– Нет, ошибка исключена. Вот тебе адрес женщины, которую он любил. – Вен Джун протянул сыну листок бумаги. – Ему больше не к кому идти. И ты поймешь, что я прав.
– И ты его хочешь убить? Своего друга! – травинка во рту Чена в мгновение ока завязалась двойным узлом.
– Нет, Чен. Это сделаешь ты, – ударив об траву костылем, Вен Джун дал ясно понять, что возражений не стерпит. – Пора становиться мужчиной, но сперва постарайся выяснить, зачем он приехал. И будь осторожен. Этот человек необычайно умен и не станет с тобой церемониться.
– Хорошо, отец – угрюмо произнес Чен и, поднявшись с травы, побрел к своей машине на автостоянку.
Глава 17
Сейшельские острова. Виктория. 16:03 дня
Жаннет проплавала во снах три часа, однако стоявший возле ее кровати будильник дал о себе знать: "Пора вставать, моя госпожа, вас ждут великие дела".
Сознание Жаннет, доселе блуждавшее в пузырях кастанедовских восприятий, точно паутина на ветру, балансировало на грани миров еще мгновение. Затем, порвав ее тонкую ткань, Жаннет опустилась в свою телесную оболочку, в мир твердой материи и несбыточных иллюзий.
Приятная истома, сопровождаемая ленивым потягиванием, разливалась сладким ядом по телу, а оно подниматься с кровати не торопилось.
Усилием воли креолка распахнула тяжелые веки и уставилась в произвольную точку на стене. Первым ее разочарованием было осознание того, что сон – яркий и цветной – позабыт. Вторым разочарованием стало понимание неизбежности проблем настоящего времени. Смерть Андре, загадочное исчезновение диска, происшествие в библиотеке.
Женская логика не стремилась выстроить все эти события в связующее звено и рассматривала их как отдельно взятые элементы, не имеющие точек соприкосновения. Только в каждом из них она все же нашла один общий знаменатель – тайну.
И она откроет ее, не позволит ключам секретных замков заржаветь и покрыться патиной. Ведь никто и ничто не уходит в прошлое, не оставив следов в настоящем.
Распластав на подушке руки, Жаннет всматривалась в черную точку на стене, постепенно погружая в нее душевную боль и отчаяние.
Возникший из глубин ее памяти образ Андре заволокло нахлынувшими слезами, черная точка расплылась, растворяя в себе его улыбчивые черты, спокойный уверенный голос и терпкий запах кубинских сигар.
Жаннет была готова расплакаться, но словно оберег до ее внутреннего слуха донеслись незатейливые и мудрые слова Андре:
– Когда тебе плохо – улыбайся, если ты слаб – улыбайся, а поселившемуся в душе страху смело взгляни в глаза и…
Жаннет вытерла слезы, и уголки ее рта приподнялись, обозначая на щеках ямочки.
– Улыбайся!
Она опустила на выпуклый живот руку и мысленно поздоровалась:
Здравствуй, малыш, я люблю тебя!
Жаннет понимала, что теперь не имеет права быть слабой. Ей придется одной воспитывать своего малыша, и уж лучше он станет крепким как стальной прут, нежели изнеженным теплом материнских ласк.
Слишком много тайн в этой кроличьей норе, говорила она себе. А тайны, пусть даже самые страшные, имеют свойство притягивать. И уж если я попала в эту нору, то не выйду из нее до тех пор, пока не узнаю насколько она глубока. Нужно только взять в руки клубок и потянуть за конец.
В глубоких размышлениях она покинула теплую постель и прошла в ванную комнату. Душ, контрастный и упругий, смыл с Жаннет остатки лености и сна, наполнил свежестью и жизнью.
Махровое полотенце, фен, расческа и макияжный набор в последующие полчаса сменялись один за другим.
Жаннет подошла к висящему в полный рост спальному зеркалу. На женщине, отразившейся там, был строгий деловой костюм. Уложенные на затылке волосы открывали высокий красивый лоб. Сосредоточенные, ясные глаза излучали решимость. Боевой раскраски ровно столько, чтобы подчеркнуть природную красоту и не выглядеть крестьянкой.
Вот и все, сама себе улыбнулась Жаннет. Почетное место в книге рекордов Гиннесса я себе обеспечила. За тридцать минут в обычных условиях женщина успевает только нанести лак на свои коготки.
Молодая креолка дотронулась кончиком еще не высохшего ноготка до зеркала, точно убеждаясь, по ту ли его сторону она находится. Отражение в точности повторило все ее действия. Жаннет нарисовала на губах своего второго "я" смешливую рожицу и строго произнесла:
– И ты улыбайся. Я выхожу на тропу войны, и мне понадобится твоя помощь.
Мгновением позже она развернулась в сторону прикроватного столика с телефоном.
Ее же отражение, с зависшим у поверхности зеркала пальцем, улыбнулось и, моргнув в знак согласия, вошло в ритм реального времени, воспроизведя в точности движения Жаннет.
Жаннет листала телефонную книгу, тут же на кровати по правую руку от нее стоял перекочевавший со столика телефон.
Однозначно одной мне не справиться. Обратиться в полицию? Нет, только не это. Скорее всего, оттуда меня направят к психоаналитику. Тот же, в свою очередь, пропишет моему организму львиную дозу порошков и прочитает лекцию на тему "галлюцинации во время беременности". В таком случае остается лишь частный сектор.
Жаннет перевернула еще несколько страниц, пока ее взгляд не остановился на жирной, заключенной в рамку, строке.
Частное агентство "Голубой коралл"
Детектив Слайкер Ходвард
Тел; 248 261111
Жаннет отметила найденную строчку кончиком ноготка. Полоска красного лака легла ровно вдоль столбца. Женщина взяла в руки телефон и, водрузив к уху трубку, закрутила номерной диск. В тот момент, когда произошло соединение, в прихожей раздался дверной звонок. Креолка кинула трубку на рычажки и направилась к порогу своего дома. К ее удивлению, по ту сторону двери никого не оказалось, только под ногами лежал белый конверт. Она осмотрела его, но никаких почтовых штампов, ни адресов пункта назначения и отправки не обнаружила. С нескрываемым интересом креолка вскрыла конверт и на листке белой бумаги прочитала:
Жаннет, не предпринимайте самостоятельных действий. Диск у меня. Если желаете узнать о смерти Андре, направляйтесь в Камбоджу – я найду вас. Ваш доброжелатель Жан-Пьер Лефевр. P.S…И еще одно условие: никакой полиции – тет-а-тет.
Закрыв за собой дверь Жаннет с легкой задумчивостью прошла в дом.
Жан-Пьер Лефевр! Ах, этот самый француз. Значит, все-таки он выкрал из моей сумочки диск! И для чего все эти игры? Стало быть, я зря звонила детективу.
Однако размышления ее были прерваны повторным звонком в дверь. Намереваясь поймать Жан-Пьера на месте преступления, она рывком распахнула дверь.
На пороге стоял высокий мужчина. На нем были цветастая, навыпуск рубашка, белоснежные креповые брюки и ручной работы сандалии – сандалии, кожа которых была убедительным доказательством того, что Бог создал крокодила не зря.
Правильной формы, европейского типа лицо этого человека излучало мужество и благородство. Кроме всего незнакомец обладал такой внутренней мощью, которую нельзя было скрыть, даже притворившись беззащитной овцой.
– Добрый день, – произнес он. – Вы Жаннет Кришелье?
– Да, – ответила Жаннет, предчувствуя водоворот надвигающихся событий.
Вместо слов мужчина протянул молодой креолке удостоверение, но она изумилась еще больше, когда прочитала его:
"Агентство "Голубой коралл". Частный детектив – Слайкер Ходвард".
Жаннет отступила назад, пропуская в прихожую детектива. Он вступил, пряча в карман удостоверение. Цепкий взгляд разведчика-диверсанта в отставке, словно губка, опущенная в воду, мгновенно впитал информацию о доме и ее хозяйке.
Предварительное ознакомление с досье Жаннет преподнесло лишь сухие канцелярские факты и ни слова о том, что чистота и порядок в ее жизни не внешний лоск, на который приходилось натыкаться Слайкеру, встречаясь с женщинами после гибели супруги.
Слова классика "театр начинается с вешалки" детектив воспринимал как некий показатель душевной чистоты. До сегодняшнего момента он так и не досмотрел ни одну постановку до конца.
От взгляда детектива не ускользнул и тот факт, что креолка за спиной старательно прячет конверт. Отражение в зеркальной стенке шкафа не спешило скрывать ее маленькую тайну. И Слайкер даже заметил на уголке конверта размазанный след от лака для ногтей.
Должно быть, я застал ее врасплох, подумал он. Ультрасовременные лаки сохнут в течение нескольких минут.
Быстрым движением детектив снял кожаные сандалии и, пристроив их в угол, непринужденно спросил:
– В этом доме найдется пара тапочек?
Жаннет потянула на себя дверцу шкафа. Та, плавно скользя на роликах, отъехала в сторону. На нижней полке, словно маленькие испуганные зверьки, прятались домашние тапочки – три пары. Одни из них, мохнатые, с ушками бутафорского кролика, принадлежали Андре. Подарок Жаннет. Теперь ей пришлось пожалеть о том, что они заблаговременно не были прибраны в укромное место. Чтоб дотянуться свободной рукой до пары гостевых тапочек, ей следовало слегка повернуть и согнуть корпус. Тем самым сделать видимым то, что скрывалось за спиной.
Еще минуту назад она хотела прибегнуть к помощи этого детектива и даже набрала номер его мобильного телефона. Однако неожиданное письмо, подброшенное под дверь, все меняло. Но столь же неожиданное появление детектива рождало умело скрываемое любопытство.
Жаннет взглянула в глаза незнакомцу и без эмоций, спокойно произнесла:
– Любые тапочки на ваш выбор.
Она молила бога, чтобы детектив не оказался сентиментальным и его рука пронеслась мимо любимых тапочек Андре. Но то ли боги в ту минуту занимались более важными делами, либо детектив имел нереализованные детские мечты, только через мгновение бутафорские тапочки оказались на его ногах.
Жаннет внутренне всхлипнула и сжалась. "Крольчата" смотрелись на Слайкере нелепо и в то же время трогательно.
– Кролики любят тепло, – произнес он, пытаясь разрядить обстановку. – Я их согрею.
…Мир пошатнулся, заходил волнами, погружая Жаннет в воспоминания. Андре нежно обнимал ее за плечи и шептал на ухо:
– Спасибо за "кроликов", родная. Они любят тепло, и я стану о них заботиться. Без тепла они погибнут…
Голос Слайкера, спокойный и гипнотический, точно морская волна, вернул креолку из мира воспоминаний.
– Что вы сказали? – изумилась она.
– Я буду вам признателен, Жаннет, за чашку чая, – повторил детектив.
Неожиданно для себя Жаннет приветливо улыбнулась и, как школьница, прячущая дневник с двойками, плотнее прижала к спине письмо.
– Если вам приглянулись эти ушастые зверьки, то они сами и укажут дорогу на кухню, – Жаннет невинно повела плечом вдоль коридора. – Только после вас, Слайкер.
Не дожидаясь повторного приглашения, детектив интуитивно направился в сторону кухни, до конца коридора и налево.
Ступая тенью за мощным торсом неожиданного гостя, Жаннет чувствовала себя маленьким корабликом в фарватере большого военного крейсера.
Возможно ли такое, размышляла Жаннет, пряча письмо в карман делового костюма. Еще несколько минут назад я собиралась встретиться с этим человеком, в первый раз. А он, по иронии судьбы, пришел сам.
Только теперь она вдруг поймала себя на мысли, что не знает цели его визита. Ведь ему не известны ее проблемы. Что ему нужно?
Кухня, большая и просторная, казалось, впитала в себя столько солнечного света, что была готова раздвинуть границы вселенной и впустить в себя каждого, чьи помыслы чисты и невинны.
Жаннет встретилась с глазами неожиданного гостя. Что-то в них было необычное, попадающее в резонанс ее настроению, сильное и одновременно спокойное.
Играя занавесками сквозь распахнутые окна, с океана веяло полуденным бризом. Белоснежные облака, слившись с парусами прогулочных яхт, точно сошли с полотен Клода Моне. Мотылек, бившийся об стекло, был нежно пойман ладонями Жаннет и выпущен на свободу.
Впечатление идиллии и сказки.
И только сейчас Слайкер обратил внимание на эмоциональный фон окружающих его стен. Здесь все кричало от боли и тоски, и каждый предмет нес информацию о некогда звучавшем и покинувшем дом звонком смехе.
Присаживаясь за кухонный стол, детектив мысленно накинул на двухэтажное строение тонкую энергетическую паутину и незаметным пассом руки в "подкожный" слой реальности выпустил огненного паучка-абсорбента. Уловив потоки отрицательной энергии, серыми хлопьями угнездившиеся в доме, паучок-абсорбент принялся за работу. Внутренним зрением Слайкер ощутил, как его подопечный сжигает серые хлопья. Удовлетворенный началом процесса детектив вернулся в мир твердой материи и обратил свой взор на Жаннет.
– С вашего позволения, – произнес детектив, усаживаясь за кухонный стол. – Цель моего визита, возможно, смутит вас и, зная о постигшем ваш дом несчастье, я бы отложил эту встречу на неопределенное время. Но дело, непосредственно касающееся вас, имеет статус государственной важности…
…Чай был крепким, а разговор длинным. Детектив выяснил у Жаннет подробно в деталях события последних двух недель. Она рассказала ему все без утайки, "позабыв", правда, о встрече с Жаном-Пьером и подброшенном к порогу дома письме. Теперь перед Слайкером возникла более ясная картина произошедшего, и вывод напрашивался сам собой. Зверь, некая демоническая сущность, пытается заманить Жаннет в Камбоджу. Но для чего?
Взяв с Жаннет слово не оставлять острова Виктория, Слайкер внутренним зрением оценил работу паучка-абсорбента. Хлопья отрицательной энергии сожжены, эмоциональный фон в норме.
Созданный в мысленном пространстве детектива паучок-абсорбент исполнял не только роль чистильщика, но и разрешал ряд иных, не менее важных задач.
Покидая Жаннет, Слайкер поймал себя на мысли, что совершенно не хочет уходить из ее дома. Но время поджимало. О деле креолки ему еще предстояло много узнать, как, впрочем, и то, что если бы он позвонил в дверь Жаннет минутой позже, с его сыном беда бы не приключилась.
Глава 18
Четыре последних года десятилетний сорванец Джеф Ходвард прожил без матери. Она погибла в автокатастрофе. Джеф не помнил ни ее ласковых слов, ни ее голоса, и лишь миловидные черты ее лица с фотографии смутно возвращали память в те далекие дни, когда они были вместе.
Всю материнскую ласку, которой в одночасье лишился мальчик, всецело старался восполнить отец. Слайкер и Джеф были большими друзьями. Но Джеф рос в меру деспотичным и задиристым ребенком: часто поднимал на уши сверстников, пробовал лупить более старших, что неплохо получалось, и задирал сопливым девчонкам юбки. Но общая характеристика Джефа на этом не заканчивалась.
Будучи на порядок умнее своих ровесников, Джеф становился все более холодным и равнодушным к окружающим. Он всячески противился навязываемой ими интерпретации мира как единственной и неприемлемой.
Отец понимал это и никогда не заставлял его бездумно выполнять одни и те же бессмысленные, тупые действия, от которых до стадного животного один шаг.
Уже к десяти годам тинэйджерский набор "фантики-бумажки" вытеснили спорт и компьютер. Джеф любил вместе с отцом совершать небезопасные путешествия по горным массивам Трех Братьев, ходить под парусом к дальним островам Альдабры и погружаться в глубокие воды океана.
Мальчик во многом повторял своего отца: никогда не вешал нос, был остер на язык и не помнил, когда в последний раз позволил себе выжать слезу. Кроме всего прочего, он не страдал замкнутостью и в кругу сверстников был популярен как хороший заводила и шутник.
Джеф любил безобидные розыгрыши, и идея подшутить над друзьями сегодня пришла в его голову сама по себе.
В шесть часов вечера веснушчатый мальчуган Джеф собрал здешнюю салажню недалеко от туристического центра "Бю-Валлон". Он привел их на пляж некогда знаменитой бухты Бель-Омбр. Она знаменита тем, что около четверти века английский чиновник из Кении Реджинальд Круиз-Уилкинс, бросив в 1949 году службу, раскапывал здесь пляж и ковырялся в прибрежных скалах в поисках золота. Согласно легенде, здесь были спрятаны сокровища знаменитого французского пирата Оливье Вассера, который якобы перед казнью с эшафота кинул в толпу зрителей карту с чертежом того места, где зарыты его богатства. В толпу также были брошены и его последние слова: "Ищите, кто сможет!" Это произошло в июле 1730 года на острове Бурбон, но ажиотаж вокруг сокровищ не прекратился и по сей день.
Собрать на знаменитом пляже гвардию соседских сорванцов Джефу стоило немалых усилий. Всем им было по восемь – десять лет: два брата-близнеца Кларк и Серж, рыжий трусишка Джонни, симпатичные, как куклы Барби, сестры Беси и Лаура, косоглазый, но довольно умный парнишка Фрэнк и китайчонок Ли.
Они были в курсе, что Джеф собрал их на северо-восточной стороне пляжа бухты Бель-Омбр по какому-то очень важному делу. Вся компания сомкнулась кольцом вокруг Джефа в тени старой пальмы. А спустя пять минут, заинтригованные его рассказом о зарытых якобы здесь сокровищах, они воочию засвидетельствовали старинную карту пиратских кладов. Джеф полдня трудился над изготовлением таинственной карты, рисовал ее на компьютере, а затем переводил через принтер на старую замасленную бумагу. И старания Джефа вознаградились – наживка была проглочена.
– Как ты, говоришь, нашел эту карту? – вдруг засомневался Фрэнк, стреляя косыми глазенками то на карту, то на Джефа.
– А ну сюда карту! – Джеф со злостью вырвал ее из рук сверстников. – Для тех, кто уши моет кокосовым молочком, повторяю. В кладовке, под прогнившими досками пола. Мне еще отец рассказывал об этих сокровищах. Поговаривают, что их стоимость – тридцать миллионов фунтов стерлингов, но сокровища не найдены и по сей день.
– Тридцать миллионов фунтов стерлингов? – в унисон пропели кудрявые сестрички Беси и Лаура. – Не может быть!!!
– Да он вам по ушам ездит, – снова стал мутить воду Фрэнк. – Весь пляж давным-давно перерыт.
"Так значит, один повод, чтобы проехаться по твоим косым глазенкам уже есть, – подумал Джеф, но сдержался. – После, как-нибудь, вечерком…"
– Да, плохо тебе будет ориентироваться по карте. Глазки-то твои расползаются, того гляди, убегут, – Джеф любил присыпать солью раны, но в данном случае каленое железо было более полезным. – Признайся, Фрэнк! Ты действительно на этой карте ничего не видишь?
Стадное чувство сработало молниеносно, как и предполагал Джеф. Упреки и угрозы посыпались на бедного Фрэнка со всех сторон. Первыми не упустили случая порисоваться близнецы Кларк и Серж.
– Помолчал бы уж, – подал умную идею Кларк.
– А то сейчас поколотим, – поддержал брата Серж и сжал кулаки.
Переходящий вымпел упреков перехватили кудрявые сестрички Беси и Лаура.
– Если плохо видишь, то помолчал бы, – посоветовала Беси.
– И шел бы домой. Нам больше достанется, – Лаура и впрямь поверила в басни Джефа и начинала делить шкуру неубитого медведя.
– Что вы на него наехали! – вступился за Фрэнка китайчонок Ли. – Если он плохо видит, то я буду искать сокровища вместе с ним.
Один рыжий Джонни, будучи по характеру трусоватым, не высказал свою точку зрения и решил отмолчаться. Но не тут-то было.