Уходя с мельницы, Олег прихватил в качестве платы порядочный мешок муки, от которого теперь осталось меньше половины. Решили взять его с собой - не пропадать же добру. На менки, что водились у обоих, прикупили свечей, пару одеял, свиной копченый окорок, да пива маленький бочонок, и даже осталась еще кое-какая мелочишка на дорогу.
Вышли засветло. Шумный суетливый Марген остался вскоре позади, и Жуга постепенно перестал корить себя за содеянное. В конце концов, дело-то Олег задумал хорошее, жаль только - поздновато спохватился: осень на носу.
Погода стояла теплая, что называется - бабье лето. Где пешком, где - на попутной подводе, ночуя на постоялых дворах, а в конце пути - уже просто в поле, приятели добрались до Бобрового ручья дня через три. Здесь было не так чтобы очень уж безлюдно, нет. Неподалеку оказался перекресток двух проезжих дорог, по которым в хорошие времена возили сюда зерно из трех ближних деревень и десятка более отдаленных. Теперь же, когда мельница больше не работала, жителям их приходилось делать большой крюк, добираясь до какого-то другого мельника почти что два дня. Тот, кстати говоря, был, видать, малый не промах и драл с поселян три шкуры, но - ничего не поделаешь! - ругались, да ездили.
Мельница оказалась старая, но сруб был еще крепок. Чинить ее сейчас целиком и полностью у Олега не было ни времени, ни желания, и дело отложили на весну, решили просто подновить дырявую крышу, пока не начались снова осенние дожди.
Жуга с каждым днем ощущал, как растет в груди знакомое до боли напряжение, предчувствие чего-то неясного и недоброго. Впрочем, то могла быть простая усталость. Каждый день взгляд его все чаще останавливался на черной воде мельничного пруда, и Жуга подолгу сидел на берегу, слушая лес и думая о чем-то своем. Было в окрестностях старой мельницы что-то непонятное. Никто сюда не ходил, хотя полно здесь росло и ягод, и грибов - почти не отходя от пруда, приятели каждый день набирали чуть ли не ведро крепких, ядреных боровиков. Здесь редко дул ветер, и совсем не было птиц и другой живности, лишь ниже по течению ручья поселились бобры - там была вторая плотина, ими же и построенная. Изредка можно было слышать, как валятся с треском молодые деревца на их лесосеке, да шлепают по воде плоские чешуйчатые хвосты.
И еще одна заноза не давала Жуге покоя. Мельница была стара. Давно сточились деревянные шестерни. Треснул и раскололся жернов. Почти совсем стерся кованый вал. Воды в желобе было мало, и напор ее был так слаб, что не смог бы и пескаря затянуть, не говоря уже о том, чтоб колесо крутить.
А колесо крутилось.
Олег пробовал его останавливать. Сделать это удавалось без особого труда, но едва лишь убирали запорный брус, темная громада вновь начинала свое неторопливое вращение. Жуга предложил было вообще - перекрыть колесу воду, но почему-то они так и не решились это проделать, да и времени не было.
Жуга подначил было Олега спросить у окрестных поселян, кто был прежний мельницы хозяин, куда исчез, как звали его, да и был ли он вообще, но те все больше отмалчивались, и тогда Жуга сам решил выяснить, что тут к чему. Он взял свою котомку, пересчитал менки в кошельке и отправился в ближайшую деревню.
Вернулся он далеко за полдень, принес пареной репы, крынку молока и большой румяный кныш с гречневой кашей и с грибами. Стосковавшиеся по свежему хлебу, приятели в два счета все это умяли, и лишь после еды Олег поинтересовался, удалось ли другу чего разузнать.
- Моргун его звали, - хмуро, с неохотой ответил Жуга. - Жил он тут один, обходился без помощников, а куда после девался - не знает никто. Уж года три, как нет его... Ходит слух, будто с нечистым он знался, заговоры всякие творил, держал на мельнице то ли козла черного, то ли кота такого же... В общем, всякое говорят, да все больше - дурь несут какую-то.
- Люди чего только не скажут, - буркнул недовольно Олег. - Слыхал я краем уха про него, Моргуна этого. Смурной был мужик, верно, ну так что с того? Поселись отдельно, да кошку заведи - так ты уже и колдун... А настоящих колдунов-то поди и не видали никогда, так - одни бабки-травницы деревенские.
- Твоя правда, - кивнул Жуга, собрал с платка хлебные крошки и отправил их в рот. Посмотрел на колесо. Нахмурился, но ничего не сказал, надел рукавицы и взялся за топор.
Осень заставляла друзей торопиться. Они работали - валили деревья, рубили бревна на щепу и чинили кровлю.
Так прошло еще три дня.
На четвертый день к ним пожаловал гость.
* * *
Он шел неспешно, неслышным мягким шагом. Вел в поводу оседланную лошадь. Над правым его плечом, затянутым в потертую кожу старого полукафтана, рифленой черной свечкой торчала рукоять меча. Один бог знал, что влекло его сюда, но шел незнакомец уверенно, не оглядываясь и никуда не сворачивая. Лошадь - гнедая поджарая кобыла - ступала так же тихо; мягкая лесная земля начисто глушила стук ее некованных копыт. По обе стороны седла приторочены были два тюка и длинный мохнатый сверток черной овчины.
Немного не дойдя до пруда, путник остановился.Сквозь хрупкое переплетение нагих ветвей уже проглядывала темная бревенчатая коробка старой мельницы. На все четыре стороны разносился бодрый перестук топоров. Работали двое - снимали кору или кололи щепу - удары были негромкие, острые. Временами топор звонко тенькал, соскальзывая - как видно, плотники были неопытные. Слышался приглушенный плеск воды.
Незнакомец осмотрелся, забросил поводья на спину лошади и осторожно двинулся вперед, рукою отводя нависшие над дорогой ветви. Лошадь послушно осталась стоять на месте.
* * *
Коротким ударом Олег вогнал топор в очищенное от коры бревно и разогнул усталую спину. Сморгнул с ресниц набежавший пот и только теперь заметил пришлеца. Заметил и вздрогнул - так внезапно и неслышно возникла в тени старого плетня сухая, затянутая в черное фигура. Заслышав, как смолк топор в руках друга, обернулся и Жуга.
Воцарилась тишина - некоторое время оба настороженно разглядывали незванного гостя. Падали листья. Крутилось колесо.
Ожидать от незнакомца можно было чего угодно - много странных людей бродило по дорогам из города в город, из одного воеводства в другое, и каждый искал свое: один - лучшей доли, другой - выгодного дела, третий слепо гонялся за удачей, а кое-кто и вовсе - караулил легкую добычу на большой дороге. Им не были преградой бесчисленные границы, проведенные тут и там мелкими дворянчиками, каждый из которых именовал себя не иначе, как королем; им было все равно, какие земли простираются окрест - Хоратские горы или болота Белополесья, христианская Либава или языческие Мазуры. Им даже без разницы было, как зовутся здешние княжества - Валиницы, Махагам, или Мравская Стойна - все равно нескончаемые споры, раздоры и междуусобицы перекраивали карту по десять раз на дню. Земля же носила всех, не спрашивая, кто, откуда и куда.
Олег не смог бы сразу сказать, откуда пришел этот человек. Среднего роста, загорелый до смуглой черноты, светловолосый, с мечом за спиной, он походил на наемника-кнехта. На нем были высокие - до колен - сапоги для верховой езды, черные штаны и такой же черный кожаный полукафтан, какой обычно надевают под кольчугу. Рукава до самых локтей покрывала густая россыпь круглых, сходящихся на конус металлических бляшек. На шее чужака, как раз там, где кончалась шнуровка кафтана, багровел недавний шрам - неровный рваный полумесяц.
Спокойный и недвижный, он стоял, слегка ссутулившись, возле поченевшей бревенчатой стены, рассматривая двоих друзей. Ни один мускул не дрогнул у него на лице, двигались только глаза: вправо - влево, взгляд на Олега - взгляд на Жугу.
Молчание затягивалось. Олег подумал, уж не драки ли ищет чужак, потом заподозрил было, что тот немой, и уже совсем в этом уверился, как вдруг странник заговорил.
- Бог в помощь, - беззлобно сказал он и снова оглядел двоих друзей. Выговор у него был мягкий, явно нездешний, но - опять же неясно, каковский.
- Благодарствуем, - ответил за обоих Олег и стянул рукавицы. - Ты кто такой будешь?
- Меня зовут Геральт, - представился незнакомец.
- Олег, - сказал Олег.
- Жуга, - сказал Жуга.
- Это ваша мельница?
- Теперь - моя, - кивнул Олег. - А что?
- Выглядит не новой.
- Уж какая есть... А что тебе до этого? Или ищешь чего?
- По своим делам иду, - уклончиво ответил тот. Снял черные, усыпанные тусклыми серебряными бляшками перчатки, заткнул их за пояс. Поправил меч за спиной. - У вас тут можно заночевать?
Олег замялся. Он ожидал чего-то подобного, но как-то не подумал заранее, что сказать в ответ. Покосился было на Жугу, но тот промолчал, лишь поднял бровь - твоя мол, дескать мельница, ты и решай.
- Не знаю, как и сказать... - уклончиво начал он. - место-то у нас, конечно, есть, но сам посуди - как тебя пустить, коли мы не знаем про тебя ничего? Меч у тебя опять же... Я слышал, тут поблизости постоялый двор есть, лучше бы ты там остановился.
- Послушай, парень, - мягко сказал Геральт, - если бы я задумал недоброе, вы оба уже были бы мертвы. Я же прошу всего лишь ночлега. И потом, я могу заплатить.
Олег вспомнил, как незаметно подобрался к мельнице этот незнакомец в черном, и ему стало не по себе. А ведь тот, к тому же, и не пытался от них спрятаться! Олег нахмурился.
Каким-то холодом веяло от этого человека, да и повадки его смутно были Олегу знакомы - словно он уже сталкивался с чем-то подобным или, по крайней мере, что-то такое слышал... Только вот что именно? И где?
- Он прав, - Жуга положил руку Олегу на плечо и покосился на небо. - Да и стемнеет скоро... - Он повернулся к страннику. - Ты один?
- Со мной только лошадь, - ответил тот и, обернувшись к лесу, негромко позвал: - Плотва!
Неслышно ступая, из-за деревьев показалась оседланная гнедая кобыла, подошла ближе, ткнулась мягкими губами в кожаный рукав кафтана. Геральт потрепал ее за холку, посмотрел вопросительно на Жугу. Тот кивнул:
- Ну что ж, гостю место. Стойло для лошади тоже найдется. А вот за корм не ручаюсь.
- Она сама найдет пропитание.
Олег все еще колебался.
- Коли так, - с неохотой кивнул он, - тогда оставайся. Пять менок - не слишком дорого будет для тебя?
- Хочешь, чтобы я заплатил сейчас?
- Пожалуй...
Геральт расшнуровал на груди кафтан, вынул кошель. Из-за пазухи выскользнул и закачался на цепочке круглый серебристый медальон с выбитым на нем рельефом - волчьей головой. Геральт небрежно сунул его обратно, отсчитал деньги Олегу в подставленную ладонь. Взял лошадь под уздцы.
- Куда отвести?
Олег не ответил, думая о чем-то своем, и Жуга указал рукой:
- Там, с правой стороны ворота увидишь.
Тот кивнул и направился в обход рухнувшей ограды. И лишь когда он скрылся за углом, Олег вспомнил-таки, где он видел такой же, как у Геральта, медальон. Вспомнил и тихо выругался.
