Как бы то ни было, трактирщик бросился к нам, едва мы переступили порог его заведения. Он был маленьким, толстым, в грязном фартуке, никогда не видавшем ни "Тайда", ни "Ариэля", ни банального кипячения. Называя нас "благородными господами" и чуть ли не подпрыгивая при каждом движении, он усадил нас на лучшие, по его заверению, места и тут же умчался на кухню, даже не спросив заказа. В это время суток в Кертории подавали только комплексные обеды.
Комплексный обед состоял из цыпленка, умершего от старости, и горстки овощей непонятного происхождения. К этому великолепию полагалась питьевая вода, надеюсь, набранная не из окружавшего город рва, в целях конспирации слегка подцвеченная кислым вином. Спутники мои набросились на еду с воодушевлением, достойным куда лучшего применения.
- Сэр Реджи, - сказал я, выковыривая из зубов что-то, по вкусу сильно смахивающее на картофельные очистки, - как ты узнал, что в этой лавке сбывают награбленное?
- А где бы иначе этому Смиту взять дворянское оружие? - спросил сэр Реджи. - Меч, который мы купили за семь и за который он имел наглость просить сто пятьдесят, на самом деле стоит все триста золотых. И владелец такого меча, в каких бы стесненных обстоятельствах он ни был, не продал бы его дешевле двухсот, а такую цену Смит себе позволить не может. Так что у меня нет никаких сомнений по поводу того, как именно этот торгаш приобретает оружие.
- Но если этот Смит связан с разбойниками…
- Связан? - Сэр Реджи рассмеялся, при этом часть еды вывалилась из его рта. - Конечно, можно сказать, что он с ними связан, но я думаю, что он ими руководит.
- Тогда зачем ты показал ему, что знаешь это? Вроде бы мы не собирались напрашиваться на неприятности.
- Чтобы он понял, что мы знаем, кто он такой, - сказал сэр Реджи. - И что мы готовы дать ему отпор. Теперь он дважды подумает, стоит ли с нами связываться.
- Или возьмет с собой вдвое больше людей, - ехидно заметил гном.
- Не думаю, - сказал сэр Реджи. - С его точки зрения, мы - слишком опасная добыча. Разбойники предпочитают нападать не на пешие отряды, целиком состоящие из мужчин, а на кареты, в которых ездят женщины и старики. Гораздо меньше риска, зато чаще окупается стоящей добычей.
С каким знанием дела он это описывает!
- Они действуют под покровом ночи, - промолвил Морган. - Много развелось всякой швали в последнее время. Смутные времена…
- Но этой ночью мы можем забыть про опасность, - сказал гном. - Наш доблестный сэр Реджи все популярно объяснил их главарю, поэтому никто на нас не нападет. Ночью.
В том, как гном произнес последнее слово, была какая-то странность.
Заметил ее не только я, потому что все мои спутники одновременно со мной развернулись в сторону окна, выходящего на улицу.
Гном был прав, по всему следовало, что никто не собирался нападать на нас ночью. По той простой причине, что кое-кто решил напасть на нас днем.
Напротив трактира собрались уже человек пятнадцать, что-то навроде того сброда, с коим мы имели дело в монастыре. Они переговаривались между собой и бросали на трактир нехорошие взгляды, количество их постепенно увеличивалось. А поскольку зачинщиком безобразия был наш знакомый Том Смит, не возникало даже призрачного шанса, что они собираются разобраться с владельцем харчевни по поводу качества приготовления пищи в его заведении.
- Больше жаден, чем умен, - констатировал сэр Реджи.
В ответ на это замечание у меня появилась мысль, что сам сэр Реджи более храбр, чем осмотрителен, но её я оставил при себе. Нам предстояло более интересное развлечение, чем обычная дружеская пикировка.
Мои спутники продолжали поглощать пищу. Их аппетиту не могли повредить какие-то там бродяги, даже в количестве, превосходящем наше в несколько раз.
Помните, что я говорил о покупательной способности одного золотого? Хорошо, если помните. Так вот, представьте себе состояние человека, которого какие-то негодяи только что ограбили на сто сорок три золотых, и эта шайка грабителей вопреки всякому благоразумию имела неосторожность устроиться на обед в двух шагах от ограбленного. И это вместо того, чтобы на всех парах мчаться из города прочь. Представили? Думаю, что торговец, по совместительству атаман разбойников, испытывал примерно такие чувства. Что ж, я могу его понять. На кону стояли не только деньги - а деньги по местным стандартам были немалые, - но и принцип. Угрожая разбойнику и заставив того пойти на невыгодную ему сделку, сэр Реджи плюнул атаману в лицо, втоптал в грязь его атаманское достоинство, и, если Смит не хотел распроститься со своим авторитетом, ему надо было адекватно реагировать. Реагировать даже невзирая на последствия, которые после резни в городе, да еще и в базарный день, могут быть очень неприятными. Конечно, я сомневаюсь, что мэрия Кертории могла бы выставить против шайки больше десяти-двадцати стражников, но ведь руководство города способно и подмогу запросить.
Сэр Реджи глотнул вина, опорожняя сосуд, и крикнул хозяину, чтобы принес еще.
- Поразительно, - проговорил гном, - на какие глупости толкает людей элементарная жадность.
- Здесь замешана не только жадность, - сказал Морган, словно повторяя мои мысли. - Сэр Реджи угрожал ему и заставил потерять лицо.
- Поэтому он позвал своих друзей, - сказал сэр Реджи. - Которые потеряют не только лица, но и жизни.
- Мне хотелось бы избежать конфронтации, - сказал Морган. - Я нисколько не сомневаюсь в нашей способности уложить этих оборванцев, но слухи о резне в таком маленьком и тихом городке разнесутся быстро и намного опередят наше продвижение.
- Разумно, - сказал я, чтобы сказать хоть что-нибудь.
- И что ты предлагаешь? - спросил Кимли. - Доплатить им?
- Исключено, - сказал Морган. - Я хочу избежать слухов, конечно, но не за сто сорок три золотых.
- Предоставьте это дело мне, - сказал сэр Реджи.
- Маг же сказал, что он против резни, - напомнил гном.
- А кто говорит о резне? - спросил сэр Реджи. - Я просто поговорю с ними.
- Будь тактичен и помни об основах дипломатии, - рекомендовал гном. - Эти разбойники вспыльчивы, как сухая трава в конце лета, одно неосторожное слово, и нам придется всех поубивать.
- Не учи меня дипломатии, коротышка, - сказал сэр Реджи. - Я вел переговоры еще тогда, когда ты учился махать киркой в забое своего папочки.
Трактирщик долил ему вина.
Я вытащил из вещевой сумки свой пистолет и засунул его за пояс. У меня еще не было случая испытать оружие, однако тяжесть ствола под ремнем успокаивала меня куда больше, нежели тяжесть меча на бедре. В отличие от меча пистолетом я пользоваться умел.
- Кстати, - сказал Морган, дав понять, что мои телодвижения не остались для него незамеченными. - Что за штуковину ты постоянно таскаешь с собой? Это какой-нибудь амулет?
- Это оружие из моего мира, - сказал я.
- Оружие? - заинтересовался сэр Реджи. - Можно мне взглянуть?
- Будь любезен. - Я выложил пистолет на стол.
- Странная вещь, - сказал сэр Реджи, недоуменно поворачивая игрушку в руках. Честно говоря, в этом трактире, находящемся в грязном, вонючем средневековом городе, пистолет выглядел диковато даже для меня. - И как им пользоваться?
- Это что-то наподобие арбалета, - сказал я. - Видишь вот это отверстие? Если нажать вот на тот крючок, из него вылетит маленький болт.
- Что-то уж очень он маленький, - проворчал гном. - На кого с ним ходить? На цветочных фей?
- Болт маленький, - согласился я. - Но летит с гораздо большей скоростью, нежели выпущенный из арбалета, так что убойная сила у него - будь здоров. И прицельная дальность стрельбы тоже.
