Я провела пятерней по спутанным волосам.
- Но благодать у него заемная - моя. А что будет, когда она закончится?
- Ты решила поделиться с ним? - проницательно взглянул на меня старшекурсник. - А сама-то как?
Я криво улыбнулась:
- Пока живая.
Йержик сочувственно покивал, а затем снова склонился над ангелом.
- Знаешь, - сказал он спустя некоторое время, - мне кажется, ты напрасно переживаешь. Да, дыхание очень редкое, пульс я почти не прощупываю, но постоянно вырабатывающаяся благодать - это признак достаточно активных процессов, которые с ним происходят.
- Для него это не опасно?
- Нет, - задумчиво обронил целитель, взяв ангела за руку. - Полагаю, он просто в стазисе… вернее, в его аналоге, который, вероятно, свойственен ангелам. Ты за ним ничего необычного в эти дни не заметила?
Я чуть не фыркнула.
- Он даже не пошевелился! Не ест, не пьет, почти не дышит. Разве что порозовел немного?
- Этого достаточно, - кивнул Йержик, присев у постели на корточки. - Смотри, благодать его окружает одинаково тонким слоем, от макушки до пяток, так? Хотя раньше он мог светиться только изредка и то лишь в районе головы.
- Откуда знаешь? - подозрительно сощурилась я.
Йержик хмыкнул.
- Я по нему курсовую в прошлом году писал, забыла? Марти сам мне об этом рассказал. Ну так вот, поскольку с благодатью у него все в порядке, а все жизненные процессы хоть и замедлились, но не прекратились, думаю, ваш ангел просто созрел для перехода на следующую ступень развития.
Я как стояла, так и села… на стул.
- А он разве может?!
- Ну, полукровок с ангельскими корнями я раньше не видел, - признался Йержик. - Но известно, ангелы тоже развиваются. Просто каждый такой переход требует наличия определенного количества благодати. И как только в ангеле накопится достаточно Света, он переходит на более высокую ступеньку их пернатой иерархии. Мартин в последнее время, случаем, не получал крепенького такого светлого заряда?
Я оторопело воззрилась на приятеля.
- И не единожды.
- Хватит, я думаю, хотя бы трижды - Небо почему-то уважает это число.
Я растерянно взъерошила только что приглаженные волосы.
Если хорошенько покопаться в памяти, можно с уверенностью сказать, что Марти и правда получал от меня неслабые такие заряды Света. Во-первых, когда я возвращалась из Преисподней, в буквальном смысле вытаскивая себя оттуда за шкирку, затем - на кладбище, когда уродские бесы испоганили Ульке зачет, и, наконец, сейчас. Всю эту кошмарную неделю, когда я не могла отделаться от мысли, что мы безвозвратно потеряем нашего странного друга. Создатель миров! Да я же ночами напролет отдавала ему свою благодать! Каждый день! Вот в этой самой комнате, в которой даже Шмулю теперь не очень комфортно. И ангел покорно все это забирал, впитывая в себя как губка.
- И кем же он теперь станет? - ошарашенно спросила я, глядя на Мартина диковатыми глазами.
Йерж пожал плечами.
- Может, и никем. Скорее всего, просто Света станет излучать больше. Но не исключено, что он вообще не изменится.
Я, поколебавшись, все-таки задала еще один важный вопрос:
- Мне-то как теперь быть? Отдавать еще благодать или лучше не рисковать?
- Хуже не будет, если ты отдашь еще, - отозвался старшекурсник. - Только, чур, когда он в себя придет, ты дашь мне его осмотреть. Очень уж интересно знать, что из этого получится.
- Опыты ставить не позволю, - машинально откликнулась я, напряженно при этом размышляя. - А смотреть - пожалуйста, при условии, что Мартин не будет против.
- Договорились, - повеселел Йержик и засобирался к себе. Правда, у самой двери он все-таки обернулся и добавил: - Тебе тоже пора отдохнуть. Бессонник наверняка уже выдыхается.
Я с мрачным видом отвернулась. Не признаваться же, что в последние два дня не просто с ног валюсь, но и количество капель увеличила в два раза? Да и усталость накопилась жуткая, хотя я регулярно пила Улькины тонизирующие зелья. Правда, к мензуркам с лечебными йержиковскими смесями, которые он отдал в срок, притрагиваться не рискнула - я, хоть и троечница, все же помнила, что наилучшим образом организм восстанавливается во сне. А поскольку все лечебные зелья в той или иной степени имели снотворный эффект… Словом, я не была готова к новой встрече с мужем. Но и альтернативы бессоннику тоже не придумала, потому что все мое свободное время занимал Мартин. Неудивительно, что к настоящему моменту я представляла собой довольно жалкое зрелище и не могла не признать, что прогнозы целителя верны: скоро мне все-таки придется уснуть. А вот проснулись ли я после этого, кто знает?
- Есть еще один неплохой способ бороться со сном, - неожиданно сообщил старшекурсник, уже подойдя к двери. - Для суккубы - наиболее подходящий.
- Да? - с вялым интересом спросила я. - Какой?
- Качественный секс, - гадко ухмыльнулся Йерж и ловко увернулся, когда я швырнула в него подушкой.
- Пошел ты телепортом, придурок!
- Я же только предложил, - рассмеялся этот гад, вовремя юркнув за дверь и крикнув уже оттуда: - А вообще, ты подумай! Для тебя это реальная возможность восстановиться!
Я с грохотом захлопнула дверь и зарычала.
Идиот! Нашел, чем шутить! В последний раз, когда я слышала что-то подобное, меня приковали цепями в холодном подвале и отдали в полное распоряжение двум похотливым инкубам, которые должны были воплотить очередную маменькину задумку. И они воплотили… уроды. Так воплотили, что, когда я пришла в себя на изгрызенном собственными зубами ложе, то по доброй воле призвала светлую ипостась. А моя темная половина, хоть и кривилась от боли, при этом злорадно хохотала, глядя, как весело сгорают в очищающем огне лучшие маменькины учителя.
- Ненавижу! - прошипела я, непроизвольно выпуская клыки. - Ненавижу тварей!
- Хель, ты чего рычишь? - раздался откуда-то сзади удивленный голос. - Кто тебя обидел?
Я вздрогнула и быстро обернулась.
- Марти…
Он сидел на постели, свесив босые ноги, и удивленно таращил на меня большие голубые глаза. Растрепанный, он все еще слегка светился, но быстро терял окружающий его Свет, в котором больше не было нужды. Осунувшийся, слегка побледневший, немного сонный… но живой!
Я сама не поняла, как оказалась рядом и когда успела подхватить его на руки. Но не смогла сдержать счастливой улыбки, когда по комнате хрустальными колокольчиками разлетелся его задорный смех. Прижав нашего ангела к груди до жалобного всхлипа, я звонко чмокнула по-детски пухлую щеку и прошептала:
- Мартин, как же ты нас напугал!
- Я сам себя напугал, - гордо ответил ангел, когда я поставила его обратно на пол. - А еще… Хель, ты не поверишь, но у меня появились крылья!
Еще через два дня, с трудом дождавшись выходных, мы отправились в Город и на целый вечер сняли трактир, собираясь отпраздновать воскрешение Марти. Улька надела свое лучшее платье, черное, как обычно, но с белым воротничком. Шмуль по такому случаю стащил у леших полбочонка мухоморовки, Васька принарядился, и даже Зырян, обычно не терпящий пьянства, с чувством приложился к трофейному напитку.
- За возвращение Мартина! - прогудел он под одобрительные возгласы с соседних столиков. Чего уж греха таить - на радостях фей пригласил на вечеринку всех, с кем не был на ножах. Таких, как ни удивительно, нашлось немало, поэтому трактир наводнили кокетливые нимфы, любвеобильные сатиры, парочка леших, целая стайка чистокровных феек, с которыми наш крылатый друг откровенно заигрывал, а также несколько оборотней различных родов и даже однокурсник-вампир, который, впрочем, постарался отсесть от меня подальше.