- Что? - обернулся, не расслышав, Жуга.
- Ведьмак, - глухо повторил Олег и сжал в кулаке пять медных кружочков.
* * *
Этой ночью Жуга снова не смог уснуть, лишь молча лежал, закрыв глаза. Ничего хорошего она не сулила - ночь без сна. Она приходила всякий раз, когда что-то не ладилось, когда душу снедало предчувствие близкой беды. Свечу давно уже загасили. Слышно было, как плещется на плотине колесо. Справа доносилось спокойное, ровное дыхание Олега. Геральт предпочел лечь поближе к двери, подложив под голову свой мешок. Жуга повернулся с боку на бок и задумался.
Что за неясную тревогу принес с собой этот черный незнакомец?
Ведьмак... Кажется, так назвал Геральта Олег.
Жуга припомнил пару историй, подслушанных в Маргене - что-то там про бродячих колдунов. Наемники. За плату они подряжались изводить всякую нечисть, которая, кстати, колдовством и была рождена на свет. Народ их не любил. Хотя, если поразмыслить, народ не любит все, что не может понять - уж в этом-то Жуга имел возможность убедиться самолично. Но Олег, который сам когда-то учился магии, он-то что плохого в этом увидел?
"Понимаешь, - уклончиво ответил тот, когда Жуга спросил его об этом, - ведьмаки, они, конечно, парни не робкого десятка, но они убивают. А нечисть они бьют, или нет - им без разницы. Вот..." Больше он не сказал ничего. Деньги, однако же, взял.
Скрип половиц, донельзя громкий в звенящей ночной тишине, прервал его раздумья. Жуга сел и огляделся.
Длинную, с низким, просевшим потолком комнату затопила смоляная чернота осенней ночи. На темном, отсыревшем полу серебрился неровный квадрат лунного света от окна.
- Геральт? - неуверенно окликнул Жуга, помолчал, настороженно прислушиваясь, и снова позвал: - Геральт!
- Ш-шш... - донеслось из темноты. - Тише... говори тише...
Жуга обернулся на голос и еле разглядел неясный силуэт.
- Ты что там делаешь?
Похожий на тень и такой же неслышный, ведьмак медленно - шаг за шагом - подбирался к окну. Замер. Повернулся. Блеснули в темноте восемь пядей легкой и остро отточенной стали - меч. В горле у Жуги мгновенно пересохло; он приподнялся было, намереваясь встать, но Геральт поспешно замахал на него рукой, и пальцем указал на ухо: мол, слушай.
Жуга кивнул и остался недвижим.
Зашуршали листья - кто-то ходил кругами возле старой мельницы, приволакивая ногу. Расшатанные доски крыльца скрипнули раз, другой. Толкнули дверь - осторожно, как бы примериваясь; на миг заслонили окно. Неизвестный еще разок обошел мельницу, торкнулся в конюшню - лошадь забеспокоилась, фыркнула, топнула копытом. Жуга лежал, не шевелясь, гадая, кто бы это мог быть. Олег продолжал себе преспокойно спать.
Пошатавшись еще минут десять близ мельницы, полночный колоброд исчез так же внезапно, как и явился. Геральт вздохнул и с легким шелестом спрятал в ножны меч.
- Кто это был? - спросил Жуга.
Геральт не ответил, лишь усмехнулся криво. Присел расправил одеяло.
- Чего зубы скалишь? Кто это был?
- Ты что, видишь в темноте? - вместо ответа спросил ведьмак. Голос его прозвучал хрипло и глухо, безо всякого выражения.
- А хоть бы и вижу, что с того?
- Мне - ничего, - хмуро проговорил тот. - Как тебя зовут?
- Жуга, - с неохотой сказал тот. - Я ведь говорил уже.
Геральт хмыкнул:
- Кличка, ребячье прозвище...
- Другого нет.
- А было?
Ответа не последовало, и разговор угас сам собою. Через минуту оба уже спали.
