- Нет, - чуть слышно всхлипнула Зоя. - Он просто… Как-то замкнулся. Лицо будто из… из гипса стало. И глаза прямо нездешние. Спросил: "Это правда - про оборотней?" Говорю: да, я тебе все объясню. А он: "Я тебе позвоню". Ой! Да что же я тут сижу, время теряю, может, он мне звонит сейчас, а меня дома нет!
- Ты здесь не теряешь время. Ты сказала людям о том, что оборотни не виновны в убийстве. Это очень важно.
Но, похоже, что Зою это не утешило.
- Я прошу всех отнестись к происшедшему трезво и здраво, - говорил меж тем отец Емельян. - Поиск убийцы - дело светских властей. Наше дело - молиться, чтобы не было больше убийств. И чтобы убийца был найден.
… После всех этих разговоров было страшно идти домой в одиночку. Страшно всем, кроме Зои. Она попрощалась с дьяконом и дьяконицей и, свернув на улицу Чижевского, быстро зашагала в сторону гостиницы "Цепеш", издали напоминающей готический собор.
Администратором в гостинице служил человек. Пока еще человек. Но Зоя знала, что его инициация не за горами - вампиропоклонник Аркадий Басин был безумно влюблен в городскую "Мисс вамп-2000" и ради вечного союза с ней был готов на операцию с укушением. Инициация была не за горами, но до тех пор администратор оставлял за собой право на вполне человеческую мелочность и склочность.
- Что нужно? - нелюбезно осведомился он у Зои, едва она подошла к стойке.
- В каком номере остановился Федор Сныт-ников? - Голос у Зои дрожал и срывался. Видимо, поэтому будущий вампир решил, что этой скромно одетой пухляшке можно откровенно надерзить.
- Я не уполномочен давать такие сведения, - отрезал он.
- Я прошу вас! Это очень важно! Мне нужно ним поговорить. Я… Я его невеста.
Администратор хмыкнул:
- Ах, это так вы теперь называетесь… Лучше бы он этого не говорил. Зоя посмотрела
на него. Мужчина увидел, как глаза девушки превратились в глаза зверя. Зоя положила руку на стойку - под ее рукой толстая деревянная доска дала трещину со звуком лопнувшей басовой струны.
- Ты хочешь стать вампиром? - почти нечеловеческим голосом спросила мужчину Зоя.
- Д-д-д-д…
- Ты можешь не успеть. Потому что сейчас полнолуние. Лучшие дни месяца, можно сказать. Ты понял? Ты понял, кто я?!
- Д-д-д-д…
- В каком номере остановился Федор Снытников? Ну?
Администратор лихорадочно раскрыл книгу регистрации:
- В-в-в-в пять-д-д-десят в-в-в-осьмом. Т-т-т-третий эт-т-т…
- Спасибо. Я поднимусь. Ненадолго. - Зоя прошла от стойки к темнеющей в глубине гостиничного коридора лестнице. Но перед этим сказала:- Если хочешь стать нежитью, сначала научись с ней разговаривать по-человечески. Извини за стойку.
…Зоя остановилась у двери в номер 58. Нерешительно помялась. Одиннадцать часов вечера - не самое приличное время для визита к молодому человеку. Особенно если этот визит наносит ему столь же молодая девушка.
Она постучала. В ответ молчание. Зоя слегка толкнула дверь. Не заперто.
- Федор! - позвала она негромко. - Это я, Зоя. Мне можно войти?
В номере было темно. Прямо напротив двери Зоя увидела большое незашторенное окно. В окно падал свет от уличного фонаря. В этом свете кружились крупные щедровские снежинки. Федор стоял у окна и смотрел на снегопад.
- Федя, - повторила Зоя.
- Входи, - сказал он. - Я люблю смотреть на снег. Он… чистый. Самый чистый из творений Божьих.
Зоя бесшумно прошла в комнату, встала рядом с молодым человеком.
