– Ты прав, не самая плохая. Но у меня возникает искушение свести счеты с жизнью не в Турае, а в ином, более приятном месте.
Я спросил Астрата, имеются ли какие-нибудь новости о ходе войны, помимо тех, которые власти довели до широких масс. Гильдия чародеев наверняка должна была обладать более полными сведениями. Астрат сказал, что маги, возможно, установили наличие крупных сил противника где-то к северу от города.
– Скорее всего они пришли из Сораза, – сообщил Астрат.
– Ты имеешь в виду Резаза Мясника?
Астрат кивнул.
Резаз Мясник, властитель Сораза, был одним из оркских вождей, едва не захвативших Турай семнадцать лет назад. Когда началась эта война, Резаз не пошел вместе с принцем Амрагом, и никто не знал, давал ли властитель Сораза клятву верности принцу. В последнее время Турай и лорд Резаз даже сотрудничали по ряду экономических вопросов, что шло на пользу обеим странам. Однако это вовсе не означало, что Резаз не воспользуется очередным шансом пойти на Турай.
– Мы до конца не уверены, – продолжал Астрат. – Весь район скрыт завесой оркских заклятий. Это может быть Резаз, но нельзя исключать и того, что мы имеем дело с войском Амрага.
– Мне кажется, Амраг отвел свою армию на юг, – сказал я. – Ходят слухи, что там видели курсирующий вдоль берега флот.
– Вполне возможно, – согласился Астрат. – Однако мы уверены в том, что Дайрива, королева Южных гор, не поддержала Амрага, в это снижает вероятность его продвижения на юг. Одним словом, невозможно точно сказать, что происходит.
Я выпил очередной бокал вина и достал из сумки небольшую стрелу.
– Арбалетная? – спросил Астрат.
– Да. Та, которой Сарина Беспощадная едва не убила Макри.
Услышав эти слова, Астрат разулыбался.
– Как поживает Макри? По-прежнему соблазняет клиентов?
– Если ты считаешь соблазнительным расхаживание практически голой и с недовольной рожей, то в таком случае – да, соблазняет.
Я извлек из сумки небольшой клок материи с пятном запекшейся крови.
– Это кусок туники человека, которого, как я полагаю, прикончила Сарина. Она выдергивала из его груди стрелу, а значит, касалась одежды. Не мог бы ты с помощью этих предметов определить ее местопребывание?
Астрат взял стрелу в одну руку, материю – в другую и как бы попробовал их на вес. Затем несколько минут рассматривал материю и стрелу и лишь после этого произнес:
– Не исключено. Думаю, что и там, и там присутствует ее аура. Это срочно?
– Более чем.
– Не мог бы ты заглянуть через час?
– Время совсем не терпит.
Астрат пожал плечами. В свое время я кое в чем ему помог, и он знал, что я не стал бы на него давить без острой необходимости. Приказав прислуге исполнять все мои желания, он со стрелой и материей удалился в рабочую комнату в глубине дома. Я прикончил оленину в тарелке, выгреб остатки со стоящего в центре стола серебряного блюда и позвонил в колокольчик.
– Еще оленины, – сказал я.
Служанка вежливо объяснила, что оленины больше не осталось. Окинув ее подозрительным взглядом, я сказал:
– Разве ты не слышала, что Астрат распорядился исполнять все мои желания?
– Простите, сэр, но на этом закончились все наши запасы.
Что ж, вполне правдоподобное объяснение. Но скорее всего слуги экономили хозяйское добро, считая, что если не станут делиться провизией со всякими пришлыми детективами, то смогут, не ограничивая свой рацион, питаться до весны.
– А как насчет пикантного ямса?
– Боюсь, что ямс закончился еще вчера.
Я сурово взглянул на нее, но она и глазом не моргнула. В конце концов мне пришлось удовольствоваться выпечкой и еще одной бутылкой вина. Если верить служанке – бабе с весьма суровой рожей, – Астрат уже не держит в своем погребе пиво.
Служанка удалилась, оставив меня наедине с бутылкой. Я снял с полки какой-то магический текст и быстро пробежал его взглядом. Это было стандартное руководство. Ничего передового и прогрессивного. Однако, несмотря на это, в руководстве оказалась масса заклинаний, о которых я даже не слышал. Эта книга служила учебником еще в то время, когда я сам был учеником чародея, но готов поклясться, что большинства упражнений я не видел. Все это лишний раз свидетельствовало о том, как мало внимания я уделял учебе.
В комнату быстрым шагом вошел Астрат. Я хотел поговорить с ним прямо, как мужчина с мужчиной, и спросить, действительно ли в его погребе нет пива. Но Астрат был страшно взволнован и жестом велел мне заткнуться.
– Ты сказал, что эти вещи трогала Сарина?
– Да.
– И она – убийца?
– Именно.
– В таком случае немедленно возвращайся в "Секиру мщения".
– Почему?
– Потому что Сарина в данный момент направляется именно туда.
– Ты уверен?
– Абсолютно.
Я встал со стула, опустошил бокал и накинул на плечи плащ магического подогрева. Все это было проделано в рекордно короткое время.
– Не мог бы ты найти для меня ландус?
– Возьми мой экипаж.
– У тебя есть свой экипаж? – изумился я.
– Всем чародеям в военное время положен собственный выезд, – сказал он.
Я был поражен. Астрат и впрямь со страшной скоростью пер в гору.
Через минуту я, крепко держась за поводья, с грохотом мчался по округу Пашиш в направлении округа Двенадцати морей. Свернув на бульвар Луны и Звезд, я полетел на юг, разбрасывая в разные стороны пешеходов.
– С дороги, псы! – рявкнул я, увидев, что какой-то учителишка со сворой детишек недостаточно быстро переходит улицу. Для проявления бесчеловечности у меня были веские причины.
Глава Гильдии чародеев сражена зимней хворью и неподвижно лежит в таверне "Секира мщения", а к ее ложу крадется смертельно опасная убийца. Убийца, каких Турай прежде не видывал.
Глава двенадцатая
Я прибыл в "Секиру мщения", побив все рекорды скорости. Остановившись у главного входа, я выскочил из экипажа словно голодный дракон, преследующий жирного, аппетитного ягненка. Первым встреченным мною человеком была Макри с подносом пивных кружек.
– Сарина – здесь, – прошептал я и понесся через две ступени вверх по лестнице.
Когда я влетел в свой кабинет, Макри отстала от меня совсем немного, хотя ей пришлось забежать к себе, чтобы прихватить боевую секиру. Я, готовясь к бою, уже держал в руке обнаженный меч. Ведущая на внешнюю лестницу дверь была распахнута, а Сарина стояла рядом с кушеткой, глядя на спящую Ханаму.
– И почему твое заклинание Замыкания никого не может удержать за дверью? – спросила Макри, занеся секиру для удара.
– Макри, прежде чем ты ее прикончишь, позволь мне узнать, какого дьявола ей здесь надо.
Сарина окинула нас ледяным взглядом и сказала:
– Ни один из вас меня не убьет.
Сарина высока ростом, ее темные волосы коротко пострижены, что для Турая весьма необычно. В отличие почти от всех женщин города, начиная с рыночных торговок и кончая женами сенаторов, она совсем не пользуется макияжем. Сарина всегда носит лишенную всяких украшений мужскую тунику очень простого покроя. По какой-то непонятной причине она обожает серьги, и в каждом ухе у нее болтается по меньшей мере восемь серебряных колец разного диаметра. У ее бедра висел короткий кривой меч, а небольшой арбалет смотрел прямо мне в сердце.
– Ты что, не знаешь, что закон запрещает ношение арбалетов в городе?
– Пока меня никто за это не арестовывал, – сказала Сарина.
Она посмотрела на меня, затем перевела взгляд на Макри. Это был какой-то мертвый взгляд, что несколько действовало на нервы.
