Дороги здесь представляли собой смесь утоптанной земли и истертого роккрита. Кузница добыла из южного пояса все, что хотела, еще века назад, но после нее еще остались следы промышленности. То, что считалось городами, состояло из рассыпающихся модулей, самодельных хижин и старых каменных и роккритовых зданий, переоборудованных под жилье. Пустые улицы были усыпаны мусором, лаяли бродячие собаки. Калли видела дворы за заборами и открытые сараи, доверху набитые, как ей показалось, обломками. Хотя складывали их там намеренно. В вассальных городах все имело свою ценность и применение.
Быстрая смена местности действовала отрезвляюще. Они ушли от шоссе Фиделис и обширных прибыльных полей обогатительных и перерабатывающих заводов всего на пять-шесть километров. И через час ходьбы вступили в отхожее царство провинциальной бедности и паразитического существования.
Вокруг не было ни души. Интересно, жители хибар сбежали или спрятались? Калли больше понравилось бы второе.
Мобилизованная двадцать шестая остановилась на перекрестке и устроила пятиминутный привал - только попить и передохнуть. Они пришли в поселение, которое, как утверждал шелушащийся знак, называлось Горловина Пласта. Несколько человек разошлись по ближайшим жилищам в поисках воды и связи. Где-то на задворках жалобно гавкали собаки. Розовый песок кружил в легком ветерке и пах графитом.
Горловина Пласта состояла из нескольких пересекающихся лачужных улиц, скучившихся вокруг трех больших десятинных домов, принадлежавших когда-то Механикус, - пятиэтажных громадин, которые торчали среди крытых жестью построек, словно монументы. Окна в них были закрыты щитами и забиты досками, от крыш давным-давно остались рыбьи скелеты стропил. Столетия, проведенные под ветром и песком, сточили резьбу и барельефы на величественных фасадах до слабых, неясных пятен. Отошедшая облицовка, превратившаяся в металлолом, болталась на ветру. Позади десятинных домов располагалась шеренга рудных бункеров. Постройки подобных размеров намекали, что Горловина Пласта когда-то была процветающим и важным поселением. Огромные металлические цилиндры бункеров, возвышающихся даже над могучими десятинными домами, проржавели насквозь уже много лет назад. Коррозия окрасила их в темно-коричневый цвет - цвет гнилого мяса, если не считать пятен яри-медянки на округлых боках. Вокруг ржавых свесов крыш вспархивали и стремительно носились плотные стайки крошечных зефирид. Протяжные звуки горнов Гинекса слышались отсюда словно в чьем-то сне.
Позади бункеров Калли разглядела далекий розовый горизонт Астроблемы и ощутила запах розового песка, задувающего через заброшенные ветряные щиты.
Она коснулась золотого медальона на шее.
- Это означает "звездная рана", - произнес Биндерман.
- Простите? - спросила Калли, вдруг осознав, что тот стоит рядом.
- Астроблема. Это означает "звездная рана", - повторил он.
- Да, я знаю, мистер Биндерман.
- Конечно, знаешь, такая образованная девочка. Наверное, мне следует обращаться к тебе "мэм".
- Я не хочу быть главной, - сказала Калли.
- Думаю, что тебе это нужно. Что им это нужно, - тихо ответил он.
Калли закинула карабин за спину, вытерла губы и хлебнула из фляжки тепловатой воды. Позади них остатки Двадцать шестой расселась прямо на земле или приткнулась в тени. Слышно было, как Ларс Вульк пререкается с Антиком.
- Его надо приструнить, - произнес Биндерман.
- Которого?
Биндерман улыбнулся. Калли посмотрела на остальных. Дженни Вирмак, богатенькая девочка из Верхограда, стояла в стороне от остальной группы, глядя на север, в сторону дома. Из Горловины Пласта Орест Принципал казался неясным голубым бугорком на горизонте. Дженни Вирмак ни с кем не разговаривала уже несколько часов.
