- У нас тут недавно беда случилась, - вздохнул главред, протягивая мне деньги. - Погиб специальный корреспондент. Так что, как я уже говорил, ты теперь у нас - главный журналист! И пока что - единственный.
- А как, простите, погиб? - поинтересовалась я, разглядывая потертые обои и кучу бумаг на столе.
- Дом ночью подожгли. Виновных так и не нашли. Но я не думаю, что это как-то связано с той статьей про неудачный магический эксперимент. Второй журналист у нас на больничном. Его позавчера избили неизвестные. Он себя чувствует намного лучше. Хотя писать репортажи одной рукой, думаю, он не согласится. Ну и бегать на одной ноге он тоже, вряд ли, сможет. Я уверен, что это никак не связано с его профессиональной деятельностью! - утешил меня редактор. - Ты готова приступить к работе? Нам нужны горячие сенсации и жареные факты!
А обугленный журналист вам не нужен? Нет? Мне костер категорически противопоказан районным терапевтом. Точно так же, как и лежачий режим с ножом в спине на холодной брусчатке в темном переулке.
После такого начала, я повертела в руках свой "пионерский значок", понимая, что пока "пионеры всегда готовы", честные журналисты мрут, как мухи. Интересно, а можно накладывать проклятия по инициалам? Это я просто так интересуюсь. Из врожденной мнительности и мстительности. Пессимист тут же потребовал узнать, будет ли редакция оплачивать мои похороны в случае чего, и насколько торжественными они будут. То, что на них соберется весь город, я не сомневаюсь. Главное, чтобы гроб был водонепроницаемым, потому что плевать на мою могилу будут до тех пор, пока во рту не пересохнет.
Зато оптимист радостно потер руки. "Аня! Ты всегда мечтала стать известным журналистом! Писать правду без купюр! Это тебе не репортаж про рекордный надой парнокопытных, включая быка, в деревне Муркина Жопа. И не хвалебная статья про топорный завод в славном городе Кукуево, выпускающего много лет подряд нетонущую продукцию! Давай, соглашайся!"
Реалист - побирушка молча протянул ладошку. "Господа! Я не ел три дня! И не спал неделю!" - простонал он, жалобно заглядывая в глаза прохожим.
- Хорошо, - вздохнула я, перебирая в руках деньги. - Я согласна.
- Значит так! Оплата за каждую заметку. Сегодня я краем уха слышал, что в полдень на первой секторали будет презентация нового приспособления для стрижки, а в шесть вечера пройдет внеочередное заседание канцлеров. Повестка дня не разглашается, но ты должна быть там обязательно. Твои статьи пойдут в завтрашний выпуск! Вперед!
- А можно разместить объявление? - спросила я. - Мне требуются услуги того, кто может изгнать привидение!
- Конечно! - обрадовался редактор, записывая мой адрес, который я подсмотрела на письме. - С тебя три эрлинга! У нас как раз между некрологами есть местечко. Усопшие к усопшим! Вот, держи сегодняшний номер! И твое удостоверение. Без него на заседание тебя не пустят!
До первой секторали я добралась пешком. Магический портал меня, если честно, очень смущал. На путешествие ушло два часа. Я стала искать нужный дом, где проходит презентация "чудо-техники". Узнать его было несложно. Вокруг него толпился народ. Даже из соседней парикмахерской прибежали все, кому не лень, чтобы посмотреть на изобретение. Протиснувшись среди желающих убедиться своими глазами, до чего дошел прогресс, я увидела семью. Он, она и трое разновозрастных и разнополых детей. То, что это - семья у меня не возникло сомнений, поскольку у них у всех была одна стрижка под "бобика" разной степени лишайности и плешивости. На столике стоял черный ящик, на который "изобретатель" взирал с любовью и обожанием, супруга с надеждой, а дети с ужасом.
- Итак! Дамы и господа! Я - Винсент Вангот рад представить вам новое изобретение! "Стрижка на дому!" - взволнованным голосом произнес изобретатель, показывая на черный ящик и почесывая частично отрезанное ухо. - С ним вы забудете о цирюльнях, сэкономите уйму эрлингов, и всегда будете выглядеть отлично! Смею заметить, что изобретение уже прошло испытание, поэтому абсолютно безопасно!
В углу стоял корреспондент "Справедливость и закон", зато журналистки "Магического Вестника" я пока не наблюдаю.
- Мне нужен желающий, чтобы я продемонстрировал возможности моего изобретения! - изобретатель обвел взглядом толпу, которая начала подозревать, что в отсутствии левого уха у всей семьи виновата явно не генетика.
- Не бойтесь! В нем нет никакой магии! Чистая механика! - подбодрил "Пьер Безухов", вставляя в черный ящик ручку, похожую на ту, которой заводили старый драндулет. - Кто хочет бесплатную стрижку? Вот вы! Молодой человек! Не бойтесь, подходите! Бесплатно!
Все провожали бедно одетого "добровольца", как на фронт, сгорая от любопытства. А вот и журналист "Магического вестника", с гаденькой улыбочкой строчит статейку на коленке, спрятавшись за спинами зрителей.
Ящик водрузили на голову испытателю, а изобретатель стал вращать ручку, как шарманщик. Внезапно ручку заклинило. Из коробочки раздались крики боли. Все затаили дыхание, предчувствуя худшее. По лбу изобретателя скатилась блестящая капля пота. Он попытался провернуть еще раз ручку, но тщетно. Он стал вертеть ее в другую сторону. Через пять минут на нас смотрел брутальный ежик с поцарапанным ухом, рассерженно сопя, глядя в зеркало. Кое-где еще оставались длинные волосы, да так, что Горлум влюбленно заметил: "моя прелес-с-сть!".
- И сколько будет стоить это чудо техники? - поинтересовалась я, подняв руку.
