- Да нет, просто история такая… глупая, что ли? - задумчиво сказала она. - Я когда-то была простой рыбкой, плавала себе по морям-океанам, и однажды меня вместе с кувшином поймал один рыбак. И оказалось, что в кувшине был запрятан джинн, которого рыбак освободил. И джинн пообещал в качестве награды за освобождение сделать из рыбака настоящего волшебника, который сам будет загадывать себе желания и жить так, как захочет. А рыбак испугался, что джинн не так колданет и превратит его в чудо-юдище морское. И приказал сначала провести опыты на животных. Поскольку никаких других животных поблизости не оказалось, то джинн, недолго думая, сделал могучую волшебницу из меня. А раз уж я легко получила магические способности, сказал, что будет у меня ахиллесова пята: я не смогу уклониться от рыбачьих сетей. Каждый, кто меня поймает, сможет загадать три желания, и я буду обязана их выполнить.
Кащей создал два кресла и предложил Злате сесть. Разговаривать, стоя на берегу, когда перед тобой разворачивается живописная картина солнечного заката, а небо играет красками, это всё равно что смотреть зрелищный кинофильм спиной.
- Вот как, - Кащей глубоко вдохнул пьянящий воздух, - избавляю тебя от этой зависимости! Отныне ты будешь попадать в сети и выполнять желания рыбаков по собственному усмотрению. А за то, что ты попалась мне, я дарую тебе способность выполнять свои собственные желания!
Он щелкнул пальцем, и Злату окутало разноцветное туманное сияние. Померцав, туман плавно рассеялся и пропал, не оставив после себя никаких следов.
- Спасибо, Кащей!
- На здоровье, мне не жалко! А в качестве благодарности расскажи мне, что стало с рыбаком?
- Он успел загадать два желания. - В глазах Златы заиграли хитринки. - Убедившись в том, что я стала волшебницей, он воскликнул, что это потрясающе и что у него в горле от волнения пересохло, выпить бы чего-нибудь. Джинн подал ему кувшин, рыбак выпил и воскликнул, что теперь ему все соседи будут завидовать. Джинн хлопнул в ладони, и желание исполнилось. После этого джинн улетел, потому что рыбак исчерпал лимит желаний. Рыбак окосел, когда до него дошло, что некоторые мысли надо держать при себе, но было поздно. И я нырнула в воду, успев увернуться от его жадных и грязных ручонок.
- Душераздирающая история!
- Это еще не всё! - сказала Злата. - Когда он вернулся домой, то обнаружил, что абсолютно все ему сильно завидуют. Сами не знают почему, но завидуют. Он после этого много раз выходил в море и пытался меня поймать, но ему так и не повезло. А потом он решил, что раз уж все ему завидуют, то пусть ему завидуют не только бедные, но и богатые люди. Он отправился в столицу купаться в лучах славы. И попался на глаза тирану-царю, который тоже стал страшно ему завидовать. Но царь ненавидел тех, кому завидовал. А тут, поскольку еще и никак не мог сообразить, чему именно он завидует, ради собственного спокойствия приказал рыбака казнить - рыбака казнили. Но даже казненному, ему продолжали завидовать, и тиран приказал похоронить его далеко-далеко от глаз людских и засыпать его могилу двадцатиметровой высоты курганом, чтобы никто не ходил на его могилу: завидовать должны были только царю-тирану и никому более… Вот так и закончилась грустная история о том, как я стала волшебницей.
- М-да… - протянул Кащей в глубокой задумчивости. - О таком способе мне еще слышать не приходилось!
- Слушай, а что же ты мне голову морочил своими желаниями? - Злата сняла каску. - Я тут стараюсь, мучаюсь, думаю, что совершаю невозможное и делаю спасителя счастливым человеком, а оказывается, что он и сам колдует не хуже меня!
- Ты сама напросилась на исполнение желаний! - отпарировал Кащей. Каска на его голове превратилась в зеленое облачко и исчезла. - Я не навязывался, я просто сети… в смысле, рыбу ловил! А тут такой улов: говорящая рыбка-оборотень, да еще и волшебница ко всему прочему. А один вопрос можно?