Ласко, тощий помощник ткача из Гинекса, перешнуровывал ботинки. Ранаг Зелумин, шлиховальщик руды из Гинекса, потерял два пальца при нападении на шоссе, и Рейсс делала ему перевязку. Калли всегда знала Зелумина как веселого и приветливого человека. После ранения он стал поникшим и задумчивым. Калли полагала, что скорее от шока, чем от кровопотери. Еще один, о ком надо будет беспокоиться.
Калли попыталась вспомнить имена новых для нее людей. Внушительный бородатый мужчина в темных очках, куривший лхо-сигарету так, словно она была для него последней, - Жакарнов, как-то так. Он много не разговаривал. Калли слышала, что Жакарнов работал оператором ткацкого станка в рабочем поселке Кейпток и относился к службе в СПО всерьез. И несомненно, был ветераном третьего резерва. Интересно, почему он так и не получил звания? Из-за физической формы, вероятно. Мужчину средних лет неподалеку звали Бранифф. Он все время говорил о своих детях и показывал всем их пикты. Калли была бы не против, если бы он перестал, потому что это сводило всех с ума. Просто Бранифф умудрялся таким образом напоминать остальным, что у всех остались любимые и близкие, кроме, наверное, Рейсс.
Рыжеволосая веснушчатая женщина, по имени Саша, ссутулилась на противоположной стороне улицы. Калли так и не уловила ее фамилию. Саша разговаривала с темнокожим прислужником Механикус по имени Робор, для которого служба в третьем резерве была частью кузнечного ученичества. Кузница требовала от большинства низших работников отслужить срок или два в СПО. Предполагалось, что это сближает имперскую и механиковскую половины Ореста, но все понимали, что половины всегда будут раздельными, так же как все знали, что половины никогда и не были половинами.
Дальше от Саши и Робора стоял мелкий отвратный крысеныш по имени Фирстин, у которого были самые плохие зубы, которые Калли когда-либо видела. Фирстин курил вонючие черные чируты, которые и объясняли состояние его зубов. Голла сказала, что Фирстин находился в третьем резерве по приговору Магистратума за торговлю запрещенными товарами. Рядом с ним, пробуя одну из его гадких чирут, стоял горилла по имени Вольпер - толстошеий тупица, который работал грузчиком в Аргентуме.
Еще были двое, чьих имен она вспомнить не могла. Это сколько получалось? Восемнадцать, включая ее? Мобилизованная двадцать шестая уменьшилась до восемнадцати человек. Тем не менее ответственность была большая.
Подошли Голла с Иконисом.
- Калли-детка, мы с Боном тут осмотрелись, - сообщила она. - Не нашли ни вокса, ни еды, ни колонок, ни проточной воды. Мы с Боном искали очень тщательно.
- В поселении таких размеров должна быть вода, - сказала Калли.
Бон Иконис помотал головой:
- Мы искали. Тут нет водоснабжения, нет труб, нет стоков. Им приходилось беречь и охранять воду наравне с остальными ценностями. Они унесли ее с собой.
- Унесли с собой? - переспросил Биндерман.
- Здесь никого не осталось, - пояснил Иконис.
- Тогда почему у меня ощущение, что за мной следят? - спросил Биндерман, бросая взгляды по сторонам.
Калли тоже огляделась. В ярком свете дня щебечущие стайки зефирид лавировали между верхушками бункеров. Дженни Вирмак по-прежнему пялилась в никуда.
- Калли-детка? - позвала Голла.
- Мы идем дальше, - сказала Калли решительно. - Отыщем воду и найдем укрытие на ночь. Третье желание - вокс. Бон, мистер Биндерман, будьте добры, поторопите остальных, чтобы были готовы к выступлению.
Она пошла прочь, Голла догнала ее.
- Ты куда направилась, сестренка?
- Нужно поговорить с Дженни, - тихо ответила Калли. - Она уже на грани.
- Угу, - согласилась Голла.
- Так что, это Бон Иконис?
- Что?
- Мы с Боном то, мы с Боном се…
- Замолчи!
- Он тебе нравится. Хочешь, чтобы он стал твоим особым другом.
- Замолчи сейчас же! - прошипела Голла, сдавленно фыркая.
Калли остановилась и с улыбкой повернулась к подруге.
- Только попробуй сказать, что нет, - прошептала она.
- Нет!
- Врунья.