- Пятьсот эрлингов! - гордо заметил изобретатель, вытряхивая остатки волос из ящика. - Если покрутить рычажок можно изменить длину стрижки.
Разочарованная толпа начала расходится. Я быстро написала задорную заметку под заголовком "Дорого и очень больно", которая начиналась словами "Ах, какая невезуха, если вдруг состригло ухо!".
Довольная собой, я села на ближайшую скамейку читать газету, в которой работаю. "Сдаю комнату приличной семье НЕМАГОВ! Оплата - 500 эрлингов в месяц! Восьмая сектораль". "Пожилая женщина сдаст комнату НЕМАГУ за 600 эрлингов". "Сдам комнату МАГУ. 400 эрлингов. НЕМАГАМ просьба не беспокоить! Есть обширная научная библиотека и лаборатория!"
Да, с такими заработками, как у меня мне светит только: "Шарик, подвинься!". Неподалеку от меня пресловутый бродячий песик изображал рок-гитариста, щедро делясь с миром блохами, намекая мне на пока что единственный доступный для меня вариант решения жилищного вопроса.
На первой странице, кроме моей заметки, была вполне нейтральная статья про почтовый ящик, который отгрызает руку по локоть тем, кто любит воровать чужие письма, а чуть ниже была едкая и гаденькая статейка про ужасные дороги пятой секторали, под названием "Куда смотрит Магистрат пятой секторали? Уж явно не под ноги!".
Я снова открыла газету и погрузилась в чтение статьи о том, как некий маг из высшего эшелона умудрился во время аттестации отправить на тот свет пять человек по одной путевке "все включено". За это он тут же был арестован инквизицией, и теперь решается его судьба. Была заметка про цены в некоторых магазинах, вполне хвалебная статья про "кружку, которая не позволяет чаю остывать". На третьей странице располагалась статья о том, что "инквизиция" по ошибке арестовала какого-то гражданина по подозрению в хранении незаконных артефактов, а потом слегка извинилась, вручая труп родственникам. Была небольшая, но гневная заметка в адрес какого-то целителя из Второй секторали, который прилаживая оторванные пальцы какого-то гражданина на место, случайно перепутал их местами. Так что у бедняги теперь две руки - правые. Целитель, у которого в срочном порядке взяли короткое интервью, ошибку не признает, заявляя, что так оно и было!
Время приближалось к восьми… Тьфу ты, никак не привыкну. К четырем! Мне еще надо успеть на заседание. Я свернула газету, отряхнула платье и двинулась в сторону возвышающегося здания правительства. Правительственный квартал был чист, как после субботника, на который вывели все школы района.
Меня дотошно обыскивали на входе, не смотря на то, что я тыкала в лицо каждому свое новое удостоверение. За эти двадцать минут, пока меня обыскивали и осматривали, с меня не сняли разве что флюорографию и не взяли мазок на флору.
В итоге проверяющие смилостивились и пропустили меня в гулкий холл, ведущий в сторону огромного круглого зала, откуда раздавались возмущенные голоса.
Зрителей было немного. Маги были уже в сборе. Их предводитель, молодой темноволосый маг переговаривался с кем-то из своего окружения, бросая гневные взгляды на пустое кресло по ту сторону круглого стола. Он единственный, кто сидел, остальные стояли сусликами вокруг него в почетном карауле. Неподалеку от основной группы поддержки разместилась изнывающая журналистка "Магического вестника", нетерпеливо, покусывая ручку. Часы, висящие в воздухе, показывали без пяти минут шесть.
- Да как он посмел! - кипятился какой-то престарелый мужчина в дорогом сюртуке, закатывая глаза. - Мой сын ни в чем не виноват! Я требую, чтобы его выпустили из тюрьмы! Я не собираюсь стоять в стороне! Учтите! Если вы, многоуважаемый канцлер, сейчас же не примите меры по освобождению моего сына, то я покину свой пост ректора Академии! Это возмутительно!
Черноволосый кивал, сплетая пальцы и нетерпеливо постукивая ногой в черном сапоге.
- Вам не кажется, что они слишком многое себе позволяют! - возмущался старик, поглядывая на часы. - Наказание явно не заслуженное! Я требую справедливости! Мы собрали всей Академией подписи на то, чтобы взять Марко на поруки. Да, во время аттестации произошел несчастный случай, но это не повод упекать моего мальчика за решетку на пять лет! Пять лет! Я согласен на домашний арест, но никак не на пятилетнее заключение! Канцлер! Я требую справедливости! Пусть наказание будет символическим.
Кто-то из магов достал стопку бумаги и положил на стол.
- Это все жалобы на инквизицию за неделю! - отрапортовал маг, поправляя съезжающую стопку. Да, нормально им прищемили волшебную палочку. Хотя, за пять трупов отделаться символическим нагоняем, дружеским "а-та-та" и "простите, пожалуйста, я больше не буду!", тоже не вариант. А вдруг парнишка войдет во вкус, с каждым днем облегчая жизнь работникам переписи населения? Я очевидцем данного инцидента не была, но инквизиция, на мой взгляд, была очень доброй, гуманной и, не побоюсь этого слова, нежной, по отношению к представителю местной золотой молодежи, взявшему на себя великую миссию по борьбе с возможным перенаселением.
Большая стрелка подошла к двенадцати, дверь открылась и вошла черная процессия. Она встала полумесяцем. Кресло, я так понимаю канцлера от инквизиции, пустовало. Дверь снова открылась, и в сопровождении охраны вошел… тот, кого я видела в альбоме Анабель и кому сегодня утром мысленно примерила дырявые носки.
Глава четвертая… мужчина, который светит, не греет. Мужчина, который греет, не светит!
- Какой дурак это написал? