- Добрый вечер, Марк! - лучезарно улыбнулась она, снимая своё меховое манто. - Как хорошо, что вы вернулись! Мы с Аби очень скучали без вас.
- Ну, ты-то не особо, - ехидненько ввернула Абигаль. - Тебе и так было хорошо. До самого вечера просиживаешь за книжками, потом гуляешь по парку… гм, в одиночестве.
Лицо Герти мигом вспыхнуло, она быстро повернулась к одёжному шкафу, открыла его и долго вешала там манто. Такая её реакция окончательно убедила Марка, что Абигаль была права в своих догадках.
- Как раз перед твоим приходом, - произнёс он, чтобы сменить тему, - мы говорили о призраке Нильса. Что ты об этом думаешь?
Герти наконец закрыла шкаф, подошла к своей кровати и присела, расправив на коленях платье. Вид у неё был уже не такой смущённый, хотя щёки продолжали пылать румянцем.
- Даже не знаю, что думать, - ответила она. - Я там не была, не видела того кота и не знаю, призрак он или нет. Надо было пойти и посмотреть, есть ли следы, но Аби не захотела, а я… честно говоря, я побоялась идти одна - а вдруг там действительно призрак.
- И мы не знали к кому обратиться, - добавила Абигаль. - Вас ведь не было в школе.
- Попросили бы Андреа. Уверен, она бы не стала насмехаться.
Герти покачала головой:
- Так она тоже уехала, в среду, кажется. Вместе с госпожой Фицпатрик. Кстати, они до сих пор не вернулись. Когда я шла из парка в школу, их окна были темны.
Ещё немного поговорив с девушками, Марк передал Герти деньги от князя Виллема, после чего все трое отправились на ужин. Абигаль прихватила с собой несколько тетрадей и учебников, а в ответ на вопросительный взгляд Марка объяснила:
- Это чтобы не возвращаться. После ужина у нас на этаже становится слишком шумно, и обычно мы с Герти ходим заниматься в кабинет ритуальной магии. Там тихо и спокойно, а мастер Линдгрен не возражает.
- Понятно, - сказал Марк, а уже в следующую секунду насторожился: - А какой это кабинет ритуальной магии - для младших классов или для старших?
- Для старших. В пятьсот двенадцатой аудитории - прямо под той самой шестьсот двенадцатой, которая замурована, - ответила Абигаль, догадавшись, к чему он клонит. - Но мы не делаем ничего плохого, если вы об этом беспокоитесь. Оно-то, конечно, интересно, что находится наверху, но если нельзя, значит, нельзя.
- А почему вы выбрали именно пятьсот двенадцатую?
- Я выбрала сама, ещё в прошлом году. Просто там мне лучше всего учится. И Герти тоже. Правда, Герти?
- Да, - коротко подтвердила Герти.
- И главный мастер не имеет ничего против, - продолжала Абигаль. - Когда он в первый раз увидел, что я занимаюсь в кабинете ритуальной магии, то просто показал пальцем на потолок - мол, даже не думай. А я твёрдо покачала головой - ни в коем случае. Тогда он кивнул и вышел.
- Ну раз так, то всё нормально, - сказал Марк.
Спустившись на первый этаж, они расстались. Девушки пошли в ученическую столовую, а Марк - в учительскую. Ни Андреа, ни Гвен там не было, зато он встретил Ульриха Сондерса, который очень обрадовался его возвращению и предложил скоротать остаток вечера за шахматами. Марк охотно согласился - они с Сондерсом обладали примерно равным мастерством, поэтому играть с ним было интересно.
После ужина они сразу поднялись на седьмой этаж и направились к Ульриху. По пути Марк задержался возле квартиры Андреа, постучал в дверь, но ответа не было. Сондерс ухмыльнулся:
- И не надейся, сегодня её не застанешь. Они с Гвен вернутся лишь под утро.
- Откуда ты знаешь? - спросил Марк.
- У них всегда так. Каждый раз они возвращаются из своих поездок рано утром.
- И часто уезжают?
- Нет, не очень. Обычно на каникулы, но в том году пару раз отлучались и на выходные. Причём, что примечательно, никогда не отсутствуют больше пяти дней. Даже во время летних каникул.
- Летом они остаются в школе?
- По крайней мере, так было в прошлом году. Почти весь ноябрь и декабрь я провёл здесь, и Андреа с Гвен тоже. Уезжали только однажды - и ровно на пять дней.
- А куда они ездят, ты не в курсе? - поинтересовался Марк.
- Без малейшего понятия.
Сондерс открыл дверь своей квартиры, они миновали переднюю и вошли в кабинет.
- Но самое странное, - продолжал Ульрих, доставая из шкафа шахматную доску и коробку с фигурами, - что даже эти редкие отлучки совсем не нравятся Ильмарссону. Перед мартовскими каникулами я случайно услышал, как он просил Гвен повлиять на Андреа и убедить её не ехать. А Гвен ответила, что Андреа ни за что не согласится, её просто бесит необходимость постоянно быть в школе. И уже от себя Гвен добавила, что и сама она тоже должна иметь возможность хоть ненадолго отвлечься. Потом они завернули за угол, увидели меня и замолчали.
Марк был заинтригован.
- Что бы это значило?
Сондерс покачал головой:
- Даже не представляю. И хватит об этом, давай играть.
Он щёлкнул пальцами - под воздействием заклинания фигуры вылетели из коробки и выстроились на доске в начальной позиции.
- В прошлый раз у меня были чёрные, - сказал Марк, устраиваясь за столом. - Теперь мои белые. - И он начал со стандартного хода "е2-е4".
Глава 13
Андреа и Гвен вернулись в школу лишь после семи утра. Марк повстречал их, когда шёл на завтрак. Выглядели они совсем не уставшими, а их дорожные костюмы были довольно чистыми и почти не помятыми, из чего он заключил, что ехать им пришлось недолго.
В ответ на его приветствие Гвен, как обычно, буркнула что-то неразборчивое, а Андреа тепло улыбнулась и сказала: "Здравствуй. Встретимся на уроках", - и Марк понял, что она искренне рада видеть его. Он тоже был рад её возвращению, всю эту неделю ему очень не хватало общения с ней…
В тот день занятия со школьниками прошли как обычно, разве что Андреа была немного рассеянна и не то чтобы печальна, а скорее меланхолична. Тем не менее, когда Марк спросил у неё, собирается ли она сегодня заниматься по их собственной учебной программе или будет отдыхать, Андреа решительно ответила:
- Конечно, буду заниматься. Я отдыхала больше недели, хватит уже сачковать. После обеда идём в лабораторию.
По понедельникам, с полчетвёртого до полседьмого, Марк и Андреа проводили алхимические опыты. Старший преподаватель алхимии, мастер Алексис, предоставлял в их полное распоряжение свою лабораторию на четвёртом этаже и, что особо ценил Марк, не стоял над ними, контролируя все их действия, а лишь устанавливал в помещении дополнительные защитные заклятия и всё это время находился в соседнем кабинете, занимаясь своими делами, но готовый в любой момент прийти к ним на помощь.
Подобные меры предосторожности были отнюдь не лишними, поскольку Марк и Андреа как раз проходили трансмутацию элементарных веществ - очень сложный и опасный раздел алхимии. Пока они занимались только расщеплением элементов; противоположный процесс, соединение, требовал более углублённой подготовки, и к его изучению предполагалось перейти лишь через два или три месяца; а уже вслед за этим должны были последовать многоступенчатые комплексные реакции, включающие в себя оба типа превращений.
Сегодня как раз настал черёд самой знаменитой и даже легендарной алхимической реакции - получения золота из ртути. Ещё две недели назад, на своём прошлом лабораторном занятии, Марк и Андреа провели необходимую подготовку, разделив десять унций ртути на семь весовых фракций (Андреа называла их изотопами - такое же слово, кстати, Марк иногда слышал от королевы Инги). Первая из них, самая лёгкая, вообще не годилась - из неё нельзя было получить золото путём простого расщепления. Также для простоты эксперимента были отброшены вторая, третья, шестая и седьмая фракции, поскольку первые две при реакции выделяли горючий водород, а две вторые - смесь водорода с гелием. Оставшуюся ртуть - немногим больше четырёх унций от первоначальных десяти - они в равных количествах поместили в две маленькие реторты из сверхпрочного колдовского стекла и в течение следующих полутора часов занимались конструированием сложной системы чар, которые должны были запустить процесс расщепления, а затем поддерживать его в заданном русле.
