"Уважаемый", вместо того чтобы учтиво выслушать меня и должным образом ответить, повел себя подобно пациенту психушки. Взвыв, как ужаленный в задницу, он воспарил к потолку и принялся корчить идиотские рожи, то растягивая на половину прохода и без того безобразные ушки, то скаля кривые зубы и заливаясь истерическим хохотом. Я даже не сразу догадался, что это забавное чудовище, всеми силами пыталось напугать меня, не подозревая, что перед ним маг Блатомир.
– Уважаемый, Вирга ради, прекратите паясничать и ответьте на простой вопрос, – попробовал я еще раз, когда он поперхнулся дурацким хохотом, и в подземелье наступила минутная тишина. – Подскажите, как пройти к гробнице Сура Пориза?
– Сура Пориза? – стряхнув пыль с огромного балахона, призрак чуть более осмысленно посмотрел на меня.
– Ага, Сура Пориза – героя Северного похода. Дело у меня к его косточкам, – пояснил я.
– Герцогиня Липаоника этого не одобрит, – мигнув розовым глазом, сообщил псих в балахоне. – Какого демона вы здесь делаете в этот час? Нужно срочно доложить ей! Ей и господину Маенезу! Миго-о-ом!
Взвыв, он метнулся вперед по проходу, пролетел сквозь меня и растворился в темноте.
Я догадался, что времени на поиски усыпальницы остается мало. Против меня здесь было все: и стены, и неподатливая дверь, о которой говорил Конфуз, и обитатели подземелья. Теперь я мог надеяться только на свои ноги и заклятия, хранившиеся в посохе. Ни секунды не задерживаясь, я побежал вперед. Осветительная сфера едва успевала за мной, цепляясь за выступы свода, шипя и брызгая малиновыми искрами. Я добежал до пересечения коридоров, и дальше двинулся наугад, спотыкаясь в полумраке о неровности пола, куски штукатурки и рухнувшие сверху камни. Вскоре я очутился в небольшом зале, имевшем три высокие двери. Все они вполне походили на описанную графом Пико: старые, просевшие и, несомненно, очень тяжелые. При попытке открыть ближнюю из них, я понял, что справиться с такой задачей за раз мне не по силам. Оставалось только сожалеть, что посох не был заряжен заклятием громового удара, способным разнести препятствие в щепки. Ведь я рассчитывал на Книгу, думал, что у меня будет возможность догрузить в посох необходимую магию в зависимости от возникших нужд и обстоятельств. Увы, Книги при мне не было, драгоценная сумка стала добычей Пико. Поразмыслив немного, я попробовал использовать волшебное орудие как рычаг: просунул его конец в щель и подложил камни, а затем налег изо всех сил, упираясь ногами в угол стены. В ответ на мое старание дверь жалобно скрипела, но не двигалась с места. Пожалуй, справиться с неподатливой створкой можно было только с помощью хорошего тарана или дюжины мастеровых, вооруженных топорами. Не представляю, как слуги Конфуза открывали проход в усыпальницу! А может, передо мной были вовсе не те двери?
Оглядевшись, я увидел два масляных светильника на высоких постаментах. Хороших таких светильника из матерой бронзы с чеканкой, пузатых и тяжеленьких. И тут мне пришла чудная мысль: "Огонь!". Конечно, огонь должен разрушить проклятые преграды. Я вполне понимал: чтобы дверь основательно прогорела, потребуется немало времени, и вряд ли толстые доски превратятся в угольки до прибытия герцогини со свитой, но все-таки это был мой шанс. Схватив один из светильников, я встряхнул его, убеждаясь, что он непустой. Скрутил бронзовый колпачок и принялся поливать густым маслом среднюю дверь. Содержимое другого светильника я равномерно распределил на крайние двери, сам порядком измазавшись и доведя останки платья Анны Васильевны до совершенно жуткого состояния. Затем я отошел подальше, направил посох в цель и произнес магическую формулу – огненный сгусток с гневным рычанием ударил в среднюю створку, и она тут же занялась веселеньким пламенем. Еще одну порцию огня я выпустил в левую дверь, и кое-какими хитростями поджег правую. Двери полыхали дружно, шипя и потрескивая, стреляя фейерверками искр. Я почувствовал, как от жара щиплет мое оголенное тело, и попятился в коридорчик, но и здесь оказалось не слишком уютно, сюда долетали искры, похожие на огненных мух, и тянуло душным дымом.
