- Да поднимайтесь же. Вы ведь интеллигентный человек, у вас должно быть достоинство. А вы прячетесь, как подопытная мышь в банке.
Кнебергиш наконец поднялся из-за камня. Он подошёл к Рубосу, который уселся рядом с Лотаром, и спросил глухим голосом:
- Что вам нужно?
Чувствовалось, что он отвык говорить. Но ум его был по-прежнему острый, внимательный, гибкий. Жаль, что в нём так отчётливо бился страх, это мешало понять то, о чём молчал Кнебергиш.
Он испуган не потому, что его нашли, а потому, что столкнулся с магическим занавесом вокруг Мирама. Значит, он пытался удрать в соседний город, решил Лотар.
- Ты поешь, доктор, - сказал Сухмет, раскладывая еду на небольшом плоском камне, который Кнебергиш использовал как стол. - И выпей, тебе нужно успокоиться.
- Что вам угодно?
Он очень хочет есть, но не знает, что от него потребуют за еду.
Ладно, может быть, чем скорее мы перейдём к главному, тем лучше. Лотар достал из тайника в нагрудной пластине сложенный лист пергамента.
- Тебе это знакомо?
Кнебергиш чуть наклонился вперёд и стал сосредоточиваться. Лотар ощутил, как сильным, почти нескрываемым жаром протянулось вперёд, к сознанию лекаря, внимание Сухмета. Это было настолько явно, что доктор даже поморщился и покосился на восточника:
- Ты изучаешь меня? Сухмет кивнул и усмехнулся:
- Из нас троих мне лучше других удаётся просматривать сознание других людей. Так что… Кнебергиш посмотрел на Лотара:
- Как я понимаю, ты здесь главный? Лотар развёл руками:
- Вообще-то главных у нас нет. Каждый делает то, что у него получается лучше.
- Ты здесь думаешь?
- Мы все думаем.
Страх никуда не делся, доктор просто затаил его.
- Значит, так: или ты просишь своего друга оставить меня в покое, или я ничего не буду говорить.
- Я понял, - ответил Лотар. Доктор начинал ему нравиться. - И мой друг тоже понял. Сухмет ухмыльнулся и кивнул по-восточному, что могло означать всё что угодно, даже отрицание. Теперь его внимание стало тонким, очень мягким. Этот "шнур" по-прежнему связывал голову Кнебергиша и глаза восточника.
Зато Лотар свернул своё внимание. Он сделал это демонстративно и даже охотно. Пожалуй, его вмешательство, даже если бы Кнебергиш и не возражал, могло только помешать Сухмету.
- Один восточный торговец странными чучелами, который живёт в трактире Шува, утверждает, что ты продал ему эту картинку, которую похитил из какой-то книги в княжеском тереме.
Кнебергиш взял лист, повернул к костерку, внимательно осмотрел, потом положил на место и выпрямился.
- Ложь. Я никогда не видел её раньше.
- Но ты знаешь человека, о котором я спрашиваю?
- Нет. Я не знаю ни одного восточного торговца редкостями.
- В Мираме он называет себя Курбаном. Подумай, может быть, ты всё-таки слышал это имя?
- Нет. Я никогда не слышал этого имени. Лотар потёр глаза. Нет, так они ничего не узнают.
- Какие опыты ты ставил в своей лаборатории?
- Полагаю, это моё дело.
- Князь нам дал полномочия задавать любые вопросы, даже неприятные, и тебе, как одному из друзей князя, полагалось бы на них ответить.
- Я делал… - Доктор оглянулся, словно в этом зале кроме них мог быть кто-то ещё. - Только не смейтесь… Я открыл, что если надавить сок из овощей и некоторых фруктов, то можно получить почти столь же благотворный эффект, как от самих фруктов. В некоторых случаях это очень важно. Например…
Он умолк.
- Продолжай, - попросил Лотар.
- У вас ещё есть ко мне вопросы?
Нет, от него трудно было добиться большего. По крайней мере, на этот раз. Может, получится когда-нибудь позже, если это "позже" наступит. Лотар поднялся.
- Чем болен князь?
- У него рак пищевода.
- Сколько ему ещё осталось?
- Не могу сказать, потому что не знаю, в каком он сейчас состоянии.
- Ты ушёл из города два месяца назад. Если считать, что его состояние не изменилось, тогда сколько?
- Я не колдун. - Он посмотрел на Сухмета, который при этих словах с улыбкой поклонился. - Я не знаю.
Рубос шагнул вперёд.
- А вообще сколько могут жить при такой болезни?
- Раньше умирали очень быстро, за несколько недель. Я пришёл к выводу, что смерть наступала не от болезни, а от голода. Если наладить правильное питание и попытаться приостановить болезнь, то можно… Можно говорить о годах, пока метастазы не убьют какой-нибудь другой жизненно важный орган.
- Спасибо за исчерпывающую информацию, - сказал Лотар и указал на еду, которая так и осталась нетронутой. - А ты всё-таки поешь. Тебе нужно сохранять силы и разум. Может статься, ты ещё очень понадобишься городу.
Он пошёл к лазу. Сухмет засеменил следом. Рубос поклонился и пошёл с ними рядом.
Когда они выбрались на поверхность, Лотар повернулся к Сухмету:
- Ну что?
- Он говорил правду, он ничего не знает. Конечно, может быть, страх исказил какие-то очень глубокие пласты его памяти, но в главном он не солгал ни разу.
Лотар вдохнул полной грудью пахнущий морем воздух.
- Значит, это ложный след. Жаль, что так поздно и мы не сможем, не нарушив норм вежливости, заглянуть к господину Курбану. А мне теперь очень хочется с ним потолковать.
Рубос, глядя на звёзды, кивнул:
- Если понадобится, можно и не мелочиться. Подумаешь - вежливость!
- Нет, - решил Лотар, - ситуация пока не созрела. Его тоже могли подставить, как… - Он оглянулся назад, в сторону Кнебергиша.
Через мгновение магическое видение открыло ему, что доктор, забыв обо всём на свете и громко чавкая, вгрызается в ножку поросёнка, пытаясь одновременно пить вино из горлышка бутылки и отломить большой кусок копчёной рыбины, даже не очистив от чешуи.
- Зря, - сказал Лотар. - Если он долго голодал, может и плохо стать. Сухмет хмыкнул:
- А ещё доктор называется.
Глава 11
Гергос стоял красный от злости, но голос его был, как всегда, спокойным, уверенным и сильным. Полдюжины стражников столпились в отдалении и делали вид, что никто из них не пытается подслушивать. Лотар, Рубос и Сухмет стояли над телом стражника с сержантской перевязью, который лежал в пыли со странно свёрнутой набок головой. Из-под шлема вытекали струйки почерневшей крови.
Лотар старался пока ни о чём не думать, не строить никаких версий. Он смотрел на крыши домов, которые начинало золотить только-только появившееся из-за горизонта солнце.
- Итак, - проговорил Гергос, - начнём с самого начала.
- Мы подошли к калитке, которой, как ты сказал, можно пользоваться по ночам, чтобы не опускать лишний раз мост. - Рубос устал, его голос звучал глухо, негромко, но он привычно преодолевал усталость, потому что день обещал быть хлопотным.
- Что вы делали на холмах? - спросил Гергос.
- Гуляли, - ответил Рубос. - Не забывай, мы отчитываемся только перед князем. Гергос вздохнул.
- Нагулявшись, мы подошли к этой калитке и стали кричать в переговорное отверстие, чтобы нам открыли.
Сухмет тем временем тщательно, дюйм за дюймом осматривал поверхность низкой, едва ли не в половину роста Рубоса, но толстой, сделанной почти из цельных дубовых брёвен калитки во внешней стене города. Её запорам могли позавидовать засовы небольшого замка, а переговорное отверстие и окошко для наблюдения были устроены таким образом, что через них невозможно было ни выстрелить в стражника, ни ударить его копьём. Всё было очень просто и надёжно.
- Каково же было наше удивление, когда стало ясно, что калитка не заперта. Мы толкнули её…
Гергос подошёл к калитке.
- Она была открыта, как сейчас?
- Да, - кивнул Рубос.
Как ни странно, именно в это мгновение звякнул далёкий колокольчик. Лотар стремительно повернулся на месте. Но опасности не было, он был в этом уверен, вот только… Когда он перевёл взгляд на Гергоса, то понял, что произошло. Прежде чем кто-либо успел что-нибудь сказать, Гергос протянул руку и задвинул засов. Лотару осталось только произнести:
- Не нужно было этого делать.
- Что такое? - Гергос повернулся к Желтоголовому. - Мне кажется, калитку нужно держать закрытой.
- Мы хотели закрыть её после того, как Сухмет осмотрит следы, которые здесь остались.
- Ах да, я забыл. Вы же всё видите не так, как нормальные люди. Ну, мои следы, я надеюсь, ничего не испортят. - Он усмехнулся, но на его скулах ходили желваки. - Ладно, кто именно толкнул калитку?
- Какое это имеет значение? - спросил Лотар. - Мне кажется, Гергос, ты пытаешься сейчас просто спрашивать, вместо того, чтобы думать.
Глаза капитана мирамской стражи сузились.
- Вообще-то вас следовало развести в разные комнаты и допросить поодиночке. А потом проверить, совпадут ли ваши показания.
- Ого, старина, ты уже хочешь нас допрашивать? - Рубос недобро усмехнулся. - А тебе не кажется, что по всем признакам мы должны допрашивать тех, кто был с этой стороны стены? И потом выяснить, есть ли у кого-либо алиби и кто может оказаться убийцей?
- Мы живём вместе не один десяток лет. Мои люди проверены не раз, среди нас нет предателей.
- В самом деле? - спокойно спросил Лотар. - Большинство из тех, кто по ту сторону стен готовится к штурму города, тоже живут здесь не один десяток лет, и среди них тоже немало таких, за кого ты, без сомнения, поручился бы ещё пару месяцев назад… А сейчас поручишься, Гергос?
Капитан мирамской стражи потёр подбородок. Щетина заскрипела под его пальцами.
- Ты прав, чужеземец. Как ни горько это сознавать, но ты прав. Хочу только заметить, что среди тех, кто предаёт Мирам, немало и пришлых. Так что… - Он повернулся к Рубосу: - Продолжай, старина. Извини, если я срываюсь, меня огорошила эта смерть.
Он посмотрел на труп, который лежал между ними.
- Мы вошли и обнаружили его в таком виде, - продолжил Рубос. - Тогда мы принялись кричать, чтобы пришёл хоть кто-нибудь из стражи. Надо сказать, ребята появились довольно быстро. Первого же из них послали за тобой. - Рубос снял флягу с пояса и сделал глоток, потом передал флягу Лотару и закончил: - А ведь он ещё не остыл. Его убили за пару часов перед нашим появлением, не больше.
Гергос смотрел на лежащего перед ним человека, и глаза его стали тёмными от печали. Наконец он встряхнулся.
- Он был рядом с нами больше двадцати лет. Это был один из тех, с кем я начинал здесь служить.
- А теперь, Гергос, у меня к тебе несколько вопросов. Как зовут… звали этого человека?
- Мелет. Десятник нашей стражи. Один из самых верных людей. Я повторяю - верных, без всяких там выкрутасов.
Лотар кивнул.
- Он заплатил жизнью, так что его верность не вызывает сомнения. Скажи, он был здесь один?
- Этот пост не считается опасным. Кроме того, каждого, кто подходит к этой калитке, единственному выходу из города, по ночам проверяют как минимум два патруля. И другой возможности оказаться здесь не существует.
- А с той стороны стены? - спросил Рубос.
- А это всё равно ничего не даст. Калитка не хуже ворот выдержит и таран, и огонь. Кроме того, не все про неё знают. Тебе про неё рассказали только потому, что ты взялся нам помогать.
Рубос посмотрел на Лотара.
- Гергос, как часто пользовались этой калиткой?
- Последний раз, кажется, недели две назад. Лотар кивнул. Сухмет подошёл к ним и отрицательно покачал головой.
- Все следы очень старые, а с этой стороны - только его. - Он кивнул на Гергоса.
- Значит, дверь открыл тот, кто знал о наших возможностях, - проговорил Лотар. - И сумел как-то защититься.
- А разве это возможно? - спросил Гергос. - Я не знал.
- Вполне возможно, капитан, мы ведь не всемогущи. Достаточно было открыть засов лезвием кинжала, или палкой, или просто пнуть сапогом, - перечислил Сухмет.
- Понятно. В любом случае ваши вопросы, наверное, уже бессмысленны - кто-то открыл калитку и ушёл в лес, - высказался Гергос.
- Необязательно, - покрутил головой Сухмет. - Хотя я не могу понять, входил или выходил человек, ради которого открывали калитку, мне кажется, его могли и впустить внутрь.
Лотар кивнул, соглашаясь.
- Это бросает тень на Мелета, - снова нахмурился Гергос.
Но Лотар больше не стал с ним спорить:
- Сделаем так, Гергос: нам нужно помещение, лучше подвальное, с хорошей акустикой, и чтобы никто не мешал.
Гергос подозрительно посмотрел на Желтоголового, но, вздохнув, потёр переносицу и ответил:
- Под Щербатой башней есть небольшой каземат. Если даже вы испачкаете его какой-нибудь очень ядовитой магией, мы его потом просто замуруем.
- Не испачкаем. - Лотар повернулся к Рубосу: - Попроси стражников сделать носилки и перенести туда Мелета.
Стражники тут же с облегчением взялись за дело. Они уложили два копья на землю, из перевязей и ремней сделали носилки и осторожно, словно могли ещё причинить ему боль, положили на них десятника. Потом подняли его и пошли за Гергосом, который, оставив у калитки одного из своих людей, повёл остальных к ближайшей башне.
От входной двери, которая оказалась открытой, вели две лестницы - одна на стены, вторая вниз. Стражники с Мелетом на руках и все остальные спустились в небольшой коридорчик и оказались перед трухлявой, но ещё вполне плотной дверью. За ней обнаружилась комната длиной с десяток шагов, освещённая неярким светом из крохотного зарешечённого окошка. Посередине стоял не очень надёжный на вид стол, но на лучшее Лотар и не надеялся.
- Кладите его на стол и забирайте ваше оружие, - скомандовал Сухмет. Едва они оказались в этом каземате, настала его очередь командовать.
Солдаты с облегчением разобрали ремни, привели себя в порядок и один за другим вышли наружу. Лотар повернулся к Гергосу и попросил:
- Тебе тоже следует уйти. Это может скверно повлиять на того, кто тут окажется. Гергос кивнул в сторону Рубоса:
- А он?
- Его я могу прикрыть, но на вас двоих сил у меня не хватит, - сказал Лотар. Не задав больше ни одного вопроса, Гергос направился к выходу. Лотар крикнул ему в спину: - И поставь кого-нибудь, чтобы сюда ненароком не ввалился какой-нибудь любопытный олух!
- Я сам буду стоять снаружи, чтобы быстрее узнать имя убийцы, - не оборачиваясь, ответил Гергос.
Дверь закрылась. В помещении остались Лотар, Рубос и Сухмет. Конечно, был ещё труп - бездушная, лишённая жизни оболочка, лишь чуть-чуть отличающаяся от куклы. Отличие заключалось в том, что остатки животворной энергии ещё не до конца вытекли из этого тела. Хотя сколько её там осталось, предстояло сейчас выяснить.
- Ну что, начнём? - спросил Сухмет.
Лотар кивнул. Рубос отошёл в дальний угол каземата.
- Ты правда сможешь меня защитить от его магии? - спросил он Лотара.
- Ни от чего защищать тебя не придётся, - ответил Сухмет.
- Я не хотел, чтобы он тут находился во время сеанса, - ответил Лотар, слабо улыбнувшись. Рубос кивнул:
- Тогда начинайте.
Сухмет подошёл к Мелету и поднял шлем над его черепом. Внезапно из его горла вырвался странный, гортанный звук, похожий на иноземное слово. Лотар подошёл ближе. Череп десятника был разможжен, словно кто-то старательно пытался сокрушить мозг этого человека.