- Задавай, - осторожно ответила Злата, вспоминая, что, согласно сказкам, Кащей ничего просто так не делает.
- Тебе не встречалась золотая акула, которая выполняет три последних желания?
- Это еще что за диво морское? - удивилась Злата.
- Слухами земля полнится, вот и стало интересно узнать от обитателя моря. Кто-то рассказывал, что поймал акулу и она пообещала выполнить его желания в обмен на свободу. Но почему-то никто этого человека не сумел найти после того, как было исполнено третье желание. Он вышел в море и в порт больше не зашел.
- Бессовестно врут! - сердито сказала Злата. - Я знаю, кто распускает такие слухи: это одна золотая кикимора, мечтавшая стать женой миллиардера…
- Злата, нехорошо так о кикиморах отзываться!
- А она, между прочим, еще и наговорила о том, что если меня бросить на раскаленную сковородку, то количество исполняемых желаний увеличивается до пятидесяти! Вот и кто она после этого?
- Сложно сказать… Хочешь, я ею займусь?
- Пусть сама мучается! - отмахнулась Злата. - Не хочу о ней вспоминать. Да, про акул ничего не скажу, но есть еще одна волшебная рыба - щука. Я, правда, давно с ней не виделась, да и хорошо, в общем-то: она страсть как любит золотыми рыбками обедать! Щука - одно слово.
- Сложно вам жить, - посочувствовал Кащей. - Того и гляди, кто проглотит и даже не поперхнется.
- Вот и я о том же! …
- Так и познакомились! - договорила Злата. Яга очнулась от представшей перед ее глазами картины, увидела перед собой дорогу, а не морской берег, и с гордостью убедилась, что даже на автопилоте умеет управлять избушкой не хуже, чем в обычном состоянии.
Разогнавшаяся до трехсот пятидесяти километров в час, избушка неслась, как призрак. Не привыкшие к таким скоростям люди думали, что им померещилось, но к своему ужасу убеждались, что это реальность: ни один призрак не оставляет после себя следов, поскольку бесплотен. А здесь натоптано так, что диву даешься: ровная цепочка следов появляется из-за линии горизонта, проходит по дороге и уходит в неведомую даль.
Дорога плавно свернула на юг. Яга сверилась с картой и убедилась, что в нужную сторону дорог, тропинок и направлений больше нет. Избушка, не сбавляя скорости, вломилась в лес, безжалостно выкорчевывая попавшиеся на пути деревья, которые невозможно было объехать-обежать.
- Так быстрее будет! - ответила Яга на немой вопрос Златы, лавируя среди высоких, покрытых мхом стволов. - Главное, чтобы нам болота по пути не попались.
- Топь затянет? - испугалась Злата: оказаться заживо погребенными в доме, который станет для них тюрьмой до уничтожения Вселенной. Потом, конечно, ангелы встретят их и проводят за ворота Рая, чтобы вручить любимые музыкальные инструменты. "Хоть бы гаммы не заставили разучивать!" - невпопад подумала она, потому как не умела играть ни на одном инструменте.
- Избушку, что ли? - переспросила Яга. - Да ни в жизнь! Она проскачет по болотам, как баран по скалам, опомниться не успеешь. Но мошкары и комаров поднимет столько, что они полностью высосут кровинушку, до последней капли! Не нам, конечно, а тем, кто окажется рядом, но оно нам надо? Попадем в Рай, а нам счет предъявят за непредумышленное убийство путем естественного биологического оружия.
- А разве так можно?
- А кто их знает?..
Одинокий пастух, лежавший на траве и пасший коров с грустными глазами, услышал треск ломаемых сучьев. Поднял голову и увидел, что над лесом в едином порыве взлетают тысячи птиц, а из самого леса со всех ног выбегают ополоумевшие зайцы, лисы, волки, лоси, медведи, собаки и охотники. Причем последние не гнались за первыми, как это часто бывало, а тоже убегали.
- Мужики, - прокричал он торопившимся охотникам, - что стряслось-то?
- Сейчас сам увидишь! - отбрехались охотники, добавляя скорости.
Из леса выбежала замыкавшая дивное шествие огромная угловатая птица с большими лапами, квадратными глазами и плотными ресницами, почему-то находящимися не сверху и снизу от глаз, а по бокам. Ровная кожа не была похожа ни на что ранее виденное, и пастух не сразу сообразил, что это - незнакомого ему цвета избушка на курьих ножках. А когда понял, пугаться было поздно: избушка пронеслась мимо, напоследок обдав стадо ветром, и скрылась за холмом.
Коровы даже не шелохнулись: привыкли к охотничьему шуму. Пастух покачал головой, лег на траву и прикрыл глаза широкой соломенной шляпой…
Проверка на границе двадцать третьего царства шла полным ходом. С привычной жесткостью проверяя документы у нескончаемого потока желающих въехать в самое лучшее царство на свете, пограничники строго отсеивали тех, кто не попадал под стандарты здоровья, написанные самим графом. Избранные, которым суждено будет стать оборотнями, выполняющими любой приказ графа и его редких заместителей, не должны иметь изъянов. Если бы отверженные знали, что именно они становятся счастливчиками, они были бы на седьмом небе от счастья. Но пассажиры не догадывались о своей роли в жизни царства, заметно нервничали и смертельно обижались на пограничников, когда те заворачивали экипажи в обратную дорогу.
За день был пропущен не один десяток экипажей, а на дороге до сих пор стояло не меньше двух сотен. В эту смену чаще попадались богатые и знатные люди, которые стремились разбогатеть еще больше. А заодно и потешить собственное самолюбие тем, что живут в самом престижном царстве мира. И потому за смену набрался неплохой навар в виде конфискованных вещей, хорошей кучи денег и не менее впечатляющей коллекции холодного оружия.
Ждущие провожали получивших разрешение на проезд путешественников злыми от зависти глазами и со смехом и улюлюканьем кричали обидные слова тем, кому не повезло. Красные от стыда неудачники закрывали занавесками окна и не высовывали носа из кареты до тех пор, пока не уезжали подальше от границы, потому что сами недавно точно так же провожали других несчастливцев, а теперь заняли их место.
Стоявшие в очереди наивно надеялись на то, что им-то уж точно удастся попасть в царство, и были готовы перегрызть глотку любому, кто попытается даже здесь пройти без очереди: один прецедент имел место. Оставшиеся обломки кареты нахала-неудачника до сих пор лежали у кромки леса. Сам нахал отделался легким испугом, поскольку успел вовремя убежать и скрыться в лесу.
И потому увлеченные изыманием вещей пограничники далеко не сразу поверили в то, что дальние экипажи - километра полтора-два до таможни - трогаются с места и съезжают на обочину дороги.
- Смотрите, что там? - прокричал лучник с вышки, и пограничники вместе с недоумевающими пассажирами, крепко державшими в руках кипы документов, поглядели в указанном направлении.
Зрелище оказалось настолько необычным, что пограничники не обратили внимания на то, что под шумок мимо таможни проехала не одна, а целых три кареты со счастливыми и улыбающимися до ушей пассажирами.
Цепочка разъезжающихся карет становилась всё ближе и ближе, и на их фоне отчетливо виднелась большая крыша высоченной и широченной кареты с дымящей трубой. Земля под ногами пограничников мелко затряслась. Чуть позже до них донесся нарастающий звук топота.
- Что это? - сортирующий и раскладывающий трофеи пограничник оторвался от выбора вещей для своей семьи на будущую зиму и уставился на коллегу. Тот хотел пожурить его за банальные фразы на рабочем месте, но не нашелся, что бы такого оригинального сказать в ответ, и промолчал. Первый раз в жизни он видел, как по дороге едет дом, и терялся в догадках: то ли с родной земли сорвался некий сумасшедший, не пожелавший расстаться с собственным домиком даже на чужбине, то ли одно из двух.
Лошадей, тянувших за собой ночной кошмар архитекторов, за каретами не было видно, но пограничник был на сто процентов уверен, что это эксклюзивная порода тяжеловозов-скороходов. И не сомневался в том, что на владельцев дома предстоит потратить немало нервов, чтобы заставить их покинуть избушку и немедленно ее сжечь: в царстве существует стандарт на жилье, избушка в него не вписывается совершенно.
- Барин! - обратился к единственному пассажиру извозчик оставшейся на дороге кареты. - Что прикажете?
- Стоим насмерть! - Гневно сузивший глаза барон выглянул в окошко. Избушка становилась ближе и больше. Кареты разъезжались, избушка равномерно шагала, не останавливаясь. - Я приехал раньше ее, пусть занимает очередь!
Кареты перед ними тоже разъехались, пассажиры смотрели на решившего стоять на своем барона кто с жалостью, а кто и со снисходительными улыбками: топот становился громче, и даже путешественники, первоначально не думавшие уступать место, не выдерживали и приказывали кучерам съехать с дороги, черт с ним.
Избушка подошла к оставшейся в гордом одиночестве карете и остановилась. Барон приоткрыл дверцу и гневно прокричал, угрожающе размахивая указательным пальцем:
- Пришли позже, и нечего тут ломиться! Следом за мной пройдете, ясно? А не послушаете, прикажу выпороть вас по тридцать первое число!
Пассажирки у большого окна посмотрели друг на друга и синхронно пожали плечами. Избушка подалась назад.
- Вот так-то! - довольный собой, как никогда, барон победоносно улыбнулся и с ехидством, полными презрения глазами поглядел на отъехавших от греха подальше. - А вы, тру…
В этот момент избушка присела и неожиданно для всех прыгнула, взлетев над землей метров на семь. У барона от приступа ирреального страха волосы встали дыбом, пассажиры дружно ахнули. Избушка перелетела через карету и приземлилась точно перед ней, едва не коснувшись лошадей. Землю основательно тряхнуло, на дороге остались повторяющие очертания ножек следы. Карета и лошади подпрыгнули на месте, лошади попятились назад. У барона от удара звонко щелкнули челюсти. Избушка повернулась на сто восемьдесят градусов, девчушка сделала барону "нос", избушка вернулась в исходное положение и, как ни в чем не бывало, зашагала к таможне.
Барон сглотнул.
- Ну что, храбрец-молодец? - услышал он чей-то возглас. - Добился своего?
- По крайней мере, я остался на дороге! - сердито выкрикнул барон, закрыл дверцу и рывком задернул шторки.
Пограничники выронили из рук всё, что держали. И не столько из-за удара избушки о землю, сколько из-за того, что убедились в том, что никакая это не карета, перевозящая дом, а самая настоящая избушка на курьих ножках. Из сказки. И два пассажира явно из нее же, с мрачными лицами взиравшие на пограничников через широкое двухметровое стекло. Пожилая женщина и девчушка лет двенадцати. Бабушка с внучкой.
- Ведьмы! - сказал пограничник. - Точно, ведьмы.
- Пропустим?
- Щас! Да граф нас за это… сам знаешь, что он из нас сделает!
И пограничник, обнаружив, что всё еще способен шевелить ногами, внутренне дрожа, направился в сторону нестандартного транспортного средства: работа, она и в Африке работа.
- Вы кто такие? Почему без очереди? - говорил он, постепенно возвращая твердость голосу и переходя на гневный крик. - Кто вам позволил превращать процедуру пропуска в балаган?! Немедленно заворачивайте!
Но вместо того, чтобы сделать большие глаза, закричать от страха и рвануть в обратном направлении, позабыв про избушку, таможню и двадцать третье царство, старушка надела на голову два кругляшка, прикрепленных к дуговой железке с проволочкой и шариком на конце, оказавшимся как раз напротив ее рта.
Гулко щелкнуло, и над таможней прозвучал громкий женский голос:
- Раз-раз! - Кто-то два раза коротко подул, и снова зазвучал голос: - Раз-два-три!
Пронзительно засвистело.
- Что, простите? - растерялся пограничник.
Старушка передвинула рычажки на столике и защелкала тумблерами. Ее монотонная считалочка то звучала в сопровождении эха, то голосов звучало несколько, создавая впечатление, что говорит не одна старушка, а Чернознаменно-черепушечный большой старушечий хор имени Бабок Ежек. И громкость то увеличивалась, то уменьшалась, пока не застыла на удовлетворяющем старушку уровне.
Считалочка прозвучала в последний раз, и старушка выдала в эфир уже вполне понятную фразу.
- Служивый, - пока еще мирным голосом сказала Яга, - мне надо срочно попасть в ваше изуверское царство, пока моих друзей волки-оборотни не поймали! Так что поднимай шлагбаум и пропускай нас без всяких юридических проволочек. А то как гаркну, как свистну, полетят клочки по закоулочкам!
- Какие оборотни, что ты городишь?! – испугался пограничник: к разговору прислушивались. - Нет у нас оборотней!
- Как нет, если они сюда бегут? - Яга указала в сторону леса. Пограничник - и не он один, а вся таможня - подпрыгнул как ужаленный и резко повернулся. - А чего вы испугались, служивые, если их нет? Да еще так дружно?
- Карга старая! - хором ответили невоспитанные и недружелюбные пограничники,
- Освобождайте дорогу! - гаркнула Яга. - А то всем расскажу, что за зверей вы тут разводите и охраняете!
- Что ты несешь?! – на это раз выкрикнул начальник таможни. - Никто не будет слушать твои бредни!
- Зато все с удовольствием послушают, как вы уносите после смены сумки, битком набитые отобранными у приезжих вещами и драгоценностями! - отрезала Яга. - Поведать миру трогательную историю о бедных вас, рвущих руки от непомерных тяжестей уносимого?
Всё больше людей прислушивалось к перебранке, поскольку проигнорировать ее из-за громкости динамиков избушки не представлялось возможным.
- Поклеп!
- А покажи сумки, которые у тебя в кабинете! Сейчас я тебе скажу, какие именно! - Яга поглядела на тарелку с яблоком. - Зеленая с двумя кожаными ручками, в ней лежат монеты. Красная, тоже кожаная, но в ней лежат… так… хм… кроличий мех…
- Норковый! - не сдержался пограничник. Он испуганно зажал себе рот, но никто не обратил на его тихий, по сравнению с громкостью динамиков избушки, голос.
- …переделанный под норку. Хм, занятно. Есть еще мастера в наших селениях! Кроме того…
Она подробно описала еще пять сумок, битком набитых отобранными вещами, деньгами и драгоценностями. Пограничник отступил на шаг и повернулся к окнам кабинета, испугавшись, что кто-то тайком пробрался туда и теперь показывает экспроприированное через окно на всеобщее обозрение.
Но увидел, что никого там нет, и облегченно выдохнул: пусть говорит, всё равно ничего не докажет!
- А чего ты стремишься к своим друзьям? А? Желаешь присоединиться к ним в качестве третьего блюда? - пошел в атаку пограничник. Не ровен час, распугает старушка всех эмигрантов, запас оборотней начнут пополнять за счет самих пограничников!
- Прошу прощения! - сказал пассажир, подошедший к домику и виноватыми глазами посмотрев на Ягу и Злату. - Кто вам такие страсти наговорил?
- Займите свое место! - прорычал пограничник. - Не видите - она сумасшедшая! Создала сумасшедшую карету и теперь сумасшедше портит людям настроение. Ей просто завидно, что в нашем славном царстве нет места таким людям, как она!
К избушке подходили пограничники с собаками. Собаки лаяли и норовили цапнуть покрытые броней курьи ножки до тех пор, пока самая настырная не получила по зубам и не отлетела за пограничников. После этого собаки решили ограничиться рычанием.