Через несколько минут созерцания пожара местного масштаба я услышал звуки не похожие на треск горящей древесины. Прислушавшись, я различил чьи-то голоса, а когда повернулся, увидел в противоположном конце коридора светящиеся силуэты. Их было много – десятка два или три. Все воинство призраков подземелья неслось сюда, чтобы помешать моим планам. Теперь стало ясно, что двери ни за что не успеют прогореть до прибытия компании герцогини. А ведь я был всего в нескольких шагах от усыпальницы Пориза Рыжего! Мать грешная, от саркофага с половинкой ключа, ради которой я преодолел столько испытаний, меня отделяла лишь одна объятая пламенем дверь! Какая именно я не знал, но решил использовать свой последний шанс: приподнял посох и произнес заклятие, направляя электрический разряд в створку больше всего пострадавшую от огня. Маломощные молнии, упрятанные в волшебном орудии, были бы хороши в борьбе с астральными сущностями вроде госпожи Липаоники и ее компании, но для разрушения горящих дверей они как бы не предназначались. Увы, арсенал готовых заклятий был скуден, и я воспользовался тем, что имелось. Сверкающие жгуты, похожие на корни громового дерева с треском вошли в кипарисовую створку. Пламя притухло и полыхнуло ярче. Сверху двери, рассыпая искры, рухнул тяжелый рельеф. Я успел использовать все четыре электрических разряда, и когда призраки вплотную приблизились ко мне, повернулся, и выпустил магию астральной сети. Невидимые нити вырвались из набалдашника, развернулись широко, полностью закрывая проход. Первые из воинства призраков застряли в образовавшейся сетке, как мухи в паутине, забились и грозно зашипели на меня.
– Вот так, мальчики и девочки, – с удовлетворением сказал я, оглядывая глупых обитателей подземелья, выискивая среди них Липаонику и толстобрюхого товарища Шмака. – Покурите пока, а я все-таки попытаюсь добраться до гробницы Сура.
– Только через мой труп! – голосок герцогини застыл на высокой ледяной ноте.
Я повернулся и увидел ее и еще нескольких призрачных девиц, добравшихся до зала другим коридором. Увы, в посохе имелось лишь одно заклятие астральной сети, и я его уже израсходовал. Мне нечем было сдержать компанию умерших дамочек. Оставалось только воздействовать мудрым словом, и я сказал:
– Радость моя, ваш труп давно уже разложился, и искать его останки у меня нет времени. Пожалуйста, позвольте пройти к могилке вашего мужа. А то мне срочно нужно выковырять кое-что из его косточек.
– Ни за что, Блатомир! Если ты потревожишь прах Сура, то на века разрушишь наше маленькое счастье! Уж, поверь, никто из нас не желает видеть здесь призрак этого деспота! – хорошенькое личико герцогини посинело и изрядно подурнело.
– А если я этого не сделаю, то может разрушиться счастье всего остального мира. Так что, безутешная вдова, вы меня извините, – я отважно шагнул к горящей двери.
– Дрянь! Не смей туда ходить! – взвизгнула Липаоника.
Ее вопль подхватили другие призраки, оказавшиеся по эту сторону астральной сети. Они заметались в тесном пространстве зала, протягивая ко мне когтистые лапы. Каждое их прикосновение обжигало мертвящим холодом. У меня сразу онемело, плечо и грудь. Я был вынужден попятиться в коридорчик. Теперь позади меня содрогалась астральная сеть, наполненная гневом подземных обитателей, словно парус штормовым ветром, а впереди проход стерегла рассерчавшая герцогиня со свитой. Я оказался в ловушке. У меня все еще оставался шанс прорваться к двери в усыпальницу (и поведение призраков свидетельствовало тому, что усыпальница Сура Рыжего находилась именно здесь), но чтобы сокрушить обгоревшие и все еще крепкие доски мне бы потребовалось несколько минут. За это время склочная компания герцогини просто убила бы меня, заклевала словно стая сумасшедших ворон.
– Существо Воздуха, – решился я, выставляя посох перед собой и выпуская самую мощную магию из имевшейся в моем распоряжении.
В пяти шагах от меня возникло бледно-голубое свечение, и вокруг словно зазвенели хрустальные колокольчики.
– Ай! – вскрикнул я от прикосновения острых ногтей герцогини.
Меня отбросило к стене, и я на миг скорчился от боли, краем глаза наблюдая за мелькавшими рядом призраками и туманным образованием, быстро обретавшим человеческие формы. Оставалось только молиться, чтобы Существо Воздуха не оказалось слишком капризным и подчинилось мне. Если этого не случиться, то у меня появился бы еще один враг, более могущественный, чем все обитатели подземелья (а это при моем положении было бы явным перебором). Прошлый раз, когда мы с Элсирикой и Дереваншем едва не стали ужином упыря Марга, нам несказанно повезло: Существо Земли, несмотря на то, что оказалось созданием на редкость тупым и медлительным, все-таки помогло нам взломать дверь и дать деру из под носа проклятого виконта. Я надеялся, что удача не изменит мне и в этот раз, и моим союзником станет воплощение другой, более подвижной и разумной Стихии.
– О-о! Поосторожнее, госпожа Липаоника! – вскричал я, защищаясь от ее ногтей. Я-то понимал, что ногти эти ненастоящие, а лишь воплощение астральной субстанции, но от этого понимания было ничуть не легче: для меня они были остры и беспощадны. – Ай! – я схватился за плечо. – Согласен! Убедили: не будем беспокоить косточки Сура! – соврал я, опасаясь новой атаки и махая посохом, будто пьяный колхозник тяпкой.
В этот момент одна из подружек герцогини больно дернула меня за ухо, так, что часть моей головы пронзило ледяным током.
– Поздно, миленький! – прошипела Липаоника, глядя на меня гневными глазками-угольками. – Тебе придется присоединиться к нам. Дело за малым: убить тебя!
– Не надо, девочки! – молитвенно произнес я, отмечая, что астральная сеть становится тоньше и ее вот-вот прорвет основное воинство призраков. Если бы это случилось, тогда бы точно моя невинная душа слилась с бунтующем морем этих нахальных душонок.
Существо Воздуха, наконец-то, материализовалось полностью. Звон хрустальных колокольчиков стих, и я, отмахиваясь посохом от свиты герцогини, увидел, что Стихия воплотилась в миленькую девушку, за которой развивался прозрачный флер, сверкавший лазурью и серебром. Она тут же воспарила к своду, покрутила хорошенькой головкой, и воскликнула:
– Где я?! Как же здесь гадко!
– Извини, э-э… – я снова с опозданием вспомнил, что призванному Существу Стихии надлежит давать имя.
– "Извини, э-э"? – переспросила рожденная магией девица.
– Извини, прелестная Фрина, но мне здесь нравится еще меньше, – отозвался я, крепко сжимая посох, гудевший от магической силы.
– Неужели? – приоткрыв ротик, поинтересовалась воздушная дамочка, наблюдая за двумя призраками, злобными фуриями набросившимися на меня. – Вам тоже здесь не нравится?
Первый контакт с Существом был налажен, и требовалось как можно скорее подчинить его свой воле. Я сосредоточился на нужной ментальной волне, собрав воедино все потрепанные силенки. Вот только госпожа Липаоника, не желавшая понять сколь сложная задача стоит передо мной, носилась с подружками между мной и Фриной, и вонзала в меня ногти.
– Мне здесь очень не нравится! – подтвердил я, чуть не взвыв от "ласки" герцогини, вцепившейся в мои волосы. – Категорически!
– А что же тогда ты здесь делаешь? – прищурив синие глаза, вопросила Фрина. – И кто ты такой?
– Я?… Ай-я-яй! – чертова Липаоника дернула так, что в ее пальцах остался клок моих волос.
Одновременно остальные призраки накинулись на меня с трех сторон. Спину и грудь обожгло болью, мертвый холод разлился по телу и потянулся к сердцу. Я пытался отбиваться, но посох против них был абсолютно бесполезен – он проходил сквозь бесплотные тела словно сквозь пустоту.
– Ай-я-яй? – недоуменно переспросила воздушная девица. – Какое смешное имя! – хохотнув, она опустилась ниже.
– Фрина! – крикнул я, падая на пол. – Я твой хозяин! Я тебя вызвал! Давай же, девочка, помоги мне!
– Ты хочешь, чтобы я играла с тобой, как эти некрасивые тетки? – поинтересовалась Фрина.
– Нет! Ай! Я хочу, чтобы ты вырвала меня из их ручонок! – едва успел выкрикнуть я.
Тут же я ощутил, что сердце мое сжалось в морозный комочек, и свет померк перед глазами. Моргнув, я увидел совсем близко лицо Существа Воздуха, а потом почувствовал, как мягкая сила оторвала меня от пола, и я полетел через зал, оттуда по соседнему коридору.
6
– И чего тебя сюда занесло, Ай-я-яй, – возмущалась Фрина. – Терпеть не могу темноты и подземелий! Тебе-то самому такое нравится? Хозяин! – она рассмеялась и рывком поправила окутавший меня флер.
– Эй, девочка, куда ты меня несешь? – возмутился я, оглядываясь: стены коридора проносились мимо с возраставшей скоростью. Осветительная сфера, потрескивая и сыпля искрами, едва успевала за нами, а герцогиня и другие призраки безнадежно отстали и лишь выли от бессилия.
– Куда ты меня несешь? – повторил я, выкручиваясь и чувствуя себя в ее объятьях, словно струях могучей сплит-системы. – Мне надо попасть в гробницу Сура Пориза! Поворачивай! Немедленно назад!
– Фиг тебе. Я лучше знаю, что надо, а чего не надо. Сейчас я совершенно уверена, что и тебе и мне надо скорее вырваться на свежий воздух, – Фрина кувыркнулась в воздухе, и я едва не выронил посох.
– Послушай, девочка, – строго сказал я. – Не забывай: ты обязана слушать меня. Я – маг Блатомир. Самый великий маг на этом свете. Я тебя создал. И я твой хозяин. Понимаешь?
– Никакой ты не Блатомир, – рассмеялась она. – Ты – просто Ай-я-яй. И вообще, ты нравишься мне, иначе чего бы я тебя спасала. Расскажи лучше, чем ты так досадил астральным теткам? Конечно же, все дело в любви и измене. Признавайся, кому ты из них изменил. Той, бледненькой с длинными светлыми волосами и агатовыми серьгами?
Фрина явно имела в виду герцогиню. С чего воздушная дева делала такие выводы, умом было не понять. Вообще ее речи и поведение никак не согласовывалось с тем, что я знал о Существах Стихий. Фрина казалась слишком очеловеченной, и было в ней удивительно много женского: в голосе, во взгляде и совершенно идиотском образе мыслей.
– Ага, той бледненькой изменил, – согласился я, чтобы скорее закрыть пустую и несвоевременную тему. – Прошла любовь, завяли помидоры, и я начал изменять. Давай, поворачивай теперь назад. Ты должна мне помочь взять одну важную вещь.
– Изменял ей! Какой же ты нехороший! – рассмеялась воздушная девица. – И зачем я тебя от них спасала? Что с тобой теперь делать?
– Меня нужно срочно вернуть в то место, откуда ты меня взяла! Я твой хозяин и это приказ! – настоял я, подумав, что половинка ключа бесповоротно ускользает от меня, и после всего случившегося подступиться к ней будет гораздо труднее.
– Нет, – отвергла Фрина и снова кувыркнулась, едва не сокрушив моей головой колонну. – Хоть ты и нехороший, я не хочу тобой рисковать. Я вытащу тебя отсюда на свежий воздух. Чувствую, выход где-то недалеко.
Существо Воздуха замедлило полет, мы проплыли над серыми, похожими на книги, гробницами. Перед нами был тот самый зал, где я впервые столкнулся с Липаоникой и ее беспокойной компанией. К моему глубочайшему удивлению Маенез Шмак находился здесь. Что-то разделило его с воинством остальных призраков. Он сидел в одиночестве, угрюмый и задумчивый над перевернутым котлом. Завидев меня, поваришка сразу вскочил, энергично размахивая черпаком и вопя нечто несусветное: будто я поломал его жизнь, испортил суп и убил любовь. Фрина лишь рассмеялась над толстяком: легонько дунула ему навстречу пухлыми губками, и того отнесло в сторону, размазало по стенке, как плевок.
Я уже смирился с мыслью, что в усыпальницу Сура Рыжего сегодня не войти. Мы полетели дальше, свернули в ход, изгибавшийся наверх. Под нами замелькали ступеньки лестницы. За спиной ярко вспыхнула осветительная сфера и рассыпалась роем алых искр. В ее прощальном отблеске, озарившем дальние уголки лестничной шахты, я увидел, что вместо раскрытой двери нас ждет каменная кладка. Весьма крепкая кладка из кирпичей и массивных квадров , загородившая проход на первый уровень башни. Как она образовалась, нетрудно догадаться: граф Конфуз едва вырвавшись из подземелья, оказался столь напуган произошедшим, что повелел мастеровым немедленно заложить ход вниз. Работники его трудились усердно, и, появись я здесь на пять минут позже, успели бы положить последний камень. А пока имелся небольшой зазор между верхом нововозведенной стены и потолком. В щели мелькнул язык пламени и голова каменщика.
– Осторожнее, госпожа Фрина! – вскричал я.
Воздушная девица не вняла предупреждению и решилась на безумный маневр: она думала пролететь со мной в узкий зазор, освещенный зловещим светом факелов. В том, что она в эту щелочку просочиться, я ни сколько не сомневался, но в том, что между сводом и нововозведенной стеной помещусь я целиком, у меня возникли серьезные сомнения. А может у Фрины имелся другой план – с наскока разнести кирпично-каменную преграду, и в этом случае я бы стал ее единственным ударным орудием.
– Не надо этого дела-ать! – взмолился я, когда до препятствия остался десяток метров.
Существо Воздуха, вместо того чтобы замедлить полет, понеслось со скоростью вихря.
Раздался грохот, еще пару секунд сопровождавшийся стуком тяжелых падающих предметов. В какой-то миг мне подумалось, что одним из этих предметов вполне может быть моя голова. Но нет, голова вроде еще принадлежала туловищу: я мог вертеть ей и глотать густую пыль. Лицо и грудь болели, словно кто-то выстрелил в них крупной солью. И посох гудел в моих ладонях от удара, едва не вырвавшего магическое орудие вместе с руками. Я моргнул и увидел, что кладка наполовину разрушилась, рассыпалась на кусочки. Не знаю, использовала ли меня ветреная дева как таран или применила какую-то другую силу. Работники господина Пико похоже этого тоже не знали: они стояли, разинув рты, забыв даже проорать молитвы.
– Привет! – сказала Фрина, не выпуская меня и совершив кульбит посреди зала.
– Привет, – отозвался кто-то из груды камней.
– З-зрасьте, – кивнул один из мастеровых, пряча за спину камень не успевший занять место в кладке.
– Уф! Ап-чха! – я чихнул, протер кулаком глаза и тут же вспомнил о драгоценной сумке: – Где этот засранец – граф Пико?! – прорычал я, делая страшное лицо.
– Там, миленький господин, – с радостью предал графа другой каменщик, указывая на дверь во двор.
– Вперед, Фрина, – скомандовал я. – Нам предстоит одно дельце. Очень важное дельце! – подчеркнул я, все еще надеясь, что это совершенно неправильное, своевольное существо, все-таки поможет вырвать из лап Конфуза саквояж, без которого на Гильде мне не выжить.
– Есть, вперед! – отозвалась она, отдав честь левой рукой и едва не уронив меня с пятиметровой высоты.
Не знаю, где она нахваталась этих фразочек, этих манер и этих жестов – трудно предположить, что в роду ее имелись приблатненные военные, ведь Фрина была порождением Стихии Воздуха и моих мыслеформ, тоже весьма стихийных.