Еще через два дня мы наконец дошли до поселка. По пути мы пересекли линию магнитного автобуса, которая вызвала у Буры и Чинг острый приступ ностальгии.
Сам лагерь - расчищенная площадка диаметром около километра - прилепился к подножию гор вдалеке от трассы и слегка напоминал небольшой городишко. Как следует рассмотреть его можно было, наверное, только с птичьего полета. Здоровенные каменные глыбы защищали лагерь от нападения с земли, а также от пронизывающих ветров, но сверху он был открыт всем стихиям. В глаза сразу бросался небольшой амфитеатр - в глубине его наверняка находился алтарь - огромное кострище. За каменной изгородью теснилась кучка небольших конических хижин с каркасом из прочных, но недолговечных деревянных брусьев, обтянутых кожей, а над ними нависала почти отвесная скала, изрезанная десятками пещер, - там, собственно, и ютилось все племя. Пещеры располагались на разной высоте, но непременно выше стены, огораживающей поселок. Никаких лестниц, лишь небольшие уступы в скале. Люди сновали по отвесной стене, как муравьи, периодически забегая в пещеры.
В основании скалы, у самой земли, имелась еще одна пещера, чуть побольше. По явно искусственным каналам вода водопадами сбегала с вершин в небольшие бассейны по обе стороны лагеря. Излишки вытекали наружу через специальные отверстия в толще защитной стены. Анджи, как строитель, была потрясена.
- Чертовски сложная работа, - заявила она. - И к тому же ручная.
- Не забывайте, - напомнил я, - что уже почти полвека горожане и дикари не контактируют. Возможно, это сооружено еще пионерами Медузы.
Конечно, и такая гипотеза почти ничего не объясняла. Контраст между могуществом первых поселенцев и примитивной жизнью теперешних обитателей этих мест был настолько разительным, что немало озадачил меня.
Наши провожатые покинули нас возле амфитеатра, и мы смогли как следует оглядеться.
- Интересно, сколько здесь жителей? - поинтересовался я у Анджи.
- Трудно сказать, - после недолгого раздумья ответила она. - Все зависит от размеров пещер, хотя вряд ли они очень большие. Это ведь коренные, а не осадочные породы.
- Ну а примерно?
- Сотня - полторы от силы. Я утвердительно кивнул:
- Похоже, мы попали в столицу дикарей.
- Но это слишком маленький поселок, его даже городом назвать нельзя, - сказала Чинг.
- Наоборот, очень большой, - возразил я. - Сама посуди: как прокормить столько народа, не имея возможности запасать продукты впрок? Если бы они поселились где-нибудь в степи, где полно веттов, или в лесах, тогда другое дело. Но до ближайших пастбищ или лесных чащоб два дня пути. Думаю, они неспроста обосновались здесь.
Снующие по стенам люди - в основном женщины, одетые в звериные шкуры, - время от времени бросали на нас любопытные взгляды, но мы оставались на указанном месте. Наконец о нас вспомнили - из одной хижины вышла беременная женщина и подошла к нам.
- Пойдемте, - предложила она, - Старейшие готовы вас принять.
Я взглянул на спутниц, показывая всем видом, что разговаривать со Старейшими буду я, и мы направились к подножию скалы.
Прежде всего меня поразили стройные ряды факелов на стенах пещеры. Впервые мы увидели, что Дикие Люди используют огонь. К тому же мы слишком давно отвыкли от настоящего пламени.
Пещера уходила далеко в скальный утес, опровергая наши первые впечатления о размерах внутренних полостей. Но самое примечательное то, что примерно на десятиметровой глубине стены пещеры становились ровными и гладкими и наверняка были обработаны современными орудиями - скорее всего лазерными пушками.
Метров через сто коридор кончился, и мы оказались в большой прямоугольной камере с высоким потолком. Метрах в пяти от входа пол внезапно обрывался; внизу протекала быстрая горная речка. За ней, в скале, зияла ниша, явно вырезанная при помощи лазера, - об этом свидетельствовали аккуратные скругленные края. В нише на больших деревянных креслах восседали две очень старые женщины и мужчина примерно такого же возраста. Это были самые дряхлые люди, которых я когда-либо видел, но они производили впечатление вполне здоровых и трезвомыслящих. Как они попали туда через глубокую пропасть, оставалось загадкой.
Старейшие тоже были совершенно лысыми, а кожа их имела светло-серый оттенок. Многочисленные мелкие морщинки придавали ей неуловимое сходство с поверхностью окружающих скал. В неровном свете факелов старцы производили жутковатое впечатление.
Я беспомощно огляделся, но наша провожатая куда-то исчезла. Мы оказались лицом к лицу со Старейшими Народа Гор.
- Как зовут тебя, мальчик? - У старухи был высокий надтреснутый голос.
- Тарин Бул, или просто Тари, - ответил я.
- Это не настоящее твое имя. Больше всего меня потряс будничный тон, которым это было произнесено.
- Нет, - согласился я, - но сейчас меня зовут именно так.
- Ты родился не здесь, - вступил в разговор старик; и вновь это прозвучало как утверждение, а не вопрос.
- Да. Я направлен сюда из Конфедерации.
- В качестве осужденного?
И опять в самую точку! Меня охватило растущее беспокойство.
- Так получилось, - осторожно ответил я. Раскрывать карты еще рановато.
- Эти женщины - твоя семья? - спросила молчавшая до сих пор старушка.
- Да.
Последовала недолгая пауза.
- Странники сообщили, что ты сбежал из Рошанда, - сказал старик. - Почему?
Предельно кратко я рассказал им об оппозиции, предательстве и нашем чудесном спасении. Я старался представить только голые факты; подробно описал наши скитания по диким лесам в поисках людей. Они слушали абсолютно бесстрастно, только глаза их ярко сияли, обнаруживая живой интеллект и неподдельный интерес. Закончив повествование, я приготовился к дальнейшим вопросам о нашем прошлом, однако Старейшие внезапно сменили тему разговора.
- Что поведали тебе Странники об этом месте? - спросила одна из женщин.
- Они сказали, что отведут нас на стоянку своего племени.
Вся троица дружно, как по команде, усмехнулась.
- Отлично, - прокомментировала другая старушка. - Ну и как тебе наш лагерь?
- Мне кажется, это не лагерь и не стоянка племени, - ответил я.
- В самом деле? Почему ты так решил?
- Вы не в силах прокормить всех обитателей. Кроме того, вы называете охотников Странниками.
- Хорошо, очень хорошо, - одобрительно отозвался старик. - Ты прав. Это не лагерь. Скорее это уединенное религиозное пристанище. Ты обеспокоен?
- Нет. Конечно, если нам не отведена роль жертвенных агнцев.
Кажется, мои слова им понравились; раздались приглушенные смешки.
- Чего ты ищешь здесь, в глуши? - спросила наконец одна из женщин. - Зачем тебе понадобились те, кого жители Города называют Дикими Людьми?
- Я ищу Знаний, - ответил я. - На планете процветает чудовищное рабство, но люди даже не осознают этого. Горожане постепенно теряют человеческий облик и, подобно тубрам, отчаянно ищут покоя и безопасности в своих напичканных техникой мегаполисах; они стремятся как можно меньше обременять себя мыслительной деятельностью и работой - она нужна им лишь для того, чтобы удовлетворять основные потребности.
- А разве это плохо?
- Мне кажется, плохо. Властитель Медузы - настоящий дьявол, живое воплощение зла. Он методично убивает в людях то единственное, что делает их людьми, - свободолюбие. Хуже того, он вовлек Медузу в тайную войну против Конфедерации, а это чревато полным уничтожением планеты.
- И вы надеетесь вчетвером остановить его?
- Мы обязаны сделать все возможное, - честно ответил я. - Это лучше, чем просто сидеть сложа руки. Старейшины вновь надолго задумались.
- Ты сравнил горожан с турбами, а кем же считаешь себя? - нарушила наконец молчание одна из женщин.
- Нам удалось бежать, - улыбнулся я. - А полсотни человек покорно отправились на заклание. Значит, нас всех можно считать харрарами.
Старейшины с серьезным видом утвердительно покачали головами.
- В далеком прошлом мы тоже мечтали ниспровергнуть режим и освободить Медузу, - сказал старик. - Нам было уже за пятьдесят, когда города заперли защитными полями и ввели тотальный контроль. Из нас троих только я родился здесь, на Медузе, и тогда она еще не превратилась в тюрьму и сумасшедший дом одновременно. Потом СНМ устроила настоящий погром, и из всего населения планеты уцелело не более тысячи человек, в том числе и мы трое. Как и вам, нам пришлось бежать с пустыми руками.
- Значит, этот лагерь построен еще до катастрофы? - спросил я.
- Да. Конечно, не весь - только пещера и связанная с нею система ходов. Называйте это приютом, если хотите. Вся информация о его существовании была уничтожена сразу после погрома. Уже оказавшись здесь, мы собственноручно достроили все остальное.
- Честно говоря, я поражен, - искренне ответил я. - Водопровод, канализация - ничего подобного мы не ожидали. Однако расположен он не очень удачно - нельзя обеспечить всем необходимым даже небольшое количество жителей.