* * *
Утро Олег заспал. К тому времени, когда он, зевая и потягиваясь, вылез на крыльцо, уже давно рассвело. Осенний лес окутала белесая липкая дымка. Было сыро, холодно и до жути тихо, лишь стучал топором Жуга, обтесывая тонкую прямую лесину, да плескало у запруды колесо. Аспидно-черное зеркало мельничного пруда замерло в неподвижности. Давешнего пришельца что-то не было видно.
Скользя и оступаясь на крутом глинистом берегу, Олег спустился к ручью, стянул рубаху и принялся умываться, горстями черпая стылую прозрачную воду. Пригладил волосы, напился, вытер ладони о штаны и протянул было руку за рубашкой, да замер вдруг.
В кустах на том берегу пруда кто-то был.
Плотный туман колыхался зыбкой слоистой пеленой, мешал смотреть, и Олег смог различить лишь длинные черные волосы и белое полотнище рубашки.
- Что за черт... - пробормотал он, смаргивая, и вполголоса позвал: - Жуга!
Топор смолк.
- Чего тебе? - донеслось из-за угла.
- Девка!
- Что?
- Девка стоит! чтоб мне лопнуть...
Послышались шаги, Жуга подошел к берегу. В руках у него был свежесрубленный посох. Дерево было плотное и белое, без трещин и почти без сучков. Остановился, повертел рыжей головой.
- Где?
Олег вытянул руку, указывая на кусты, но не было там никого, лишь глаз уловил, как мелькнула меж деревьев угловатая девчоночья фигурка - мелькнула и пропала, без шороха, без звука.
- Где? - повторил Жуга, прищурился и посмотрел на Олега. - Поблазнило?
Тот помотал головою:
- Да вроде бы нет...
- Что за девка-то хоть?
- Лица не разглядел... - нахмурился Олег. - По виду - пацанка еще. Волос черный. И рубашка на ней такая... Куцая такая рубашка.
- Рубашка и - все?
- Ну-у... э-ээ... - Олег покраснел и почесал в затылке. - Не разглядел я!
Жуга присел у воды, положив посох на колени поперек. Сорвал увядшую травинку, пожевал задумчиво.
- Н-да... - наконец сказал он.
- А что такое? Или случилось чего?
- Да гость у нас ночью побывал...
- Гость? - Олег непонимающе завертел головой. - Какой еще гость? Ты о чем?
Жуга встал и направился к мельнице.
- Идем, покажу.
У окна, на пятачке рыхлой расчищенной земли виднелся след босой ноги. Пятипалый, кривой, он был не в пример больше человечьего - расшлепанная плоская ступня.
- Может, медведь? - с неуверенностью в голосе предположил Олег.
- Не похоже. Он на пальцах ходит и пятку криво ставит, одно слово - косолапый. Да и медведей в здешних местах уж лет десять как не видали.
Олег всем телом повернулся к Жуге.
- Пошто меня не разбудил?
- Надо бы стало - разбудил бы, - ответил тот. Прошелся рукой по рыжим волосам. - Странные дела... Так говоришь - пацанка?
- Малолетка... А где этот, как его...
- Геральт?
- Ну, да. Где он?
Жуга пожал плечами:
- Бог его знает... Бродит где-то окрест.
- Может, уехал уже?
- Лошадь-то тут.
- Ведьмак чертов... - ругнулся Олег вполголоса. - Знаешь, Жуга, меня уже с души воротит от его корявой морды. И ведь толком не говорит, сволочь, чего ему тут надо... Не иначе, его рук дело - след энтот. Да и баба эта не зря тут вертится. Может, из какой деревни она? Одни только беды от этих баб...
- Вот что я скажу, - Жуга встал и отбросил смятый стебелек, сплюнул зеленым, огляделся. - Хватит рассиживать. Нутром чую - неспроста вся эта каша заваривается. Давай искать. Где-то здесь должен быть тайник.