За себя боярин ручался. Судя по всему, столь же сильно волшебное ложе подействовало и на княгиню Злату. Словом, если и следовало кого-то винить в нечаянно приключившемся в роскошной ложнице блуде, то только загадочных парсских мастеров, с их пристрастием к магии и чародейству. Подол сарафана княгини Златы как бы сам собой пополз вверх, что оказалось тяжким испытанием для золотой застежки, поддерживавшей штаны боярина Бутуя. Застежка не выдержала напора и обнажила то, что в приличном обществе следует держать за плотной завесой. Княгиня Злата ахнула от восхищения и зашлась в сладкой истоме. Ну и что, по-вашему, в такой ситуации следовало делать боярину Бутую? Спасаться бегством? Вспоминать о долге и обещании, данном князю Родегасту? Да пропади они все пропадом со своими интригами!
Княгиня Лада не видела Лелю почти полгода, но сразу приметила перемену, произошедшую с ней за минувшее время. Удивляться наблюдательности княгини не приходилось, ибо Леля после смерти Майи осталась на руках у Лады. Своим молоком она ее и выкормила. Благо подросший Яртур без споров уступил Леле свое место у материнской груди. Лада не рискнула расспрашивать приемную дочь при посторонних, но как только за Турицей и Златой закрылась дверь, она тут же вопросительно взглянула на Лелю. Под этим взглядом княжна покраснела и опустила глаза.
– Я беременна, – едва слышно произнесла она.
– От кого? – ласково спросила Лада.
– От альва, – чуть слышно выдохнула Леля. – Я не знаю его имени. Это произошло случайно. Мы искали приворотную траву у озера, на нас напал тур. Альвийки разбежались, а я осталась. Потом пошла к озеру, чтобы освежиться. А он вынырнул мне навстречу.
– Он взял тебя силой? – нахмурилась Лада.
– Нет, матушка, – покачала головой Леля. – Это минутная слабость или столь же короткая страсть, помутившая мой разум. В то сладкое мгновение я любила его больше всех на свете.
– Все бывает, – горько усмехнулась Лада.
– Может, мне избавиться от плода? – вскинула глаза на собеседницу Леля.
– И думать забудь, – прикрикнула на нее Лада. – Альвы не дарят свою любовь абы кому и просто так. Тебе предстоит родить героя, которого ждет великая судьба в этом мире.
– А как же князь Родегаст? – печально вздохнула Леля. – Меня ведь прочат ему в жены.
– Родегасту нужен наследник, – усмехнулась Лада. – И ты родишь его князю.
– Но ведь это обман? – растерялась Леля.
– Обман, но угодный богам! – твердо возразила Лада. – Я научу тебя, как скрыть беременность. Это не так уж сложно, тем более тебе, правнучке альва. И помни – ты поступаешь так не только ради себя, не только ради ребенка, но и ради самого князя Родегаста, у которого уже никогда не будет детей.
– Из-за проклятия Коломана?
– Нет, – покачала головой Лада, – из-за жар-цвета. Нельзя держать дар богов в своем доме и думать, что это сойдет тебе с рук.
– Почему же ты не сказала об этом Родегасту?
– Он бы не понял меня. Заподозрил бы в коварстве. Ты скажешь владыке Асии твердое "да", Леля, но поставишь условие, что твоя нога никогда не переступит порог Асгарда.
– Но как я это ему объясню, матушка?
– Ты скажешь, что такова воля твоего прадеда, царя альвов, и ты не можешь его ослушаться. Пусть Родегаст подарит тебе дворец, расположенный в Расене, только здесь ты сможешь родить ему сына. Ибо, по мнению альвов, проклятие наложено не на самого Родегаста, а на замок Асгард.
– Я поняла, матушка, – склонилась Леля. – Твоя воля для меня закон.
– Возьми вот это, – протянула ей Лада небольшой сосуд. – Одна капля в питье или пищу Родегаста, приворотное заклятье, произнесенное тобой, и все твои трудности на брачном ложе разрешатся сами собой.
– Ты так добра, матушка, – вздохнула Леля, – но почему они хотят убить тебя?
– Родегаст здесь ни при чем, он ищет примирения с Яртуром, и я готова ему в этом помочь.
– Тогда тебе следует повидаться с Бекасом, – прошептала Леля. – Он стоит за дверью.
Честно говоря, Лада не ждала такой прыти от Яртура. В последнее время их отношения разладились настолько, что княгиня почти не надеялась на помощь сына. Возможно, в этом была виновата сама Лада, видевшая порой в Яртуре только продолжение самого ненавистного ей человека – князя Волоха. Ненависть к отцу не могла не влиять на отношение к сыну. И Яртур, видимо, заметил холодность матери и отдалился от нее.
– Зови, – коротко бросила Лада.
Вот кто совершенно не изменился за последние месяцы, так это мечник Бекас. В его прищуренных глазах таилась все та же насмешка, а тонкие губы привычно кривились в усмешке. Бекас был умен, отчаянно храбр и предан Яртуру, наверное, потому, что отец его был родом из орланов и погиб вместе с князем Арием. Это Лада привезла маленького Бекаса в Преслав, чтобы воспитать из него мечника для дружины сына Яртура, и, судя по всему, не ошиблась в выборе.
– Рад служить тебе, княгиня Лада, – поклонился Бекас.
– Как ты пробрался в Расену?
– Так ведь ворота города открыты, – усмехнулся мечник. – Заходи всяк, кто пожелает. Побаиваемся мы только Волоха и Турицу, которые знают нас в лицо.
– Кто это мы?
– Я, Шемякич и Хмара.
– А Яртур?
– Он неподалеку. В загородной усадьбе боярина Бренко и готов явиться по первому же твоему зову.
– Скажи ему, что я горжусь своим сыном, но не хочу, чтобы он рисковал из-за меня жизнью, – нахмурилась Лада.
– Любое твое желание для нас закон, княгиня, но только не это, – твердо сказал Бекас. – Сегодня ночью мы попытаемся выкрасть тебя отсюда.
– Вы сильно рискуете, – покачала головой Лада.
– Расена – не Асгард, – возразил ей мечник. – Выкрасть тебя из замка будет гораздо трудней.
– У меня есть обязательства перед боярином Бутуем. Я бы хотела, чтобы Яртур повидался с ним и выслушал условия, предлагаемые Родегастом. Князь Асгарда не хочет войны, и, возможно, им удастся договориться.
– У нас есть союзник, – задумчиво покачал головой Бекас.
– Ты имеешь в виду Слепого Бера? – нахмурилась Лада. – Вы дали ему клятву?
– Нет, – решительно тряхнул густыми волосами мечник. – Мы свободны в своем выборе. Но Коломан считает, что оставлять жар-цвет в руках Родегаста слишком опасно, и, по-моему, он прав.
– В данном случае я с Коломаном согласна, – кивнула Лада, – и попробую убедить в этом если не Родегаста, то хотя бы Бутуя.
– Если тебе, княгиня, удастся договориться с Бутуем и Родегастом, то постели возле пруда белое полотно, это будет знаком, что нас здесь ждут.
Глава 11
Ловушка
К сожалению, все хорошее в этом мире рано или поздно заканчивается. Боярин Бутуй понял это, когда услышал осторожное покашливание приказного Глузда возле дверей ложницы. А ведь, казалось, прошел всего один миг, когда Бутуй и Злата, опьяненные страстью, слились в объятиях.
– Благодарю тебя, боярин, за гостеприимство, – ласково пропела княгиня Злата, поднимаясь с ложа.
– Я очень надеюсь, что эта наша встреча будет не последней, – не остался в долгу Бутуй.
– Да поможет нам богиня Макошь, – вздохнула Злата.
Вообще-то надеяться на помощь богини в деле срамном и малопочтенном это как-то уж слишком самонадеянно. Но боярин Бутуй в отношения княгини Златы с гневливой Макошью вмешиваться не собирался. Однако на всякий случай, дабы избежать недовольства богов, решил пожертвовать барана Яриле, покровителю всех любовных страстей, как одобряемых свыше, так и неодобряемых.
– Княгиня Турица обыскалась княгиню Злату, – зашипел на ухо боярину Бутую приказный Глузд. – Где она только ни была. Осмотрела все закоулки во дворце и в саду. Даже на конюшню заглядывала. А в ложницу, вишь, она заглянуть не догадалась.
