Астра отдышалась и в знак готовности стиснула амфитриона коленями. Он нырнул, быстро погружаясь вдоль скального выступа. Внизу показались смутные силуэты каких-то сооружений, скрытых длинными темно-зелеными лентами водорослей. Скоро мэги различила разрушенные стены странных зданий из грубых гранитных глыб, широкие ступени и торчавшие из донного песка черные обелиски. Впереди, за обломками рифленых колонн, показались скульптуры неизвестных существ с человеческими телами и недобрыми клыкастыми лицами. Амфитрион проплыл дальше, и там, за темными ветвями кораллов, поднимавшимися, словно мертвый лес, у границы погибшего города, мэги увидела скелет чудовища – только длинна клыков его была с человеческий рост. Из темно-зеленого сумрака взгляд пустых глазниц, казался взглядом смерти, притаившейся на глубине. Рядом с черепом исполина, будто молчаливые слуги, медленно фланировали молодые акулы.
Астра сжала шею Коралисса, давая понять, что пора на поверхность. Когда они вынырнули, мэги долго не могла прийти в себя, жадно хватая воздух и отплевывая воду. Перед глазами вращались, лопались черно-зеленые круги, и по спине бежал колючий озноб.
– Видно, этот город древнее всех тех, что погибли с Атрией, – сказал Коралисс, придерживая Астру над волнами.
– Думаешь, его построили сами хораги? – спросила она, отдышавшись.
– Не знаю кто, – увлекая мэги за собой, амфитрион направился к ближнему островку. – В развалинах могут остаться таинственные вещи, похожие на те, что мы находим изредка в атрийских городах. Тебе это интересно?
– Очень! Особенно, если эти вещи волшебные. Интересно, Коралисс, – держась за его руку, она перевернулась на спину – амфитрион тянул ее за собой, словно огромная рыба. – Только я ничем не смогу помочь. Я едва не задохнулась, а мы не погрузились даже наполовину.
– Скоро приплывет Бирессиа, старик Волоб и Ламириа. Вместе мы посмотрим, что может быть полезного в руинах. Я обязательно найду что-нибудь для тебя, – добравшись до островка, Коралисс помог мэги вскарабкаться на скользкую каменную ступень.
Они долго сидели там, глядя, как солнце опускается за горизонт. Как гаснет его блеск, и в море тускнеет рябящий кровавый след. Вспомнилась легенда о черном либийском боге – Абопе, живущем в глубокой пропасти за Океаном и будто пожирающем на ночь светило. Но даже нутро этого чудовищного бога не могло стать пленом животворному огню. Корчась от мук жара его, Абоп выпускал солнце под утро, и начинался новый день, а бог с чешуйчатым телом гада мучился от боли и злобы. И дрожала земля, и над ней темными тенями витали Боль и Зло. Только логово Абопа находилось далеко – никто не знал точно где, здесь же, у Карбоса, скоро должен был появиться Аасфир.
До наступления сумерек Коралисс рассказывал мэги все, что он успел узнать об устройстве либийского храма и обряде морского Змея. В конце рассказа амфитрион добавил, что с корабля Давпера девушек уже перевезли в святилище. Это было печальной вестью, и Астра думала, что до того, как вернется сюда сын Абопа, им нужно было попробовать вызволить хотя бы кого-нибудь из пленниц.
– Храм стоит почти на самом берегу, – задумчиво сказала мэги, – но со стороны моря в него можно пройти лишь через Змеиные ворота…
– Еще в него можно проплыть. Да, – кивнул Коралисс, заметив недоумение на ее лице. – Со стороны моря в храм ведет узкий подводный туннель. Узкий, но я вчера проплывал через него и подслушивал разговоры жрецов.
– Вот как? И ты бы рискнул провести тем путем меня? – Астра наклонилась, посмотрев в его блестящие глаза. – Вместе с Голафом Брисом. Этой или следующей ночью.
– Туннель длинный, но там есть полости с воздухом. Думаю, можно, – согласился он, поглаживая волосы мэги, спадавшие на грудь, и глядя на нее с тихим вожделением. – Только для тебя это опасно. Лучше потерпеть два дня, дождаться возвращения амфитрит.
– Прекрасно! Пока рейнджер ищет верный путь в храм, мы уже нашли самый хитрый и неожиданный. Поплыли назад, Коралисс, – Астра спустилась со скальной ступеньки. – Ну-ка, – она подтолкнула его, принуждая повернуться.
Амфитрион не подчинился – обнял ее и толчком отплыл от скалы.
– Коралисс, рыбий сын! – Астра вздрогнула от его поцелуя и напряглась всем телом. – Это нельзя со мной… – прошептала она. – Наверное, нельзя. У тебя соленые губы…
– Я представил, что ты тоже этого хочешь, – амфитрион направился к Карбосу, бережно прижимая мэги к себе, с блаженством ощущая, как ее обнаженная грудь с маленькими жесткими сосками касается его груди.
– Мало ли, что на уме у земных дев. Совсем не значит, что ты должен это делать. Пусти, я сама поплыву, – попросила она, лаская ладонью его гладкую кожу, под которой перекатывались упругие мышцы.
Они поплыли рядом. Коралисс лишь помогал ей, скользя то справа, то слева в черной, блестящей искрами звезд, воде. Обессилев у самого берега, Астра схватилась за руку амфитриона, они одолели остаток пути и вместе повалились на мокрую гальку.
– Ты волшебное существо, – прошептал Коралисс, трогая губами ее грудь. – Будто Эриса, покинувшая на миг море.
Спасаясь от его поцелуев, мэги повернулась лицом вниз, чувствуя, как волны, набегающие с плеском, ласкают ее ноги, а руки амфитриона сильнее разогревают страсть, страсть, которая проснулась много раньше от прикосновений гладкого тела. Коралисс приподнялся, разглядывая ее, даже в бледном блеске луны так манящую солнечным теплом. Растирая соленые брызги, перепончатая ладонь опустилась по спине мэги, едва касаясь, прошла по внутренней стороне бедер. Далеко сзади нарастал шум прибоя, отзывающийся шальной, беспокойной мелодией где-то в голове и груди. Астре показалось, что амфитрион шепчет молитву властной богине, в следующий миг он выдохнул порывисто, шумно. И то ли сам он, то ли, вздыбившаяся вдруг, могучая морская волна, накатилась на мэги, прижала к земле, вошла в нее прохладной струей. Астре чудилось, что безумная сила моря нещадно овладела ей. Волны накатывались, разливались по телу, шипя теплой пеной, не отпуская ни на миг. Вскрикнув, она схватилась за зыбкий берег – рыхлая галька и ракушки рассыпались в пальцах. Амфитрион судорожно обнял юную мэги, будто впитывая ее тепло, изогнулся, еще теснее прижимая ее к земле, и через миг отпустил.
Он исчез, хлюпнув, будто рыба, не сказав ни слова. Открыв глаза, Астра поднялась на четвереньки, отползла к высокому камню и встала, придерживаясь за его край. Глова кружилась, и ноги не слушались. Твердый, верный берег казался ей все тем же изменчивым, волнующимся морем.
– Шетов амфитрион, – прошептала она. – Дрянной лягушонок… Ты, наверное, изнасиловал меня. Что ты со мной сделал?
Она стояла, растеряно глядя на отражение звезд и луны в воде, совсем не понимая наполнявших ее неясных, но сильных желаний. То ей хотелось броситься в море, найти там Коралисса и жарко обнять его, а может выплеснуть на амфитриона зачавшийся гнев или схватить одежду, лежавшую невдалеке, и скорее бежать, бежать подальше отсюда. Пройдя несколько шагов, Астра прислонилась спиной к скале. Стихия Эрисы еще не отпустила ее, струясь по всему телу теплыми волнами, шипя пеной и оседая легким зудом где-то внутри.
– Дрянной лягушонок… – рассмеявшись, повторила мэги, потом неторопливо оделась, смыла песок с лица и пошла к ручью.
Луна, поднявшаяся над вершиной утеса, кое-как освещала узкую тропу, исчезающую в траве. Подувший с моря ветерок легко качал серебристые папоротники и ветви деревьев. У зуба нависшей над проходом скалы мелькали быстрые черные крылья летучих мышей, иногда слышался их тонкий писк.
– И где же ты была? – Голаф появился бесшумно из-за разлапистых зарослей, начинавшихся вблизи пещер.
– Искупаться ходила, – придерживая край юбки, Астра перепрыгнула через ручей.
– Я это понял, – сказал рейнджер, поглядывая на ее мокрые волосы. – Конечно, с амфитритами. Ночное купание – как романтично, – он стал посреди тропы, заслоняя проход.
– Да. С Коралиссом. В море кувыркались. И целовались еще. И… Тебя это тревожит, Голаф? – Астра остановилась в шаге перед ним. – Нет? Пропусти.
– Не надо пытаться меня этим дразнить. Ничего не выйдет, госпожа Пэй. Я не из тех мужчин, которых можно пользовать, как тряпку, – лицо его помрачнело, он неохотно отступил в сторону.
– Вот и хорошо. А я не из тех женщин, которые овечками в стаде пастуха, – Астра направилась к входу в пещеру, мерцавшему отблесками костра.
Голаф молча пошел следом.
Из глубины жилища тянуло дымом и кисловатым запахом сырных лепешек, которые Холиг разогрел на ужин.
– Наконец-то, госпожа Пэй, господин Брис, – завидев их, засуетился эклектик, расставляя на куске рогожи, накрывавшем плоский камень, чашки. – Подгорело кое-что малость. Поймите, я в кухне не сильно опытный. Все же алхимия желудка имеет неясные мне особенности, – он протянул руку, приглашая к столу.
– Главное, что горячее, Бернат. Да лишь бы в зубах не взорвалось, – Астра взяла дымящуюся лепешку, горстку маслин и направилась к трону. Отражая пламя костра, кристаллы кварца вокруг него сияли торжественным золотисто-красным светом.
– Мастер, огонь ты здесь зря развел. Его заметено с южных скал, – с недовольством заметил Голаф, присаживаясь на сундук. – Нужно было в дальнем зале.
– Так этот у нас Зал Высокого Совета, – оправдался эклектик и решительно водрузил на стол баклажку с вином. – Как же не здесь?
– Итак, преступим, – призывая к вниманию, Астра взмахнула палочкой, извлеченной из лепешки. – Как мы и решили, милейшие господа, нам нужно крепко постараться вытащить пленниц до появления Аасфира. Сидеть и покойно ждать возвращения "Кириды", полагаю, глупо – потом у нас может просто не хватить времени. Господин доблестный рейнджер, надеюсь, ваш сегодняшний поход не был напрасен, и вы узнали каким образом можно проникнуть в храм? – спросила она со скрытой насмешкой.
– Это что, военный совет? – поморщившись, Голаф снял сапог с распухшей после неудачного прыжка ноги.
– Нет, это магический совет, поскольку где я, там главной становится магия и очарование светлейшее, – притворно-стыдливо качнув ресницами, Астра подняла глаза к своду, разглядывая тонкие каменные сосульки.
– Ах, вон оно что, ваше светлейшее волшебство! Тогда послушайте, что скажу я, – рейнджер развязал ленточку на голове – тяжелые от пота волосы беспорядочно упали на его лицо. – Я обошел храм со всех возможных сторон и признаю: либийцы знали толк в строительстве укреплений. Стены высокие с наклоном вовне, со сторожевых башен просматриваются все подходы – настоящая крепость. Даже с командой паладина Греда ее не взять. И не пролезть незамеченным никому, разве что кроме опытного рейнджера. Только я один могу попытаться перелезть ночью через стену. Такие вот дела, госпожа Пэй, – отломив обугленный край лепешки, Голаф замолчал, с усмешкой поглядывая на мэги.
– Я вас внимательно слушаю, господин Брис, – Астра в нетерпении поигрывала палочкой.
– Я заберусь туда. Только вывести так просто девушек из Абопова логова нельзя. Я насчитал там под тридцать жрецов с бритыми башками и за два десятка стражей, вооруженных длинными луками и копьями. От стен придется бежать через широкий, открытый стрелам двор. Они без труда растерзают нас. Представь себе, дорогая, ты и свое "спелл" сказать не успеешь.
– Это и все? – поинтересовалась Астра, умалчивая пока о том, что рассказал ей Коралисс.
– Нет не все, – начиная все больше сердиться, огрызнулся Брис. – У меня есть план. – Если нам только поможет твой порошок, Бернат. Если его силы хватит, то план сработает.
– Завтра же я продолжу его производить. Будьте в спокойствии, выйдет очень сильный порошок, – с уверенностью сказал эклектик и, стукнув зубами о чашку, влил в себя изрядную порцию вина. – Гром-порошок будет, гринх-пиратинх его!
– План такой, – продолжил Голаф, – взорвать восточную стену вместе с воротами и сторожевыми башнями. Подкрасться ночью и взорвать. Уж это я смогу, – опустив покрасневшие глаза, он кивнул головой. – Смогу ради Аниты.
– Стену снесет, какая б не была, если весь порошок под нее, – веселея от вина, заверил Холиг.
– Без стены будет проще, – Голаф сунул в рот кусок лепешки и, жуя, продолжил: – Я сам уберу из лука их стрелков. Дальше, может, и твое волшебство сгодится, мэги Пэй. Мы ворвемся в святилище и освободим пленниц. Но лучше не спешить, дождаться людей Греда. Тем более, и порошка еще толком нет.
– Офренеть, какой глупый план! – рассмеялась Астра. – Прямо вторая Кардорская война. Взрывающийся порошок – наше тайное оружие против этого гринха ползучего – Аасфира. Неизвестно еще, сработает ли оно, но тратить его раньше времени нельзя.
– Забудь ты о своем Аасфире. Я должен спасти сестру! А она уже там, в проклятом храме!
– Не шуми, Голаф, – мэги махнула на него рукой. – У меня есть план получше: без порошка и ударов головами об стенку. В святилище со стороны моря ведет туннель, заполненный наполовину водой. Амфитриты помогут нам проплыть через него. Вот и все – сразу в храме мы будем. А дальше – как повезет. Если сможем освободить пленниц, то выведем их тем же ходом.
– Тебе это Коралисс доложил? – Брис вытер руки об недоеденную лепешку и встал.
– Ну не Давпер же.
– Тайный ход – это хорошее известие. Очень хорошее. Если действительно так, то это многое меняет, – рейнджер поворошил палкой угли в костре, вспыхнувший жарче огонь заплясал рыжими бликами на его лице и стенах пещеры. – Бернат, а налей-ка мне своего рохесского.
– Это вот с радостью, господин Брис. С огромнейшей радостью! Вино – такая штука, что очень помогает размышлению, – эклектик вскочил и щедро плеснул в пустую чашку. – И много в нем мудрых мыслей плавает.
– Уж помню. Особенно после нашей попойки в Ланерии, – отпивая маленькими глотками, Голаф скосил глаза на мастера Холига, потом повернулся к Астре. – Госпожа Пэй, может, не будем ссориться? М-м? – осушив чашу и отставив ее, он подошел к мэги.
– Вот! – торжествуя, сказал Бернат, подняв палец. – Вот и пришла твоя мудрость!
– Помнишь, тогда с трупником? – опустившись на колено у трона, рейнджер взял ее руку. – Тогда ты очень помогла мне, хотя я и много ворчал, что ты влезла не в свое дело.
– И ты мне с тех пор должен сорок сальдов. Я не злопамятная, Голаф. Просто у меня память невероятно хорошая. Все помню до мелочей, – протянув рейнджеру вторую руку, она встала. – Бернат, милый, налей мне тоже.
* * *
Храм Абопа, сложенный из гладких, цвета запекшейся крови, плит был похож на трехступенчатую пирамиду с толстыми рифлеными колоннами у входа и галереей на втором ярусе, украшенной черными идолами. Высокие, в пять-шесть человеческих ростов стены надежно охраняли внутренний двор. Над восточными воротами и по углам возвышались круглые сторожевые башни. Оглядевшись, Давпер еще раз убедился, что взять приступом обитель змеепоклонников его абордажникам будет не по силам. Если же пустить с катапульты бочки с взрывающимся порошком, то можно наделать большого шума, даже разнести часть стены и пару башен со стороны моря, открыв путь головорезам Бота. Только бочек имелось всего четыре, этого бы вряд ли хватило – заряды могли не попасть в цель, и даже попади они все точно в основание стены, не было никакой уверенности, что прочная многослойная кладка рухнет. Поэтому не стоило рисковать. Пока не стоило большую проблему с картой решать маленькой, для кого-то смертельной войной. Да и зачем, если была милая Астра Пэй, и был еще другой путь – путь мирных, почти дружеских отношений со жрецами, на который Хивс возлагал надежды с самого начала.
– Я в трепете! – почти без фальши сказал Давпер, поглядывая на чернокаменный алтарь посреди двора, из которого, словно огромные черви торчали ржавые скобы. – Великий Змей приходит прямо сюда? Неужто вы можете видеть явление сына всевластного Абопа? – спросил он верховного жреца.
– Два раза в год. И будет так, пока среди дев земных он не отыщет ту, которая станет не пищей ему, а женой, – ответил Хемихех, промокая лысую голову, татуированную сдвоенным зигзагом, идущим от переносицы. – Благодарю, Хивс, за то, что вы сделали. И Абоп одарит вас своей милостью, будь вы в море или на земле, – он поднял посох с обсидиановой головой змеи, ярко блестящей на солнце, и прочертил в воздухе руну Дагаз. – Обычно дев, отмеченных божественным именем, привозят сюда пираты и продают за большие деньги. Может, вы желаете получит что-нибудь взамен? Совет или какую услугу?
– Мы же от чистого сердца. Наслышаны о могуществе вашего бога и сочли передать ему долгом дары. Но это еще не все. Эй, Бот, – Давпер махнул дородному абордажнику, стоявшему в отдалении рядом с Морасом. – Ну-ка давай подношение.
Бот подбежал тяжкой трусцой, прижимая к животу бронзовый ларец.
– А вот оно, ваша змеистость. Вот, – он откинул крышку, с торжеством показывая украшения из серебра, золотые бляхи и склянки с дорогими ароматными маслами. – Это для храму, чтоб и вам, и Змею сыто жилось.
– Эх, дурак, – тихо и с недовольством произнес Давпер, покосившись на него мутно-зеленым взглядом. – Извините его, достопочтимый Хемихех – не все матросы бывают умны. Здесь почти девять колтов серебра, золото и еще кое-что, – взяв у абордажника ларец, Хивс протянул его младшим служителям Абопа, застывшим статуями по правую строну от алтаря. – Надеюсь, вам будет от этого польза.
– Господин Хивс!.. – глядя на сияющие солнцем дорогие побрякушки, верховный жрец покачал головой. – Мы это, конечно же, используем. Во славу милости Его!
– Единственное… Вы знаете, у нас с капитаном Морасом есть одно желание. Мечта давняя,… – Давпер замялся, понимая, что сейчас наступил самый важный для него момент. И если либиец откажет, то на один из возможных путей к карте Кара-Маат станет меньше. – Святейший Хемихех, мы хотели бы видеть Змея своими глазами. Хотели бы посмотреть чудодейственный обряд целиком.
– В дни Таинства посторонним путь сюда закрыт, – хмуро сказал верховный жрец, капли пота снова густо выступили на его темно-бронзовом блестящем лбу. – Но я подумаю, господин Хивс. Подумаю, как и в чем мы можем сделать исключение. Только вы тоже подумайте, нужно ли вам это. Ведь Свадьба Аасфира не просто зрелище, которые греховники показывают любопытным на площадях северных городов.
– Это Священное зрелище, – с чувством проговорил Давпер. – Я все понимаю, мудрейший Хемихех. Именно поэтому мы так стремимся его видеть. Может быть, своим скромным участием заручиться расположением бога в наших морских скитаниях.
– И конечно, в самых далеких портах, говорить невежам о силе и власти его, – добавил подошедший ближе Морас. – Вы уже выбрали девушку из предназначенных для обряда? – поинтересовался он, скрывая волнение. Его больно покусывало опасение, что либийцы укажут на Аниту, несмотря на заверения Давпера, что если такое случится, то он найдет способ повлиять на решение слуг Абопа.
– Невеста будет названа в последний вечер, – ответил Хемихех и, коснувшись на своей шее пекторали, украшенной лазуритом и жемчугом, подал знак младшим из свиты унести ларец в храм.