Лицо Скрюченного светилось, когда он своими длинными узловатыми пальцами прикасался к латам, к прекрасно сбалансированному оружию. Он поднял свое покрытое шрамами Лицо навстречу озабоченному лицу Элрика.
– О, мой господин! Мой король! Скоро ты узнаешь радость сражения!
– О да, Скрюченный. И будем надеяться, это будет настоящая радость.
– Я научил тебя всем приемам – искусству удара мечом, искусству стрельбы из лука, искусству сражаться копьем, как в седле, так и пешим. И ты хорошо учился, что бы там ни говорили о твоей слабости. Только один во всем Мелнибонэ Может сравниться с тобой в искусстве владения мечом.
– Принц Йиркун, возможно, более искусный воин, – задумчиво сказал Элрик. – Разве нет?
– Я же сказал "только один", мой повелитель.
– И этот один и есть Йиркун. Что ж, когда-нибудь настанет день, и мы проверим это в деле. Я искупаюсь, прежде чем облачаться во все это железо.
– Лучше бы тебе поспешить, господин. Судя по тому, что я слышал, дел у тебя немало.
– Апосле купания еще и посплю. – Элрик улыбнулся, видя испуг на лице своего старого друга. – Так будет лучше. Ведь я не могу лично направлять барки на их боевые позиции. Я должен буду командовать всей битвой, а потому будет лучше, если я отдохну.
– Если ты считаешь, что это для пользы дела, повелитель, то так тому и быть.
– А ты удивлен. Тебе не терпится увидеть, как я облачусь во все это железо и стану расхаживать в нем, надменный, как сам Ариох…
Рука Скрюченного взметнулась ко рту, словно эти слова произнес не его хозяин, а он и тут же пожелал остановить их. Его глаза расширились.
Элрик рассмеялся.
– Ты думаешь, я говорю кощунственные речи? Ну, я говорил кое-что и похуже, а ничего дурного со мной не случилось. На Мелнибонэ, Скрюченный, демоны подчиняются императорам, а не наоборот.
– Как тебе будет угодно, мой господин.
– Это истина, – сказал Элрик и вышел из комнаты, сзывая рабов. Военная лихорадка охватила его – он ликовал.
Наконец он облачился в доспехи: массивная кираса, кожаная куртка на подкладке, длинные поножи, кольчужные рукавицы. В руке он держал пятифутовый палаш, который, согласно легенде, принадлежал человеческому герою по имени Обек На палубе, опираясь о золотые перильца мостика, стоял его огромный щит с нарисованным на нем пикирующим драконом. Голову Элрика украшал шлем – черный шлем с головой дракона, венчающей вершину, и крыльями дракона, отходящими от головы вверх и назад, и хвостом дракона на задней части. Шлем снаружи был черным, но внутри виднелась бледная тень, с которой смотрели два малиновых глаза, а с боков выбивалисыгряди молочно-белых волос, похожие на дым, струящийся из окон горящего здания. А когда шлем поворачивался в слабом свете, исходящем из фонаря, который висел у основания главной мачты, очертания белой тени становились резче – точеные, красивые черты, прямой нос, изогнутые губы, миндалевидные глаза. Император Элрик Мелнибонийский вглядывался во мрак лабиринта, в котором уже были слышны первые звуки, издаваемые приближающимися морскими разбойниками.
Он стоял на высоком мостике огромного золотого боевого барка, который, как и все остальные суда такого рода, напоминал плывущий зиккурат, оснащенный мачтами, парусами, веслами и катапультами. Этот барк назывался "Сын Пьярая" и был флагманом флота. Рядом с Элриком стоял гранд-адмирал Магум Колим. Как и Дивим Твар, адмирал был одним из немногих близких друзей Элрика. Он знал Элрика со дня его рождения и помогал ему узнать все, что можно было узнать о командовании боевыми кораблями и о сражениях флотов. Хотя Магум Колим про себя иногда и думал, что Элрик слишком большой книгочей и слишком уж любит предаваться размышлениям, чтобы властвовать в Мелнибонэ, но он признавал право Элрика на власть и, слыша разговоры Йиркуна и ему подобных, приходил в ярость. На флагманском барке был и принц Йиркун, хотя в настоящее мгновение и находился внизу, осматривая корабельные катапульты.
"Сын Пьярая" стоял на якоре в огромном гроте – одном из сотен, вырубленных в скалах лабиринта при его строительстве и имевших одно назначение: служить местом засады для боевых кораблей. Здесь было достаточно высоты для мачт и пространства для работы веслами. Каждый из золотых боевых барков был оснащен несколькими рядами весел, каждый ряд для двадцати-тридцати гребцов. Число весельных рядов составляло четыре, пять или шесть (как на "Сыне Пьярая"). Барки могли иметь до трех независимых рулевых систем – носовых и кормовых. Облаченные в золотую броню, эти корабли были практически неуязвимы и, несмотря на большие размеры, двигались быстро и легко маневрировали, когда того требовали обстоятельства. Они уже не первый раз поджидали врагов в засаде – и не в последний (хотя в следующий раз обстоятельства будут совсем не похожими на нынешние).
Боевые барки Мелнибонэ нынче редко можно было увидеть в открытых морях, но когда-то они бороздили моря, как зловещие плавучие золотые горы, и там, где они появлялись, поселялся ужас. В те времена флот был больше и включал сотни судов. Сейчас их оставалось менее сорока. Но и этого количества было достаточно. И теперь в туманной темноте они поджидали врага.
Прислушиваясь к ударам волн о борта барка, Элрик сожалел, что не придумал плана получше. Он не сомневался, что и этот сработает, но испытывал горькое чувство, оттого что будет погублено немало жизней – как мелнибонийских, так и варварских. Лучше было бы придумать что-нибудь такое, что отпугнуло бы варваров, чтобы не нужно было сражаться с ними в лабиринте. Флот южан был не первый, кто польстился на сказочные богатства Имррира. Южане были не первыми, кто тешил себя верой, что, мол, мелнибонийцы, не отваживавшиеся теперь покидать пределы Грезящего города, утратили свою былую силу и не могут защитить свои сокровища. И потому южан необходимо уничтожить, чтобы все получили недвусмысленный урок. Мелнибонэ по-прежнему было сильным королевством. По мнению Йиркуна, оно было достаточно сильно, чтобы восстановить свое прежнее владычество над миром, – сильно если не воинской силой, то колдовством.
– Тихо! – Адмирал Магум Колим подался вперед. – Кажется, это был звук весла.
Элрик кивнул.
– Похоже.
Теперь они слышали ритмичные всплески – это ряды весел погружались в воду и делали гребки; слышался и скрип дерева. Южане приближались. "Сын Пьярая" находился ближе всего к входу в лабиринт, и он первым должен был выйти из засады, но только после того, как последний корабль южан пройдет мимо. Адмирал Магум Колим протянул руку и загасил фонарь, а потом быстро и бесшумно спустился вниз предупредить команду о приближении южан.
Незадолго перед этим Йиркун с помощью колдовских заклинаний вызвал особого рода туман, который скрывал от взора врагов золотые барки, но не ухудшал видимость с мелнибонийских кораблей. И вот теперь Элрик увидел факелы впереди – это налетчики осторожно двигались по лабиринту. На расстоянии в несколько минут от них прошел десяток галер. Адмирал Магум Колим вернулся на мостик к Элрику, с ним появился и принц Йиркун. На Йиркуне тоже был шлем в виде дракона, хотя и не такой великолепный, как на Элрике – Элрик был одним из немногих живущих на Мелнибонэ владык драконов. Йиркун ухмылялся в темноте в предвкушении предстоящей бойни.
"Жаль, что Йиркун выбрал именно этот барк", – подумал Элрик. Но Йиркун был вправе находиться на флагманском Корабле, и Элрик не мог отказать ему в этом.
Мимо них прошло уже полсотни кораблей.
Йиркун нетерпеливо прохаживался по мостику, бряцая доспехами. Его рука в кольчужной рукавице держала рукоятку палаша.
"Уже скоро, – повторял он про себя. – Уже скоро!"
И вот, когда последнее судно южан прошло мимо них, застонал поднимаемый якорь и погрузились в воду весла "Сына Пьярая". Корабль из грота устремился в канал. Он врезался во вражескую галеру и раскроил ее на две части.
Команда варваров дико завопила. Люди разбегались в разные стороны. На остатках палубы бешено плясали факелы – люди старались остаться на плаву, не упасть в темные, холодные воды канала. Несколько отважных пик царапнули борта мелнибонийского флагмана, который продирался сквозь размолотые останки вражеского судна. Но лучники Имррира стреляли точно, и оставшиеся в живых варвары были убиты.
Звук этого скоротечного столкновения стал сигналом для других барок. Они в боевом порядке вышли из своих укрытий в высоких скальных стенах, а изумленным варварам, вероятно, показалось, что эти огромные золотые корабли появились прямо из монолита скал – корабли-призраки, полные демонов, которые обрушились на них дождем пик, стрел и горящих головешек. Теперь весь извилистый канал был обуян хаосом сражения, его наполняли боевые кличи, эхом отдававшиеся от стен, скрежет стали о сталь напоминал дикое шипение какой-то чудовищной змеи, расчлененной на сто кусков высокими, неуязвимыми судами мелнибонийцев. Казалось, золотые барки без всякого страха надвигаются на врага, их таранящий металл устремлялся к деревянным палубам и бортам и словно бы притягивал вражеские суда, чтобы легче было их уничтожить.
Но южане были отважны и, хотя и оказались захвачены врасплох, скоро оправились. Три их галеры устремились на "Сына Пьярая", поняв, что это флагманский корабль. Горящие стрелы взметнулись в воздух и упали на деревянную палубу, которая не была защищена золотой броней. Стрелы несли воинам огненную смерть, а там, где они падали на палубу, занимался пожар.
Элрик поднял над головой щит, и в него ударились две стрелы, срикошетили и, по-прежнему горя, упали вниз. Элрик следом за стрелами перепрыгнул через перила на самую широкую и незащищенную палубу, на которой грудились воины, готовясь отразить нападение галер. Послышался звук стреляющих катапульт, и черноту прорезали три шара голубого огня – зажигательные ядра, упавшие в воду рядом с галерами. Последовал новый залп, и один из клубов пламени, попав в мачту дальней галеры, рухнул на палубу, по которой тут же побежали огненные языки. Абордажные крючья вцепились в борта галеры и подтащили ее к барку.
Элрик был среди первых, кто оказался на палубе вражеского корабля. Он ринулся туда, где увидел капитана южан, облаченного в грубые разноцветные доспехи под таким же разноцветным плащом. Капитан, державший обеими руками огромный меч, криком понукал своих людей, призывая их сопротивляться "мелнибонийским собакам".
Элрик приблизился к мостику, и тут на него бросились три варвара, вооруженные кривыми мечами и прикрывающиеся небольшими продолговатыми щитами. Их лица были искажены страхом, но тем не менее пираты были исполнены решимости сражаться до конца, словно не сомневались в своей близкой гибели, но намеревались дорого продать свои жизни. Перекинув перевязь своего щита поближе к плечу, Элрик двумя руками ухватил палаш и атаковал моряков – одного он сбил с ног кромкой своего щита, а другому размозжил ключицу. Третий варвар отпрыгнул в сторону и сунул свой кривой меч в лицо Элрику. Элрик едва увернулся, но острое лезвие все же царапнуло ему щеку, из которой появились капельки крови. Элрик взмахнул палашом, как косой, и тот, глубоко войдя в бок варвара, почти рассек его надвое. Еще мгновение тот продолжал сражаться, не в силах поверить, что уже мертв, но, когда Элрик высвободил палаш, глаза варвара закрылись ион упал. Тот, кто получил удар щитом Элрика, теперь пытался встать на ноги, но тут Элрик повернулся, увидел его и вонзил клинок ему в череп. Теперь путь к мостику был свободен. Элрик начал подниматься по трапу, отметив про себя, что Капитан его видит и ждет наверху.
Элрик поднял щит, чтобы отразить первый удар капитана. Сквозь царящий вокруг шум он слышал, что человек кричит ему:
– Умри, ты, белолицый демон! Умри! Тебе больше нет места на земле!
Эти слова едва не отвлекли Элрика от необходимости защищаться. Ему показалось, что в них есть зерно истины. Возможно, ему и в самом деле больше не было места на земле. Может быть, именно поэтому Мелнибонэ медленно умирало, именно поэтому рождалось все меньше детей, именно поэтому и драконы прекратили размножаться. Он дал капитану Возможность еще раз нанести удар по щиту, а потом под его прикрытием бросился в ноги варвару. Но капитан предвидел это движение и отскочил назад. Это дало Элрику время, чтобы подняться во весь рост и встать лицом к лицу с капитаном.
Лицо варвара было таким же бледным, как и у Элрика, по нему струился пот. Дышал он тяжело, а в глазах его застыли смертная тоска и дикий страх.
– Почему вы не оставите нас в покое, варвар? – услышал Элрик собственный голос. – Мы не делаем вам ничего плохого. Когда мелнибонийцы в последний раз нападали на Молодые королевства?
– Вы делаете нам плохо уже одним своим существованием, бледнолицый. Вашим колдовством. Вашими традициями. Вашим высокомерием.
– Так вы поэтому приплыли сюда? Причина вашего нападения в том, что мы вызываем у вас отвращение? Или вы хотите поживиться нашими богатствами? Признай, капитан, в Мелнибонэ вас привела алчность.
– По крайней мере, алчность – честное качество, понятное. Но в вас нет ничего человеческого. Еще хуже: вы не боги, хотя и ведете себя так, будто вы – боги. Ваше время кончилось, и вы должны быть стерты с лица земли, ваш город – уничтожен, а ваше колдовство – предано забвению.
Элрик кивнул.
– Возможно, ты и прав, капитан.
– Я прав. Наши святые так говорят. Наши ясновидцы предвидят ваше падение. Это падение вызовут сами Владыки Хаоса, которым вы служите.
– Владыки Хаоса потеряли интерес к делам Мелнибонэ. Они лишили нас своей поддержки почти тысячу лет назад. – Элрик внимательно смотрел на капитана, выверяя расстояние между ним и собой. – Может быть, именно поэтому ослабели и мы сами. А может быть, мы просто устали от своей силы.
– Как бы то ни было, – сказал капитан, отирая капли пота со лба, – ваше время истекло. Вы должны быть раз и навсегда уничтожены. – И тут он застонал, потому что палаш Элрика вошел в его тело ниже разноцветного нагрудника и пронзил желудок и легкие.
Опустившись на колено, Элрик начал извлекать свой длинный палаш, глядя в лицо варвару, на котором теперь появилось выражение умиротворенности.
– Это несправедливо, бледнолицый. Мы едва успели сказать друг другу несколько слов, а ты прервал разговор. Ты отличный боец. Чтоб тебе вечно мучиться в Высшем Ацу. Прощай.
Элрик не знал, зачем он это сделал, но, когда капитан рухнул лицом вниз, он дважды ударил клинком по его шее, и голова, отделившись от туловища, покатилась по мостику и упала вниз – в холодные, глубокие воды.
И тут из-за спины Элрика появился Йиркун все с той же ухмылкой на лице.
– Ты сражался яростно и умело, мой повелитель. Этот мертвец был прав.
– Прав? – Элрик вперил гневный взгляд в кузена. – Прав?
– Да, в том, что касалось его мнения о твоем воинском искусстве.
Йиркун, хмыкнув, отправился руководить боем – его люди добивали последних оставшихся в живых варваров.
Элрик не знал, почему он отказывался ненавидеть Йиркуна прежде. Но теперь он и в самом деле ненавидел его. В это мгновение он бы с удовольствием прикончил своего кузена. Ему казалось, что Йиркун заглянул в самую его, Элрика, душу и испытал презрение к тому, что там увидел.
Внезапно альбиноса переполнило чувство гневной тоски, он всем сердцем в это мгновение жалел, что он мелнибониец, что он император и что Йиркун вообще явился на этот свет.
Глава шестая
Преследование: умышленное предательство
Словно огромные великаны, плыли золотые боевые барки над разметенными в щепы вражескими кораблями. Несколько кораблей еще горели, несколько – тонули, но большинство уже лежало в неизмеримых глубинах канала. Тени горящих Кораблей плясали на скальных стенах – словно призраки бойни посылали свое последнее "прости", прежде чем отправиться в морские глубины, где, согласно легендам, все еще властвовал Владыка Хаоса, снаряжавший души всех погибших в морских сражениях в команды своих призрачных кораблей. А может быть, их ждала не столь тяжелая судьба – может быть, они становились слугами Страаши, повелителя водных элементалей, который властвовал в верхних слоях океана.
Но некоторым удалось бежать. Каким-то образом моряки-южане сумели прорваться по каналу мимо мощных боевых барков, и теперь они, видимо, уже достигли открытого моря. Такое сообщение поступило на флагман, где на мостике снова стояли вместе Элрик, Магум Колим и принц Йиркун, обозревая произведенное ими разрушение.
– Мы должны пуститься за ними в погоню и уничтожить, – сказал Йиркун. Он сильно вспотел, его темное лицо лоснилось, глаза лихорадочно сверкали. – Мы должны преследовать их.
Элрик пожал плечами. Он чувствовал слабость. Он не взял с собой запаса снадобья, чтобы пополнить свои силы, и теперь жаждал вернуться в Имррир и отдохнуть. Он устал от кровопролития, устал от Йиркуна, но больше всего устал от себя. Ненависть, которую он испытывал к своему кузену, еще Больше истощала его, и он ненавидел свою ненависть. Это было хуже всего.
– Нет, – сказал он. – Пусть уходят.
– Пусть уходят? Безнаказанными? Очнись, мой Император! Это не по-нашему! – Принц Йиркун повернулся к престарелому адмиралу. – Разве это по-нашему, адмирал Магум Колим?
Магум Колим пожал плечами. Он тоже устал, но в глубине души был согласен с принцем Йиркуном. Враг Мелнибонэ должен понести наказание за то, что хотя бы помыслил о нападении на Грезящий город. И тем не менее он сказал:
– Это должен решить император.
– Пусть они уходят, – повторил Элрик. Он тяжело оперся о поручень. – Пусть они принесут это известие в свои варварские земли. Пусть они расскажут там, как их победили владыки драконов. Это известие распространится повсюду. И уверен, после этого они надолго оставят нас в покое.
– В Молодых королевствах полно дураков, – ответил Йиркун. – Они не поверят этому известию. Они всегда будут пиратами. Наилучший способ предупредить их – сделать так, чтобы ни один южанин не остался живым или свободным.
Элрик глубоко вздохнул, пытаясь преодолеть слабость, которая грозила свалить его с ног.
– Принц Йиркун, ты испытываешь мое терпение…
– Но, мой император, я думаю только о благе Мелнибонэ. Ведь ты же не хочешь, чтобы твой народ решил, что ты слаб, что ты боишься сразиться с пятью кораблями южан.
Тут гнев Элрика придал ему сил.
– Кто скажет, что Элрик слаб? Может быть, ты, Йиркун? – Он знал, что следующее его заявление лишено всякого смысла, но не смог сдержаться. – Хорошо, мы отправимся в погоню за этими жалкими лодчонками и потопим их. И давайте поспешим. Я устал от всего этого.
В глазах Йиркуна, отправившегося отдавать приказания, сверкнул зловещий огонек.