– Но ты, догадливый, – поднес Бутуй кулак к носу расторопного приказного. – Смотри у меня, чтобы ни одна живая душа не узнала. Где сейчас княгиня Турица?
– Пошла к княгине Ладе, попрощаться.
К концу этого обстоятельного прощания боярин Бутуй и княгиня Злата как раз и поспели. Врожденная деликатность двух княгинь, сделавших вид, что не заметили долгого отсутствия блудливой парочки, позволила Бутую обрести себя и с достоинством выйти из сложного положения. Во всяком случае, он лично проводил гостий с крыльца и даже помог княгине Турице утвердиться в седле смирной гнедой кобылы.
– Хорош у тебя дворец, боярин Бутуй, – восхищенно прицокнула на прощание княгиня, – но уж больно велик. Иным женщинам здесь впору заблудиться. Смотри, княгиню Ладу не потеряй.
Боярин намек Турицы понял и слегка покраснел от смущения. Зато Злата на ехидные слова княгини даже бровью не повела. Лишь одарила на прощание Бутуя обворожительной улыбкой. Боярин искал глазами знакомого мечника, коего жена княжича Ратмира числила в своей свите, но, к немалому своему изумлению, не обнаружил его среди биармцев, окруживших княгиню и княжон плотным кольцом. Озабоченный боярин порывался даже спросить об ашуге Злату, но так и не решился. В конце концов, таинственный мечник мог ему просто померещиться.
– К княгине Ладе входил кто-нибудь посторонний? – насел Бутуй на Глузда, как только за гостями закрылись ворота.
– Княгиня Турица входила, – развел руками толстый приказный. – Опять же княгиня Леля и княгиня Злата…
– Дурак, – прервал его Бутуй. – Я тебя о мужчинах спрашиваю.
– Мечник был, – дернул головой Глузд. – Рослый такой детина с синими бесовскими глазами.
Услышав это, Бутуй даже крякнул с досады, но, пораскинув умом, пришел к выводу, что встреча мечника с княгиней и самому боярину, и князю Родегасту скорее на пользу, чем во вред. В конце концов, Бутуй для того и перевез княгиню Ладу из Асгарда в Расену, чтобы она нашла посланца к сыну Яртуру. И, надо отдать должное дочери князя Ария, она сдержала слово, данное боярину, даже раньше, чем он рассчитывал.
– Был он у меня, – охотно подтвердила Лада догадку Бутуя. – Как раз в то время, когда ты занимался блудом с княгиней Златой.
Боярин попробовал было оправдаться, но потом лишь рукой махнул. Чего уж там. Коли оплошал, то оплошал. И княгиня Лада вправе на него обидеться. К счастью, женское сердце отходчиво, и Бутуй очень надеялся, что с течением времени его оплошка мхом зарастет или вообще растворится в пространстве.
– Жениться тебе надо, боярин, – покачала головой Лада, – в твои ли годы за каждым бабьим подолом бегать.
– Так ведь силой меня боги наделили неизбывной, – вздохнул Бутуй. – И рад бы остепениться, но плоть свое требует.
– Но если боги наделили, то с них и спрос, – улыбнулась княгиня, да так сладко, что у боярина екнуло под ложечкой. Похоже, Лада не посчитала его вину такой уж существенной. Все-таки она была зрелой женщиной, а не обидчивой простушкой и хорошо понимала, что разум не всегда способен обуздать плотские желания. – Мой тебе совет, боярин, коли хочешь до седых волос гоголем ходить, пореже в Асгард наведывайся.
– Это как же? – не понял Бутуй. – Ты на что намекаешь, княгиня?
– На жар-цвет я намекаю, боярин. Вреден он для мужского здоровья.
И тут Бутуя как в голову ударило. Выходит, не в проклятии Коломана дело! И не в порченых женах князя Родегаста. Ведь та же Милица родила ему Олену, а потом как отрезало. Неужели жар-цвет всему виною?! Сам боярин божественное чудо видеть не удостоился и сейчас был только рад этому. А вот Родегаст не раз тем жар-цветом любовался. И княжичу Ратмиру его показывал. И боярину Владу. И витязю Удо. Все они как на подбор бездетны. За исключением княжича Ратмира, но тому за дочь, рожденную Златой, не богов надо благодарить, а Яртура.