- Но заметное увеличение населения поселка и не входит в наши планы, - заметила одна из женщин. - Это может привлечь внимание. В свое время мы мечтали о том же, о чем и ты. Но неужели ты считаешь, что Талант Упсир в одиночку совершил переворот и создал нынешний режим? Это ему просто не под силу. В то время у него были всесильные и могущественные покровители Извне. Он только усовершенствовал систему, сделав ее более изощренной. Двое его предшественников тоже правили авторитарными методами, и жизнь простых людей день ото дня становилась все хуже. Оба предыдущих властителя погибли в результате покушения - второй из них вообразил себя реформатором и провозгласил лозунг "назад к природе", однако его благие намерения улетучились под действием опаснейшего из наркотиков - абсолютной власти. Пойми, недостаточно убить властителя и уничтожить Совет. Чтобы добиться перемен, необходимо разрушить технический фундамент, на котором базируется жизнедеятельность городов, и буквально вытолкнуть людей в дикую природу независимо от их желания. А это за пределами человеческих возможностей. У НИХ достаточно сил и средств, чтобы воспрепятствовать этому.
- Таким образом, - подхватил старик, - мы пришли к выводу, что в состоянии только игнорировать их точно так же, как официальная власть игнорирует нас, и попытаться создать новую культуру на неконтролируемых режимом территориях.
- Но в один прекрасный день они доберутся до вас, - заметил я. - Неужели это не приходило вам в голову?
- Возможно. Но мы надеемся на: лучшее. Кроме того, у нас просто нет иного пути.
- Но это не так! - воскликнул я. - Ваши цели вполне достижимы. У вас есть необходимый потенциал. Сколько… э-э-э, сколько Диких Людей в настоящее время в вашем распоряжении?
- Мы предпочитаем называть себя Свободными Племенами, - заметила одна из женщин. - Нас примерно тридцать - сорок тысяч. Более точную цифру я не могу назвать - наши линии связи крайне примитивны.
Тридцать - сорок тысяч! Да ведь это целая армия! Если только…
- Такие силы вполне могут просочиться в крупные города, парализовать промышленность и транспортную сеть и в итоге разрушить бюрократическую машину Медузы.
- Каким образом? Ведь большинство из них даже к факелу относятся с благоговейным трепетом, и никто никогда не видел не то что электричества, а даже железа и пластмассы…
- Это поправимо. Я верю в успех, ибо возможности человека, способного произвольно изменять свой облик, поистине безграничны. Именно поэтому я здесь.
Старейшие погрузились в раздумья. Наконец старушка, сидящая слева, нарушила молчание.
- Чушь! - безапелляционно заявила она. - Неужели ты считаешь, что это никому не приходило в голову? С самого начала это казалось нам самым верным и разумным решением, но мы были разобщены и рассеяны по планете. За нами охотились, и хотя постепенно мы научились выживать - но только здесь, в глуши. Следующее поколение воспринимало рассказы о жизни в городах как чудесную сказку. А наши внуки вообще считают горожан демонами. Теперь у нас есть сила, но нет воли. Мы создаем культуру, которая сплачивает нас и позволяет выстоять, но она крайне примитивна. Будь у нас хотя бы пять - десять тысяч человек вроде вас четверых, может, мы и решились бы. Но пропасть между нами слишком велика.
К подобному повороту я был совершенно не готов, однако кое-какие выводы напрашивались сами собой.
- Но ведь возможна и контролируемая метаморфоза! Но Старейшие не пожелали развивать эту тему. В беседу вступила другая женщина.
- Так что же нам делать с вами? Приспособиться к нашей культуре вы не сможете - это ясно, а все ваши старания только ухудшат наше положение. Город для вас закрыт. Стало быть, вы останетесь у нас в качестве гостей, но при условии, что не будете посягать на нашу веру и сеять зерна сомнения, понятно? Надеюсь, вы отдаете себе отчет, что уничтожить вас - в наших силах.
- Да, - кивнул я.
- В таком случае аудиенция закончена. - При этих словах из темной ниши, откуда вытекала река, появилась небольшая весельная лодка с непропорционально большим румпелем; подземная река, проходившая сквозь пещеру, оказалась достаточно глубокой. Суденышком правила стройная молодая женщина.
- Залезайте, - приказала она.
Я вопросительно посмотрел на остальных, а потом коротко кивнул. Торопить Старейших бессмысленно; кроме того, потребуется время, чтобы собрать и осмыслить необходимую информацию.
Плыть предстояло по течению, так что весла не понадобились. Мы покинули аудиенц-зал, преодолели крутую излучину и, миновав несколько причалов внутри пещер, остановились у очередной пристани. Женщина забросила на причальную тумбу канат, выбралась на каменистый берег и помогла нам. Пройдя длинную пещеру до конца, мы снова оказались в большом помещении, освещенном тусклым светом факелов. Пол был устлан чем-то вроде тростника, и имелась мебель: несколько грубо сработанных стульев и письменный стол без каких бы то ни было письменных принадлежностей. Я заметил и некое подобие водопровода: из скалы била струйка воды и, стекая по желобу, уходила через еще одно небольшое отверстие. Рядом с ним было отхожее место.
- Вода свежая и чистая, - пояснила наша сопровождающая. - Все отбросы быстро уносит поток. Пищу вам будут приносить регулярно. Пока Старейшие не примут решения, вы должны оставаться здесь. Купаться и плавать не рекомендую. Река выходит наружу и кончается высоким водопадом. - Она развернулась и вышла из комнаты.
Бура некоторое время смотрела ей вслед, а затем повернулась ко мне:
- Похоже, мы угодили в тюрьму?
- Действительно, похоже, - не стал спорить я. - Однако тюремщики знают, что нам нужно, а это большой плюс. Наверное, они правы и революции нам не совершить. Но я по-прежнему хочу научиться изменять свой облик по собственному желанию. Будет у нас армия или нет - это в любом случае увеличит наши шансы.
Чинг осмотрелась и сокрушенно покачала головой:
- Лучше бы мы остались в лесу. Мы будем медленно гнить в этом подземелье, пока не превратимся в таких же мыслящих развалин.
Я обнял ее и нежно поцеловал:
- Не бойся. Им действительно сложно принять решение. Дадим старикам время подумать. Вряд ли они похожи на СНМ. И к тому же, - добавил я, подмигнув, - тому, кто сбежал из канализации Рошанда, удрать отсюда - пара пустяков.
* * * * *
Вскоре стало ясно, что опасения Чинг совершенно напрасны. Время, проведенное нами в поселении, никак нельзя было назвать выброшенным из жизни, так как хозяева вплотную занялись нашим образованием. Да и кормили неплохо - в основном мясом какого-то неизвестного мне животного, по вкусу напоминающим рыбу. К нему подавались свежие плоды и великолепная сочная зелень. Портативная электростанция, доставшаяся дикарям от первых строителей, питала энергией небольшую гидропонную установку, и фруктов было в избытке. Куда еще шла эта энергия, я не имел ни малейшего представления.
Нас регулярно навещали разные люди, великолепно осведомленные об истории Медузы и ее сегодняшнем положении. Они приносили кипы компьютерных распечаток, недоступных простым гражданам планеты, а также огромные рукописные хроники Диких Людей - прошу прощения, Свободных Племен - и подробные описания их обычаев и уклада.
Первым властителем Медузы, при котором началась изоляция городского населения, был отставной адмирал флота Казикян, возглавлявший в свое время заговор в системе Главного Военного Командования. Всю свою жизнь он провел, как говорится, в строю и был рожден исключительно для того, чтобы отдавать и выполнять приказы. На Медузе ему, как имеющему незаурядный опыт и способности, было поручено создать небольшой грузовой флот. Но постепенно вокруг него сплотилась кучка других военных и просто недовольных, так что задуманный им государственный переворот прошел, как говорится, без сучка без задоринки. После кратковременной консолидации Казикян принялся перекраивать общество на военный лад и прежде всего ввел строгую иерархическую систему. Невзирая на грязную подоплеку своих идей, Казикян проявил себя, безусловно, талантливым организатором: именно он модернизировал и развил промышленность на Медузе, построил космические станции, которые теперь можно встретить на орбите каждой из четырех планет Ромба Вардена. Его деятельность, как ни странно, наиболее сильно сказалась на Цербере, который из примитивной планеты с единственной развитой отраслью хозяйства - рыболовством - превратился в индустриального гиганта, потребляющего сырье Медузы и снабжающего товарами остальные планеты Ромба.
Но вскоре были предприняты еще две неудачные попытки путча, направленные уже против самого Казикяна, и он стал настоящим параноиком. Производимые на Цербере компьютеры заложили фундамент системы тотальной слежки, и общество превратилось в гигантскую казарму. Напоследок Казикян организовал тот знаменитый погром: понимая, что полный контроль за людьми невозможен, пока их не изолируешь в нескольких крупных городах, Казикян приказал безжалостно истреблять тех, чье законопослушание вызывало хотя бы малейшее сомнение.