- Этот мир научил меня быть чудовищем. Не тем самодовольным и безразличным убийцей из тор-склета, а настоящим чудовищем. Он учил меня злости, умению укусить первым, загрызть, перегрызть шею. Он учил меня не быть человеком. Потому что люди умирают первыми и в этом мире быть человеком может лишь сумасшедший тайлеб-ха! А я хотел жить. Я валялся в грязи, выл от голода и боли, валялся, опозоренный и выпотрошенный на песке, и все равно хотел жить! Понимаете? У меня открылись глаза, я наконец научился различать то, что меня окружает. И то, что я вижу настолько уродливо, что меня воротит. Вы научили меня смотреть! Вы ждете от меня благодарности?.. Да подавитесь вы своими Ушедшими!
Старик молча смотрел на него и в глазах его дотлевали искры.
- Да… - сказал он еще тише. - Вот к чему это вело. Благодарение богам, у меня хватило силы это прекратить. Страшно представить, чем это могло закончиться. Ты слишком многому научился, Крэйн. Мы смотрели на мир точно также. Но ты шагнул дальше. Ты слишком широко открыл глаза. Боюсь, тут уже ничего не поделать. Тебе придется учиться жить так. Жить и видеть.
- Да, слишком много… У меня были замечательные учителя! Тигир, Асенеф, Багой, Тильт. Они много дали. Они…
Старик вздернул голову так резко, что сквозь толстую каяту проступили черты лица. Глаза его затвердели. Вспыхнувшее в них изумление вдруг передалось лицу, оно исказилось, словно последний из рода Кардона испытал мгновенный и смертельный ужас. Острые морщинки страха, собравшиеся вокруг глаз, сменились выражением досады. Каку игрока, осознавшего, что сделал на последнем ходу партии роковую ошибку. Это было настолько неожиданно, что Крэйн осекся. Старик напрягся всем телом.
- Тильт? - спросил он негромко и лишь медлительность, с которой он произнес это слово, указывала на его волнение. - Ты знаешь Тильта?
- Хеннар Тильт, это хозяин калькада, где я выступаю. Он тоже научил меня держать глаза открытыми чуть больше, чем это надо.
- Т-тильт… - Старик прижал руку к каяте, словно ткань начала душить его. - Боги, Крэйн, неужели это возможно? Значит… Бейр, какой слепец! Мне надо было предвидеть это еще в Трисе!
Глаза его снова вспыхнули. И Крэйн слишком поздно успел понять, что за этим последует. Взметнувшийся эскерт, освободившийся от ножен, размытой жужжащей полосой промелькнул над столом, хищным неудержимым ветром чертя путь к груди Крэйна. Он успел поднять навстречу свой стис, который держал под столом, но мгновение было упущено и удар швырнул его на пол.
От неожиданности он не успел сгруппироваться и коснулся затылком пола. И прежде чем зрение снова вернулось к нему, старик одним длинным прыжком покрыл половину комнаты. Эскерт в его руках замер размытым пятном. И Крэйн неожиданно подумал, что его жизнь сейчас оборвется. Эта мысль вызвала щемящую горечь. Он рванулся в сторону, уже понимая, что ему не успеть.
Рванулся изо всех сил.
Одним небрежным движением старик вышиб у него из руки стис и навис сверху - страшно неподвижный, с огненными мерцающими глазами. Зубчатое лезвие эскерта лениво приподнялось. Пока только обозначая тот путь, который прочертит через мгновение. Путь, оканчивающийся на горле Крэйна.
- Прощай, - глухо сказал старик, не глядя ему в глаза. - Ты не виноват. Но я не могу… Извини. Это ради всех нас. Ты не поймешь.
Оглушенный падением, беспомощный Крэйн смотрел на узкую полоску эскерта и чувствовал, как она заполняет весь мир. Ледяная волна смерти окатила его, смыв все чувства. Оставив только горечь и ненависть, двумя шипастыми корягами выступающие на поверхность. Он не услышал, как открылась дверь, лишь заметил, как мягко лег на земляной пол мягкий прямоугольник алого света, неровно перечерченный чьей-то длинной узкой тенью. Воздух взвизгнул, тихо и тонко.
Старик оказался достаточно быстр. Он метнулся в сторону, одновременно вскидывая эскерт, и хищный маленький артак, сухо ударившись об острие, зашуршал по полу. Следующий ушел в стену, погрузившись почти наполовину в крепкую глину.
Но он был стар и силы его имели предел. Сразу два артака толкнули его в грудь, и он, судорожно выдохнув, крутанулся на месте, прижимая руки к тому месту, где ткань медленно окрашивалась красным. Бесполезный эскерт упал на пол и замер. Старик прижался спиной к стене, и было видно, как его ноги медленно подгибаются, словно не справляясь с неожиданно возросшим весом тела. Он все еще боролся, хоть и знал, что мертв.
- Кх-х-х… Глупец. Ты… - Пальцы бесшумно царапали земляной пол, лицо исказилось болью. - Не пх… понимаешь.
Третий артак вошел прямо под кадык, отыскав щель между вельтом и краем каяты. Старик вытянулся, в горле у него что-то приглушенно захрипело, и перевернулся на бок. Крэйн вскочил, хотя комната перед глазами все еще плыла, непослушной рукой подхватил стис. Но он был один. Алый прямоугольник на полу был пуст. Лишь в пыли у порога лежали несколько тонких следов. Крэйн, пошатываясь, поднял эскерт и осторожно вышел на улицу, ожидая в любое мгновение услышать свист рассекающего воздух артака.
На улице никого не было. Некоторое время он стоял в дверном проеме, щурясь из-за бьющего в глаза света Эно, потом медленно вернулся в склет.
- А ведь он почти сказал. - Крэйн положил эскерт и стис на стол, присел возле остывающего тела старика. - Почти сказал… Ушедшие и Бейр с ними, я опять в темноте.
"Старик был ошеломлен, когда услышал про Тильта, - подумал он, осторожно касаясь ткани каяты. - Не просто ошеломлен. Он был испуган, и я видел это. Связь, опять связь. Невидимая нить между последним из рода Кардон и хозяином странствующего калькада. Но боги, я не понимаю. Почему он попытался убить меня, как только узнал, что я знаком с Хеннаром? Если Тильт стал когда-то на его пути, пусть это и имело отношение ко мне, ему стоило пойти и убить его. Почему меня?"
Каята соскользнула с лица старика легко, Крэйн брезгливо оттер ею остывающую кровь на подбородке, чтоб лучше различить черты лица. И покачал головой, чувствуя на губах усмешку. Человек, лежащий перед ним, был ему знаком. Они видели друг друга единственный раз в жизни. В тот самый Урт, когда младший шэл Алдион повел толпу на склет ворожея.
"Во имя Ушедших! Я спешил… Там… Там ворожей. Настоящий. Только что…"
Крэйн сплюнул на пол и поднялся. Пьяница из трактира остался лежать, закатив мертвые тусклые глаза. Последний из рода Кардон, человек, изменивший всю его жизнь.
Один из многих.
Не последний.
Крэйн вложил в ножны стисы, взял лежащий на столе эскерт и, не обернувшись, вышел из склета.
ГЛАВА 4
КОНЕЦ КАЛЬКАДА. НЕПОДАЛЕКУ ОТ СЕВЕРА
Калькад входил в город медленно, широкие полозья нехотя царапали песок и оставляли за собой узкие длинные шлейфы. Пропыленные навесы ритмично вздувались и опадали на твердых деревянных ребрах рам. Стражники неспешно отгоняли стоящих на дороге жителей, сидящий в первом нальте возницей Нерф повернул хеггов и калькад, пройдя еще полсотни локтей, остановился. Крэйн заметил, что за прошедшее время нальты прохудились еще больше, один из хеггов был незнаком - явно пришлось купить в пути вместо павшего.
Из нальта легко спрыгнула Тэйв и, закинув на острые худые плечи по бурдюку, не оглядываясь побежала к колодцу. Стряхнув пыль, Крэйн зашагал к калькаду. Радости он не чувствовал - по своему временному дому он скучал не больше, чем по подземельям тор-склета в Трисе, но все-таки что-то приятно кольнуло его в грудь, когда он увидел, как из последнего нальта спрыгнула Лайвен. Прищурившись от пыли, она отбросила с лица волосы и всмотрелась в его лицо. Потом нахмурилась и покачала головой.
- Я знала, что увижу тебя здесь, урод.
- Я ждал.
- Не скажешь, что ожидание пошло тебе на пользу. - Она бросила внимательный взгляд на его лицо и одежду. - Ну что ж… Как ты?
- Все еще жив, как видишь. Меня трижды пытались вышвырнуть из города стражники, дважды нападали в Урт шеерезы, раз пять мне приходилось вламываться в чужие склеты. Но я жив.
- Ты знаешь, что я имею в виду. Тот…
- Нет.
- Нет?
- Его не было. - Он посмотрел ей прямо в глаза и мрачным удовольствием отметил, как она дернулась, едва не отшатнувшись. - Он не вернулся.
- Твой жрец мог опоздать.
- Не думаю, что настолько. Я жду его уже больше семи десятков Эно. Он просто бросил меня. Он не вернется. Бейр снова с вами.
- Ну… - Лайвен закусила губу и, словно рассердившись на себя за минутную слабость, отвернулась. - Залазь. В нальте стоит полная миска олма. Ты, верно, голоден - похудел так…
- Я останусь уродом, - сказал он тихо, не слыша ее. - Останусь Бейром. Разве не забавно?
- Что ж, хоть в одном ты остался прежним. В голове твоей, как и раньше, больше дыр, чем в клетках Кейбеля.
Он промолчал.
Из нальтов стали выбираться люди. Утомленные долгой дорогой и тряской, они разминали ноги и сплевывали пыль. Садуф кряхтел и почесывал широченной ладонью спину, Теонтай под присмотром Нерфа распрягал хеггов, смеялся скрытый пылью Кейбель. Тильт вышел последним. Неторопливо отведя полог, он тяжело спрыгнул на землю и огляделся. Город и песок отразились в его черных глазах бесцветными пятнами. Он видел все, и небольшой городок, затерянный среди песков на побережье Моря, не интересовал его.
Но он повернулся, когда Крэйн молча подошел к нему.
- Приветствую, Крэйн. Приятно видеть, что ты еще жив.
Лайвен за его спиной вздохнула, бросила на Крэйна еще один внимательный взгляд и стала выгружать пожитки калькада из нальта.
Остальные приветствовали его мимоходом - они устали и у них впереди было много работы - судя по всему, калькад готовился дать представление с ходу, не задерживаясь.
- Мне тоже, господин Тильт.
- Семь десятков Эно - немалый срок, особенно для такого городка, как Себер. Ты встретил того человека, которого хотел?
- Семь десятков и еще шесть Эно, господин Тильт. Нет, но это уже не играет роли. Я готов вернуться в калькад. Вам будет тяжело без куклы для битья.
Хеннар Тильт повернул голову, скользнув взглядом по городу. У калькада уже скапливались зрители, но их было мало. Гораздо меньше, чем раньше.
- Ты потерял много времени, Крэйн. Полагаю, ты потратил всю свою долю, чтобы дождаться этого человека здесь. И это было важнее для тебя, чем калькад. Теперь ты хочешь вернуться.
- Это так. Мне больше нечего делать в Себере.
- Значит, ты доверился не тому. Человек, которого ты ждал, не пришел…
- Это уже не важно, - холодно ответил Крэйн, глядя себе под ноги. - Это доверие стоило мне всего заработка, но сейчас я снова готов работать.
- Доверие, мой добрый Крэйн, это слишком важная вещь, чтобы рассыпать его во все стороны, - заметил Тильт. - Но я рад, что ты снова готов влиться в калькад. Без тебя, признаться, представления потеряли былую красоту.
- Мне больше нечего делать в Себере, - повторил Крэйн.
Он не стал рассказывать Тильту, как провел семь десятков и еще шесть Эно среди песков Себера. Не стал рассказывать, как Эно и Урт напролет ждал возле шалха Витерона, как пережидал, зарывшись в землю, патрули стражи. Как остро и тонко ныло в груди каждый раз, когда порыв ветра загонял в тело холодное отчаяние. Его не будет. Витерон исчез. Он не вернется. И ужасная маска навеки останется его лицом.
К чему было рассказывать это Тильту? Человек с мертвыми черными глазами стоял и молча смотрел на него.
Человек, как-то незримо связанный с ним. Человек, которого знал и боялся последний старик из рода Кардон, сраженный пущенным неизвестной рукой артаком в склете недалеко отсюда.
Они знали друг друга - старик и Тильт. Их тоже связывала какая-то тонкая нить, шедшая от самого Аддиона, через Трис и Себер. Вероятно, они охотились друг за другом, и лишь здесь господину Хеннару, владельцу странствующего калькада, повезло. Крэйн не сомневался, что именно его рука выпустила артаки - он слишком хорошо помнил изумление на лице Хеннара, когда тот узнал, что старик в городе. Вероятно, он шел за ним и, убедившись, что старик действительно здесь, выбрал момент и метнул свое смертоносное оружие. Конечно, это мог быть и Ингиз, непревзойденный мастер артака, но Крэйн сомневался, что осторожный Тильт доверил бы такую работу кому-то из калькада.
Старик был мертв, Крэйн оставил его в склете - скрюченного, сухого, с замаранной кровью каятой. Значит, оставался еще один человек, который смог бы восстановить картину - сам господин Хеннар.
Вероятно, он не был среди заговорщиков, наславших ворожбу на младшего шэла Алдион, иначе ничем не объяснить странную вражду между ним и родом Кардон. Скорее, он принадлежал к другой группе, которая так или иначе была как-то связана с самим Крэйном. Как? Теперь Крэйн не верил в случайность, которая привела Хеннара в Ров - Тильт шел не вслепую, выискивая первого попавшегося урода, Тильту нужен был он сам. Но зачем?
Защитить от старика и его окружения? Он помогал Крэйну, хоть и тайно - вывез из Триса, дал работу, еду. В конце концов дал новое занятие, которое не позволило ему скатиться в самый низ жизни, где догнивают человеческие отбросы из числа тех, что не нашли себя. Заставил бросить тайлеб. Тильт помогал ему, но за помощью этой, Крэйн чувствовал безошибочным инстинктом, что-то крылось. Зачем ему жизнь бывшего шэла?
Он явно не работает на Орвина, иначе Крэйн давно оказался бы со вспоротым животом или, того хуже, в подвалах аулу под тор-склетом в Алдионе. Он вряд ли связан с Латом - брат непременно передал бы через него весть. Кто же он? Одно Крэйн знал точно - Тильту он нужен живым. И по возможности - находящимся неподалеку. Хеннар с явной неохотой оставил его в Себере, уводя калькад к Морю, безразличие при их встрече было слишком напускным, не настоящим.
Значит, игра еще не окончена. Она продолжается. Урод из тор-склета еще не отыграл до конца свою роль. Что-то ему еще было уготовано.
Кроме Хеннара Тильта мысли Крэйна занимал и старик. За семь десятков и шесть Эно у него было много времени вспомнить худого пьяницу из трактира в Алдионе. Теперь его рассказ, восстановленный до малейшей детали, которую способна была сохранить память Крэйна, был прибежищем для мыслей - в каждое свободное мгновение они возвращались к нему как приученный хегг возвращается в загон хозяина. Крэйн вспоминал все раз за разом, с самого начала, но казавшаяся ясной раньше картина смазывалась, теряла очертания.
В центре этой картины был он сам - Крэйн. Проклятие, испоганившее его лицо и жизнь, не было случайным. Оно не было наслано в гневе или отчаянии сумасшедшим ворожеем, проклятие было наслано загодя, оно ждало его, томившись в зловонном котле чьих-то помыслов. Осчастливить мир? Для этого не стоит делать уродом одного человека. Разве что если этот человек носит прозвище Чудовища из тор-склета. Избавить мир от такого человека, изгнать его навсегда, сделать его жизнь невыносимой - счастье?
Возможно. Но почему столь изощренно? Уж если один старик так управлялся с эскертом и артаками, что им стоило просто подкараулить его на темной улице по пути из трактира? Да, они бы не ушли живыми - Армад знал свое дело, но они и не готовились жить вечно - брат старика, погибший первым в тот самый Урт, добровольно ушел в смерть. Значит, они были готовы пожертвовать многим. Так почему выбрали именно такой способ расплатиться с шэлом Крэйном за все его грехи перед Ушедшими и людьми? Только ли из-за того, что он более мучителен?
Мысли вились вокруг картины, но не находили успокоения.
