Еще одна мысль поразила его, но на этот раз с деньгами не связанная. Песня "Зи Зи Топ" о телевизионных обедах на мгновение заставила подумать его о пицце, и он посмотрел на нее с внезапным удивлением. Сыр, перец, острая говядина, анчоусы и яйцо. Неудивительно, что у него сегодня несварение желудка. Остальные три куска Дирк съел на завтрак. Это было сочетание, к которому он - возможно, единственный во всем мире - пристрастился, но от которого ему пришлось три месяца назад отказаться, и все потому, что нутро требовало пощады. Правда, когда этим утром Дирк нашел в холодильнике пиццу, то не стал слишком долго раздумывать, потому что хотел найти именно что-то в этом роде. Ему и в голову не пришло поинтересоваться, кто же положил ее туда. Но уж точно не он сам.
Медленно, с отвращением, Дирк вынул изо рта наполовину пережеванный кусок. Он не верил в волшебников, приносящих пиццу. Поэтому выбросил полупрожеванный липкий комок, после чего изучил два оставшихся ломтя. В них не было ничего необычного или подозрительного. Это была та самая пицца, какую он обычно ел до тех пор, пока не заставил себя расстаться с этой привычкой. Дирк позвонил в местную пиццерию и спросил, не заказывал ли кто-нибудь еще такую же самую пиццу.
- Э, значит, это у тебя, приятель, губа не дура? - поинтересовался шеф-повар.
- Что-что?
- Это у нас такое присловье. Нет, приятель, поверь мне, никто, кроме тебя, не заказывал эту замечательную пиццу.
Дирк почувствовал от разговора некоторое разочарование, однако решил не придавать этому значения и в задумчивости положил трубку. Он понимал, что происходит нечто странное, но не знал, что именно.
- Никто ничего не знает.
Эти слова привлекли его внимание, и он взглянул на телевизионный экран. Веселый калифорниец, одетый в яркую гавайскую рубаху, которой при случае можно было размахивать, как флагом, посылая сигналы SOS, стоя на солнцепеке, отвечал на вопросы - как быстро сообразил Дирк - о приближающемся метеорите. Он называл метеорит "Всем Капец".
- "Всем Капец"? - переспросил калифорнийский корреспондент "Би-би-си".
- Ну да. Мы называем его "Всем Капец", потому что он разносит вдребезги все, во что врезается.
Калифорниец ухмыльнулся.
- И вы утверждаете, что он врежется в Землю?
- Я говорю, что не знаю. Никто не знает.
- Ну, ученые НАСА полагают…
- В НАСА, - убежденно сказал калифорниец, - порют чушь. Они ни фига не знают. Если мы не знаем, то откуда знать им, черт побери? Здесь, в нашей лаборатории, у нас самые мощные параллельные компьютеры в мире, так что если я говорю "Я не знаю", то говорю это со знанием дела. Мы знаем, что мы не знаем, и мы знаем, почему мы не знаем. А НАСА не знает и этого.
Следующие новости тоже были из Калифорнии. Передавали о какой-то группе активистов под названием "Зеленые Побеги", которая пыталась привлечь к себе внимание общественности. Ее позиция - а она взывала к измученной и истрепанной психике многих американцев - состояла в том, что наша планета в состоянии позаботиться о себе самой лучше, чем мы о ней, и поэтому нечего особенно напрягаться или пытаться сдерживать наши природные инстинкты.
- Не берите в голову! - призывал их лозунг, цитируя слова популярной песенки. - И будьте счастливы!
- Австралийские ученые, - вещал по радио чей-то голос, - пытаются научить говорить кенгуру.
После этих слов Дирк решил, что сейчас для него самое разумное завалиться на боковую.
На следующее утро все показалось на удивление простым и ясным. Нет, Дирк еще не нашел ответа, но он знал, что делать. Несколько телефонных звонков убедили его в том, что отследить источник перечислений до самого начала - дело сложное и малоприятное. Частично потому, что в любом случае это сделать непросто, частично потому, что в данном конкретном случае тот, кто переводил ему деньги, сделал все для того, чтобы замести или по крайней мере запутать следы, но главным образом потому, что у клерка, занимавшегося международными переводами, оказалась волчья пасть.
Жизнь слишком коротка, погода - хороша, а мир - полон удивительных, восхитительных вещей, взлетов и падений. И Дирк решил, что самое разумное - это дрейфовать под парусом.
Жизнь, как говорил он себе, подобна океану. Пересечь ее можно и на моторке, наперекор ветрам и течениям, а можно, наоборот, следовать им, иными словами, дрейфовать под парусом. Ветер у него был: кто-то регулярно переводил на его имя деньги. Нетрудно было предположить, что этот кто-то переводил деньги не просто так, а затем, чтобы Дирк что-то делал, вот только что - об этом таинственный спонсор не поставил его в известность.
Что ж, как говорится, кто платит, тот и… Но Дирку почему-то казалось, что он как-то должен отблагодарить своего невидимого благодетеля, что-то для него сделать. Но что? Начнем с того, что он частный детектив, а частным детективам платят за то, чтобы они за кем-то следили.
Проще простого. Ему надо за кем-то следить.
Что означало, что теперь ему осталось выбрать течение получше, иными словами, того, за кем бы следить. Ага, надо взглянуть в окно кабинета, за которым так и бьет ключом жизнь, ну или по крайности изредка кто-то проходит мимо. Дирк ощутил, как у него приятно защекотало нервы. Подумать только, он сейчас начнет расследование! Или нет, не сейчас, а как только следующий прохожий - нет, не следующий, а пятый по счету, - выйдет из-за угла дома на другой стороне улицы.
Дирк мысленно похвалил себя, что решил выделить несколько минут на то, чтобы мысленно приготовиться к выполнению новой миссии. Буквально в следующее мгновение из-за угла показался объект номер один - дородная дама в стеганом пальто, - таща за собой объекты номер два и три, а именно своих отпрысков, которых она нещадно чихвостила на каждом шагу. Дирк издал облегченный вздох, что ему не надо следить за этой малосимпатичной особой.
Он застыл у окна в молчаливом ожидании, что же будет дальше. В течение нескольких минут на улице не показалось ни души. От нечего делать Дирк наблюдал за тем, как, несмотря на канюченье детей, что, мол, им хочется домой, смотреть телевизор, особа в стеганом пальто силой затянула детишек за собой в книжный магазин напротив его дома. Через пару минут она с не меньшей силой вытолкала их обратно на улицу, на сей раз не обращая внимания на их канюченье, что, мол, они хотят мороженого и новую книжку комиксов.
Суровая мамаша подтолкнула их, чтобы не ныли, а шли себе дальше, и вскоре скрылась из виду. Сцена опустела.
Сцена эта была треугольной формы, потому что в одном ее углу две дороги сходились в одну. Незадолго до этого Дирк переехал в новый офис - то есть в новый для него. Потому что здание, где этот офис располагался, являло собой древнюю развалюху, удерживающуюся в вертикальном положении скорее по привычке, нежели по причине некоей особой прочности. Но Дирку новый его офис нравился, хотя бы потому, что прежний был у черта на куличиках. В старом офисе ему пришлось бы ждать несколько недель, прежде чем кто-то пройдет под его окнами.
Вскоре появился объект номер четыре.
Им оказался почтальон с тележкой. И тут до Дирка дошло, что его замечательный план может пойти насмарку, отчего на лбу у него выступила испарина.
Ага, вот и номер пятый.
Этот пятый появился как-то внезапно. Это был тип лет тридцати, высокий, с рыжими волосами и в черной кожаной куртке. Он вынырнул из-за угла, затем почему-то остановился и на мгновение замер на месте. Огляделся по сторонам, будто ждал кого-то. Дирк шевельнулся, и тут из-за угла показался объект номер шесть.
Шестой оказался совсем не таким, каким он ожидал его увидеть. Это оказалась симпатичная девушка в джинсах и с короткими черными волосами. Дирк даже выругался про себя. Кстати, сколько он их там загадал - пять или шесть? Нет, все-таки пять. Дал слово - держи, иначе за что тебе платят бешеные деньги? Будь добр выполнять обязательства перед тем, кто тебя облагодетельствовал, нравится тебе это или нет.
Номер пять продолжал стоять, дрожа от ветра на углу, и Дирк поспешил вниз, чтобы немедленно приступить к слежке.
Но не успел он приоткрыть потрескавшуюся дверь, как столкнулся нос к носу с номером четвертым, почтальоном, который вручил ему небольшую пачку корреспонденции. Дирк положил конверты в карман и поторопился на улицу, навстречу яркому весеннему солнцу.
Он уже давно ни за кем не следил и обнаружил, что утратил навык. Не успел Дирк с поющим сердцем направить стопы за Объектом Слежки, как тотчас понял, что идет слишком быстро и должен будет его - Объект - обогнать. Что и сделал, после чего подождал несколько минут, повернулся, зашагал было назад и… чуть не столкнулся с Объектом. Дирк до того растерялся, что в буквальном смысле едва не столкнулся с тем, за кем, по идее, должен был следовать крадучись, дабы не навлечь на себя ничьих подозрений, что запрыгнул в проходящий автобус и поехал в сторону Розбери-авеню.
Нет, решил он, начало, скажем так, малообнадеживающее. Несколько секунд Дирк сидел в автобусе, совершенно выбитый из колеи собственной неловкостью. А ведь ему за это платили пять тысяч зеленых в неделю! Или в некотором смысле платили. Потом до него дошло, что на него все как-то странно смотрят. Интересно, подумал Дирк, а как бы на него смотрели, узнай они, чем, собственно, он занимается!
Он поерзал на сиденье, глядя прищурившись на дорогу и раздумывая о том, каков будет его следующий шаг.
Обычно, если за кем-то следишь, проблема возникает тогда, когда объект слежки неожиданно запрыгивает в автобус. Однако проблема вырастает до невероятных размеров, если в автобус запрыгиваешь ты сам. Лучше всего было бы сойти на ближайшей остановке и постараться возобновить слежку. Хотя, с другой стороны, как он, скажите на милость, теперь сможет оставаться незамеченным? Этого Дирк не знал. Но как только автобус остановился, он спрыгнул с него и зашагал назад по Розбери-авеню.
Но не далеко, поскольку заметил Объект - тот шел по улице ему навстречу. Дирк отметил про себя, что Объект ему попался на редкость сговорчивый, в некотором смысле лучше, нежели он того заслуживал, - то есть буквально шел ему навстречу. Нет, пора браться за дело серьезно и начать проявлять осмотрительность. В этот момент Дирк поравнялся с дверью кафе, и ему ничего не оставалось, как нырнуть в нее. Он постоял у стойки, притворяясь, будто выбирает себе сандвич, до тех пор, пока не ощутил, что Объект прошел мимо.
Но Объект не прошел мимо. Объект вошел прямиком в дверь и встал следом за ним. Запаниковав, Дирк заказал сандвич с тунцом и сладкой кукурузой, который терпеть не мог, и чашку капучино, который никак не сочетается с рыбой, и поспешил занять место за одним из крошечных столиков. Ему хотелось зарыться носом в газету, но у него ее не было, поэтому Дирку ничего не оставалось, как заняться содержимым конвертов. Он читал их, как роман, - разного рода рекламные буклеты, все как один авантюрные и чересчур оптимистичные, рассылки самого невообразимого характера, какие получают, наверное, только частные детективы, - каталоги каких-то хитроумных штучек-дрючек, которые призваны противодействовать одна другой, реклама сверхчувствительной пленки или новых, совершенно революционных образцов тонкого пластика.
Дирку до всего этого не было ни малейшего дела, хотя он и задержал внимание на одном листке с рекламой новой книги по технике слежки. Пробежав по диагонали листок глазами, он раздраженно швырнул его на пол.
В последнем конверте находилась очередная банковская декларация. У банка наверняка уже вошло в привычку еженедельно извещать его о состоянии его счета - в некотором роде из принципа. В банке, судя по всему, еще не привыкли к его новому состоянию платежеспособного вкладчика или же не доверяли ему. А может, попросту не заметили происшедших с ним перемен.
Дирк вскрыл конверт, лишь наполовину ожидая увидеть новую сумму.
Есть!
Еще 3 252 фунта и 29 центов! В прошлую пятницу. Невероятно, но факт.
Но было и кое-что странное. Дирк заметил это не сразу, секунды через две-три, потому что наметанным глазом следил за Объектом. Тот как раз заказал чашку кофе с пончиком и расплачивался, вытащив одну купюру из распушенных веером двадцаток.
Последняя операция по его счету была сделана вчера - оттуда сняли пятьсот фунтов! Уведомление явно послали вчера вечером, перед самым закрытием, и поэтому сведения в нем самые свежие. Все это, конечно, прекрасно, работают они, как часы, благодаря современным компьютерным технологиям - большое им за то спасибо! - но в том-то и дело, что ни вчера, ни в какой другой день он не снимал со счета пятисот фунтов. Ни пенса. Не иначе как у него украли карточку. Черт побери! Дирк судорожно порылся в карманах.
Нет, карточка на месте. Цела и невредима.
Он задумался. Нет, если у вора нет его карточки, то как этот вор способен снять с его счета деньги? От этих мыслей Дирк ощутил неприятное, липкое чувство где-то внизу живота. Значит, так, ведь банк присылает ему уведомления о его собственном счете? От страха Дирк решил убедиться снова. Нет, все правильно. Имя его, адрес его, номер счета тоже его.
Дирк еще и еще раз проверил те, что вскрыл вчера. Нет, все его, никакой ошибки быть не может. Другое дело, что операции по счету явно не его, вот и все.
Нет, лучше заняться непосредственным делом. Дирк оторвал глаза от бумаг. Объект все еще сидел в двух столиках от него, терпеливо пережевывая пончик и глядя куда-то в пространство.
Примерно через минуту он встал, повернулся и направился к выходу. Там на какое-то мгновение остановился, словно раздумывая, в какую сторону ему пойти, после чего легкой походкой зашагал в том направлении, в каком следовал до того, как заглянуть в кафе. Дирк сунул конверты в карман и тихо направился следом.
И вскоре понял, что Объект попался ему просто замечательный. Рыжие волосы парня пылали на весеннем солнце, как маяк, поэтому даже если на секунду-другую он и терялся в толпе, то вскоре выныривал вновь, и Дирк моментально устремлялся следом, делая вид, что просто вышел прогуляться по улице.
Интересно, а чем зарабатывает себе этот рыжий на жизнь, подумал Дирк. Судя по всему, зарабатывает негусто - по крайней мере пока что негусто. Приятная прогулочка из Холборна в Вест-Энд. Заглянул по пути в пару книжных лавчонок - на полчаса в каждую (Дирк отметил про себя, в какие книги сунул нос его Объект), остановился на чашку кофе (еще одну) в итальянском кафе, где пролистал номер "Сцены" (что, возможно, объясняет, почему у этого парня так много свободного времени и почему он бродит от нечего делать по всяким книжным магазинам и итальянским кафе), после чего неспешно прогулялся по Риджентс-Парку, затем прошел через весь Кэмден, потом назад в Ислингтон.
Дирк даже начал подумывать, что слежка на самом деле не такое уж и тягостное занятие. Свежий воздух, активный моцион - к концу дня он чувствовал себя в таком приподнятом настроении, что, когда вошел к себе домой через переднюю дверь - вернее, через обтянутую полиэтиленом раму, - то моментально понял, как зовут пса.
Кьеркегор.