Голла Улдана залилась краской.
- О, да ты втюрилась не на шутку! - сказала Калли. - Насмерть просто.
- Так очевидно, да?
- Так же, как очевидно, что он обалденный.
- Ты же замужем, Замстак!
- Если я не хожу в магазин за плойнами, еще не значит, что не сумею разглядеть тот, что посочнее.
Голла хихикнула:
- Он обалденный, да! А что, правда, так заметно?
Калли покачала головой:
- Да, так заметно.
- Замолчи!
- Иди поднимай остальных. Можешь построить глазки своему обалденному Бону.
Голла поджала губы и спросила:
- Я как, нормально выгляжу?
- Ты в центре зоны боевых действий, Улдана. Хватит уже!
Голла прыснула и побежала обратно.
Калли подошла к Дженни Вирмак.
- Твоя подруга, - произнесла Дженни, не глядя на Калли, - хороший человек.
- Моя подруга?
- Большая женщина. Из низов, я полагаю, но очень сердечная.
- Голла очень добрая, - сказала Калли. - Ты как?
- Я хочу… Я хочу домой, - ответила Дженни Вирмак.
- Мы работаем над этим, - заверила ее Калли.
- Я хочу в улей, где безопасно. Я хочу внутрь. Папа хочет, чтобы я пришла домой.
- Твой папа?
Дженни кивнула. Калли увидела, что у той набегают слезы.
- Папа велел мне вступить в третий резерв. Он сказал, что для меня это будет жизненный опыт, и оплатил учения. Он сказал, что это поможет мне познакомиться с людьми и изучить все слои улья. Он никогда не думал, что я окажусь на войне. Он, должно быть, в ужасе. Он, наверное, сейчас отправляет своих людей искать меня, но они меня не найдут, потому что я не там, где должна быть.
"Если бы ты была там, где должна быть, Дженни Вирмак, ты была бы мертва", - подумала Калли, но удержалась и не произнесла этого вслух.
Дженни отвела взгляд от далекого силуэта Ореста Принципал и в первый раз посмотрела на Калли:
- Можно, я пойду домой? Пожалуйста. Мне здесь плохо. У меня так бьется сердце, что кажется - земля вздрагивает.
Хлынули слезы. Калли обняла ее. Дженни Вирмак была гораздо выше Калли, но приняла ее объятия, словно материнские, положив щеку на правое плечо Калли и крепко сцепив руки у нее за спиной.
- Все хорошо, - утешала Калли.
Она почувствовала, как в груди девочки бешено колотится сердце. Дженни права, бедняжка: словно земля вздрагивает при каждом ударе.
Калли взглянула поверх плеча Дженни. Увидела ржавые макушки бункеров на фоне горячего синего неба. Ощутила тяжелый толчок. Увидела, как с крыш бункеров сорвались и заметались в ужасе стайки зефирид.
- Дженни.
- Что?
- Беги.
Калли оторвалась от девочки и сняла с плеча карабин.
- Беги! - крикнула она, не отрывая глаз от бункеров. Повернулась назад и завопила остальным на перекрестке: - Бегите! В укрытие!
Все озадаченно посмотрели в ее сторону.
- Бегом! - заорала Калли.
Она почувствовала, как под ногами подпрыгнула земля, на этот раз не от сердцебиения. И еще раз.
Остальные по-прежнему стояли на месте, недоумевая.
Из-за шеренги бункеров появилась боевая махина.
Калли забыла сглотнуть, хотя ей очень, очень это было нужно.
Махина казалась бесконечно огромной. Почему-то под резким, суровым светом солнца она выглядела больше, чем вообще возможно. Махина сделала еще один потрясший Вселенную шаг и повернулась к Калли. Между ними не было ничего, кроме длинной и прямой пыльной дороги, шедшей через полуразрушенный центр Горловины Пласта.
Калли обнаружила, что не может двинуться. В двухстах метрах от нее махина сделала еще один шаг. "Владыка войны". Это "Владыка войны". Она узнала базовую конструкцию. Стефа восхищали легионы титанов, и, как только они перебрались на Орест, он несколько раз водил ее посмотреть публичные парады на Марсовом поле, где Легио Темпестус выставлял свои грандиозные махины. Калли узнала модель, очертания и цветовую схему - Легио Темпестус, легион Ореста.
Махина сделала еще один тяжелый шаг. Наконец-то поняв, что она видит, Мобилизованная двадцать шестая рассыпалась в ужасе, разбегаясь в разные стороны. Бросая снаряжение и оружие, они бежали, заскакивали в дома и прятались в сумраке.
Калли не двигалась с места.
Реактор махины рокотал. Послышался скрежет металла по металлу, когда она сделала еще один шаг. Калли, оставшаяся на улице в одиночестве, отступила на шаг назад, не отрывая глаз от махины.
Махина, похоже, была ранена. Она выглядела ссутулившейся и измученной. На левом боку зияли обожженные дыры, из теплообменников струился прозрачный сизый дым. Она остановилась и медленно выпрямилась, голова поднялась из ссутуленных плеч. Махина осторожно повернула корпус влево, вправо. Орудийные конечности и корпусные установки были открыты и готовы. Калли услышала лязг хорошо смазанных механизмов и благородный гул внутренних моторов.
Калли отступила еще на шаг.
Она почувствовала, как задрожали барабанные перепонки и завибрировали глазные яблоки. "Владыка войны" обшаривал ауспиком улицу. Он охотился за чем-то. А Калли была лишь частью местности. Хоть и было похоже, будто махина шла и остановилась перед ней, Калли понимала, что та ее вообще не заметила.
Но Калли все равно подняла руку:
- Прошу вас…
И не сказала больше ничего. Фасад одного из монументальных десятинных домов взорвался - сквозь него прошла вторая махина, разбрасывая штукатурку и кирпичи. Она двигалась быстро, выгнутые назад ноги размашисто и напористо несли ее вперед. "Владыка войны" начал поворачиваться к ней, но меньшая машина - "Пес войны", если Стеф научил Калли чему-нибудь, - уже обошла его с фланга, стреляя с орудийных конечностей.
Калли дрогнула от грохота орудий. Она ощутила запах озона - высокомощный лазер молотил по вздрагивающим пустотным щитам. "Пес войны", быстрый и настырный, казался уродливым мелким зверьком, если нечто, возвышающееся над крышами, можно назвать мелким. Сгорбленный и боевитый, он отважно наскакивал на огромного "Владыку войны", похожий на разозленную пританцовывающую ворону, которая пытается отпугнуть орла.
"Владыка войны", высоченный и массивный по сравнению с "Псом войны", продолжал поворот. "Пес войны" метнулся назад, затем отскочил в сторону, проломившись сквозь хибары в стремлении не попасть в зону обстрела "Владыки войны". Он был размалеван грязно-черным, золотым и темно-красным; крокодилий корпус усеивали редкие заклепки, словно стежки на плохо сшитой коже. Грубые эмблемы на броне вызвали у Калли тошноту. Двигаясь скачущими, цепкими шагами, он стрелял снова и снова, настойчиво избивая великана в спину.
"Владыке войны", похоже, надоел этот мелкий и дерзкий противник. Он развернулся с поразительной силой и накинулся на меньшую махину. Без предупреждения его главные орудия извергли стремительный шквал огня.
Гигантский удар тряхнул Калли. Она закрыла лицо руками, закрываясь от ослепительных вспышек. Ряд жилых домов исчез в туче разлетающихся обломков.
"Пес войны", принимая попадания на щиты, ринулся прочь от преследующего его разрушения и скачками бросился к гигантским бункерам, топча несчастные жилища Горловины Пласта. "Владыка войны" зашагал следом. Выстрелив вдогонку, он почти одновременно разнес два бункера, разворотив хрупкие ржавые цилиндры, словно те были сделаны из сахарной ваты. Бункеры сложились и обрушились внутрь себя со скрежетом рвущегося и лопающегося металла.
"Пес войны" развернулся среди клубов оранжевой пыли, взлетевшей на месте сложившихся бункеров, и двинулся обратно, прямо на своего огромного соперника. Его орудийные установки осветились яркими дульными вспышками. Несколько выстрелов расплескались о щиты "Владыки войны", остальные пролетели мимо, уносясь над головой Калли в поселение, словно блуждающие кометы. Выстрел турболазера пробил насквозь ребра "Владыки войны", выбросив из выходного отверстия на спине облако атомизированной брони и испарившейся смазки. В ответ "Владыка войны" просто выстрелил из пушки "Вулкан".
Казалось, вспышка расколола небеса, словно удар молнии. Взрыв отбросил наглую махину в сторону, щиты ее зашипели и замерцали, пытаясь зарастить пробой.
"Пес войны" попытался восстановить равновесие, но великан уже оказался рядом. Пустотные щиты махин застонали и затрещали, соприкасаясь друг с другом.
У Калли заныли зубы. В носу свербело, словно сейчас хлынет кровь. "Владыка войны" спокойно выдвинул кистень и хлестнул по корпусу "Пса войны", словно человек, наказывающий упрямую собаку. "Пес войны" взвыл, блея сиренами. И торопливо зашагал назад. Ревуны "Владыки войны" рявкнули в ответ, и он дернул кистень обратно, пропахав им по ощеренной морде "Пса войны".
Полный контакт. Земля вздрогнула. Одна из когтистых лап "Пса войны" скользнула по щебню, когда тот попытался выправиться. Он продолжал отступать. Кистень, со стоном рассекая воздух, пронесся снова и ударил вопящего "Пса войны", отбросив назад, в один из древних ржавых бункеров. Бункер с грохотом осел.
Тишина. Пыль. Висящий в воздухе запах озона.
"Владыка войны" остановился, вглядываясь в расходящуюся пыль. Затем развернулся, втягивая оружие ближнего боя. Протрубили ревуны. Махина медленно захромала в сторону Калли.
- Калли! Калли-детка!
Голла выскочила из укрытия и бросилась туда, где стояла посреди солнцепека Калли Замстак. Схватила ее и попыталась оттащить назад.
- Нет! Я должна!.. - рявкнула Калли.
- Давай в укрытие, ненормальная! - завопила Голла.
Пока она тянула Калли за собой, обе почувствовали, как запульсировала внутриглазная жидкость. "Владыка войны" снова искал добычу.
- Пусти! - крикнула Калли.
Слева, неподалеку от них, высоко в воздух взметнулись обломки жестяных крыш и навесов из дранки.
Второй "Пес войны" обнаружил себя. Он все это время был прямо здесь, пока они хлебали воду и курили вонючие чируты. Таился в засаде прямо рядом с ними, среди низких лачуг и жилищ, не далее чем в пятидесяти метрах от перекрестка. Он встал, мускулистые гидравлические конечности заскрипели, поднимая его во весь рост.
Осколки черепицы и кирпича градом хлынули вниз. Куски жестяной кровли, гремя, полетели на землю. Голла завизжала, не оставляя попыток утянуть Калли в укрытие. Большой кусок стропил и кровли, падая, разминулся с ними на волосок.
Их накрыла тень второго "Пса войны". Калли уставилась на него снизу вверх, сопротивляясь отчаянным усилиям Голлы. Она никогда не была так близко от махины. Та стояла к ней боком, смело встретив "Владыку войны" лицом к лицу. Калли могла заглянуть под его отставленные орудийные конечности, в тень щелей между толстыми плитами брони, видела нижнюю сторону короткого сегментированного хвоста, выставленного назад как противовес. Махина, казалось, стояла совсем рядом.
"Пес войны" был окрашен в темно-красный, черный и золото, как и его близнец. Слышался скрежет и шипение гидравлики, похожий на грязный треск мусорного кода, вой внутренних моторов, набирающих мощность. Калли уловила запах высохшей крови и гниющего мяса. Жуткие вымпелы побед свисали с запястий махины и хлопали на сухом ветру. Хвост с лязгом ходил из стороны в сторону.
"Владыка войны", наступая, загудел ревунами. "Пес войны" поднял морду и дерзко продребезжал в ответ какое-то оскорбление на машинном коде.
Голла влепила Калли пощечину:
- Пошла, долбанутая сука! Здесь нам не место! Шевелись!