Оно и понятно, однажды паренек попробовал меня склеить, но, оказавшись чересчур настойчивым, получил по самому уязвимому месту кочергой. Смертельного урона ему это не нанесло, вампиры - твари живучие, но ближе нескольких шагов неудачливый ловелас ко мне больше не приближался. И теперь лишь настороженно посверкивал из угла алыми глазами и неторопливо цедил из стакана кровь, которая у дядюшки Гринго - владельца трактира - каким-то чудом завалялась.
Впрочем, медведеподобный хозяин уже привык, что в УННУНе хватает представителей самых разных рас, и поэтому в его закромах имелось все, что могло понадобиться вечно голодным студентам. Включая березовый сок, свежую кровь и даже обычную кашу, которую по выходным и я уплетала с удовольствием.
- За Мартина! - поддержал очередную здравицу Шмуль и взмыл под самый потолок, едва не расплескав мухоморовку. - Добро пожаловать, мой пернатый друг, в общество крылатых мерзавцев!
Ангел, и без того смущенный избыточным вниманием, покраснел как рак и попытался спрятаться под стол. Но успевший набраться фей, которому уже было море по колено, заставил его подняться и в сотый, наверное, раз продемонстрировать свое новое приобретение.
Вообще-то крылышки были фиговенькие - маленькие, серенькие, лишенные свойственной чистокровным ангелам ослепительной белизны, - словом, младенческие, какие бывают у пернатых сразу после рождения и меняются по достижении трехлетнего возраста. Но Мартин-то был полукровкой, поэтому невзрачные комочки перьев, больше похожие на детский пушок, появились у него очень поздно. Держать его вес не могли, постоянно мешались, да и требовали замены всей мартиновской одежды… но ангел был счастлив. И, смущаясь до красноты, неловко демонстрировал свои детские перышки, даже не представляя, сколько Света на них ушло.
Положив подбородок на скрещенные руки, я безмятежно смотрела на огонь, стараясь не слышать восторженного рева и не обращать внимания на сыплющиеся со всех сторон тосты. Мне было хорошо. Выпитая мухоморовка уже ударила по мозгам, но, вопреки ожиданиям, сегодня мне хотелось не шумной вечеринки, а какого-то домашнего уюта, тишины, мягкой перины под боком…
- Засыпаешь? - вкрадчиво поинтересовался откуда-то сбоку незаметно подобравшийся Йержик. - И правильно, подруга, тебе уже давно пора баиньки, а то по общаге ходят слухи, что ты спуталась с вампиром и теперь не только не спишь по ночам, но и питаешься кровью бедных студентов.
- Отстань, - зевнула я. - Радуйся лучше, что твой бессонник проработал на двое суток дольше, да и сейчас еще… уа-у-у… не до конца выветрился.
Целитель хмыкнул.
- Это же сколько ты его за это время выпила?
- Сколько влезло, - охотно призналась я, не поднимая головы.
- Вот дурочка! Если ты сейчас уснешь, проснешься только послезавтра.
Я зевнула в третий раз.
- А мне все равно. Марти живой, бесам я отомстила, зачет по ведьмовству все-таки сдала…
- Когда ты успела?
- О-ох, - снова душераздирающе зевнула я. - Надо же мне было ночами чем-то заниматься? Вот и выучила, на радость нашей Веде. И даже четверку получила, первую за три года. Здорово, да?
- Хоть в чем-то бессонник пошел тебе на пользу, - рассмеялся Йерж, хлопнув меня по обнаженному плечу. - И платье на тебе сегодня потрясающее.
Я только отмахнулась. Платье как платье - короткое, открытое, весьма смелое и обтягивающее так, что видно даже то, что не стоило бы показывать. Но суккубы иных не носят. А у меня сегодня к тому же праздник - планирую второе свидание с собственным мужем, потому что бессонник действительно закончился. Так же, как и моя выдержка, кстати. Причем готовилась я к встрече долго и старательно, большими глотками прихлебывая краденую мухоморовку и целеустремленно напиваясь в хлам. Надеюсь, вырубит меня так качественно, что даже Князь Тьмы не добудится. В крайнем случае Мартина вызову - минут так на пять, - но потом, разумеется, снова усну, потому что просто не могу больше, так что мухоморовка все же надежнее.
- Иди, развлекайся, - оттолкнула я руку целителя. - Вон на тебя сразу три нимфы засматриваются, так что, если поторопишься, будет тебе подруга на ночь.
- Да ну их, приставучие как банный лист, - проворчал Йерж, не торопясь уходить. - А у меня зачет завтра.
- Завтра же выходной!
- А я упросил нашу змею его перенести. Отчитаюсь ей по нейтральным расам, а на той седмице сразу три выходных возьму. Мне в Городе дела кое-какие доделать надо, а они времени требуют. Васька, кстати, травы, что я заказывал, добыл?
Я лениво глотнула мухоморовки.
- Утром тебе отдаст, если вспомнит, конечно. И Шмуль еще пару мензурок присовокупит, сдай их за полцены. Все равно они почти просрочены.
Наш главный сбытчик краденого навострил уши.
- Уж не те ли это мензурки, что намедни потеряла дражайшая госпожа Травиль?
- Да ты что? - ухмыльнулась я. - Шмуль на улице нашел. Случайно. Летал себе, понимаешь, туда-сюда… сюда-туда… Он у нас такой любознательный! А потом вдруг - раз! - и нашел в траве редкие зелья с интересными эффектами.
- И правда. И о чем я говорю? - сокрушенно покивал Йерж. - Он у вас такой молодец, что ни день, то что-нибудь находит.
- Понимаешь процесс, - хрипло рассмеялась я.
- Ладно, пойду, - поднялся наконец парень. - За ангела вашего рад, но мне еще готовиться. Удачи тебе.
Я подняла на него удивленный взгляд.
- С кем?
- С духом сна, конечно, - хмыкнул целитель. - И учти, если ты его не одолеешь, я вновь начну верить, что в этом Мире невозможны чудеса.
Я только отмахнулась и с чувством приложилась к стакану.
Как же, с моим муженьком вряд ли можно договориться нормально. Если бы я его не перехитрила, он бы не женился, если бы не женился, я бы не сбежала. Если бы не сбежала, он бы не разозлился, и мы не начали обсуждать этот вопрос в горизонтальном положении… так в итоге ничего и не сделав.
И какого только демона меня потянуло спорить с феем?
С тоской поглядев на дно опустевшего стакана, я снова уставилась на огонь.
Безусловно, все мои теперешние проблемы - результат моих же дурацких действий. Уступила бы Князю сразу, он бы угомонился. А теперь леший знает, что он там себе за эту неделю надумал. Может, костер на месте кровати уже разжег? И ждет меня с распростертыми объятиями, надеясь сполна потешить уязвленное самолюбие?
А с другой стороны, куда мне было деваться? И так по самой кромочке прошлась. Еще бы чуть-чуть, и никто не вернул бы меня из пропасти. Не знаю, как жить буду дальше, но маменьке, пожалуй, спасибо придется сказать. Не зря ее помощницы кнутами мне спину секли и пятки углем прижигали. И инкубы те уродские тоже были не зря. Иначе потеряла бы я голову окончательно. И властвовал бы над моими желаниями Князь до самой моей смерти, заставляя разрываться между болью и наслаждением, ненавистью и страстью, желанием покориться и стремлением летать.
Я тихо вздохнула.
Прости, мама, что не верила твоим словам. Спасибо за то, что ты была со мной так сурова. Утратить волю и проиграть саму себя для нас смерти подобно, а ты меня от этого уберегла. Ведь ты с детства готовила своих дочерей именно к такому бою - яростному, жестокому, на пределе сил, когда ставкой в игре становится не жизнь, а нечто гораздо большее. Бою, который может случиться у каждой суккубы. И который не каждая способна выиграть.