– Жар-цвет дар Велеса, а не Перуна, – продолжала гнуть свое княгиня Лада, – нельзя его держать в замке, построенном Ударяющим богом. Ведь нам неизвестно, какую силу заложил Перун в основание Асгарда и с какой целью он его построил. Велес с другими богами никогда не ладил, так почему вы, асы, решили, что выращенный им цветок приживется в месте, освещенном именем Перуна.
Бутую ничего другого не оставалось, как хлопать себя в отчаянии по бедрам да кивать в знак согласия. А ведь не только Коломан, но и кудесник Баян протестовал против опрометчивого решения князей. Выходит, Баян догадывался, чем может все это закончиться для асов.
– Ты только Родегасту об этом не говори, – остерегла боярина княгиня Лада. – Не поймет он тебя. А если поймет, то голову снимет, дабы тайна его бесплодия не дошла до бояр и простых асов. Шутка сказать, ведь Асия остается без наследника, пресекается род, берущий свое начало от семени бога Перуна.
Бутуй и без того перетрусил не на шутку, а безжалостная княгиня Лада продолжала свое жуткое пророчество:
– Вся Асия может стать бесплодной, если ты, боярин, не уговоришь Родегаста убрать жар-цвет из Асгарда.
– Так как же я его уговорю?! – воскликнул Бутуй. – Ведь Родегаст на этом жар-цвете просто помешался. Не отдаст он его Коломану.
– Коли не отдаст, то пусть перпепрячет в место, о котором никто, кроме его доверенных лиц, знать не будет.
– А Яртур с таким решением согласится?
– Я его уговорю, Бутуй, – сказала Лада. – Ведь это будет спасением для всех, в том числе и для Яртура. Жар-цвет уже перессорил всех окрестных князей, а далее будет только хуже. Сегодня ночью посланец Яртура придет в твой дом, боярин, за ответом князя Родегаста. Поторопись.
Бутуй и сам понимал, что промедление смерти подобно. Отказ Родегаста от предложения Яртура будет означать войну, долгую и кровопролитную. И в этой войне асы, при любом ее исходе, окажутся проигравшей стороной. Теперь Бутуй в этом нисколько не сомневался. Было бы хорошо, если бы в этой мысли утвердились все асские старейшины, включая князя Родегаста. Дабы обрести в противоборстве с упрямым князем надежных союзников, Бутуй для начала решил договориться с боярином Владом и витязем Удо. Оба они были людьми осторожными и разумными, а потому вполне могли внять предостережениям княгини Лады. Однако и самый ближний к князю боярин, и самый опытный в Асии полководец далеко не сразу вняли горячим увещеваниям Бутуя.
– С какой же стати мы должны принимать условия безусого мальчишки? – удивился боярин Влад. – Мы готовы признать его права на Орланию, в крайнем случае на Себерию, раз уж он все равно там утвердился, но при чем тут, спрашивается, жар-цвет?
– А при том, боярин, что жар-цвет таит в себе угрозу не только для Асгарда, не только для Асии, но и для всех окрестных земель! – аж зашелся от возмущения Бутуй.
– Это мы и без тебя знаем, – небрежно бросил расходившемуся боярину витязь Удо.
– А если знаете, то зачем вы поместили Велесов цветок в место, где Перун и его небесные мечники породили племя асов? Ведь это цветок не только Велеса, но и Вия! Вы нашей смерти хотите, бояре? Вам неведомо, кто такой Вий? Вы собрались превратить Асгард в царство нави?
Боярин Влад и витязь Удо переглянулись. По их вытянувшимся лицам Бутуй определил, что слова его не пропали втуне, и почувствовал облегчение.
– Но ведь жар-цвет дает власть над миром, – попробовал было возразить боярину Удо.
– А кто тебе это сказал, витязь? – насмешливо спросил Бутуй. – Князья Волох и Авсень? Тогда почему эти два властолюбца так легко отказались от дара Велеса. Уж не для того ли, чтобы ослабить или погубить асов?
– Но слова Волоха подтвердили и наши волхвы, и парсские маги, – запротестовал Влад.
– Волхвы Даджбога во главе с Баяном были против, – напомнил Бутуй. – А парсы спят и видят, как подчинить себе наши земли.
– Но кудесник Перуна Измир лично заверил князя…
– И где теперь тот Измир? – горько усмехнулся Бутуй. – Он умер, пытаясь постичь тайну жар-цвета. И все волхвы, помогавшие ему, умерли вместе с ним. Или я ошибаюсь, бояре?
Вы ведь скрыли от простых асов причину их гибели.
– Люди смертны, – буркнул себе под нос Влад.
– Именно это я и пытаюсь вам втолковать, бояре, – усмехнулся Бутуй. – Игрушки богов не предназначены для простых смертных.
– Хорошо, – мрачно кивнул Удо. – Что ты предлагаешь?
– Вы увезете жар-цвет из Асгарда и спрячете его где-нибудь далеко в горах. Тайну этого места будут знать только Родегаст и вы двое. И пусть он сгинет там, этот проклятый Виев цветок.
– А Яртур поверит, что мы его не обманываем? – засомневался Удо.
– Как только жар-цвет покинет Асгард, это почувствуют все, – махнул рукой Бутуй. – Какой тут может быть обман.
– Это верно, – согласился с настырным собеседником Влад. – Внука рахмана Коломана не так-то просто обмануть. Я согласен с Бутуем, остается теперь уломать Родегаста. Он двадцать лет бредил властью. Погубил многих людей, а теперь мы предлагаем ему добровольно отречься от звезды, которая вела его едва ли не всю жизнь.
– Звезды бывают разные, – вздохнул Бутуй. – И самая страшная среди них звезда Полынь, предвестник грядущего мора.
– Двадцать лет – достаточный срок, чтобы убедиться в тщетности своих усилий, – поддержал боярина витязь Удо. – Сдается мне, что князь Родегаст многое понял и без наших слов.
Князь Родегаст выслушал боярина Бутуя спокойно, не перебив его ни словом, ни жестом. На худом, жестком лице его не отразилось ничего – ни гнева, ни сомнений. А молчал он столь долго, что у боярина мурашки побежали по спине. Родегаст был человеком крутым и скорым на расправу. Если он, чего доброго, заподозрит непрошеных советчиков в измене, то тем не сносить головы. И не остановят его ни прежние заслуги ближних бояр, ни древность их родов. А охотники, готовые выполнить любую волю князя, в Асгарде всегда найдутся. Вон их сколько толкается в прихожей. Одно слово князя – и конец. У боярина Бутуя от долгого ожидания ослабли ноги. Если бы он сейчас стоял, а не сидел на лавке, то непременно бы рухнул на каменный пол, застеленный соломенными циновками.
– Хорошо, – изрек наконец Родегаст. – Передайте Яртуру, бояре, что я согласен с его предложением.
У Бутуя при этих словах князя словно гора с плеч свалилась, от полноты чувств он даже икнул, но тут же, спохватившись, прикрыл рот ладошкой. А Родегаст к сказанному так ничего и не добавил. Молча поднялся из-за стола и покинул зал, тяжело переставляя негнущиеся ноги. Нелегко, видно, далось ему это решение.
С приближением ночи княжича Ратмира обуяла нешуточная тревога. И хотя к вылазке все вроде было готово, Ратмир без конца приставал к Волоху и Ерменю с вопросами, доводя князя и боярина до белого каления. Заговорщики собрались на исходе дня в усадьбе княжича, благо от нее до дворца Бутуя было рукой подать. Князь Себерии уже проклял тот час, когда ему пришла в голову мысль использовать младшего брата князя Родегаста в деле, не стоящем выеденного яйца. У Волоха под рукой было достаточно мечников, чтобы самому схватить посланца Яртура и свернуть ему голову раньше, чем он примется обольщать наивных асских бояр. К сожалению, участие беров в столь сомнительном деле могло не понравиться Родегасту. Чего доброго, владыка Асгарда посчитал бы действия Волоха самоуправством, с весьма печальными для себерского князя последствиями. В этой связи не шибко умный княжич Ратмир являл собой идеальное прикрытие. Кто ж знал, что этот глупец в дополнение ко всему окажется еще и трусом.
– Княгиня Злата спит? – спросил Волох у Ерменя.