Глава 5
Решения обычно приходят к нам оттуда, откуда мы меньше всего предполагаем их получить, из чего следует, что нечего пытаться смотреть в нужном направлении, потому что иначе оттуда ничего не придет.
Эту истину Дирк не раз повторял людям и вновь повторил ее для Кейт, когда вечером брякнул ей по телефону.
- Постой, постой, постой, - повторяла она, пытаясь вставить хотя бы словечко в длинный монолог и как-то повернуть его в другую сторону. - Ты хочешь сказать, что…
- Я хочу сказать, что покойный муж женщины, которая забыла кличку пса, писал биографии.
- Но…
- И, как тебе известно, такие люди нередко называют домашних животных в честь великих людей, чьи биографии они пишут.
- Нет. Я…
- И все для того, чтобы, когда это занятие сидит у них в печенках, им было на ком сорвать свою злость. Ведь такие люди вынуждены часами продираться сквозь чью-то философскую заумь, через всю эту телеологическую, этическую и прочую казуистику, и поэтому им остается одно - в сердцах крикнуть: "Да заткнись же ты наконец, Кьеркегор!" Вот тут-то и нужен пес.
- Дирк…
- Некоторые биографы используют для этих целей небольшие деревянные украшения или горшки с цветами, но большинство предпочитают собак, ведь те обычно лают в ответ. Так сказать, обратная связь. Кстати, коль о ней зашла речь, прав ли я в своем предположении, что ты хочешь мне что-то сказать?
- Дирк, ты действительно хочешь сказать мне, что весь день ходил по пятам за совершенно незнакомым тебе человеком?
- Именно так. И я намерен продолжить это занятие и завтра. С раннего утра займу позицию радом с его домом. Нет, просто с утра. С раннего не могу обещать. Да и не нужно. Он актер.
- Но ведь тебя за это могут посадить!
- Ерунда, издержки профессии, Кейт. Ведь мне за это платят пять тысяч баксов в неделю. Поэтому надо быть готовым…
- Но зачем следить за незнакомым человеком?
- Тому, кто меня нанял, известны мои методы. Вот я и применяю их на практике.
- Но ведь тебе ровным счетом ничего не известно о том, кто тебя нанял!
- Наоборот! Очень даже многое!
- Хорошо. Как его зовут?
- Фрэнк.
- Что за Фрэнк?
- Понятия не имею. Может, и не Фрэнк вовсе. Его - или ее - имя вообще не имеет к этому отношения. Вся фишка в том, что у них есть проблема. Причем серьезная, иначе с какой стати им платить мне такие бешеные деньги? Разумеется, чтобы решить ее. И совершенно неизъяснимая, иначе они уже давно сказали бы, в чем дело. В любом случае, они знают, кто я такой, где живу и как со мной связаться.
- А тебе не приходило в голову, что в банке просто ошиблись? Верится с трудом, но…
- Кейт, я знаю, ты считаешь, что я несу полнейшую чушь. Но это не так. Выслушай меня. В древности люди, когда им хотелось о чем-то крепко поразмыслить, часами таращились в огонь. Или смотрели на море. Пляшущие языки огня или рокот волн проникали в глубины их сознания, куда не вхожи доводы разума и логики. Пойми, логика хороша только там, где имеются уже сделанные нами предположения и посылки, вокруг которых мы ездим кругами, как заводные машинки. Если же мы хотим унестись куда-то выше или дальше, нам нужны пляшущие языки огня, но только в наши дни с ними туго. Не будем же мы пялиться на батарею центрального отопления? Или на море. То есть на море, по идее, и можно бы, только там теперь бултыхаются пластиковые бутылки и использованные презервативы, и поэтому ничего, кроме раздражения, не испытаешь. Остается одно - таращиться на так называемый белый шум. Мы еще называем его информацией, но на самом деле это лишь огромный пузырь, плывущий по воздуху.
- Но без логики…
- Логика возникает позже. Когда мы пытаемся проследить наши действия. Мы мудры задним умом. А до этого вынуждены совершать глупости.
- Теперь мне все понятно. Ты совершаешь глупости.