- Спортивное братство это наверняка нечто потрясающее.
- Ага, точняк, - проворчал Энди, с трудом вырвав, наконец, свою ладонь из стального захвата. На его лице отразились злоба и удивление.
- Это мой приятель Макси, - поспешно принялся представлять других фанатов Дурнелла Трев. – А это Картер-Вонятер.
- Сегодня я Воньмейстер, - поправил Картер.
- Ага, точно. А это Джамбо. Поаккуратнее с ним. Он вор. Джамбо может обшарить все твои карманы быстрее, чем ты моргнёшь.
Упомянутый Джамбо тут же продемонстрировал небольшой бронзовый значок.
- Я в Гильдии, конечно, - сообщил он. – Если красть без лицензии, они живо твои уши к дверям приколотят.
- Вы хотите сказать, что зарабатываете на жизнь, нарушая законы? – в ужасе спросил Орехх.
- Ты что, про Гильдии никогда не слышал? – удивился Энди.
- Гоббо новенький в городе, - вступился за друга Трев. – И редко выходит на улицы. Он гоблин, с высокогорий.
- Спускаетесь сюда, чтобы занять наши рабочие места? – спросил Картер.
- Типа, ты часто работаешь, можно подумать, - съязвил Трев.
- Ну, однажды, может, и соберусь.
- Ага, тайком подёргать за вымя коров, идущих с пастбища, - предположил Энди, и снова все рассмеялись, как по команде.
К удивлению Орехха, на этом процедура знакомства завершилась. Он-то ожидал, что кто-нибудь обязательно вспомнит про кражу цыплят. Вместо этого Картер достал из карманов две жестяных банки и бросил их Орехху и Треву.
- Поработал пару часов на разгрузке в доках, - пояснил он, словно оправдываясь, будто случайная подработка была чем-то неприличным. – Эти с корабля, приплывшего из Ужастралии.
Джамбо пошарил у себя в карманах и вынул явно чьи-то чужие часы.
- Игра начнётся через пять минут, - объявил он. – Ну что, пошли, потолкаемся… гм, всё нормально, Энди?
Энди кивнул. Джамбо явно испытал облегчение. Очень важно, чтобы с Энди было всё нормально. А Энди, задумчиво потирая руку, продолжал пристально глядеть на Орехха, словно кот на слишком нахальную мышь.
Мистер Ухорез прочистил горло, отчего его красное адамово яблоко запрыгало вверх и вниз, словно солнце, которое никак не может решить, садится оно или встаёт. Орать на публику он умел и любил. А вот публично говорить было ужасно и унизительно.
- Ну, гм, джентльмены, скоро начнётся этот ваш футбол. Главное в футболе, в общем, Толкучка, чем вы, джентльмены, сейчас и займётесь…
- Я думал, мы будем смотреть на две команды, соперничающие за мяч, с целью закинуть его в ворота противника.
- Возможно, очень даже возможно, что именно так оно и должно быть, сэр, - признал бледл, - но на улице, видите ли, в игре ещё и толпы фанатов участвуют, причём с обеих сторон. Они, так сказать, пытаются сократить игровое поле, чтобы, в зависимости от текущей ситуации, как бы дать преимущество своим.
- Вроде как живые стены? – уточнил Чудакулли.
- Типа того, сэр, да, вы правы, сэр, - подобострастно подтвердил Ухорез.
- А как насчёт ворот?
- О, ворота тоже можно двигать.
- Извините? – переспросил Думмер. – Я не понял! Зрители имеют право двигать ворота?
- Прямо в точку, сэр.
- Но это же чистая анархия! Кавардак!
- Ну, некоторые старики утверждают, что футбол катится по наклонной, это правда, сэр.
- По наклонной, до дна, и потом ещё ниже, я бы сказал!
- Значит, он прекрасно подходит для применения магии, - заметил доктор Икоц. – Определённо, волшебникам стоит попробовать смухлевать.