- Игрушка, - презрительно сказал сэр Реджи. - Покажешь мне его в действии, когда-нибудь…
- Я не вижу тетивы, - сказал Морган. - Что заставляет болт двигаться с такой скоростью, о которой ты говоришь?
- Порох, - сказал я. - У вас есть пушки?
- У нас есть пушки, - подтвердил Морган. - Но они в сотни раз больше твоего оружия. Порох разорвет его на части.
- Не разорвет, - сказал я.
- У меня идея, как разрешить ваш спор, - сказал Кимли. - За окном на улице стоит целая толпа мишеней. Застрели кого-нибудь, и мы все увидим.
- Мы же вроде собрались избежать открытого столкновения, - напомнил я.
Что ни говори, а моих спутников постоянно заносит в сторону кровопролития.
- Случай пострелять нам еще представится, - сказал сэр Реджи. - А теперь мне пора проявить свой дипломатический талант.
Он поставил на стол недопитое вино и направился к выходу.
Поставив пистолет на предохранитель, я откинулся на спинку стула и уставился в окно. Пистолет я убирать не стал, потому что, говоря откровенно, не особенно мне верилось в дипломатические способности сэра Реджи. Ибо что есть дипломатия, как не выдержка и такт? А о каком такте и о какой выдержке может идти речь в ситуации, когда дворянин, заносчивый и эгоистичный, как и положено истинному дворянину, пытается вступить в диалог с простолюдинами, да еще и с разбойниками, которых считает быдлом?
Помните старое изречение о том, что война - это продолжение дипломатии, только другими средствами? Я думаю, что для сэра Реджи все было наоборот - дипломатия для него являлась продолжением войны, причем средства он собирался использовать те же самые.
Как бы то ни было, спустя несколько секунд сэр Реджи оказался на крыльце, и вся собравшаяся на улице шайка-лейка уставилась на него. Взгляды их не предвещали ничего хорошего.
Когда встречаются настоящие дипломаты, происходит целый ритуал. Сначала они здороваются, представляются друг другу, если они незнакомы, беседуют о погоде, спорте, урожае, то есть говорят на какие угодно отвлеченные темы и лишь потом, после соблюдения всех неписаных правил, исподволь и осторожно, как саперы на минном поле, заговаривают на интересующие их темы. Сэр Реджи скомкал этот ритуал до неприличия. Его тактика ведения переговоров была проста и неотразима, как удар тарана в хлипкие ворота Кертории.
- Я - сэр Реджинальд Мак-Гроген из рода Мак-Грогенов, - представился он. - В ваших местах я больше известен под именем Крадущегося Вепря. Первые пятеро смельчаков, которые рискнут подняться на крыльцо, умрут быстро и безболезненно, ибо это будет их награда за храбрость. Если за ними последует кто-нибудь еще, он позавидует тем пятерым, потому что умирать будет долго и мучительно, ибо это будет его наказанием за глупость. Теперь ваш ход, господа.
- Он хоть назвал их "господами", - пробормотал Кимли, поглаживая рукоять молота. - Ох, чует мое сердце, не избежать нам битвы.
- Битвы? - Морган фыркнул, не отрываясь от процесса поглощения пищи. - Никакой битвы не будет. Ты недооцениваешь репутацию нашего спутника.
Маг был прав, битвой на улице и не пахло. Местная братва стояла в нерешительности, растерянно поглядывая друг на друга и перешептываясь. До меня доносились отдельные слова, общий смысл которых сводился к следующим фразам: "Крадущийся Вепрь", "Неужели это он?" и "Кантард".
- Я вижу, вы заново оценили ситуацию, и оценка эта куда ближе к реальности, чем предыдущая, - заметил сэр Реджи. - Это хорошо. Вижу, что желающих подниматься на крыльцо нет, и нахожу сей факт весьма разумным. Теперь следующее.
Толпа притихла в ожидании.
- Сейчас я вернусь в трактир и допью ту бурду, которую в вашем городе выдают за вино и потчуют им путников, - сказал он. - Это займет у меня десять, может быть, пятнадцать минут. Потом я и мои друзья покинем трактир и пойдем в сторону ворот через главную площадь. Если по дороге я увижу одну из ваших физиономий, то обладатель ее будет убит. Надеюсь, вы примете правильное решение, господа.
С этими словами он развернулся и пошел к своему месту за столиком.
Когда мы вышли из трактира, на улице никого не было.
Глава седьмая,
в которой герой упражняется с мечом, сэр Реджи воюет с насекомыми, а Морган делает предложение, от которого можно отказаться
Я должен заметить, что многие авторы фэнтези грешат чрезмерно словоохотливыми описаниями природы. Дескать, тысячелетние деревья-великаны упирались своими кронами в лазурные небеса с плывущими по ним белоснежными барашками облаков, зеленая трава пружинила под ногами, и со всех сторон доносилось пение райских птиц. При этом уважаемые авторы забывают, для кого они пишут. Если бы покупатели многотомных эпопей о хоббитах, эльфах, драконах и зачарованных принцах действительно интересовались флорой мира, в котором разворачивается непосредственный action, они бы подписались на "Юный натуралист". Но, поскольку на "Юный натуралист" они не подписываются, тысячи слов и кубометры древесины, столь обожаемой авторами в виде деревьев-великанов, подпирающих своими кронами небосвод, пропадают втуне, ибо страницы с описаниями природы на самом деле не читаются, а лишь просматриваются на предмет определения окончания вышеуказанного описания и перелистываются беспощадно.
Поэтому природу описывать я не буду. Что вы, леса, что ли, не видели? Небо голубое, трава зеленая, где-то между ними стоял сэр Реджи, не слишком довольный собой как учителем и мной как учеником.
- Это называется финт, - терпеливо объяснил он.
- Финт, - так же терпеливо повторил я.
- Вытяни меч перед собой, как я тебя учил.
- Вот так?
- Примерно. Теперь смотри внимательно: видишь, куда уходит при движении мой локоть? Левую ногу я убираю назад, полуоборачиваюсь, теперь полшага вперед… Видишь, куда упирается мое лезвие?
- Вижу.
- Теперь я начинаю давить на твой клинок, потом резко меняю направление удара и…
Купленный за семь золотых меч с веселым звоном улетел в траву. Правая рука заныла.
- Клянусь могилами моих предков! - в сердцах крикнул сэр Реджи. - Разве я не показывал тебе этот прием уже два раза?!
- Показывал, - признал я.
- Что ты должен был сделать, когда давление на твой клинок ослабло?
- Вольт, по-моему.
- Так почему же ты его не сделал?
Я пожал плечами. Стар я уже для подобной гимнастики.
- Обратным движением кисти я мог отрубить тебе руку, - сказал сэр Реджи.
- Вряд ли это доставило бы мне удовольствие, - сказал я.
- Речь сейчас вообще не об удовольствии идет, - мягко сказал сэр Реджи. - Если ты будешь так фехтовать и дальше, тебя убьют. А потом нас всех. Давай повторим.
Я подобрал меч, и мы повторили. С тем же эффектом.
Морган медитировал в своей обычной позе и на своей обычной высоте. Глаза мага были закрыты, мышцы лица расслаблены и спокойны, лишь едва шевелились губы, произнося никому не слышные слова. Кимли занимался обедом. Ему удалось добыть несколько кроликов, и он свежевал их тушки, собираясь зажарить на вертеле.
Мы с сэром Реджи упражнялись.
Нельзя сказать, что я был слабым человеком - в физическом плане, я имею в виду. В кулачном бою своего мира я мог одолеть практически любого противника, за исключением боксеров-профессионалов. Благодаря службе в армии я умел прилично стрелять. Я бегал по утрам - иногда, не каждый день - и считал, что нахожусь в неплохой форме. Но это была далеко не та форма, которая требовалась для спасения целого мира от Темного Властелина.
Фехтование в исполнении сэра Реджи было больше похоже на танец, чем на смертельную драку. Его ноги двигались и меняли свои позиции с непостижимой глазу быстротой, его руки мелькали, как лопасти вентилятора, сливающиеся в одно размытое пятно. Никогда не было понятно, откуда он нанесет удар и с какого фланга атакует.
- Послушай, сэр Геныч, - говорил мне сэр Реджи. - У тебя очень хорошие физические данные для работы с длинными мечами. Ты высокий, у тебя длинные руки, если к длине твоих рук добавить длину самого меча, это даст тебе огромное преимущество в бою. Ты можешь держать противника на безопасном для себя расстоянии и наносить удары, не давая ему приблизиться.
- Я понимаю, - сказал я.
- Но ты не слушаешь то, что я говорю.
- Я слушаю.
- Тогда почему же ты этого не делаешь? Вот в последний раз, например? Почему ты не отвел удар, как я тебе показывал?
- Я думал…
- Все. - Он жестом попросил меня замолчать. - Теперь я понял, в чем твоя проблема. Ты думаешь.
- Видишь ли, многоуважаемый сэр Реджи, - сказал я, - ранее мне никогда не приходило в голову, что думать - это проблема. Что думать не надо.
- Думать надо! - рявкнул он. - Иначе тебе не выйти из боя живым. Не думают только берсерки, долго они не живут. Но в бою надо думать на несколько ином уровне, нежели в обычной жизни.
- С этого момента я попросил бы поподробнее, - сказал я.
- В бою надо думать тактически, - сказал Парящий Ястреб. - Но не над каждым ударом, потому что, если ты будешь задумываться о каждом своем ударе, тебя убьют. Мысль быстра, и тело быстро, но взаимодействие тела и мысли очень медленно. Представь, что я хочу ударить тебя мечом. Что произойдет, если ты об этом задумаешься? Сначала ты должен увидеть сам мой меч, рассчитать в уме, под каким углом и с какой скоростью он приближается к тебе, потом ты должен подумать, как тебе следует выставить против него свой меч, подумать о том, куда унесет нас инерция после удара, потом ты отдашь команду своему телу, и, пока твоя рука с мечом будет двигаться к рассчитанной твоим мозгом позиции, мой меч разрубит тебя пополам.
- Так что же делать?
На самом деле я прекрасно понимал, куда он клонит. Рефлексы, доведенные до автоматизма, вот что ему от меня надо. Но где их взять, эти рефлексы и этот автоматизм за столь короткий срок?
- Ты можешь думать во время боя, - сказал он. - Ты должен думать во время боя. О том, куда тебе надо переместиться и кого тебе необходимо убить по пути к этой цели. Но ты ни в коем случае не должен думать, как тебе надо его убить.
- Ты говоришь о навыке, который приходит с годами тренировки, солдат. - А я и не заметил, как Морган вышел из транса. - Причем не только тренировки, но и практического применения своих навыков.
- Черт побери, да! Даже солдат в ополчении муштруют не менее полугода, прежде чем бросить их в первый в жизни бой! А у нас есть только два месяца, и большую часть времени и сил мы тратим на пешие переходы!
- Ты знаешь, что мы не можем перемещаться с помощью порталов, ибо тогда Темный Властелин найдет нас и по выходе из очередного портала нас будет ждать засада. Пока мы не пользуемся магией, мы невидимы для него.
- Я знаю, - сказал сэр Реджи. - И я не сетую на это. Просто, даже если бы у нас были два месяца, отведенные исключительно на занятия с мечом, мы все равно бы не успели.
- И что ты предлагаешь, солдат?
- Мы уже говорили об этом, маг.
- Это короткий путь, - сказал Морган. - Короткий путь опасен.
- О чем это вы толкуете? - поинтересовался Кимли.
- Есть длинные пути и есть короткие, - сказал сэр Реджи. - Но в данном случае я вижу только короткий путь и тупик. Нам не из чего выбирать.
- Ты уверен?