Сколько еще человек из числа тех, что были в заговоре, сейчас вокруг него? Чего они ждут от него? Старик сказал, что группа распалась. Значит ли это, что за ним не следят? Успокоены ли они видом его мучений? Или чьи-то глаза до сих пор преследуют его?
Он не знал этого. Не знал он и причины, произошедшей в старике в тот Эно, когда последний человек из древнего рода Кардон бросился на него с эскертом. Почему он решил убить Крэйна именно в тот момент, когда узнал, что того опекает Хеннар Тильт? Какое ему было дело до Крэйна, если заговорщики поставили на нем крест и разбрелись? Значит, роль все-таки до конца не отыграна.
Остается Тильт. Господин Хеннар Тильт, владелец калькада. Он - та тропа, которая может привести к большой дороге. Если внимательно идти.
Он знает гораздо больше, чем пока известно самому Крэйну, но знания - как песок, а каждую песчинку можно подобрать, если вовремя увидеть и протянуть руку. Кем бы он ни был, он рано или поздно выведет на остальных. Надо только ждать и быть рядом. А для этого придется следовать за калькадом, куда бы он ни направился.
- Мы идем в Нердан, - сказал Тильт без выражения. - В последнее время у нас большие расходы - после Себера одни траты. В такой сезон лучше двигать на север, но мы зашли слишком далеко к Морю, на большой переход не хватит ни сил, ни денег… Мы двинемся к западу от Моря. Там мало городов, но именно в этот сезон нам должно повезти. Что думаешь, Крэйн-Бейр?
- Я никогда там не был.
- Значит, повидаешь края. Уверен, местные не скоро забудут твое лицо.
- Местным сейчас не до калькада, - криво улыбнулся Ингиз, останавливаясь рядом. Кожаные перевязи с артаками, отсыревшие в нальте, обтекали его, как струи затвердевшей черной воды. - Местные сейчас заняты другим. На востоке готовятся большие дела…
- Этого не будет, - спокойно отозвался Тильт. - Мне известно, что творится на востоке.
- Бунтуют…
- Вздор. Никто не станет бунтовать, пока на животах дружины шэда еще сходятся кассы. Люди волнуются, но все обойдется тихо. Наш калькад придется кстати в эту пору. У черни сейчас огонь в крови, она взбудоражена и с охотой повалит на представления. Тогда у нас будут деньги, чтоб закупить хеггов и провизию и двинуться в обратный путь. К сожалению, Нердан - наша последняя возможность.
- Если там готовится бунт, это может быть опасно, - осторожно заметил Крэйн. - В городе начнется такое, что нас могут разорвать голыми руками.
В Алдионе бунт был лишь однажды - как раз в ту пору, когда трон шэда Кирана заняла Риаен. Крэйну было тогда не больше десятка, но он хорошо запомнил несмолкающий вой, от которого вибрировали стены тор-склета, ожесточенную ярость на лицах дружинников мачехи, их посеченные кассы и сочащиеся кровью отметины на лицах. Лат, выбиравшийся несколько раз за стены в окружении дружины - у него уже тогда была дружина, - возвращался уставшим и с нездоровым блестящим и черным взглядом. "Мерзость, - говорил он сухими губами, когда Крэйн приставал к нему с вопросами. - Они посходили с ума. Ничего интересного". Через несколько Эно Риаен разрешила младшему шэлу покидать тор-склет, но, к разочарованию Крэйна, никаких следов бунта черни не осталось - разве что непривычно вяло шевелился всегда голодный ывар-тэс, да лица прохожих были неуверенные и какие-то бледно-робкие.
- Местный шэл становится шэдом, - ответил спокойно Тильт. - Народ его не очень жалует. Но до бунта не дойдет, я уверен. Нердан - слишком маленький город, чтоб выставить что-то против дружины и стражи. А дружина там сильна… Нет, все будет в порядке, это мое слово.
Ингиз пожал плечами и отошел. Выражать на лице удивление он не счел нужным. Мнение хозяина он исполнял всегда и беспрекословно.
- Ваше слово, - подтвердил Крэйн.
Тильт посмотрел ему вслед долгим немигающим взглядом, в котором серебрились насмешка и уверенность.
- Будь уверен, мой Бейр.