- Федя, а знаешь что, - она решила сказать хоть что-нибудь, лишь бы не это мрачное молчание. - А я написала стихи. О Рождестве. И пришла тебе их прочесть. Ты ведь когда-то писал, что любишь мои стихи.
- Читай, - сказал Федор.
Голос его был немногим теплее падающего снега.
Но Зою это не остановило.
А ты поверь, что будет Рождество,
Хоть в мире все как будто ждет печати
Антихристовой. Будто ничего
Не радует души в ее печали.
И ночи будто затканы тафтой.
И день - как сообщенье в черной раме.
А ты поверь, что снова за звездой
Пойдут волхвы с чудесными дарами.
Ведь мало нужно счастью твоему:
Вот храм сияет на полиелее,
Поют канон. За окнами во тьму
Снег падает смелее и смелее…
И может, все простится оттого.
А ты поверь, что будет Рождество.
- Красиво, - сказал Федор. - Зоя, это правда?
- Ты о чем?
- Не пытайся ускользнуть от ответа. - Казалось, что голос Федора кристаллизовался. Как лед. - Это правда, что в вашем городе есть оборотни? Настоящие оборотни?
- Да, - сказала Зоя и зажмурилась. Ей почему-то представилось, что Федор ее ударит. Но этого, конечно, не могло быть. Ведь он такой славный, интеллигентный и к тому же верующий молодой человек. И он приехал сюда для того, чтобы они познакомились поближе. И, возможно, даже поженились.
- Расскажи мне о них.
- Ну… Оборотни. Обычные. Ты не думай, они не нападают на людей… - Зоя сказала это и осеклась, вспомнив о том, что сейчас творится в городе. А в городе творится убийство, совершенное предположительно оборотнем. - Точнее, иногда нападают. Но это такие же преступники, как бывают преступники среди людей. И их за это судят и наказывают.
- Если поймают…
- Да. Если поймают.
- И как же вы живете с ними на одной земле?
Зоя вцепилась пальцами в подоконник. Она и не подозревала, что слова могут причинять боль сильнее освященного серебра.
- Живем. Сосуществуем. У нас… У нас просто такой город. В нем много всего… Оккультного. Есть ведьмы и колдуны. Сейчас наш мэр - обычный человек, а до этого был мэр-колдун. Еще у нас есть умертвия, что-то вроде зомби. Но они совсем мирные. Из них формируют отряды народных дружинников и добровольных помощников милиции.
- И вампиры? - спросил Федор.
- Что?
- Вампиры тоже у вас есть?
- Конечно. Ты сейчас живешь в гостинице, которая принадлежит вампирам.
- Они пьют кровь постояльцев?
- Прекрати! - Зою разозлили эти холодные вопросы. - Они пьют донорскую кровь. И искусственную.
- Всегда?
Зоя долго молчала, а потом ответила: - Нет.
- И вы это терпите? - тоже после продолжительного молчания спросил Федор. - Вы согласны с такой жизнью?
- Да. Потому что… Потому что это тоже жизнь. Федя, послушай…
Но он заговорил сам - так, словно Зои вовсе не было рядом:
- Знаешь, до девятнадцати лет я не верил в Бога. Да, думал я, есть какой-то Высший Разум или Первоначало Всего. Но это не Бог. Мне всегда казалось, что люди, говоря о Боге, представляют Его не в виде Личности, а в виде глупой, бестолковой и жестокой силы, которой наплевать на страдания всех живущих на земле.
- Ты не писал об этом в письмах, - тихо сказала Зоя, но молодой человек не услышал этой реплики.
- Я искал истину. Я искал смысл - ради чего человеку жить? Неужели я, Федор Снытников, пришел в мир только для того, чтобы прожить пустую жизнь, делать никому не нужную работу, называя это отличной карьерой, жениться на какой-нибудь вздорной дурочке, наплодить с ней детей, которым будет наплевать на нас, когда они вырастут, и в конце концов умереть, страшась открытой впереди бездны?!
- А как же любовь?..
Но Федор и эти слова девушки пропустил мимо ушей.
- Жизнь в какой-то момент представилась мне такой отвратительно скучной, что я решил покончить с ней. Я ушел из дома ночью и поднялся на крышу. Хотел спрыгнуть с двенадцатого этажа. Хороший способ самоубийства. В девятнадцать лет это нормально. Я поднялся на крышу, но оказался в эту ночь я там не один. Сначала я подумал - это бомжи. Но это были они. Вампиры. Двое. Мужчина и женщина. Они…
- Как ты понял, что это были именно вампиры?
- А кто же еще может вести себя так по-скотски? Так извращенно, так мерзко и нагло! Я не мог спутать их ни с кем! Я сразу поверил своим глазам - это именно вампиры! Я помню, что кричал. Не от страха, от ярости. Меня переполняла ярость оттого, что я - человек, высшее создание - готов расстаться с жизнью, а эти твари будут и дальше продолжать свое существование! Они оторвались друг от друга и посмотрели на меня. Мужчина сказал женщине: "Смотри, к нам пришел ужин". А она оскалилась и бросилась вперед ко мне. И тут… Что-то снизошло на меня. Свыше. Я сказал им: "Запрещаю вам, демоны". Они устрашились меня и исчезли. Отвели мне глаза. Через мгновение я увидел на их месте два мешка, напоминавшие лежащие человеческие фигуры. Ты знаешь, вампиры здорово умеют отводить глаза… Я спустился с крыши. Домой. Моя жизнь обрела смысл. Я понял, кто я и к чему призван.
- Призван? Да?
- Да. Остаток той ночи я провел, читая Библию. С тех пор я постоянно читаю Библию. Она со мной, здесь, на груди. Она как мой щит, ограждающий от нечистого зла.
- Разве зло бывает чистым? Вопрос опять был без ответа.
- Послушай, Зоя. С того момента я все-все понял. Вампиры - зло. Но они существуют. Они - дети Сатаны. Значит, существует Сатана. Но если есть он, то есть и Бог. Не Высший Разум, а настоящий Бог - Личность. Бог грозный и карающий грешников, справедливый и неподкупный. И такому Богу надо служить. Карая зло, восстанавливая справедливость, уничтожая отродья мрака. Я поверил в Бога раз и навсегда. Я понял, что Он дал мне знак -тем, что я увидел вампиров. Он сказал мне: "Видишь зло - борись со злом". На следующий день после встречи с вампирами я пошел в военкомат. Мои родители чуть не сошли с ума - мать только-только успокоилась, что в армию я не пойду, она ведь ради этого стольким людям взятки давала! А я решил все по-своему. Собрался и ушел, чтобы научиться быть бойцом. Настоящим воином со злом, чье оружие - не только молитва… В военкомате мне неожиданно повезло. Я попал в особый отряд. И у нас действительно был особый отряд. Мы здорово тренировались, а потом нас перебросили в Чечню. И там я снова встретил нежить лицом к лицу. И снова понял, что я избран для того, чтоб бороться с нею.
- Как это произошло?
- В одну из ночей мы сидели в засаде, караулили одного снайпера, который давно нам жить не давал. Но снайпер в ту ночь не появился. Появилась она. Женщина-вампир. Это было словно какое-то смещение пространства: только что мы с парнями сидели, держа пальцы на спусковых крючках, и вот как будто порыв темного ветра! И она, черная, страшная, с синими горящими глазами, терзает тела моих товарищей, а они не сопротивляются. Никто даже не успел выстрелить. Никто, кроме меня. Я разрядил в нее свой автомат, но пули ничего не значат для вампира. Она прикончила всех моих друзей и кинулась ко мне, но тут внизу, в селении, запел петух. И она сгинула.
- Но вампиры не боятся петухов.
- Значит, мне встретилась слишком пугливая вампирша, - усмехнулся Федор. Недобрая у него вышла усмешка.
- Что было потом?
- В то же утро я ушел от своих по тропам, которые знал только я. Я был обучен искусству воина и решил, что мое дело - не выслеживать чеченских снайперов, а уничтожать вампиров, колдунов и прочую нечисть. Меня не искали, подумали, что я погиб вместе с ребятами.
- Но твоего тела не нашли…
- А там ничьих тел не нашли. Я взорвал их трупы. .
- Значит, тебя считают погибшим? Но как же ты живешь? Как твои родители, как документы…
- У родителей своя жизнь, они никогда во мне особенно не нуждались, так что утрату сына наверняка бы пережили. А документы мне сделал один хороший человек. Я поговорил с ним по душам, открыл свое предназначение, и он помог мне.
- Так Федор Снытников не настоящее твое имя?
- Да. А какая тебе разница, Зоя? Дело не в имени, а в том, что человек творит на земле. Я готов быть безымянным и безвестным, лишь бы свершить суд над всем злом мира.
Федор произнес эту тираду и принялся ходить по комнате, словно взволнованный студент перед экзаменом. Хотя лицо его было абсолютно спокойно.
- Суд? - переспросила пораженная Зоя. - Но разве это не дело Бога? Разве мы - судьи?
- Апостол пишет, что мы будем судить даже ангелов. Потом, в будущей жизни. Значит, сейчас у нас есть привилегия судить демонов и тех, кто им уподобился.
- Это не так, не так, - заторопилась Зоя. - Ведь даже судья должен быть милосердным, а ты…
- Уничтожить вампира - это милосердие. Лишить жизни колдуна или оборотня - это любовь. Вера учит нас держать оружие наготове, а не сдаваться перед противником. Надо вести вечный бой с адом и его порождениями.
- Но кто ты, чтобы судить, зло перед тобой или нет? Порождение ада или просто… несчастное существо, обреченное влачить нечеловеческое существование? Разве ты настолько опытен, что можешь отличить зло от добра?
- А разве ты этого не можешь? Тогда для чего тебе Бог и вера?
Зоя растерялась. Она не знала, что ей ответить. И еще она испугалась. Федор за те минуты, что говорил свою пламенную речь, внешне преобразился. Это больше не был милый молодой человек с красивым ясным лицом. Хотя нет, красота и ясность остались. Только от них становилось страшно. Словно вместо лица у Федора была маска из тонкого фарфора и сквозь этот фарфор просвечивало внутреннее холодное пламя. Зое захотелось плакать, но она сдержалась.
- Федя, а как же я? -тихо спросила она.
- А что такое? При чем здесь ты? Ты ведь не оборотень, не вампир, не вся эта дьявольская нежить. Ты мне очень дорога, Зоя. У тебя чистое сердце, но вера еще не такая пламенная, как у меня. Но это не помешает нам быть вместе.
Тут Зоя все-таки расплакалась, сильно, неудержимо. Села на пол, прижалась щекой к теплой батарее, что проходила под подоконником. От батареи пахло нагретой пылью. Запах печали. Запах одиночества и усталости.
Федор сел рядом, ласково коснулся рукой ее плеча:
- Отчего ты плачешь, Зоя?
- Я подумала, что ты теперь уедешь, бросишь меня…
- Уеду? Брошу тебя? Как ты могла такое подумать! - Теперь он обнял ее. В другой раз Зоя просто просияла бы от этого проявления нежных чувств, но сейчас ей было не до того. Она отчаянно искореняла в себе желание немедленно признаться Федору в своей получеловеческой природе. И это желание вытесняло из нее другие - более сладостные и привлекательные. - Нет, Зоя, я буду с тобой. Мы будем вместе противостоять злу, мы встанем на борьбу с нечистью, оккупировавшей ваш город. Ты и я - мы станем первыми, кто сумеет…
- Феденька, нет! - воскликнула Зоя. - Это опасно!
- "Что же сказать на это? - заговорил Федор, и Зоя поняла, что он цитирует Писание. - Если Бог за нас, кто против нас? Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего? Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдывает их".
- Федя…
- "Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?" Это Послание к Римлянам, если ты помнишь.
- Я помню. Но для чего ты…
- Разве эти слова не взывают к тому, чтобы мы, последователи Бога, не страшились опасности? Чтобы мы, как избранные Его, воевали со злом во всех проявлениях? Чтобы ни скорбь, ни голод, ни меч не мешали нам исполнять свой воинский долг, ибо мы - воины вечной битвы со вселенской тьмой.
- Ты неверно эти слова -истолковал! Апостол говорил, что верующих должна укреплять мысль о том, что Бог не оставит их в Своей милости. Что среди скорбей не надо унывать. А ты говоришь о каком-то избранничестве! Почему ты считаешь, что избран? Кем ты избран?
- Конечно, Богом! Разве могло быть иначе?! Есть только Бог и Сатана. Сатана не мог бы послать мне знамение. Потому что я защищен от его каверз. Значит, знамение послал мне Бог.
- Ты так уверен в себе?
- Да, потому что я себя знаю.
- Федя, скажи, - тихо заговорила Зоя, - а как ты вообще… относишься к Богу?
- Как и должно верующему. Я верю в Него. В Его существование. В Его силу.
- Но… ты Его любишь?
- Бога не нужно любить. В Него нужно верить. Прежде всего. Что тут непонятного?
- И ты говоришь, что ты православный?
- Конечно.
Зоя сидела и сжимала пальцами виски. У нее разболелась голова от этого разговора. Но Федор истолковал этот ее жест иначе.
- Ты малодушный человек? - спросил он строго.
Зоя не знала, как ответить. Наконец она сказала:
- Я просто слабая женщина.
- Слабость - это не признак пола. Слабость-признак трусливой души. Я читал про одну святую девушку. Она дала обет целомудрия, а в нее влюбился юноша. Он каждый день приходил к ее окну и умолял о взаимности. Она же была холодна и тверда в своей чистоте. Однажды он пришел к ней, когда она пряла. И снова говорил ей о страсти. Она спросила: "Что тебе так нравится во мне, что ты теряешь свой разум?" - "Твои прекрасные глаза - вот что доводит меня до сладостного исступления!" - ответил юноша. Тогда девушка взяла и выколола веретеном свои глаза, чтобы юноша не губил свою душу соблазном. А ты говоришь - слабость… Кстати, когда мы поженимся, я предлагаю тебе соблюдать полное воздержание от… плотской любви.
- Мы поженимся? - слабым голосом переспросила Зоя.
- Конечно. А иначе зачем бы як тебе приехал? Я еще по нашей переписке понял, что ты - подходящая мне девушка. Ты тоже веруешь, ты много читаешь, знаешь Библию. У нас будет настоящий брак единоверцев и единомышленников. В таком браке не важны плотские отношения.
- А дети? Разве ты не хочешь, чтобы у нас, допустим, были дети?
- Нет! Под предлогом зачатия детей очень легко впасть в сладострастие и погубить свою волю и душу. Расслабиться. Впасть в похоть. Забыть о своей главной цели существования. Кроме того, дети - это лишнее в той жизни, которую нам придется вести. Мы будем подвижниками, борющимися со злом. Мы станем искоренителями ада на земле. Нам придется много молиться, воевать и испрашивать знамений у Бога.
- Понимаю… Конечно, дети помешают получению знамений. -.Зое казалось, что позвоночник у нее превратился в раскаленный железный штырь, на который насадили голову. А голова слеплена из снега - как у снеговика. И от соприкосновения с раскаленным железом голова начинает таять. А самое ужасное - этот запах. Запах человека, сидящего рядом. Такой запах может почувствовать только оборотень - и ужаснуться. Потому что от Федора исходил запах власти, жестокости и убийства. Запах враждебности всему миру.
А оборотни ориентируются по запаху.
И если рядом есть кто-то, от кого исходит флюид вражды… Оборотень может перекинуться и напасть. Рефлективно. Чтобы опередить, чтобы уничтожить предполагаемого противника.
- Федор, у тебя здесь есть вода? - не сказала, а почти простонала Зоя.
Тот слегка растерялся: