Но вот к тротуару подъехала машина. Заметив ее сквозь стрельчатое окно, Лорейс подавила свое беспокойное состояние и выпрямилась: от нынешней встречи зависит очень и очень многое. Шофер выбрался из-за руля, раскрыл широкий зонт и, обойдя машину кругом, раскрыл заднюю дверцу для пассажирки. Затем он позвонил у входной двери - этого Лорейс уже не видела, но знала, как он поступит, и слышала звонок. Знала она и то, что в холле посетительницу встретят служанки, возьмут у нее плащ и укажут дорогу.
Как только гостья вошла в комнату, Лорейс протянула ей обе руки для сердечного приветствия:
- Добро пожаловать!
И ответное пожатие Клары Росарио, и ее ответная улыбка были едва заметны. Она казалась в этой комнате чужой. Излишне броская бижутерия. Волосы черны, как безлунная ночь, смуглая кожа, полные губы; однако светло-карие глаза, прямой нос и широкие скулы доказывали ее принадлежность к белой расе. Лорейс возвышалась над гостьей на добрых три дюйма, но Клара держалась независимо, не уступая осанкой хозяйке дома - с поправкой на более пышные формы.
- Спасибо, - отрывисто бросила она и принялась озираться. - А ты тут, гляжу, неплохо устроилась!
- Пойдем ко мне в кабинет, там нас никто не побеспокоит. Бар там тоже есть. А может, ты предпочтешь чаю или кофе? Я прикажу подать.
- Спасибо, только лучше я хлебну чего-нибудь покрепче, - ответила Клара с истеричным смешком.
- Надеюсь, ты останешься на обед? Кухня, можешь мне поверить, угодит любому гурману. К тому времени мы уже покончим с нашим… делом и сможем от души отдохнуть.
- Ладно, только чтоб не очень поздно. Меня ведь ждут. Я должна их веселить и… И потом, для меня самой спокойнее пока не выходить из дела. Мужчина нынче, знаешь ли, очень нервный пошел: никто не знает, откуда ждать подвоха.
- Кроме того, не в наших интересах, чтобы кто-нибудь заподозрил, что мы что-то затеваем. Не волнуйся, тебя отвезут домой загодя, у тебя будет масса времени в запасе, - Лорейс взяла Клару за руку. - Сюда, пожалуйста.
Едва переступив порог кабинета, Клара напряженно замерла. Небольшая комната с плотно зашторенными окнами была совершенно необычной. Пол застлан соломенными циновками, кресла диковинной формы укрыты леопардовыми шкурами. На одной стене - две африканские маски, а с полочки между ними пялит пустые глазницы человеческий череп. На противоположной стене растянута шкура восьмифутового питона. В дальнем углу - мраморный алтарь, крытый белой тканью с красной каймой. На алтаре лежит нож, стоит хрустальный кубок с водой и бронзовый витиеватый канделябр на семь свечей. В свете одинокой лампы под темным абажуром на столе поблескивают серебряный портсигар с такой же спичечницей и курильница, источающая дымок благовоний - воздух наполнен острым ароматом. В этой диковинной обстановке замерший подле двери обыкновенный комод с радиоприемником и кофейный столик посреди комнаты совершенно терялись, казались неуместными. На столике были расставлены стаканы, ведерко со льдом, бутылка сельтерской, графин, пепельницы и тарелочки с деликатесами.
- Не смущайся, - подбодрила гостью Лорейс. - Тебе же наверняка не впервой очутиться в логове колдуна.
- Приходилось, - кивнув, Клара шумно сглотнула. - Выходит, ты…
- В общем, и да, и нет. Эти предметы здесь не для употребления; они призваны создать атмосферу загадки, таинства и могущества. Кроме того, - тоном равнодушной констатации добавила Лорейс, - никто и ни при каких обстоятельствах не решится не то что войти сюда, а даже приоткрыть дверь этой комнаты без моего разрешения. Так что можно говорить о чем угодно без опаски.
Клара взяла себя в руки. Не обладай она отвагой, ей бы не выжить на протяжении стольких веков; а хозяйка не представляла никакой угрозы и предлагала лишь своеобразную дружбу - если таковая окажется возможной.
- Наверно, мы шли с тобой совсем разными дорожками.
- Настало время им сойтись в одну. Хочешь послушать музыку? Радио принимает две хорошие станции.
- Нет, лучше просто поговорим, - поморщилась Клара. - Я ведь могу обойтись и без музыки, знаешь ли. У меня фешенебельное заведение.
- Бедняжка, - голос хозяйки был ласков и исполнен сочувствия. - Тебе пришлось нелегко, правда ведь? Тебе хоть когда-нибудь было легко?
- Ничего, я привычная, - вскинула голову Клара. - Так как насчет выпить?
Она остановила выбор на слегка разбавленном бурбоне, взяла сигарету и устроилась на софе за столиком. Лорейс налила себе бокал бордо и села на стул напротив гостьи. В наступившей тишине стал отчетливо слышен приглушенный шторами шум грозы.
Потом Клара с наигранной небрежностью сказала:
- Ну так что? О чем будем говорить?
- Начинай ты, - все так же вкрадчиво и благожелательно отвечала Лорейс. - Спрашивай все, что захочешь. Ведь это наша первая настоящая встреча, а придется встретиться еще не раз и не два. Только когда узнаем друг друга по-настоящему, тогда и сможем прийти к решению, как нам быть.
Клара втянула воздух и торопливо бросила:
- Ладно. Прежде всего - как ты меня нашла? Когда ты заявилась ко мне на квартиру и сказала, что тоже бессмертная… - До истерики тогда не дошло, но Лорейс поняла, что лучше убираться подобру-поздорову. Потом состоялись три осторожных телефонных разговора, и наконец сегодняшняя встреча. А Клара продолжала: - Сперва я сочла тебя чокнутой, знаешь ли. Но ты вела себя вроде как нормально, и откуда бы чокнутой узнать такое? Потом я ломала голову, не собираешься ли ты меня шантажировать, но в этом вроде тоже не было смысла. Вот только… ну ладно, как же ты выяснила, кто я на самом деле, и откуда мне знать, что ты та, за кого себя выдаешь? - Она порывисто поднесла стакан к губам и сделала большой глоток. - Не обижайся, только мне нужна полная уверенность.
- Твоя осмотрительность вполне естественна. Неужели ты думаешь, что я веду себя иначе? Если бы мы обе не осторожничали, нам бы не остаться в живых. Но погляди вокруг! Разве хоть один мошенник обставил бы свою жизнь подобным образом?
- Н-нет… Разве что глава какой-нибудь секты… Но я ни разу не слышала о тебе, а ты так богата, что мне непременно рассказали бы про тебя.
- Вовсе я не богата, да и организация, которую я возглавляю, тоже. Я нужна ей, чтобы придавать вид… солидности, что ли. Но вернемся к тому, что тебя интересует… - Лорейс отхлебнула вина и, полуприкрыв глаза, начала тихо, почти мечтательно: - Когда я родилась, не знаю: если и была запись, то никому неведомо, где ее искать, тем более что она вряд ли уцелела до сегодняшнего дня. Кому было дело до маленькой негритянки? Но, сопоставляя свои ранние воспоминания и то, что узнала позже, когда начала учиться, - могу заключить, что мне сейчас лет двести. По сравнению с твоим возрастом - сущий пустяк. Говоришь, четырнадцать веков? Но я уже давно начала размышлять, все более и более отчаянно, одна ли я такая на свете.
Разумеется, я понимала, - продолжала Лорейс, - что если подобные мне существуют, то наверняка вынуждены скрывать свой возраст, как и я. Мужчинам довольно легко менять профессии, стиль жизни, а вот женщинам труднее. У них не такой большой выбор. И когда у меня появились средства, чтобы организовать поиски, мне первым делом пришло в голову, что начать надо с профессии, которой женщина, скорей всего, будет вынуждена заняться.
- С проституток, - напрямую выпалила Клара.
- Я уже говорила тебе, что не сужу других. Каждый выживает, как умеет. Однако ты не могла не оставить следа - пусть он часто прерывался, но если запастись временем и терпением, проследить его можно. Времени и терпения мне не занимать, да ты и не очень-то старалась замести следы. Насколько понимаю, тебе и в голову не приходило, что кто-нибудь попытается тебя выследить. Твой путь прослеживался через подшивки газет, полицейские и судебные протоколы, налоговые декларации, регистрационные документы во времена, когда проституция была легальной, старые фотографии и тому подобное - надо было только собрать их, рассортировать и сопоставить. Среди моих агентов были частные детективы, были и просто мои последователи. Должна сказать, никто из них и понятия не имел, для чего мне понадобилась подобная информация. И вот мало-помалу из бесчисленного множества разрозненных фактиков сложилось несколько более-менее цельных кусков. Выходило, что в девяностых годах в Чикаго жила женщина, в конце концов попавшая в беду, до смешного напоминающую более поздние события в Нью-Йорке, затем в Новом Орлеане, снова в Нью-Йорке…
Клара решительным жестом оборвала рассказ, резко бросив:
- Достаточно! Поняла. Собственно говоря, мне следовало помнить о такой возможности. Это уже случилось однажды.
- Что?!
- Еще в Константинополе, то есть Стамбуле. О Господи, это же было лет девятьсот назад! Меня примерно так же выследил мужчина.
Лорейс приподнялась со стула, тут же села и подалась вперед, вскрикнув:
- Тоже бессмертный?! Мужчина? И что с ним стало?
- Понятия не имею, - отмахнулась Клара. И тут же, с вызовом: - Думаешь, я обрадовалась, что меня нашли? Не уверена, что рада этому и теперь. Ты женщина, и тут есть разница, но, знаешь ли, тебе все равно еще предстоит меня убедить, что наша встреча на пользу.
- Мужчина, - прошептала Лорейс. - Кто он был? Как выглядел?
- Их было двое. У него был партнер. Оба русские купцы. Я не захотела уехать с ними и отшила их, и с той поры о них ни слуху ни духу. Наверно, оба уже мертвы. Давай пока не будем об этом, ладно?
Вновь воцарилось молчание, нарушаемое лишь шумом дождя.
- Какие ужасы тебе пришлось пережить, - наконец проронила Лорейс.
Клара усмехнулась уголком рта.
- Ничего, я крепкая. Время от времени я бросала работу и жила на сбережения - ну иногда еще и выходила замуж за деньги - и жила, в общем, не так уж плохо. Короче, жизнь мне пока не осточертела.
- Я вот подумала… Ты говорила, что с момента приезда в Америку чаще всего была содержательницей публичного дома. Это, наверное, все-таки лучше, чем… раньше?
- Не всегда.
2
Она не любила ночевать там же, где работает. Помнится, в Чикаго до квартиры было всего пять кварталов. Обычно она освобождалась часа в два-три ночи, и день оставался в полном ее распоряжении - в это время дело шло ни шатко ни валко, и Сэди вполне справлялась одна. Она ходила по магазинам, наслаждалась цветами и теплым солнышком в Джексон-парке, заходила в какой-нибудь музей или выезжала на трамвае - иногда одна, иногда с парочкой девиц, - словом, вела себя как приличная дама.
Фонари тогда были газовыми, и мостовая казалась пепельно-серой, бесприютной и пустынной, как лунный пейзаж. При всей легкости ее походки шаги отдавались эхом в ушах. А вышедшие из переулка двое казались лишь тенями, пока не взяли ее в клещи, пристроившись по сторонам.
Ее охватил пронзительный леденящий ужас, но она проглотила испуганный вскрик. Рослый небритый громила справа вонял потом. Тот, что слева, был почти мальчишкой. В лице его не было ни кровинки, лишь иногда оно становилось гнилостно-желтым, как свет фонарей. Время от времени он хихикал.
- Приветик, миссис Росс, - подал надтреснутый голос громила. - Чудный вечерок, а?
Оставалось мысленно попрекать себя: дура я, дура! Надо было остерегаться, надо было потратиться на телохранителя - так нет же, не потрудилась! А все потому, что тряслась над каждым центом, приближающим грядущие годы свободы… Но тут же привычка столетий искоренила в ней безрассудный страх - сейчас это непозволительная роскошь.
- Оставьте меня, я вас не знаю!
- У-у, зато мы вас знаем. Сам мистер Сантони показал нам вас на улице, когда вы проходили мимо. И просил нас чуток с вами потолковать.
- Уходите, пока я не позвала полицию. Мальчишка вновь захихикал.
- Заткнись, Лью, ты слишком психуешь! - оборвал его громила и снова вкрадчиво заговорил с ней. - Ну-ну, миссис Росс, не надо так! Мы только и хотим, что потолковать маленько. Так что ступайте с нами, и без фокусов.
- Я поговорю с вашим боссом, мистером Сантони. Я еще раз с ним побеседую, если он настаивает. - Надо во что бы то ни стало выиграть время. - Да-да, сегодня же и поговорю…
- Нет-нет, сегодня вы его не увидите. Он говорит, в прошлый раз вы были очень неблагоразумны.
Чего хочет Сантони? Яснее ясного: хочет добавить мое дело к своему списку, хочет ликвидировать все независимые заведения в городе, чтобы все плясали под его дудку и платили ему дань. Боже, пошли нам человека с обрезом, пока не поздно!..
Но лично для нее уже поздно, слишком поздно.
- Он только и хочет, чтоб мы с Лью чуток с вами потолковали. Он не может терять время на пустые препирательства, понятно? Так что идите тихонько, и все будет в порядке. Лью, да уйми же наконец свою трясучку!
Она рванулась было прочь, но рослый тут же пресек попытку бегства. Скрутили ее так умело, что всякое сопротивление стало бесполезным: новые рывки привели бы только к вывиху плеча. За углом стоял кабриолет с кучером. Путь оказался совсем близким, и…
Громиле пришлось несколько раз сдерживать мальчишку - тот слишком разошелся. В перерывах между побоями громила обтирал ей лицо, приговаривая утешительные слова, давал покурить, а затем все начиналось сызнова. Многовековой опыт помогал ей избегать непоправимых увечий - непоправимых даже для нее, не то что для смертной. Кончилось тем, что похитители высадили ее из кабриолета прямо перед домом врача.
В больнице все не уставали изумляться, что на ней все заживает как на собаке, без единой отметины. Расспрашивать ее никто ни о чем не стал, но понять, что случилось, было нетрудно. Предполагали, что к выписке она подойдет кротким, застенчивым существом, улыбчивым без нужды. Но персонал заблуждался: несгибаемый организм не мог не породить столь же несгибаемый характер.
И все равно Карлотта Росс подбила итоги, распродала, что сумела, и пропала без вести. Она так и не узнала, кто из соперников прихлопнул Сантони, - она редко утруждала себя местью: с этой работой вполне справлялось за нее время. А она начала все заново, на новом месте - не забыв, однако, полученного урока.
3
- В общем, кручусь. Я приспособилась к жизни. По правде сказать, неплохо приспособилась, - рассмеялась Клара. - За такой-то срок вроде положено…
- Ты, наверно, ненавидишь мужчин?
- Да не жалей ты меня!.. Извини, я сперва вспылила не по делу, ты ведь ко мне по-хорошему, я понимаю. Нет, знаешь ли, я встречала довольно приличных типов - разумеется, не на работе. Те мне вовсе не нужны. Вернее, нужны их деньги, а не они сами. Все равно завести кого-нибудь всерьез и надолго мне не дано. Не могу я этого! А ты можешь?
- Навсегда? Естественно, нет. Вот разве что найдем кого-нибудь из наших… - Заметив выражение лица Клары, Лорейс быстро добавила: - …кто придется нам по нраву.
- Ты не против, если я еще выпью? Ничего, я сама налью. - Наполнив свой стакан, Клара достала из сумочки сигарету, а затем, оставив агрессивный тон, спросила чуть ли не застенчиво: - А как ты, Лорейс? Тебе-то каково? Ты говорила, что была рабыней. Должно быть, тебе пришлось несладко - наверно, похуже моего. Бог весть, сколько я перевидала рабов на своем веку!
- Порой бывало действительно туго. А иной раз я чувствовала себя в подобном положении… скажем, удобно. Но свободы я не знала - ив конце концов решилась бежать. Белые противники рабства помогли мне добраться до Канады. Там я нашла место прислуги.
Клара смерила Лорейс взглядом с головы до пят, вгляделась в ее лицо и пробормотала:
- Вот уж не подумала бы! Служанки так не держатся, да и говорят по-другому.
- Просто я переменилась. Хозяева помогли мне. Семейство Дюфур из Монреаля жило в достатке. Они были добрые люди, и когда заметили, что я изо всех сил стараюсь подняться над собой, то организовали для меня занятия. Разумеется, учеба шла после работы, а в те дни работали допоздна, так что на образование у меня ушли многие годы, но я буду благодарна Дюфурам до конца дней своих. Меня научили правильно говорить по-английски, читать, писать, считать. Общаясь с местными, сама так-сяк освоила французский. Когда позволяли обстоятельства, превращалась в настоящего книжного червя. Естественно, образование получилось лоскутное, нахваталась по верхушкам, но с течением лет сумела заполнить пробелы. Первым делом пришлось развить память, потому что в беспорядочной свалке, в какую превратился мой рассудок, становилось все трудней и трудней отыскать нужные сведения. Стало трудно даже просто думать не отвлекаясь. Надо было что-то предпринимать. Да ты, вероятно, и сама сталкивалась с такой же проблемой.
- Лет пятьдесят было жуть что такое! - кивнула Клара. - Я не соображала, где я, что я, а если что и помнила, то очень смутно и путано. Все могло бы кончиться очень скверно - пожалуй, я бы просто погибла, если бы… В общем, я попала в руки сводника, так что за меня думал он, а после - его сын. Они были по-своему неплохие ребята, а тут еще я не старею, какая-то необычная, может, заколдованная, - вот они и не осмеливались обращаться со мной дурно, были даже добры ко мне. Конечно, по меркам, принятым в восьмом веке на Ближнем Востоке. По-моему, они ни разу никому не проболтались о том, что я особенная, и каждые лет пять меняли город. А я тем временем мало-помалу разобралась с собой, и когда младший сводник умер, уже была готова опять жить своим умом. Если бессмертных много, то интересно, многим ли так повезло. Везде и во все времена помешанные и недоумки, лишенные опеки, обречены на гибель. Так ведь?
- Я тоже задумывалась об этом. Но мне повезло больше, чем тебе: начало двадцатого века подарило нам науку психологию. Пусть она пока еще неуклюже, на ощупь отыскивает дорогу - но идея, что разум можно изучить и поправить, сама по себе многое изменила. Мне довелось выяснить, что самогипноз… Впрочем, об этом можно и после. Нам еще столько нужно сказать друг другу!
- Значит, ты не впадала в такое помешательство, как я?
- Нет, мне удалось сохранить контроль над собой. Естественно, мне то и дело приходилось переезжать с места на место. Покидать Дюфуров было больно, но народ в округе уже начал поговаривать о моей удивительно затянувшейся молодости. Кроме того, захотелось добиться независимости, полной независимости от кого бы то ни было. Я меняла работу, осваивала новые профессии, а заодно копила деньги. В тысяча девятисотом перебралась обратно в Штаты - тут цветные все-таки менее заметны, чем в Канаде. А уж в Нью-Йорке на тебя вообще не обратят внимания, только держись как все. Для начала я открыла маленькое кафе. Дело сразу пошло неплохо, я ведь хорошая стряпуха, и со временем удалось скопить на заведение побольше, с музыкой и дансингом. С началом войны заработки пошли в гору, а сухой закон увеличил их еще больше. Мое заведение посещали только белые; для черных я завела забегаловку рангом пониже. Один из белых завсегдатаев стал моим другом. Он все уладил в мэрии, чтобы мне не приходилось ни платить лишнего, ни бояться гангстеров…
Клара окинула обстановку оценивающим взглядом:
- И ты будешь меня уверять, что купила это все на доход от двух забегаловок?!
- В проницательности тебе не откажешь, - улыбнулась Лорейс. - Ладно, если хочешь знать - недавно я приняла под крыло одного крупного контрабандиста. Он белый, и тем не менее…