- Вы тонко намекнули на толстые обстоятельства, сэр, - непреднамеренно скаламбурил Ухорез. – Однако если вас поймают, вам кишки на подвязки выпустят. Нынешние футболисты такие типы, вы не поверите просто. Относятся к игре со звериной серьёзностью.
- Мистер Ухорез, я уверен, что ни никто из моих парней не носит подвязки… - Чудакулли замолчал, выслушал то, что шепнул ему на ухо Думмер, и продолжил, почти без запинки: - …ну, может, один, максимум двое. Мир стал бы страшно скучным, будь мы все одинаковы, вот что я имею в виду. – Он осмотрелся и пожал плечами. – Итак, мы на футболе. Хотя от истинного футбола осталась, похоже, лишь сморщенная оболочка. Но лично я не намерен весь день стоять в сторонке и мокнуть под дождём, пока все остальные развлекаются. Пойдёмте, поищем мяч, джентльмены. Мы же волшебники, а это кое-чего да стоит.
- Я думал, мы теперь "парни", - заметил преподаватель Новейших Рун.
- Без разницы, - пробормотал Чудакулли, вытягивая шею, чтобы взглянуть поверх голов толпы.
- Не может быть!
- Ну, - вздохнул Чудакулли, - разве "парень" это не тот, кто предпочитает выпивать с друзьями при полном отсутствии женщин? В любом случае, хватит с меня споров. Стройтесь за мной в боевой порядок. Мы отправляемся посмотреть на футбол.
Успехи волшебников поразили Ухореза и Ноббса, которые до настоящего момента считали своё начальство всего лишь кучкой белых и пушистых толстячков, напрочь оторванных от реальной жизни. Однако чтобы стать старшим волшебником и удерживать свой пост много лет, требовалось открыть в себе немалые источники упрямства, жестокости и завуалированного хамства, каковое, несомненно, является признаком каждого истинного джентльмена, например: "О, так это была ваша нога? Я ужасно извиняюсь!"
А кроме того, с ними шёл доктор Икоц, идеальный компаньон для непростой ситуации, потому что (согласно Уставу университета) он был официальным злым волшебником, а всё благодаря жизнерадостному стремлению НУ решать неприятные проблемы самым простым способом - вовсе отказываясь от их решения.
Менее опытная, чем НУ, организация могла бы вообразить, что её задача - избавляться от таких, как доктор Икоц, и понесла бы при этом существенные риски и расходы. НУ, напротив, дал Икоцу штат, кафедру, бюджет и карьерную перспективу. А также шанс время от времени спускаться в тёмные пещеры и метать молнии в неофициальных злых волшебников. Подобная тактика неплохо работала, пока кому-нибудь не приходило в голову указать, что Департамент посмертных коммуникаций на самом деле, по сути своей, занимается ни чем иным, как н-е-к-р-о-м-а-н-т-и-е-й, верно?
Так или иначе, доктор Икоц получил признание среди коллег как полезный, (хотя и слегка раздражающий) член Совета НУ. В основном потому, что он (согласно Устава) имел право произносить вслух гадости, которые все другие волшебники были бы счастливы озвучить сами, если бы осмелились. В конце концов, человек с вампирской V-образной чёлкой, кольцом-черепом на пальце, зловещим посохом в руках и чёрным плащом на плечах, просто обязан распространять вокруг немного зла (хотя Устав определял допустимое зло где-то на уровне тайком связанных шнурков или краткого приступа почесухи в паху). Может, и не самый идеальный компромисс, но зато в лучших традициях НУ: Икоц любезно занял нишу, которую в противном случае мог бы занять человек, действительно находящий удовольствие в грудах гниющих трупов и горах ободранных черепов. Надо признать, у Икоца был ещё один крупный недостаток: он постоянно навязывал своим коллегам бесплатные билеты на всякие любительские спектакли, в создании которых принимал живейшее участие. Однако, взвесив все за и против, волшебники согласились, что лучшее – враг хорошего, а спектакли всё равно гораздо предпочтительнее ободранных черепов.
Икоц ощущал себя в толпе совершенно счастливым. Тут хватало в избытке не только подлежащих мастерскому перепутыванию шнурков, но и карманов! Которые Икоц отнюдь не собирался обчищать. Наоборот! Он пихал в них рекламки очередного любительского спектакля, изрядный запас которых всегда на всякий случай хранил под своим зловещим чёрным плащом.
Для Орехха сегодняшний день выдался определённо загадочным, и оставался таковым, становясь всё загадочней и загадочней с каждой минутой. Вдалеке раздался свисток, и где-то посреди этой пихающейся, топчущей ноги, и, в основном, выпивающей толпы, началась игра. Кажется. Тут Орехху пришлось положиться на мнение Трева. Повсюду раздавались охи и ахи, в соответствии с которыми толпа колыхалась то вперёд, то назад. Трев и его приятели, которые, насколько в общем гвалте смог разобрать Орехх, называли себя "Дурнелловская Мощная Бодяга", использовали каждый удобный момент, чтобы протиснуться поближе к месту загадочной игры: они упирались, когда их толкали назад, и нажимали, когда людской водоворот тащил их вперёд. Толкнуть, качнуться, поднажать… что-то в этом ритме говорило с Ореххом. Неясное чувство поднималось от его стоп и кистей, легко проскальзывало в мозг, согревало его, отрывало от собственного "я" и делало частью живого, подвижного создания, дышащего вокруг.
Потом началась речёвка. Она зародилась где-то на дальнем конце игрового поля, и, чем бы она ни была вначале, постепенно превратилась в четыре кричащих строчки, скандируемых сотнями людей и тысячами галлонов пива. Затихнув, она унесла с собой тёплое чувство сопричастности, оставляя в душе пустоту.
Орехх заглянул Треву в глаза.
- Ага, почуял? – спросил Трев. – Быстро тебя пробрало.
- Это… - начал Орехх.
- Я знаю. Мы об этом не говорим, - твёрдо оборвал его Трев.
- Но оно взывает ко мне без…
- Мы об этом не говорим, понял? Помолчи лучше. Эй, гляди-ка! Их отпихнули! Вон местечко свободное! Поднажмём!
Оказалось, что поднажимать Орехх умеет, как никто… просто мастер. Под его неумолимым давлением другие болельщики отодвигались или медленно отжимались с пути, их подбитые гвоздями башмаки бессильно скребли по булыжникам мостовой, а обладатели упомянутых башмаков с неизбежностью оказывались позади Орехха и Трева, ошарашенные, озадаченные и обозлённые.
В этот момент кто-то принялся яростно дёргать Орехха сзади за ремень.
- Остановись! – крикнул Трев. – Остальные наши отстали!
- Фактически, меня тормозит прилавок с супом и гороховым пудингом. Я делаю всё, что могу, мистер Трев, но этот прилавок правда очень сильно мешает, - через плечо пояснил Орехх. – А ещё мисс Гленда. Добрый день, мисс Гленда.
Трев бросил взгляд назад. Там разгоралась драка, над толпой взлетел боевой клич Энди. Вокруг Энди постоянно случались потасовки, а если нет, он сам начинал заваруху. Но Энди следовало любить, потому что… ну, просто следовало, и всё. Он… Впереди Гленда? Значит, она тоже где-то там?
Вокруг началась суета, когда какая-то продолговатая штука, укутанная в драные тряпки, взлетела вверх и потом упала обратно, сопровождаемая приветствиями и свистом толпы. Трев и прежде не раз бывал прямо у края игрового поля. Подумаешь, событие. Он видел мяч дюжины раз.
Но сколько времени Орехх толкал перед собой прилавок с пудингом, словно паровой каток? "О, господи, - подумал Трев. – Я нашёл настоящего игрока! Как ему это удаётся? Он же выглядит, словно умирающий от голода!"