Марк справился быстрее, и в его реторте на поверхности ртути стали появляться крохотные пузырьки гелия - побочного продукта при образовании золота. Газ выходил из тонкого горлышка сосуда, снабжённого фильтром для очистки от ртутных паров, и просто рассеивался в воздухе - он был совершенно нетоксичный и негорючий.
Минут через десять реакция началась и в реторте Андреа, однако пошла быстрее, чем положено, что грозило неправильным расщеплением ртути и, как следствие, возникновением смертельной эманации - на Основе это называлось радиоактивным излучением. Впрочем, Андреа тут же исправила свою ошибку, и реакция стала протекать с нормальной скоростью.
- Вот дурочка! - выругала она себя. - Завидно стало, что ты управился быстрее, и начала спешить как на пожар. Мне пора уже смириться, что ты лучше меня.
- В этом нет моей заслуги, - сказал Марк. - Всё дело в шкуре.
Андреа покачала головой:
- Брось, Марк, не прибедняйся. Ты же прекрасно понимаешь, что здесь разница в нашей магической силе не играет почти никакой роли. Только и всего, что ты можешь запустить реакцию для большего количества вещества, чем я. К твоему сведению, только четыре процента инквизиторов способны производить расщепление веществ. Исходя из логики, основанной на одной лишь силе, следовало бы ожидать, что средние колдуны вроде меня не смеют и мечтать о трансмутации элементов. Ан, нет, оказывается смеют - и не только мечтать! В алхимии на первом месте стоят знания, талант и мастерство. А колдовство для неё лишь инструмент - обязательный, но далеко не достаточный. Это наука и искусство, смешанные в одном флаконе. За что я, собственно, её и люблю.
- А почему ты не пошла на кафедру алхимии? - поинтересовался Марк, не переставая следить за ретортами. - Ведь вы с Гвен начали работать в школе раньше, чем Сондерс.
- Тогда здесь был другой младший ассистент, - объяснила Андреа. - А когда он ушёл, я не стала проситься на его место. Мне понравилось на общей магии. - Она расстегнула ворот своей учительской мантии. - Кстати, становится жарковато, ты не находишь?
- Да, действительно, - согласился Марк.
Тепло выделялось не от самой реакции (которая, напротив, требовала больших затрат энергии), воздух в лаборатории нагревался от чар, поддерживавших эту реакцию. Марк осторожно воздействовал охлаждающим заклятием, и температура стала нормальной.
Между тем Андреа сняла мантию, оставшись в блузке и облегающих брюках. Она часто носила такую одежду, и Марку это нравилось. Впрочем, ему нравился любой её наряд - просто потому, что нравилась сама Андреа. И если в начале их знакомства она привлекала его своим сходством с Ингой, то постепенно эта причина утратила свою актуальность. Теперь Марк видел в ней именно Андреа, а не воображаемую сестру Инги; он воспринимал её такой, какая она есть, и уже перестал искать в ней черты другой женщины. Она и так была хороша, без всякой идеализации…
Андреа повесила мантию на спинку стула и сочувственно посмотрела на Марка:
- Наверное, тяжело всё время носить эту шкуру?
- Да нет, - ответил Марк. - Только поначалу было неудобно из-за лишнего груза на плечах, но со временем я к этому привык и уже перестал его замечать.
- Я не о том, - уточнила она. - Должно быть, тебе жарко в шкуре.
- Ничуть. Она чутко реагирует на мои ощущения и окружающую среду. Согревает, когда холодно, и охлаждает, когда становится жарко. Так что в этом отношении я не чувствую никакого дискомфорта.
- Зато дискомфорт в другом, - заметила Андреа. - В том, что посторонний, в сущности, предмет стал твоим неизменным спутником, с которым ты связан на всю жизнь.
Марк был удивлён. Прежде Андреа ни разу не затрагивала эту тему в их разговорах - собственно, как и все остальные в школе. Судя по всему, Ильмарссон отдал чёткие распоряжения на сей счёт и учителям, и ученикам. То, что Андреа завела речь о шкуре, могло быть приглашением к установлению более доверительных отношений. Для пробы Марк попробовал обратиться к ней мысленно, но она, как и при всех его предыдущих попытках, немедленно заблокировалась. А вслух сказала: