Полковник встал и пошел к выходу из кабинета. Генерал остановил его.
- Не подскажешь ли мне Андрей, почему его называют Арлекин? Отчего его так прозвали.
- Сложно так объяснить, - начал полковник.
- Ладно, - Семенов махнул рукой. - Посмотрим завтра.
Андрей вышел. Задумался. Что завтра скажет генерал. Вернулся в свой кабинет и позвонил Даньке.
- Даня, это я, Андрей. - Справится ли мальчишка с этим экзаменом.
- Дядя Андрей, - откликнулся сразу же Даня. - Добрый день. Что-то случилось?
- Даня, генерал хочет тебя увидеть завтра. Зайди в контору, я тебя встречу.
- Хорошо, завтра буду. - Приказы надо выполнять.
На следующий день после занятий Данька поспешил в контору. Знакомое здание, мало что говорящие вывески. Управление внутренних дел и все. На проходной его уже ждал дядя Андрей. Дядя его друга Максима. Но для Даньки он был почти родным дядей.
- Привет, дядя Андрей. - Данька протянул руку.
- Пойдем, Даня. - Андрей поздоровался и повел курсанта к высокому начальству.
Они прошли и направились к кабинету генерала.
- Что-то случилось, дядя Андрей? - Поинтересовался Данька.
- Пока не знаю. Генерал вдруг вспомнил о тебе. Интересовался, отчего тебя прозвали Арлекином. А я толком так ничего ему и не объяснил.
Данька только улыбнулся.
- Я взрослый мальчик, сам ему объясню. - В голове Дани тотчас возник план. Почтения к начальству любого уровня он не испытывал. В нем жил шаловливый чертенок.
Андрей Алексеевич махнул рукой. Он думал о той беседе, которая должна пройти у них с генералом. Вошли в кабинет. Сотников первым, за ним Данька. Полковник доложил:
- Товарищ генерал, по вашему приказанию прибыли. - И услышал у себя за спиной голос незнакомого парнишки.
- Ой, чего вызывали-то? Я так бежал. На улице жарко. Употел весь.
Андрей обернулся. За его спиной стоял уродец. Голова набок, трясется. Ручки болтаются. Рубаха .... Когда Данька успел это сделать. Рубаха выбилась из под брючного ремня, застегнута не правильно. Настоящий уродец. А Данька продолжал:
- Как меня вызвали, так я сразу побежал, - урод жует слова. - Вот. Я тут присяду маленько. Совсем запыхался. Мне ж идти не просто. Ой, Господи. - Данька пошаркал к столу генерала. При этом одна ножка у него заплеталась за другую. Левое плечо дернулось, поднялось выше правого. Глазки моргают, рот полуоткрыт. Даня плюхнулся на стул.
- Что нынче так жарко. У вас тут дяденьки хорошо. Прохладненько. Отдышусь чуток. Вызывали, так я побежал. - Он пыхтел, отдувался. Тонкие скрюченные ручки положил на стол генерала.
Игорь Иванович посмотрел на полковника.
- Это что, курсант Гринев? - Спросил он. Игорь Иванович готов был в гневе ударить кулаком по столу. Что за шутки!
Но ответил Даня.
- Я. Я, курсант Гринев. Точно. Меня записали в курсанты. Вот дяденька и записал. Мне сказали, запишешься в курсанты, к харчам определят. И пособие обещали. Только ничего не давали. А тут вызвали, я и думаю, все сейчас и дадут. И харчи, и пособие. У меня пособие по детству маленькое. Мать-то у меня в музее работает. Зарплата небольшая. Мамка говорит, там тебе будут бутербродики со сливочным маслом давать и с сыром будут. Масло-то хорошее и сыр с дырочками, вкусный. Я и побежал. Я и паспорт взял, что б пособие получить.
Уродец достал из кармана паспорт и трясущейся рукой положил на стол генерала.
- В ведомости я распишусь. - Даня взял листок бумаги для заметок, ручку. На перо ручки подышал. Зажал ручку всеми пальцами и стал выводить каракули. От усердия закусил кончик языка. - Меня учили писать. Гляди. Куда бежать-то, касса где? Я готов.
Даня озирается, ищет кассу. Ручонками теребит пуговицу на рубашке.
Генерал смотрел на это существо. Вот этот способен к языкам?! Генерал вновь задал вопрос полковнику:
- У него с головой все в порядке?
Отвечать опять начал Даня.
- С головой у меня все в порядке. Мамка говорит, голова у меня крепкая. Все говорят, отличная голова. Недавно я по лесенке спускался. А у нас, знаешь, лесенки крутые. Как хожу сам видел. Одна ножка за другую запнулась, и я с лестницы шабаркнусь, головой в стенку. Все стены, говорят, тряслись. Соседка снизу выбежала. Это она скорую помощь вызвала. Врач сказал, голова крепкая. Кость толстая. Из кости вся, из цельной. Во, какая хорошая. Только шишка появилась, здоровенная. С кулак. - Данька тряс маленьким кулачком.
Это кулак не произвел особого впечатления на присутствующих.
- А из стенки, - продолжал Даня, - кирпич выпал. Так стенку и замазать можно. Меня в больницу привезли, а вдруг сотряс что. А что я мог сотрясти кроме стенки. Они там меня оглядели и сказали, хорошо у тебя все. Я обрадовался. Аж плясать им стал. Это я от радости.
Данька встал.
- Во, смотри-ка, как я пляшу! - Данька начал на своих заплетающихся косолапых ножках подпрыгивать. - Вот так скакал. А тут дядька в белом халате прибежал. Орет, ложись. А ноги-то у меня не останавливаются. Он меня кулачищем в бок как саданет. Вот.
И Данька начал задирать рубаху. Край рубахи закусил зубами и ручками шарил по своему боку.
- Гляди, здесь синячище был. Поди, сейчас остался. - Наконец, Даня успокоился. Сел на стул.
- Так я за харчиками и прибежал. А то без меня все разберут. - Тяжело вздохнул и уставился на генерала.
- Кончай Ваньку валять, - заявил Игорь Иванович. Артист, ремнем по мягкому месту.
Даня посмотрел сначала на Андрея Алексеевича, потом на генерала. Голова его затряслась сильнее. Рот приоткрылся, губы дрожат, он говорит:
- Ваньку-то я не валял. Никакого Ваньку. Не трогал я Ваньку. Я его и не знаю. Правда, дядечки. Не знаю. - На глазах слезы. - Вы что меня... Думаете, что я вашего Ваньку побил? Не бил я Ваньку. Не надо меня арестовывать. Я не хочу в арестантскую. Маманя плакать будет. Вы, правда, думаете, что я Ваньку валял? Ну, скажи, дядя Андрей, скажи ему, что Ваньку не валял. Так вы харчиков мне не дадите. Давать не хотите, вот и говорите, что я Ваньку побил. Не хотите пособие давать. Так и не надо. Только в каталажку не сажайте. Без пособия мы с маманей обойдемся. - Трясущаяся рука Дани взяла паспорт, и он засунул его обратно в карман. По щекам текут слезы. Кулаком вытирает нос. - Так я, дядечки, побегу. Побегу, да? Вы меня отпустите? А пособие себе оставьте. Я никому не скажу. Так я побегу. Вы меня, дядечки, отпустите? Ведь отпустите? Я побегу.
- Курсант Гринев, смирно! - Рявкнул генерал.
Данька вскочил на ноги.
- Есть, смирно, товарищ генерал.
- Ясно мне с тобой все. Сядь. Приведи себя в порядок.
Данька быстро заправил рубашку, застегнул ее, как следует.
- И брось мне здесь концерты закатывать. - Заявил генерал.
Лицо Дани просветлело. Он закинул одну ногу на другую, развалился на стуле и развел руками.
- Концерт? - Даня слегка картавил. - Я люблю музыку. Да, да, господа, музыка - это то, что необходимо для моей утонченной натуры. Я люблю классическую музыку. И джаз люблю. Оскар Бентон? Не откажусь послушать хорошую музыку. Хоть я и утонченная натура, но я и что попроще могу послушать. Шансон. А вы любите, господин генерал, шансон? Вспомните, как там ...
Данька начал дирижировать руками перед лицом генерала, водить руками в стороны. Фальшиво запел, прикрыл глаза. Всем видом показывал, что наслаждается собственным вокалом. - -
- Ведь я институтка, я дочь камергера, я черная моль, я летучая мышь. Вино и мужчины, моя атмосфера. Привет эмигранты, свободный Париж. Но классику я люблю больше. Вальсы Шопена, это такая прелесть. А еще, - Даня прикоснулся безымянным пальцем к своему лбу, словно погружаясь в очарование своих воспоминаний. - Недавно я в опере был, господа. Кармен слушал. Прелесть. У любви, как у пташки крылья.... Впрочем, вам вряд ли это доступно. Вы уж не обижайтесь. - Данечка бросил взгляд на дядю Андрея. - Вы не можете понять величия музыки. Вы обыкновенные салдафоны. А настоящий симфонический оркестр.
Данька схватил со стола генерала ручку и начал вновь дирижировать. Прикрыл глаза, наслаждаясь ему одному слышной музыкой. Он перебросил ручку из правой руки в левую и продолжал дирижировать. Правая рука незаметно скользнула к блокноту, лежавшему на столе генерала. Одно движение - блокнот исчез.
- Блокнот, - сказал Игорь Иванович.
- Ноты? Ах, ноты. Объясняю, это такие точечки с хвостиками. - Аристократ пытается объяснить неучам, что такое ноты.
- Блокнот. Где блокнот? - Переспросил генерал.
- Какой блокнот? - Удивился Данька. Растерялся. О чем его спрашивают, какой блокнот.
Генерал приподнялся, что бы заглянуть за стол, полагая, что Данька скинул блокнот себе на колени. Но блокнота там не оказалось.
- Курсант Гринев, верните блокнот.
- Ах, блокнот, - движение руки и Даня положил его на стол. - Он упал. Сам свалился. Я не заметил.
Искренний взгляд темных глаз, изумление. Полная невинность.
- Ладно, курсант Гринев. Или как там, Арлекин. Мне понятно, почему ты - Арлекин. Давай поговорим о другом.
- О чем, товарищ генерал? - Шаловливый чертенок внутри Дани еще не угомонился. Чертенку хотелось поиграть.
- О твоих способностях. Говорят, ты очень способный парень. В прыжках с парашютом. - Генерал достал из стола личное дело курсанта. - Что ты можешь сказать о рапорте?
- Случайность. Запнулся. Не привык к самолету. Это был первый прыжок. Запнулся и выпал.
- Полковник Сотников, а вы что скажете по этому поводу?
- Игорь Иванович, - начал Андрей, - там все сказано. Был первый полет. Надо было прыгать с парашютом. И Арлекин испугался. Истерика у него. Боюсь, высоко. Упаду. Инструктор решил, первый прыжок. Парень боится. Пусть еще подготовиться. Ребята прыгали один за другим. А тут....
- А тут, - продолжил генерал словами из рапорта, - курсант Гринев вскочил и заорал. Парни, я на плите чайник оставил. А дома никого нет. Пожар будет. И выпрыгнул из самолета. Не в тренировочном, а в затяжном прыжке. Так было, курсант Гринев?
- Никак нет. Я споткнулся. Про чайник я точно вспомнил. Было. Но я просто запнулся.
- Так. Хорошие у тебя способности. А с иностранными языками что? Четыре языка знаешь?
- Нет, - Данька потупился, - больше.
- Какие еще? - Игорь Иванович хорошо владел английским языком. Немецким хуже.
- Любой язык.
- Это что значит? - Спросил Игорь Иванович.
- Любой язык, какой надо, тот и буду знать. - Данька сам не мог объяснить, как это у него получается.
- Не понял. - Семенов перевел взгляд на полковника.
- Это он правду говорит, товарищ генерал. Способный он. Когда он начинает с кем-то разговаривать, ему достаточно услышать несколько слов на любом языке. Анализирует что ли. И сходу начинает говорить так, будто это его родной язык. Мы пробовали. Армянский, грузинский, арабский. Одним словом, талант.
- Талант? Хорошо, талант, так талант. А что скажешь, молодой талант, о своем друге, о Грише?
- Какой Гриша? Вы чего меня, то о Ваньке, то о Грише спрашиваете? - Друга просто так я вам не сдам.
- Ты что, забыл своего друга, Гришу? - Продолжал генерал. - О Грише, с которым ты в академии юридической познакомился.
- А, Гриша. Отличный парень. А что? - Откуда Игорь Иванович знает о Грише.
- Ничего. - Улыбнулся Игорь Иванович. - Приятно слышать, что он отличный парень. Мне приятно слышать, как отцу, что мой сын - отличный парень.
- Он ваш сын? - Удивился Данька.
- Что, не похож?
- Похож. Но я не думал....
- Думать надо, курсант, думать. Передашь ему привет. И последнее, я еще один недостаток нашел в твоем личном деле.
- Какой? - Еще одна незадача. Вечно Даня в чем-то виноват.
- Возраст. Семнадцать лет.
Данька посмотрел на генерала, слегка улыбнулся и сказал:
- А как насчет того, что в гражданскую войну в мои годы люди полками командовали? И еще, те молодые генералы своих судеб?
Игорь Иванович улыбнулся в ответ.
- Понятно, значит, генералом хочешь стать. Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Только вот что, Даня, генералом станешь, когда я уйду на пенсию. Понял?
Данька облокотился на стол генерала и вперился в Игоря Ивановича взглядом.
- Товарищ генерал, а у вас на пенсию раньше выходят? По выслуге лет? - Потом посмотрел на Андрея Алексеевича. - Так значит я генералом раньше стану. Вы - на пенсию, а я - в генералы!
Игорь Иванович слегка стукнул ладонью по столу и полушутливо, полусерьезно сказал:
- Вон отсюда, курсант! Что б глаза мои тебя не видели. Он, видите ли, вместо меня хочет генералом.
- Есть, вон. - Данька вскочил на ноги и, пританцовывая, направился к двери и запел.
- Как хорошо быть генералом, как хорошо быть генералом, лучшей работы я вам сеньоры, не назову. Стану я точно генералом, буду я точно генералом, если капрала, если капрала переживу. - И выразительно посмотрел на дядю Андрея, указал на него пальцем и выскочил вон. Закрыл дверь, выдохнул и произнес:
- Кажется, пронесло.
Из-за закрытой двери было слышно:
- Шельмец, вот шельмец. Талантливый зараза, черт его возьми.
Данька ушел.
- Ты присаживайся, Андрей. - Говорил генерал. - Не понятно мне кое-что в этом деле. Говоришь, он может услышать несколько фраз на незнакомом языке и начать говорить.
- Так точно, товарищ генерал. В деле этого нет. У него необычные способности. Он перемещается из одного времени в другое. Из нашего, в семнадцатый век, и делает это регулярно.
- Как? Ты серьезно, полковник? - Удивился Семенов. Фантастический роман.
- Серьезно. Наши ученые доказали. Перемещается он. Как это происходит, определить не удалось. Обследования показали, у него возбуждены участки мозга, которые у обычного человека не используются. Предполагают, что с этим все связано. Пытались использовать гипноз. Специалист ввел его в состояние транса. Все фиксировалось на видеокамеру. Как только специалист начал задавать вопросы, курсант ответил ему на непонятном языке. И тембр голоса был совсем другой. Несколько слов. Когда в комнату вбежали, гипнотизер валялся на полу без сознания. Данька оставался в трансе. Специалиста унесли. Даньку привели в чувство. Вывод, когда пытаются проникнуть в сознание парня, в особо активные участки мозга, происходит активная блокировка. Она способна обороняться.
- Не плохо. Не плохо. - Сказал генерал.- А что-то еще пробовали?
- Специалисты говорят, не стоит даже пытаться. Мы можем так уничтожить этот феномен. Сейчас, когда он приходит на занятия, проходит через рамку. Снимается поле. Пока расшифровать ничего не удалось.
- Что ж, спасибо за информацию, Андрей. Посмотрим, на что способен наш будущий генерал.
Данька любил эти утренние часы на Тортуге, когда ночная мгла уже рассеялась, а полуденный зной не наступил. Он поднялся, быстро умылся. Собрался идти завтракать. Дверь в его комнату приоткрылась, в комнату осторожно вошел Хуан.
- Дэн, там тебя капитан хочет видеть. - Испанец выглядел каким-то притихшим.
- Сейчас приду. - Даня поднялся со стула, на котором сидел. Направился к двери.
- У него уже все собрались. Леон, Брин и Колин. - Сообщил Хуан.
Только сейчас Дэн заметил, что парень опять стал прежним. Спеси поубавилось. Не иначе, капитан вправил ему мозги. Даньке стало жаль этого парнишку.
- Хуан, - сказал он, - ты к моей комнате присмотрись.... Ты хотел что-то изменить.
- Хотел, - печально ответил Хуан.
- Так сделай. Ты же у нас главный управляющий. - Данька с тоской осмотрел свою комнату. Придется принести в жертву уют и привычную простоту.
- Капитан мне по шее даст. - Вот разгадка вселенской печали в глазах. Дэн с трудом удержал смех.
- Ты главный управляющий, - воскликнул Данька, - скажи, что это я тебя попросил. У тебя здорово получается.
- Правда? - Обрадовался Хуан. Хоть кто-то оценил его способности.
- Конечно. Я пошел к капитану, а ты здесь приглядись. Все, что сделаешь, одобряю заранее. - И пошел к капитану. По дороге он пожалел, что дал такую свободу этому парню. Он такое наворотит, но отступать было поздно. Вошел в комнату отца. Все были в сборе.
- Проходи, - сказал капитан. Возле письменного стола собрались Леон, Брин и Колин. Брин вертел в руках трубку. Колин задумчиво потирает пальцами подбородок.
Данька прошел и сел.
- Я собрал вас здесь, что бы изложить кое-какие соображения, - начал Свен, кивнув Дэну. - Я задумал новую операцию.
И капитан рассказал о том, что задумал. Свен под конец сказал:
- Я не стал пока говорить об этом другим капитанам. Думаю, преждевременно. Полагаю, что и вы пока все обдумаете. Дня через два изложите ваши соображения. А сейчас прошу к завтраку.
Они все отправились в столовую. За завтраком о плане капитана никто не обмолвился ни словом. Когда гости разошлись, Данька и отец вышли во внутренний дворик, устроились там в тени. Отец сказал:
- Как думаешь, Даня, может из этого что-то получиться. - Потом сам же махнул рукой. - Нет, ладно, пока ничего не говори. Не стоит решать сгоряча.
- А я и не буду. Я еще раз хочу сказать спасибо за твой подарок. Отличные метательные ножи. Я налюбоваться не могу. Отличные.
- На память тебе о зачислении. - Капитан был рад, что сыну подарок пришелся по душе.
- А еще подарок, пап. Ты не хочешь сделать? - Дэн решил вернуться к теме женитьбы Свена.
- Чего ты от меня еще хочешь? - Улыбался Свен.
- Может, мы тебя женим, ты подаришь мне братика или сестренку.
По дворику беззаботно бродят несколько маленьких птичек. Ищут, чем можно поживиться.
- Что-о-о?! - Возмутился капитан.
- Ну, братика, а? - Дэн скорчил забавную физиономию.
- Что б я? Да я стар для этого. Даня, я уже стар жениться. Что тебе в голову взбрело. Лучше ты мне сделай подарок. Женишься, подаришь мне внуков. Как? - Капитан хоть и возмутился, но спорить с упрямцем не собирался.
- Пап, а я для этого молод. Мне надо учебу закончить. Вот через пять лет...
- Хорошо, через пять лет мы тебя женим. - Свен надеялся, что разговор закончен.
- А братик мне не помешает. Еще один.
- Дэн, закончим этот разговор.
- А вдруг, - Данька потупился, - если я вдруг застряну в том времени или еще что. Я не хочу, что б ты оставался один. Папа, ну, пожалуйста.
- Господи, Даня, ты что привязался, - вздохнул капитан.
- Папа, ты ведь согласен? - Настаивал Данька.
- Подумаем над этим.
Так, решил Данька, дело сдвинулось с мертвой точки. Он женит капитана, непременно женит. Последующие два дня Данька обдумывал то, что на совете сказал капитан. Он этим был увлечен. Обдумывал каждую минуту. Его задумчивость заметили и мать и Аркадий. Мария Петровна вечером спросила у Даньки:
- О чем ты так задумался, Даня.
- Да так, мама. - Он не хотел беспокоить ее. Новая операция будет рискованной.
- Ой, - вмешался Аркадий, - темнишь, парень. Что вы там задумали с капитаном?
- Ничего особенного. На побережье надо сходить. - Родители не отвяжутся. Придется хоть что-то рассказать.