– Круто берешь. – Витя покосился на единственную машину с другого конца поляны, потом обвел взглядом окружающие поляну деревья, словно пытаясь прикинуть, сколько человек Лева успел там спрятать. Деревьев было много. – Лады, мне с братвой перетереть надо.
– Три, – сказал Лева.
Витя сделал три шага назад и, лишь потом позволив себе повернуться к Леве спиной, быстро зашагал к своим. Лева оглянулся. Годзилла вылез из-за руля и стоял, небрежно опираясь рукой о крышу джипа, Артур сидел на корточках в районе переднего колеса, обхватив колени руками и раскачиваясь в такт ветру. По-видимому, от страха он уже ничего не соображал.
Это и к лучшему, подумал Лева. Чем меньше он потом вспомнит...
Советоваться Леве было не с кем, поэтому он просто закурил. Освещенный со всех сторон фарами, он представлял собой идеальную мишень. Если вдруг Витя решит прервать переговоры... Хотя гиптиане и заверили, что плащ покрыт пуленепробиваемым составом, ситуация Леву слегка нервировала.
Зазвонил сотовый, Лева ответил. На связи был какой-то Евгений, назвавшийся помощником Александра, пиарщика, к чьим услугам они прибегли. Он говорил что-то о страшных неприятностях и больших расходах, при помощи которых неприятностей можно избежать. При этом он ругался матом и недобрым словом помянул Голливуд. Не особо вникая в суть дела, Лева распорядился делать то, что они с Александром считают нужным, обещал компенсировать расходы и отключился.
Вернулся Витя довольно скоро, видно, особых разногласий с братвой у него не возникло.
– Гм, – сказал он, откашлявшись. – Вы, я вижу, человек интеллигентный. Могу я с вами поговорить, как один интеллигентный человек с другим интеллигентным человеком?
– Не вижу причин, которые могли бы этому помешать, – сказал Лева.
– Ситуация, в которой мы оказались замешаны сегодня, представляется мне довольно щекотливой, – сказал Витя. – Видите ли, я готов признать, что в случае с вашим клиентом имела место подстава, но, если позволите мне некоторую вольность, это была честная подстава. Вашему клиенту никто не подносил пистолет к голове и не заставлял подписывать бумаги. Он – бизнесмен и сам должен рассчитывать свой риск, и решение принял именно он, возжелав легких денег. Следовательно, клиент оказывается лохом и целиком и полностью подпадает под нашу юрисдикцию, и мы в своем праве требовать возмещение ущерба, а также и собственную прибыль.
– Продолжайте, – сказал Лева, будучи совсем не готов к такому повороту событий.
– То, что вы приняли сторону клиента, несколько усложняет дело, – сказал Витя. – Видите ли, хотя мы и готовы признать, что это была подстава, отказаться от требования компенсации мы себе позволить не можем, ибо в таком случае рискуем потерять свою репутацию, а вам не хуже нашего должно быть известно, что репутация в нашем бизнесе – все.
– Это мне известно, – сказал Лева.
– Тем не менее мы готовы пойти навстречу вашим пожеланиям, – сказал Витя. – Мои сотрудники позволили мне предложить вам компромисс. Клиент заплатит половину запрашиваемой нами суммы, двадцать пять процентов от которой получите вы и ваша команда.
– Ваше предложение очень щедро и великодушно, – сказал Лева. – И оно соответствует моим собственным жизненным приоритетам. В любых других обстоятельствах я счел бы невозможным его отклонить, однако боюсь, что в данный момент оно неприемлемо.
– Вот как? – удивился Витя. – Вы понимаете, к каким последствиям способно привести ваше решение? Оно может послужить казусом белли и положить начало открытой конфронтации между нашими коллективами, что, по сути и определению, только вредит нашему общему бизнесу.
– Увы, – сказал Лева.
– Я и мои коллеги будем крайне озабочены сложившимся положением, – сказал Витя. – Боюсь, что вы не оставляете мне выбора.
– Нет, вы ошибаетесь, – сказал Лева. – На самом деле выбора нет у меня.
На поляне вдруг резко запахло озоном, и послышалось одиннадцать резких хлопков, с которыми воздух занимал внезапно образовавшийся вакуум. Витя резко повернулся в сторону своей бригады. Машины стояли на месте. Людей среди них не было.
А единственный стрелок его сегодняшнего оппонента нагло ухмылялся, и крутил на пальце какое-то неуклюжее детское оружие.
Витя перевел взгляд на Леву и обнаружил, что второй такой же пистолетик обращен прямо на него. Но он настолько ошалел от происходящего, что даже не полез за своим арсеналом.
– Где мои люди? – тихо спросил он.
И, нажимая на курок, Лева считал себя не вправе соврать:
– На Луне.
О природе слухов
Артура они высадили на автостоянке того казино, л баре которого Лева откопал незадачливого коммерсанта.
Тот все еще ничего не соображал от страха, да и Лева по дороге влил в него целую бутыль коньяка.
Светало, город начинал просыпаться. Последние посетители ночных клубов и дискотек уже отправились по домам, по пустынным улицам лениво ползли поливальные машины, заспанные сторожа открывали для самых ранних пташек станции метро.
"Гелендваген" немного попетлял по столице на предмет обнаружения "хвоста" и нашел пристанище на платной стоянке в одном из спальных районов. Левон и Годзилла ушли оттуда пешком, оплатив стоянку на несколько дней вперед.
А двадцатью минутами позже Лева и Марина выехали с соседней стоянки на "ягуаре". Занятый своими мыслями, Лева даже не заметил того момента, как Годзилла снова превратился в сексуальную девушку, однако сам факт перевоплощения его несколько удивил. И напомнил о том, что неплохо было бы и самому снять с лица маску.
– А почему ты снова девушка? – спросил Лева, откидываясь на спинку пассажирского сиденья и закуривая сигарету.
– Облик, который ты носишь долгое время, становиться привычным, – сказала Марина. – Кроме того, то тело было слишком громоздким и... некомфортным. И вообще,. пара "юноша – девушка" смотрится гармоничнее, нежели пара "юноша – юноша". Вопросы конспирации...
– Хватит, – сказал Лева. – Слишком много объяснений для одного факта.
– Если ты хочешь, я могу...
– Нет, – сказал Лева. – Я и сам уже привык.
– Но согласись, что священника я сыграла довольно-таки убедительно.
– Священника? – удивился Лева, но вовремя опомнился. – Ах да... Не хватало еще, чтобы ты пару раз сплюнула на землю и почесала под мышкой. А еще можно рыгнуть.
– Как это?
Лева показал.
– А разве у вас это прилично?
– Для священника – да.
– В следующий раз я буду еще убедительнее, – сказала она. – Куда поедем?
– Позавтракать, – сказал Лева. – Куда-нибудь, где уже открыто.
– Могу я задать один вопрос?
– Вполне, – сказал Лева.
– Я, конечно, понимаю, что это твоя планета и ты знаешь, что делаешь, и это твой план.... Но я не понимаю, в чем смысл наших действий этой ночью.
– Ну, – сказал Лева. – В некотором смысле мы занимаемся тем же самым, чем занимается Александр и компания. Мы создаем легенду.
– Какую легенду? Мы пошли в ночной клуб, ты поговорил с несколькими людьми, нашел среди них грешника и...
– Кого я нашел? – ошалело спросил Лева.
– Артура, – сказала Марина. – Он же грешник, раз у него возникли неприятности со служителями культа.
– Нет, – сказал Лева. – Коммерсант, который не платит братве деньги, он не грешник. Он скорее еретик.
– А разве еретики не грешники?
Лева демонстративно посмотрел на часы.
– Шесть утра, – сказал он. – И я не хотел бы углубляться в теологические дискуссии. И потом, Артур сам по себе не имеет никакого значения. Его дело было только предлогом для отправки бригады Вити Белого на Луну.
– Но зачем?
– Зачем? – переспросил Лева. – Понимаешь, Витя Белый и его мальчики – они же не просто сами по себе.
– Человек – не остров, – перебила Марина. – Поэтому не спрашивай, по ком звонит колокол. Он звонит по тебе.
Видать, успела получить образование.
– Вот именно, не остров, – сказал Лева. – У этих парней было свое начальство, и теперь, обнаружив, что Вити Белого больше нет, это начальство начнет думать. Наверняка были люди, которые знали, что Витя поехал на разборку, с которой не вернулся. Не сегодня, так завтра будут найдены их машины, в которых никого не будет. А поскольку никто из этого начальства и представить не может, что там на разборке в самом деле произошло, по братве поползут слухи.
– Какие слухи?
– Самые разные, – сказал Лева. – И большее их число будут плохими.
– Почему?
– Так положено, – сказал Лева. – Среда накладывает на всех свои отпечатки. Вот прикинь, какие факты будут точно известны?
– Какие? – Марина мыслила быстро, но оперировать незнакомыми понятиями была практически неспособна. Пока. Гиптиане заверили Леву, что она быстро научится.
– Факт первый: Витя поехал на разборку по поводу долга в двести пятьдесят штук, которые Артур отказывался пожертвовать в общак. Факт второй: его машина стоит там, а сам он с разборки не вернулся. Факт третий: стрелка была забита какой-то новой бригадой Левона, о которой раньше никто не слышал. Факт четвертый: самого Артура никто не может найти.
– Почему? Мы же оставили его у казино.
– Как только он протрезвеет и возьмет себя в руки, – сказал Лева, – в нем возобладают инстинкты самосохранения, подчиняясь которым он постарается уехать отсюда как можно дальше и вести себя как можно тише как можно дольше. А поскольку Вити нет, серьезно искать его никто не будет. Итак, на твой взгляд, взгляд постороннего наблюдателя, какие выводы можно сделать из этих четырех фактов?
– Какие?
Лева вздохнул:
– Если человек не возвращается с разборки, значит, его убрали. Разборка была с бригадой Левона, значит, Левон его и убрал. Раньше о Левоне никто не слышал, значит, появилась новая бригада. Новые бригады всегда рвутся к власти.
– Но это и все.
– Правильно, – сказал Лева. – Но люди любят подробности. И если подробности им неизвестны, они их начинают придумывать. Если ты по пьянке дашь в морду твоему участковому, через пять лет будут рассказывать, что, выпив два ящика водки, ты раскидал взвод омоновцев и скрылся на красном "феррари", за рулем которого сидела сногсшибательная блондинка.
– Как я?
– Что как ты?
– Сногсшибательная блондинка, как я? Ты считаешь меня сногсшибательной?
От неожиданного поворота событий Лева чуть не проглотил сигарету.
– Ну... ты особый случай.
– И я все еще ничего не понимаю.
– Доверься мне, – сказал Лева. – Поверь, я знаю, что я делаю.
Насколько он помнил, так говорил какой-то старый киногерой как раз перед тем, как совершал очередную чудовищную глупость.
Из криминального эфира
– Да.
– У нас новости, Транквилизатор.
– Я тебя слушаю.
– Витю Белого убрали. Со всей бригадой.
– Я не помню, чтобы отдавал такой приказ.
– Это не мы.
– А кто тогда?
– Не знаю пока. Похоже, что на поле появился новый игрок с очень хорошим дриблингом и мощным ударом.
– Я не люблю новых игроков, ты это знаешь. Выясни все и дай мне знать.
– Конечно. Как всегда.
– И постарайся не заработать пенальти.
Сомнения
Лева был идеалистом, но не был идиотом, хотя зачастую обе эти характеристики могут относиться к одному человеку.
На первый взгляд, да и на второй тоже, гиптиане были вполне мирными и добродушными существами, но ведь давно известно, что внешность бывает обманчива. И маленький лысый смешной человечек, который когда-то забрался на броневик, тоже не выглядел беспощадным тираном, способным утопить в крови целую страну и вычеркнуть из ее истории семьдесят лет.
Гиптиане выглядели как бегемоты, но. в сущности, что обычный человек может знать о бегемотах? Сколько раз возникали и опровергались слухи о разумности дельфинов? Что мы знаем о мотивации строящих запруду бобров? Почему мухи предпочитают биться головой о стекло, если соседнее окно открыто и ничего не мешает им спокойно вылететь на улицу? Какой эффект оголенное пространство чуть ниже человеческой спины оказывает на тонкую психику ежей? А если мы так мало знаем о своих соседях по планете, что же мы можем знать о пришельцах с другой планеты?
Возможно, истинные цели гиптиан были совсем не такими скромными, какими они рисовали их в своих беседах. Возможно, что с подходом к Земле основного флота цели эти резко изменятся и гиптианам нужна будет не только Африка, а вся планета. Возможно, никакой катастрофы в родной системе Гип-то нет и никогда не было, и все эти россказни только первый шаг в космической экспансии, и Земля далеко не первая колония в Империи бегемотов-захватчиков. И Леве не хотелось быть тем самым человеком, который открыл ворота для флота вторжения.
Самое поганое в его ситуации заключалось в том. что не с кем было не то чтобы посоветоваться, а хотя бы просто поговорить и поделиться своими сомнениями. Гиптиане отпадали просто по определению, к тому же Кэп был не слишком разговорчив, Проф даже в обычной беседе сыпал мудреными терминами и оперировал незнакомыми Леве понятиями, а Юнга предпочитал серьезному и вдумчивому разговору шутливые пикировки. Компьютер конечно же показывал только то, что ему разрешили показывать, а Марина либо ничего не знала о жизни на Гип-то, либо очень старательно делала вид, что ничего не знает.
А сомнения в правильности выбранного пути нарастали с каждым новым шагом. В сущности, он правильно сделал, что согласился. Если бы он ответил отказом, неизвестно, что было бы с ним самим, а гиптиане просто нашли бы другого представителя своих интересов, и Лева лишился бы даже призрачной возможности контролировать ситуацию.
Правда, он не был уверен, что контролирует ее сейчас. Лавина пропаганды и информационного давления нарастала с каждым днем. Детский ансамбль "Бегемотики" со смешной и веселой песенкой про Африку звучал на всех радиостанциях, исключая разве что "Эхо Москвы", "Шансон" и "Наше радио", диджей Грув сделал для песни свою фирменную обработку, и теперь от нее тащились все ночные дискотеки. На ОРТ прошел сериал "Прогулки с бегемотами". Группа "Стрелки" купила права на исполнение старой и заросшей мхом песни "Кот-бегемот" и снова вывела ее на вершины хит-парадов. "Хиппо" не пошел в российский прокат. "Киндерсюрприз" выпустил специальную серию вручную раскрашенных бегемотиков, катающихся на лыжах и потягивающих экзотические коктейли. На капоте каждого автомобиля с кенгурятником, мухобойкой и черной оптикой красовалась фигурка вставшего на задние лапы бегемота, что для особи данного вида в обычном расположении духа является крайне нетипичной позой.
О рюкзаках, тапочках, игрушечных машинках и компьютерных программах и говорить нечего. Анекдоты про представителей африканской фауны затмили по популярности опусы про чукчей, евреев и новых русских, стремительно приближаясь к позициям Штирлица и Чапаева. В водовороте пиар-акции кануло уже несколько миллионов долларов Билла Гейтса.
А человека, который все это затеял, мучили сомнения.
Когда на разборках без вести сгинуло еще шесть бригад, криминальный московский мир заговорил о создании новых структур ФСБ и отстреле правильных пацанов. Бригаду Левона искали и не могли найти, поэтому ее подвиги приписывались особым отделам ГРУ и акциям спецназа. Соловьев в прямом эфире задал телезрителям риторический вопрос, не распространяется ли обещание Путина "мочить бандитов в сортире" не только на чеченов, но и на всех бандитов вообще. МВД отписывалось ссылками на борьбу криминала между собой за сферы влияния, хотя всем уже давно было ясно, как именно эти сферы поделены. На Луну пришлось доставить дополнительные рециркуляторы и организовать постоянную подачу провизии.
Лева все свое свободное время старался проводить среди гиптиан, пытаясь спровоцировать кого-нибудь на откровенность. Но либо гиптиане были честными и открытыми во всем, либо за актерские таланты им следовало вручить по три "Оскара" каждому. И Лева все более убеждался, что если не хочет сойти с ума, то ему в самое ближайшее время следует обзавестись союзником из числа соплеменников.
Замолвите слово о бедном менте
Слава был настоящим опером. Он любил группу "Любэ", знал, сколько весит пистолет, умилялся наивности старшего лейтенанта Дукалиса и преклонялся перед опытом Глеба Жеглова в области, требующей ловкости рук и быстроты глаза.
Но хорошим опером его делало совсем не это. Он просто терпеть не мог загадок и вопросов, на которые нельзя было дать четкий, ясный, обоснованный и доказуемый ответ.
Он вылез из служебного "бобика", с завистью глянув на белые заморские лимузины сотрудников ГАИ, закурил легкий "ЛД" и с ненавистью уставился на очередную загадку.
– Что тут у нас?
– Все как обычно, – сказал патрульный, чья машина обнаружила очередное место разборки. Патрульного звали Геной, у него была молодая жена и двое детей, это Слава почему-то помнил. – Три брошенные тачки, стволы, и никаких признаков людей...
– Все страньше и страньше, – сказал Слава.
На месте преступления копошились эксперты, фотографы и представители практически всех силовых ведомств. Начальство требовало ответа.
Необычным было только то, что на месте преступления не было машин "скорой помощи". После третьего раза ребята сами перестали приезжать. Делать им тут было абсолютно нечего.
Слава заметил знакомого майора ФСБ и направил к нему свои стопы. Майор был мрачен и курил сигарету за сигаретой. Все всегда ждут от ФСБ ответов, но она не всегда может их дать.
– Здорово, майор.
– Здорово, капитан.
– Как оно тут?
– Погано, – сказал майор. – Как обычно.
Царившее в округе настроение можно было описать одним словом: уныние. Кто-то делал с братками что-то непонятное, опять же неизвестно: как, для чего и кому это вообще все было нужно. Ну, кроме того, что улицы становились чуть чище.
– Машины? – сказал Слава.
– Две "трешки" БМВ и "мерин", – сказал майор. – ГАИ пробила по своим базам данных, машины чистые, все оформлены на женщин.
– А по вашей базе данных?
– Ну, – сказал майор. – Само существование у нас такой базы данных находится под очень большим вопросом. Сам понимаешь, мы – контрразведка, и борьба с организованной преступностью не входит в сферу наших деловых интересов.
– Ну и... – сказал Слава.
– Таганская группировка, – сказал майор. – Если владельцы, я имею в виду реальные владельцы, машин были здесь, они лишились главаря, финансового советника и ударной группы боевиков.
– Как это мило, – сказал Слава. – Ты давно здесь?
– Уже полтора часа, – сказал майор. – Стою и делаю вид, что хоть что-то в этом смыслю. Три машины, шестнадцать стволов, и более ничего. Из стволов, как обычно, в этот день не стреляли, гильз нет, запаха пороха нет, пулевых отверстий нет, пятен крови нет, людей тоже нет.