По причине отсутствия обходных путей, Трев нырнул вниз, пробрался между ног Орехха и некоторое время созерцал целый лес пиджаков и чужих ног, пока не упёрся взглядом в пару ножек, существенно более привлекательных, нежели орехховы. Он вынырнул из толпы в паре дюймов от светло-голубых глаз Джульетты. Она не удивилась; удивление – это моментальная реакция, а пока Джульетта сообразит, что пора удивляться, момент обычно бывает уже упущен. Гленда, напротив, немедленно бросала удивление на разделочный стол возмущения, и отбивала колотушкой, чтобы оно превратилось в ярость. Взгляды Трева и Джульетты встретились, но пока голубки прочищали свои горлышки, чтобы заворковать, между влюблёнными возникла Гленда и требовательно спросила:
- Что ты делал там внизу, Тревор Вроде?
ГолубкИ испарились.
- А что ты делаешь тут, впереди? – парировал Трев. Выпад получился так себе, но это было лучшее, что Трев мог придумать, его сердце отчаянно колотилось в груди.
- Нас вытолкнули, - ответила Гленда. – Вы, парни!
- Я? Это не я! – возмутился Трев. – Это… - он запнулся. Орехх? Посмотри только на него, тощий, словно никогда в жизни не обедал как следует.
"Я сам не поверил бы себе, а ведь я это я и есть", - подумал Трев.
- Это те, которые сзади, - запинаясь, пробормотал он.
- Тролли в огромных башмаках, да? – съязвила Гленда, её голос был, словно уксус. – Нас давно выпихнули бы на поле, если бы мистер Орехх вас не сдерживал!
Несправедливость обвинения ошеломила Трева, но он решил, что лучше не спорить с Глендой. Орехх, с её точки зрения, не мог совершить ничего неправильного, а Трев, наоборот, ничего правильного. Максимум, на что он мог рассчитывать, это убедить её, что не совершил ничего сильно неправильного.
Но тут была Джульетта, и она улыбалась ему. Когда Гленда отвернулась, чтобы перемолвиться парой слов с Ореххом, Джульетта тайком вложила что-то в руку Трева и тут же повернулась к нему спиной, словно ничего не произошло.
Трев с колотящимся сердцем раскрыл ладонь, и увидел маленький эмалированный черно-белый значок, символ ненавистного врага. Значок всё ещё хранил тепло Её руки.
Он быстро сжал пальцы и огляделся, чтобы понять, не заметил ли кто-нибудь, как он предал всё самое святое, т.е. доброе имя Дурнелла. Предположим, его случайно собьёт с ног тролль, и кто-то из парней найдёт у потерявшего сознание Трева этот значок! Предположим, его найдёт Энди!
Но это же Её дар! Он сунул значок в карман и запихал поглубже. Всё чрезвычайно осложнилось, а Трев был не из тех, кто любит сложности.
Владелец прилавка, умудрившийся в ходе своего невольного путешествия предприимчиво продать несколько порций пудинга, подошел к Треву и протянул ему пакетик с тушёным горохом.
- Крепкий у вас тут паренёк! – сказал он. – Тролль, что ли?
- Не тролль. Гоблин, - пояснил Трев под приближающиеся звуки борьбы.
- Но гоблины же вроде мелкие ублюдки..?
- Этот не такой, - заявил Трев, искренне желая, чтобы продавец тут же провалился сквозь землю.
Внезапно вокруг всё стихло. Тишина в данном случае была словно особый звук, издаваемый затаившими дыхание людьми. Трев поднял взгляд и, второй раз за сегодня, увидел мяч.
Где-то в центре мяча располагалась сердцевина из ясеня, потом оболочка из кожи, а потом множество слоёв старых тряпок, для удобства захвата. И сейчас всё это с неотвратимой точностью падало прямо на хорошенькую, полную грёз головку Джульетты. Трев без дальнейших размышлений бросился к девушке, обнял, сбил с ног и откатился вместе с ней под прилавок, и тут же мяч с глухим стуком обрушился на булыжники, где Она, украшая мир Своим существованием, стояла всего секунду назад.
Множество мыслей пронеслись в голове у Трева в этот момент. Она была в его объятиях! Хотя и жаловалась на испачканное платье. Вероятно, он спас Ей жизнь, что, с романтической точки зрения, было эквивалентно солидному счёту в банке, а ещё… ах, да. Дурнелл или Долли, неважно. Если кто-то из ярых фанатов заметил его манёвр, следующее, что пронесётся через его голову в ближайшее время будет, вероятно, тяжёлым башмаком.
Джульетта хихикнула.
- Тихо! – прошипел Трев. – Плохая идея, ели не хочешь узнать, как будешь выглядеть с обритой головой!
Трев осторожно выглянул из-под прилавка и обнаружил, что ровным счётом никто не обращает на них внимания.
А всё потому, что Орехх подобрал мяч и задумчиво вертел его в руках, с хмурым выражением на видимой части того, что, если вы снисходительны, можно было бы назвать его лицом.
- И это всё? – спросил он сбитую с толку Гленду. – Какой нелепый финал прекрасной дружеской вечеринки с необычными закусками! Ну и где, теоретически, должна оказаться эта штука?
Гленда, словно загипнотизированная, указала дрожащим пальцем в дальний конец улицы.
- Вон там ворота. Обозначены белыми штангами… ну, забрызганными красным у основания…
- А, вижу. Ну что же, тогда… Послушайте, вы не могли бы перестать толкаться? – обратился он к окружающим, вытянувшим шеи, чтобы лучше видеть.
- Но ты не сможешь забросить его туда! – закричала Гленда. – Просто положи мяч и отойди в сторону!
Трев услышал резкий выдох Орехха и абсолютное молчание всего остального мира. "О, нет, - подумал он. - В самом деле, нет. До ворот больше… ста пятидесяти футов, наверное, а эти мячи летают не лучше вёдер. Он никак не может…"
Гробовую тишину нарушил отдалённый "чпок!", впрочем, тишина немедленно восстановилась снова.
Трев обернулся и через плечо увидел, как ворота пали в неравной битве с термитами, гнилью, погодой, гравитацией и Ореххом, развалившись на куски в облачке пыли. Трев был так потрясён, что почти не обратил внимания на вставшую рядом с ним на ноги Джульетту.
- Это чё, типа, был Знак? – спросила Джульетта, которая в такие штуки искренне верила.
Трев, со своей стороны, верил, что надо указать пальцем в произвольную сторону и заорать: "Он туда побежал!", одновременно сцапав Джульетту и боднув Орехха головой в живот.
- Ходу! – приказал он.
С Глендой он ничего поделать не мог, но на её счёт не волновался: пока он держит Джульетту за руку, Гленда сама будет следовать за ними, словно хищник, стремящийся в логово. Некоторые зрители бросились к рухнувшим воротам, другие устремились к предполагаемому местоположению меткого бомбардира. Трев указывал им различные направления и орал: "Он туда побежал! Здоровенный верзила в чёрной шляпе!" Сумятица всегда на пользу, если мнут не тебя. Когда начинают вопить "Держи! Лови!" очень важно своевременно указать людям, кого именно держать.
Пробежав несколько переулков они остановились. В отдалении ещё были слышны вопли, но в городской толпе проще затеряться, чем даже в диком лесу.
- Послушайте, мне, наверное, следует вернуться и принести свои извинения, - начал Орехх. – Я запросто могу сделать новые ворота.
- Жаль тебя огорчать, Гоббо, но я думаю, ты разозлил парней, которым на извинения начхать, - оборвал его Трев. – Пошли дальше.
- Но почему они должны были разозлиться?
- Ну, мистер Орехх, во-первых, тебе не следовало забивать гол, потому что это не твоя игра, ты зритель, а не игрок, - принялась объяснять Гленда. – А во-вторых, твой бросок прошёл прямо над головами болельщиков. Ты мог кого-нибудь убить!
- Нет, мисс Гленда, не мог, уверяю вас. Я специально целился в ворота.
- И что? Ты не мог знать, что попадёшь!
- Гм, я бы сказал, что мог, мисс Гленда, - пробормотал Орехх.