Наверное, в нашем мире иначе нельзя, ведь проигрыш в Преисподней - это смерть. Но я выиграла этот страшный бой, мама. Сберегла свою душу. И только теперь смогла по достоинству оценить твои старания…
В какой момент моя гудящая голова окончательно склонилась к столу, а из ослабевшей руки выпал пустой стакан, я уже не запомнила. Собственно, я практически ничего не помнила, кроме того, как впотьмах пробиралась мимо шатающихся, как в сильный шторм, стен. Пару раз едва не падала, помогая себе вялыми крыльями, судорожно за что-то хваталась, чтобы сохранить равновесие, что-то вроде даже порвала, затем раздраженно фырчала, сбрасывая с себя в темноте мешающую одежду, и со счастливой улыбкой смотрела на большую кровать, которая только меня, кажется, и дожидалась.
Я также помню, как, обняв восхитительно мягкую подушку, я с облегчением уткнулась носом в прохладный шелк и, накрывшись крыльями вместо одеяла, блаженно закрыла глаза. А когда кто-то требовательно дернул меня за руку, сперва лягнулась, а потом жалобно простонала:
- Мартин, уйди, а? Дай бедной девушке выспаться!
И только ощутив, как растерянно разжимаются чужие пальцы, смогла крепко уснуть, напоследок с чувством пробормотав:
- Спасибо.
ГЛАВА 10
- Хельриана Арей Нор Валлара! - Бешеный вопль раздался над моей головой, как всегда, неожиданно. - В кабинет к директору! Живо!
- О-о-о… - жалобно просипела Улька с верхнего яруса. - Хе-э-эль… Что ей от тебя надо в выходно-ой?
- Понятия не имею, - так же жалобно простонала я, открывая глаза и силясь вспомнить, что вообще вчера было. - У-у-у, как же башка боли-и-ит! Уль, у тебя еще лечебные зелья остались?
- На столе посмотри… или в сумке… Ох, грехи мои тяжкие, что ж я вчера так напилась?
- Зачем мы так напились, если знали, что будет плохо?
Я со стоном сползла с кровати, придерживая раскалывающуюся голову, на карачках доползла до стола и открыла брошенную на пол сумку. В глазах все двоилось, в ушах шумело, во рту поселился мерзопакостный привкус, от которого к горлу то и дело подкатывала тошнота. Спустя какое-то время я нащупала пузатую склянку с розоватой жидкостью и, вытащив дрожащими руками пробку, махом в себя опрокинула.
- Да-а-й, - простонала мучимая похмельем баньши. - Хель, кинь и мне, а то я сама не дойду-у…
Пришлось, шатаясь, вставать и тащиться обратно, вручая страдающей подруге второй пузырек, а затем плестись в душевую - смывать с себя тяжкие последствия вчерашней пьянки.
Кто нас сюда вернул, догадаться не трудно - на оракула алкоголь практически не действовал, потому-то он и не любил гулянки. Тяжко быть трезвому среди пьяных дураков, но он мужественно дождался окончания банкета, нанял экипаж и растащил нас, болезных, по комнатам, забросив на кровати, как мешки с зерном. Впрочем, может, ему Васька помогал - оборотень легче переносил высокоградусные возлияния, да еще и Марти мог подсобить, избавив друга от опьянения. В такие моменты я очень жалела, что мы с баньши темные - лечение ангела на нас, к сожалению, не действовало.
Мне пришлось почти полчаса простоять под холодной водой, пока Улькино зелье не начало наконец действовать, а потом нехотя выбираться из душа, заслышав громогласное:
- Хельриана Арей Нор Валлара! Долго мне вас еще ждать?!
"А на телепорт она на этот раз не разорилась, - мстительно подумала я, влезая в юбку с провокационно длинными разрезами. - Значит, не так уж и срочно я ей понадобилась. Подождешь, Жабонька, пока я оденусь и доплетусь до тебя, не особенно при этом торопясь".
Улька, высосав зелье до капли, даже не шелохнулась, когда я открыла дверь. Счастливая. Наверняка снова уснула, чтобы через часок-другой проснуться в полном порядке. А мне пришлось по улице тащиться в главный корпус, щуриться от бьющего прямо в глаза яркого света, морщиться от громкого птичьего пения и строить кровожадные планы, как я однажды изведу всю эту гадкую живность, благословив ее… ну, скажем, на самоубиение в особо жестокой форме.
- Хельриана! - в третий раз взревела госпожа директриса, когда я уже поднималась по лестнице.
Я простонала.