- Значит, его оглушили, а потом уже сломали шею, - прокомментировал из угла Рубос. Лотар покачал головой:
- Видишь, раны очень глубокие, но кровь из них почти не вытекла. Это значит, что его сначала убили и лишь потом старательно и очень аккуратно разбили череп. Рубос пожал плечами.
- Каким бы лопухом этот Мелет ни был при жизни, он был профессионалом и вряд ли дал бы захватить себя врасплох, чтобы ему свернули шею. Да и для нападения есть более простые способы.
- Но если ты подошёл очень близко…
- Никто, даже местные стражники, не подпустят незнакомого человека к себе так близко, чтобы ты захватил шею.
- Значит, это не был незнакомец, - ответил Лотар.
Мгновение в каземате царила тишина. Потом Сухмет произнёс:
- М-да, кто-то потрудился тут на славу. Вряд ли мы много узнаем.
Лотар потёр ёжик волос над налобной пластиной.
- Кстати, я давно хотел тебя спросить: ты специально стал рассуждать о развороченных мозгах в трапезной князя? Пытался кого-то проверить?
Сухмет растянул губы, но ухмылка быстро погасла, да и глаза его остались холодными, как пол каземата.
- Просто решил убедиться. Если присутствующие там узнают от меня про эту особенность нашей работы, а потом что-нибудь подобное случится, - Сухмет кивнул на Мелета, лежащего перед ним на столе, - значит, преступление берёт начало из терема. От кого-то, кто там присутствовал.
- У тебя есть подозрения? - быстро спросил Рубос.
- К сожалению, пока ничего, что стоило бы упоминания, - ответил восточник.
- Я так и думал, - сказал Лотар и приготовился наблюдать. - Ладно, давай узнаем, что можно выжать из Мелета.
Сухмет кивнул. Затем он снял с себя роскошный халат, всё оружие и остался только в рубашке и лёгких штанах. Сапожки с загнутыми вверх носами он тщательно протёр куском ткани, которую достал из поясного кошеля. Он готовился быть магически нейтральным.
- Это так сложно? - спросил его Рубос.
- Нет, просто мера предосторожности, - ответил восточник.
Он очертил пальцем на полу широкий круг и больше не переступал прерывистый след на тёмных плитах. Затем он покрутил пальцами в воздухе, словно писал несколько иероглифов одновременно. Наконец издал низкий рокочущий звук, похожий на дробь далёкого барабана.
В лицо Рубосу и Лотару внезапно ударил холодный, сырой порыв ветра, словно из пропасти до них долетел никогда не согреваемый солнцем вихрь.
- Ках-тце, мирулам, огадир но-цру… - запел Сухмет.
И даже Лотару, который читал об этой магии в одной из книг, стало тягостно, неуютно, почти страшно. А Рубос, отважный, никогда не теряющийся Рубос, отвернулся.
- Жжереви, Каписа, запир да но сту, вахади!
В голосе старого раба осталось так мало человеческого, что уши закладывало, как от близкого, очень мощного удара гонга. В нём появились такие звенящие нотки, что Лотару пришлось бороться с собой, чтобы не поставить ненароком слуховую блокаду. Но тогда он мог бы не расслышать слов Мелета.
Но Сухмет уже кончил. Он простёр вперёд руки и почти спокойно спросил на местном языке:
- Отвечай, Мелет, готов ты отозваться на мои вопросы?
Внезапно глаза мертвеца открылись. В них не было блеска, они оставались тусклыми, словно свинцовые бляшки, но могли видеть - в этом Лотар был уверен.
- Я готов, вызывающий меня.
Голос покойника был тихий, гораздо тише, чем жужжание мухи. Но в каземате с гулкими каменными стенами его всё равно было слышно.
- Что ты делал в том месте, где тебя настигла смерть?
- Я стоял на часах, вызывающий.
- Ты должен был там стоять?
- Нет, была не моя очередь. Но поставили меня.
- Кто?
- Приказ передал кто-то из молодых воинов…
Пока всё шло очень неплохо. В книге Сухмета говорилось, что способность отвечать на вопросы зависит только от чувства ответственности того, кого допрашивают с помощью этой магии.