– Я искала то, что является моей собственностью, – сказала она. – Его там не оказалось, но зато там был ты. – Она протянула руку и потребовала: – Отдай "Творца бурь".
Я был поражен наглостью этой бабы. У нее хватило нахальства ворваться в мой дом, чтобы потребовать возврата украденного предмета, словно она имела на него какое-то право.
– Почему это я должен тебе его отдать? – осведомился я.
– Потому что ты под прицелом арбалета.
– Верно. Так ты и правда хочешь, чтобы я с помощью заклинания изжарил твои потроха?
– Ничего у тебя не получится, – заявила Сарина. – Тебе для этого умения не хватит. Я не терплю пустой болтовни. Гони сюда "Творца бурь"!
– Я бы с удовольствием, Сарина, но только я не до конца уверен, что он принадлежит тебе.
– У меня был договор с капитаном Арексом.
– Дело плохо. Кто-то прикончил его раньше тебя.
– Дело и впрямь плохо. Давай талисман, или я тебя убью.
Макри решила действовать внезапно. Она метнула секиру, причем настолько молниеносно, что выбила арбалет из рук Сарины прежде, чем та успела нажать на спуск. Изрыгнув проклятие, Сарина выхватила из ножен свой кривой меч. А потом вдруг закашлялась, поднесла руку ко лбу и мягко опустилась на колени. По ее лбу струями катился пот, меч вывалился из рук.
– Только не это! – с несчастным видом воскликнула Макри.
Сарина продолжала падать и успокоилась, лишь оказавшись на полу. Дыхание ее сделалось судорожным и прерывистым.
– Что происходит? – спросил я, глядя на Макри. – Может быть, в городе расклеены объявления, в которых сказано, что все те, кто намерен заболеть, должны отправляться в контору Фракса?
– Все равно я ее прикончу! – заявила Макри.
– Я не против. Будь я проклят, если хочу получить еще одного пациента в своем доме.
На лестнице послышались шаги, и в распахнутую дверь вошел Хансий. Узрев Сарину, он страшно встревожился.
– Разве заместитель консула не велел вам соблюдать тайну? Почему открыта дверь? И почему на полу для всеобщего обозрения распростерлась еще одна жертва зимней хвори? Немедленно скройте ее с глаз.
Я сурово посмотрел на Хансия. Если Цицерий приходил сюда и отдавал мне приказы, это вовсе не означает, что его помощник может делать то же самое.
– Что тебе надо?
– Кто это?..
– Сарина Беспощадная.
Хансий нахмурился. Наши вожди не забыли, что Сарина уже раз вытянула из правительства шантажом десять тысяч гуранов.
– Зачем вы ее впустили?
– Я ее не впускал. Она сумела преодолеть мое заклинание Замыкания.
– От заклинаний Фракса пользы не больше, чем от евнуха в борделе, – вмешалась Макри. – Их способен преодолеть любой.
– С какой целью явилась Сарина? – поинтересовался Хансий.
– Кто знает? Мне кажется, в последнее время люди просто полюбили это место.
– Разве заместитель консула не проинформировал вас о том, что мы подозреваем наличие заговора с целью убить Лисутариду и сдать город?
Я посмотрел на Макри и сказал:
– Что-то не помню. Он нам это говорил?
Макри пожала плечами и равнодушно произнесла:
– Сейчас столько заговоров, что все и не упомнишь.
– Вы должны постоянно помнить о необходимости соблюдать осторожность, – бубнил свое Хансий.
Я наклонился, чтобы поднять Сарину.
– Что вы делаете? – спросил Хансий.
– Выбрасываю ее вон.
– Но я же хочу ее убить! – запротестовала Макри.
– На улице она и так умрет, – попытался урезонить ее я.
Хансий вдруг сорвался с места и прикрыл дверь своим телом.
– Неужели вам непонятно, что такое – подлинная безопасность?! – возопил он. – Эта женщина слышала наши слова о Лисутариде. Ни один человек, которому известно о пребывании Лисутариды в таверне, не должен покидать помещения. Проще направить письмо принцу Амрагу с приглашением начать штурм.
– Вот и славненько, – сказала Макри, выступая вперед. – Сейчас я ее прикончу.
Дверь, ведущая в таверну, внезапно распахнулась, и раздался громкий крик:
– Что ты делаешь?!
Кричала разносящая лекарства Дандильон-Одуванчик.
– Закалываю Сарину Беспощадную, – пояснила Макри.
Дандильон бросилась вперед с искаженным от ужаса лицом.
– Ты хочешь заколоть больную женщину?!
– Но она этого заслуживает, – слегка смутившись, ответила Макри.
– Спрячь свой меч! – потребовала Дандильон.
– Ни за что!
– Ты не можешь убить больного человека, – заняв место между Макри и Сариной, сказала Дандильон.
– Очень даже могу. И сделаю это немедленно.
– Нет, ты этого не сделаешь, – решительно заявила Одуванчик. – Никто не смеет убивать человека, которого лечу я.
– И с каких же пор ты ее лечишь?
– С тех пор, как заболела Чиаракс и я взяла это в свои руки.
– Но это же нелепо, – сказала Макри. – Ведь ты не целительница.
– Я целительница, – твердо произнесла Дандильон. – И я ухаживаю за всеми больными.
Мне никогда не приходилось видеть Дандильон столь решительной. Она даже вызывающе посмотрела на Хансия, на случай если тот вдруг вздумает с ней спорить.
– Я намерена ее прикончить, – стояла на своем Макри.
– Ты не можешь убить больного гостя, – ответила Дандильон.
– Лицо, которое врывается в дом с целью совершить преступление, нельзя считать гостем! – взорвалась Макри.
– Да… – протянул Хансий. – Это – спорный вопрос. У нас существует древняя традиция гостеприимства.
Макри выругалась на вульгарном оркском наречии, что считалось в Турае табу. Хансий, судя по его виду, отнесся к словам моей подруги крайне неодобрительно.
– Но если бы Сарина так внезапно не заболела, то к этому времени я бы ее уже убила, – сказала Макри.
– Вовсе не обязательно, – заметил Хансий.
– Что?!
– Она могла бы выжить в схватке. И не только выжить, но и победить.
Эти слова вызвали возмущение Макри, и я счел нужным выступить в ее поддержку:
– Чепуха. Макри – куда лучший боец. Ей уже удалось с помощью секиры выбить из рук Сарины арбалет.
Хансий взглянул на пол и сказал:
– Да, но у Сарины оставался меч. А ваша приятельница бросила секиру и, как мне кажется, была безоружной.
– Я бы по-любому с ней справилась, – сказала Макри. – А с какой стати вы о ней так заботитесь?
– Я вовсе о ней не забочусь, – ответил Хансий. – Я просто еще раз обращаю внимание на всю глупость и непредсказуемость боев между женщинами. Женщинам не следует сражаться. Поле битвы – не их место.
Макри потянулась к лежащей на полу секире то ли для того, чтобы показать Хансию его место, то ли с целью прикончить Сарину. Меня вполне устраивали оба варианта, но тут снова вмешалась Дандильон.
– Прекратите. Совершенно не важно, кто из них мог победить в схватке. Теперь Сарина больна, и нам придется за ней ухаживать.
– Нет, не придется, – отрезала Макри.
– Ты не можешь убить больного человека, – гнула свое Одуванчик. – Во-первых – это будет неправильно. И, во-вторых, сулит беду. Разве не так?
Дандильон обратила взор на Хансия в надежде получить поддержку. Отрицать, что табу на убийство больного человека очень строгое, было совершенно бессмысленно. И я промолчал.
– Согласен, – сказал помощник заместителя консула. – О Сарине следует заботиться до тех пор, пока она не выздоровеет. И лишь после этого ее следует арестовать за совершенные ею злодеяния.
– Прекрасно, – сказала Дандильон, не обращая внимания на полный ненависти взгляд, которым одарила ее Макри. – А теперь помогите мне перенести ее в кресло.
С этими словами она поволокла Сарину к креслу, но никто даже не шевельнулся, чтобы ей помочь.
– Мне все это жутко не нравится, – сказала Макри. – Значит, получается, что она может расхаживать по городу и палить направо и налево из арбалета, а я не могу ее тихо заколоть? Это никак не отвечает требованиям естественной справедливости. Все ваши табу – одна сплошная глупость. И не вините меня, когда орки захватят город.
Окончательно потерявшая сознание Сарина истекала потом.
– Весьма серьезный случай, – пробормотала Дандильон. – Она потребует особенного внимания.
– Итак, зачем все-таки ты сюда приперся? – обратился я к Хансию.
– Заместитель консула Цицерий поручил Тирини Заклинательнице Змей использовать свое могущество в охране Лисутариды. Я эскортировал ее… Она может появиться в любой момент.
И тут словно по команде в мой кабинет вступила Тирини Заклинательница Змей. Тирини – самая гламурная волшебница Турая и прославилась тем, что трудилась шесть месяцев над созданием заклятия, способного при любых обстоятельствах сохранять лак на ногтях в безукоризненном состоянии. Нельзя не признать, что с тех пор ее пальчики всегда выглядели просто восхитительно. Вот и сейчас она явилась, как всегда, блестящая и элегантная, полностью выпадая из суматошной обстановки моего кабинета. Волшебница была задрапирована в золотой, подбитый мехом плащ. Мех был настолько густым, что, как мне казалось, затруднял ее движение. Волосы цвета спелого зерна пышным каскадом ниспадали ей на плечи. Я подумал, что сохранять подобную прическу без какого-то перманентно действующего заклинания нет никакой возможности. Эта женщина была одержима своей внешностью. Принцы, генералы и сенаторы восхищались ею, а их жены и дочери завидовали по-черному. Ее осуждали епископы, и она занимала столько места в скандальных листках города, сколько не занимал никто за всю историю Турая.
Несмотря на это, Лисутарида, насколько мне было известно, считала ее могущественной чародейкой и острой, как ухо эльфа, во всем, что касалось магии. Лично я в этом сомневался. Тирини была слишком молода, чтобы проявить себя в прошлой войне, и я понятия не имел, какова она в бою. Так или иначе, но я пока не стал бы ставить большие бабки на ее героизм. Прекрасно, когда ты можешь употребить магию для укладки волос. Однако совсем другое дело уметь произнести заклинание в тот момент, когда с неба на тебя пикирует дракон, на спине которого восседает оркский колдун, мечущий в тебя молнии, а рота лучников в то же время пытается обойти тебя с фланга.
С учетом вышесказанного я приветствовал ее довольно прохладно.
– Цицерий попросил меня проследить за здоровьем нашей дорогой Лисутариды. – Тирини с сомнением оглядела помещение и добавила: – Он не сообщил мне, что здесь есть и другие больные.
– Здесь в каждом углу по больному, – сказал я.
– И кто же они?
– Смертельно опасная убийца и еще более опасный наемный киллер, – ответил я, кивнув в сторону валявшихся без сознания Ханамы и Сарины.
– Неужели? Представляю, как это должно тебя возбуждать. А где же Лисутарида?
– В спальне.
– Проводите меня к ней.
– А ты уверена, что это стоит делать? Всех, кто заходил к ней, сразила зимняя хворь.
– Я уже ею переболела, – улыбнулась Тирини. – И, насколько припоминаю, это было ужасно скучно.
Тирини прошла в спальню, за ней последовал Хансий.
Дандильон тем временем принялась поить целительным варевом Ханаму и Сарину. Состояние Ханамы по-прежнему оставалось крайне тяжелым. На лбу у нее поблескивали капельки пота. Поднимая голову к чашке, она слегка поморщилась. Сопутствующие зимней хвори мышечные боли могли быть очень сильными, и у Ханамы они пока не прошли.
– Скоро тебе станет лучше, – ласково произнесла Дандильон.