* * *
Кабинка таксофона была тесной даже для одного, а уж вдвоем с грузным Витей Антону в кабинке было и вовсе невыносимо, но снаружи не в меру развеселившегося после происшествия с продавщицей пирожков Витю оставлять было опасно. Тем более что правая рука Вити была прочно прикована милицейскими наручниками к левой руке Антона. Притиснутый к аппарату Антон сунул в прорезь телефонную карту, снял трубку и набрал номер мобильного господина Полуцутикова.
- Алло! - ответил вскоре господин Полуцутиков. - Слушаю.
- Это я, - пропыхтел Антон, - мне срочно деньги нужны.
- А, это ты. Говори быстрее, а то я занят. Мой иностранный инвестор после своих приключений в милиции. Ну, я тебе рассказывал - решил постигать загадочную русскую душу. Так что я теперь провожу практическое задание на тему "Общение с продавцами в магазинах".
- А ты-то откуда про загадочную русскую душу знаешь? - И удивился Антон. - Ты же сам не местный.
- Мало я с тобой общался? - ответил Полуцутиков. - Ладно, говори, чего хотел.
Антон открыл рот, чтобы начать речь, но ничего сказать не смог, потому что Витя, беспокойно заворочавшись, так двинул своей фундаментальной спиной Антона в бок, что тот врезался носом в телефонный диск.
- Алло? - крикнул господин Полуцутиков. - Ну, чего ты там? Уснул?
- Отвесить мне, пожалуйста, килограмм колбасы, - ворвался в динамик мягкий, по импортному грассирующий голос. - Сама ты мымра. И полкило сыра швейцарского. Пошла на хрен. И две бутылки лимонада.
- Да нет! - воскликнул Полуцутиков, обращаясь явно не к Антону. - Не так! "Сама ты мымра" надо отвечать, когда тебе говорят - "У нас нет колбасы, у нас парфюмерный отдел". А фразой "пошла на хрен" рекомендуется заканчивать разговор. Чего ты путаешь? Смотри в разговорник.
Антон наконец сумел перевести дыхание и отлепить свой нос от телефона.
- Алло, - прохрипел он в трубку. - Ты с кем?
- Я ж говорю, с инвестором своим. Который русскую душу постигает. Так что у тебя?
- Мне деньги нужны, - сказал Антон.
- Зачем? Я же тебе сегодня только давал.
- Закончились, - хрипнул Антон, охнув, потому что Витя высунул руку из кабинки и схватил проходящего мимо мужчину за полу плаща.
- Ну ты даешь. Аппетиты у тебя, надо сказать, растут. Не "две бутылки молока и одну булку белого пшеничного хлеба", а "два молока и один хлеб". Это я не тебе. Зачем деньги-то?
- Извините, он случайно. Отпусти плащ, придурок, в морду дам!
- За что? Антон, ты…
- Да не тебе я! - крикнул Антон, пытаясь пнуть под зад притиснутого к себе Витю, чтобы тот отпустил перепуганного прохожего. - Я тоже долго не могу разговаривать. Короче, дай мне денег! Ты где сейчас находишься? Я подъеду.
- В супермаркете, - прозвучало из трубки.
- В каком супермаркете?
- В супермаркете ни в коем случае нельзя сдавать свою сумку в камеру хранения. А если охрана возникать будет, сказать: "Чего ты, падла, залупаешься? Да у меня в сумке товару на сумму в два раза большую, чем та, которую ты за год заработать сможешь!" Ладно. Антон! Антон! Куда ты опять пропал?
- Я не пропал. Ты про какой супермаркет? Да я не тебе. Это ты ерунду несешь про плащ какой-то.
- Погоди. Так где ты все-таки находишься?
- В ресторане.
- "THE BEST OFF"?
- А?
- В том ресторане, который ты купил?
- Ну да, а где же еще. Зачем тебе бабки?
- Долго объяснять, - проговорил Антон, который, вывернув шею, с отчаянием наблюдал за тем, как Витя, не обращая внимания на проходящих мимо кабинки таксофона людей, исследует те места собственного тела, которые вовсе не принято прилюдно исследовать. - Долго объяснять, говорю.
- Нет уж, ты объясни, - возразил на это господин Полуцутиков. - Мне для тебя ничего не жалко, но я тут у других бизнесменов научился, что каждую копейку надо беречь. Может быть, тебе на ерунду какую-нибудь надо - на книжки, например. Или, напротив, на какое-нибудь стоящее дело - типа выпить.
- Не на книжки, - выкрикнул Антон, лягая увлекшегося анатомией своего тела Витю. - И не на выпивку. На другое.
- Что ж ты, сволочь, делаешь!
- Не понял?
- Я не тебе. "Что ж ты, сволочь, делаешь! Если вместе с сосисками свой палец взвесил, тогда и палец отрубай, гад, и в пакет мне ложи". Записал? Не тебе, Антон. Так на что, ты говоришь, бабки тебе нужны?
- Помнишь того идиота, с которым я к тебе приходил?
- Ты все еще от него не избавился? - удивился господин Полуцутиков. - Почему?
- Сам не знаю, - стиснув зубы, невнятно ответил Антон. - Надоел он мне хуже не знаю чего. А просто бросить не могу. Я же его типа приручил. А я слышал, если кого приручишь, то тогда ты за этого прирученного в ответе.
- Телевизор надо меньше смотреть, - посоветовал господин Полуцутиков. - Меньше всякой дряни нахватаешься Просто оставь его где-нибудь, а сам убеги.
- Я так и сделал, - едва не плача, сказал Антон, - убегал проходными дворами и нос к носу с ним столкнулся. Он тоже убегал. От милиции. И притом теперь мы с ним крепко связаны. То есть скованы.
- Как это? - насторожился господин Полуцутиков. - Перемещение между мирами тебя, конечно, изменило, но не настолько же. И потом, ты, кажется, в Анну был влюблен.
- Да я не в этом смысле! - воскликнул Антон. - Нас менты хотели поластать. Наручниками сковали, а мы убежали. Сейчас уже стемнело, так что никто ничего особо подозрительного заметить не может. Мы просто идем и за руки держимся.
Господин Полуцутиков захохотал.
- Представляю себе парочку! - сказал он.
- Так вот, мне нужны деньги, чтобы этого мальчика Витю в психушку сдать или в дом престарелых.
- Или в детский сад, - хихикнул Полуцутиков.
- Или в детский… черт. Его туда не примут, по габаритам не пройдет. У него же документов нет, так я, чтобы без всякой волокиты, просто деньги врачам суну, его и возьмут. Так мы идем к тебе. Ты пока поищи напильник или еще что-нибудь, чем наручники распиливать. Ладно?
- А если денег, чтобы расплатиться, не хватит, говори: "Считай правильно, залупа, а мозги мне не канифоль! Где директор магазина, ворюга?" Это я опять не тебе. Конечно, приходи. Только ты это… Чтобы без приключений обошлось, возьми такси, а Роман расплатится на входе. Своими пускай расплатится. Он тебе должен, к тому же распух весь от взяток, падла.
- Ага, - озабоченно проговорил Антон. - Жди. Надень шорты, дурак, люди же смотрят!
- А?
- Да не тебе я.
* * *
Полковник Ухов только что вернулся с обхода помещения вверенного под его начало РУВД и находился в пресквернейшем настроении, причиной которого был по большей мере результат осмотра "обезьянника". Как полковник ни крепился перед осмотром камеры, где, как он знал, постоянно проживал важный свидетель Ленчик, все-таки увиденное выбило его из колеи.
Мало того что Ленчик за несколько минут до посещения Ухова готовил себе ужин, вследствие чего провонял весь подвал гарью прогорклой свинины, так еще и за цветастой ширмой появился теперь маленький черно-белый телевизор, и "обезьянник" теперь являл собою филиал самой обычной коммунальной комнаты. Ленчик в трусах и домашних тапочках лежал на нарах, укрывшись газетой, пожирал ужин и громогласно болел за команду "Динамо", которую полковник не переваривал, с детства уважая команду "Спартак". Кроме того, за ширмой находились двое бомжей, задержанных за нахождение в общественном месте в нетрезвом виде. Бомжи, естественно, были безобразно пьяны, угощались предоставленной хлебосольным Ленчиком свининой, смотрели телевизор и вели себя так, будто пребывали не в камере, а у себя дома.
На грозный рык полковника:
- А эти что здесь делают? - важный свидетель нисколько не смутился и спокойно ответил:
- А они ко мне в гости зашли. Как же это, я ужинаю, а они пусть голодными сидят?
Полковник Ухов выругался, покинул "обезьянник", крепко хлопнув решетчатой дверью, и сделал строгий выговор за бардак ни в чем не повинному дежурному. После чего, нисколько не успокоившись, Ухов вернулся к себе в кабинет, нахамив по дороге уборщице и попавшимся под горячую руку сотрудникам Елину, Галыбко и Ефремову, потом позвонил жене, без всяких на то причин обозвал ее дурой и дармоед, кой, велел позвать к телефону свою совершеннолетнюю дочь назвал дурой и ее и в конце разговора предупредил, что голову снимет с плеч, если она принесет в подоле, забыв, впрочем, вследствие своего дурного настроения, что дочь уже второй год как замужем и уже два раза вполне законным образом приносила в подоле - один раз мальчика, второй раз девочку.
Положив телефонную трубку, Ухов сел подписывать ежемесячные отчеты, но перепутал официальные бумаги одну с другой, сломал карандаш, плюнул в пепельницу, снова снял трубку и по внутренней связи вызвал капитана Ряхина.
Явился капитан Ряхин, бледный в предчувствии нагоняя, но настроенный отражать атаки начальства.
- Здравия желаю, - с порога отчеканил капитан.
- И тебе того же, - пробурчал полковник Ухов, - садись.
Капитан Ряхин присел на краешек стула.
- Ну, как дела идут? - осведомился полковник. - Меня интересует, когда отпадет необходимость в этом твоем экстрасенсорном выродке Ленчике? Ты знаешь, что он устроил из нашего образцово-показательного "обезьянника"?
- Что? - поинтересовался Ряхин.
- Бардак! - рявкнул полковник. - И помойку! Задержанные, как на постоялом дворе, мясо жрут и телевизор смотрят. От кого, от кого, а от тебя, Ряхин, я такого вопиющего нарушения дисциплины не ожидал! Позор! А если комиссия нагрянет с проверкой? Ты не думай, я тебя прикрывать не буду!
- Поселение свидетеля Ленчика на проживание в "обезьяннике" всецело одобрено начальством в вашем лице полковника Ухова, - хмуро ответил Ряхин.
- Я вынужден был пойти на эти меры всецело в целях следствия, - парировал полковник. - И при условии, что это самое следствие будет в самые кратчайшие сроки закончено! А вы… какие у вас результаты?
Капитан Ряхин медленно поднялся со стула и, щелкнув каблуками, вытянул руки по швам.
- Результаты, - негромко, но вместе с тем очень внушительно выговорил он, - имеют место быть впечатляющими. Налицо, - договорил капитан, еще понизив голос, - налицо крупный заговор, раскрытием которого наша милиция укрепит свою репутацию как действительно силовой структуры.
Полковник Ухов осекся.
- То есть? - переспросил он.
Ряхин слово в слово повторил все, что сказал ранее, и добавил еще:
- По моему личному профессиональному мнению, в заговоре замешаны структуры ФСБ, которые преступно используют данные им государством полномочия для совершения преступлений.
Мясистое лицо Ухова вытянулось. Он порывисто поднялся с места, взмахнул руками, словно хотел выразить что-то невыразимое, и снова опустился в кресло.
- Поясни, - шепотом попросил он.
- Поясняю, - заговорил Ряхин. - Расследуя похищение из городской клинической больницы номер один мертвого тела, неизвестно кому принадлежащего, я вышел на одного из свидетелей преступления - охранника Ленчика. Во время снятия показаний на территорию больницы, где происходило снятие показаний, проникли двое неопознанных объектов, представились сотрудниками Федеральной Службы Безопасности и предъявили полностью подтверждающие это документы. Пока я находился в процессе изучения вышеозначенных документов, неопознанные объекты попытались похитить важного свидетеля охранника Ленчика. Открыв преследование, я открыл предупредительный огонь в воздух, но не попал, потому что у меня не было патронов Тем не менее беззаконное похищение мне удалось предотвратить, хотя свидетель Ленчик получил тяжелую психическую травму, выражающуюся в боязни появляться в неохраняемом милицией пространстве.
Ухов открыл рот и оглянулся по сторонам, хотя в кабинете, кроме него и капитана, никого не было.
- Далее, - продолжал капитан Ряхин. - Сопоставив факты вышеизложенного факта и факт побега при странных обстоятельствах другого важного свидетеля - сторожа Семенова, я путем оговоренных в Уставе умозаключений дошел до предположения, предполагающего не побег свидетеля сторожа Семенова, а его похищение.
- Ты хочешь сказать, - хриплым шепотом проговорил полковник Ухов, - что Семенова похитили эти твои из ФСБ?
- Так точно, - отчеканил капитан Ряхин, наслаждаясь произведенным на полковника эффектом. - Но и это еще не все, - тоном опытного коммивояжера добавил он.
- Что еще?
- Сегодня ко мне поступил сигнал от сознательных горожан нашего города о том, что на улицах нашего города имела место быть погоня двух неопознанных объектов за одним неопознанным объектом. Описание этих неопознанных объектов и тех неопознанных объектов, что я видел в больнице при похищении, полностью совпадает, из чего я, опять же путем оговоренных в Уставе умозаключений, вывел следующее: сотрудники ФСБ продолжают свою непонятную преступную деятельность. Не исключено, что тем неопознанным объектом, за которым они гнались в погоне, является свидетель Семенов, которого наши специалисты до сих пор не могут найти.
- Да-да, - потирая ладонью лоб, пробормотал Ухов. - Я слышал об этом случае. Двое каких-то в черных костюмах гнались за мужиком по проезжей части. Авария, а потом какой-то бред о том, что один из этих черных попал под грузовик, а другой его высвободил, голыми руками подняв грузовик и протащив его несколько метров. После чего оба как ни в чем не бывало продолжили погоню.
- Так точно, - щелкнул каблуками капитан Ряхин.
- Н-ну, а может быть, этот случай к вашему расследованию не имеет никакого отношения? - предположил полковник.
- Имеет, - твердо ответил капитан. - Самое прямое. Неопознанные объекты с улицы и неопознанные объекты из больницы - одни и те же неопознанные объекты. Точно.
- Н-да, - протянул полковник Ухов и не нашелся больше, что сказать.
- Сотрудники ФСБ готовят преступный заговор, направленный на преступление!
Капитан Ряхин замолчал. Ухов снова поднялся на ноги, в задумчивости прошел несколько шагов и на середине комнаты остановился.
- Ты это… - забормотал он, повернувшись к Ряхину. - Ты меня это… не впутывай. ФСБ, конечно, никакой не заговор готовит, а проводит операцию.
- Направленную на преступление, - закруглил Ряхин.
- Какое, к черту, престу… Ты вот что… - Полковник заложил руки в карманы, качнулся на каблуках и, пряча глаза, проговорил: - Слушай, Виталя. Ты бы это, ети твою бабушку в тульский самовар, не совался бы куда не надо. Знаешь, себе дороже. Заговор или не заговор. Наше дело - ловить криминальных элементов, а не путаться в политику. Так вот я тебе приказываю - не лезь. Забудь про ФСБ и чеканутого этого Ленчика выгони в три шеи из "обезьянника".
- В таком случае он подвергнется вторичному похищению.
- И пускай! - махнул рукой полковник. - Пускай его похищают. ФСБ - это… - Он указал пальцем в аккуратно побеленный потолок. - Там лучше знают, кого похищать, а кого не надо. - И Ухов снова указал на потолок.
И без того круглые глаза капитана Ряхина еще больше округлились. Много лет он ждал именно такого дела - запутанного, таинственного, могущего вылиться в большой и громкий скандал с обличением и торжеством справедливости в конце, а сейчас его непосредственный начальник требует немедленного прекращения этого дела. Подобный поворот событий никак не укладывался в сознании капитана.
- У тебя какое важнейшее на сегодняшний квартал дело? - спросил полковник Ухов и, не дожидаясь ответа, сказал сам: - Разобраться с нашествием крыс на рекламное агентство "Попкорн". Мне адвокаты Андреева телефон оборвали, и иностранный инвестор от Гарика Полуцутикова каждый день почти шляется.
Ряхин выждал паузу и проговорил:
- Я опросил сотрудников рекламного агентства "Попкорн". В день нашествия крыс они видели близ помещения агентства двух неопознанных объектов, которые по описанию точно совпадают с неопознанными объектами из больницы и неопознанными объектами с улицы, где была погоня и авария.
Полковник Ухов обмяк.
Он вернулся за свой стол, устало опустился в кресло, подпер голову руками и уставился вниз на поверхность стола подозрительно и враждебно.
- Так, значит… - упавшим голосом проговорил он.
- Преступная деятельность преступников из Федеральной Службы Безопасности зашла слишком далеко, - заговорил снова капитан Ряхин. - Наш долг предотвратить это!
Полковник Ухов страдальчески сморщился и поднял глаза на капитана. Твердо сжатые губы и сведенные на переносице брови Ряхина ясно давали понять полковнику, что от расследования приглянувшегося ему дела капитан не отстанет даже под страхом смертной казни.
- Наш долг - предотвратить преступную вседозволенность тех, кто пользуется привилегиями секретных агентов, не являясь секретными агентами на самом деле, то есть не выполняя обязанности защитника граждан от всяческой угрозы, - голосом торжественным и громким объявил капитан. - Я убежден в том, что мы стоим на пороге раскрытия самого скандального заговора, заговора в высших эшелонах безопасности страны. Наш долг - предостеречь. Потому что, если мы не сделаем это сейчас, потом может быть поздно. Сотрудники ФСБ, и заговорщики в том числе, и так имеют много возможностей для своей деятельности. Кто знает, может быть, сейчас они подслушивают наш разговор через установленные в кабинете подслушивающие устройства. В специальной литературе я читал, что подслушивающие устройства чаше всего устанавливают в малодоступных местах помещения - в люстрах, например.
Ужас отразился на лице полковника Ухова. Он вскочил с кресла, принял стойку "смирно" и, глядя на мирно поблескивающие плафоны кабинетной люстры, отрапортовал:
- Ничего такого я здесь не слышал, поскольку, несмотря на фамилию, страдаю болезнью этого органа.
Капитан Ряхин прокашлялся. Ухов опомнился и сел.
- То, что я говорил, - сказал капитан, - я говорил к примеру. В вашем кабинете нет никаких подслушивающих устройств, потому что я сегодня утром провел санкционированную проверку.
Полковник шумно выдохнул и спросил:
- Кто же давал санкции?
- А вы.
- Я?!! - поразился полковник и мысленно проклял свою привычку подписывать служебные бумаги, не глядя. - Где?
Он с грохотом отодвинул ящик своего письменного стола, порылся в бумагах и скоро достал искомую.
- Вот, - отирая с лица струящийся пот, прочитал он. - "Настоящим прошу разрешения провести проверку на предмет обнаружения подслушивающих устройств, установленных преступниками из Федеральной Службы Безопасности. Капитан Ряхин. Подпись - полковник Ухов".
Узнав собственную залихватскую подпись, Ухов посерел и, мигом разорвав бумажку, обрывки свалил в пепельницу и поджег. Затем откинулся на спинку кресла и положил дрожащую руку на левую сторону груди.
- Убьешь ты меня, Ряхин, - глухо простонал полковник. - Свободен. Иди. И с подобными докладами больше не входи ко мне. Уволить тебя, что ли, от греха подальше? - добавил он.
- Увольняйте! - твердо ответил капитан Ряхин, ради исключительного случая позабыв о правилах субординации. - Расследование этого дела я не оставлю никогда!
- Пошел вон!
Чеканя шаг, капитан Ряхин вышел вон.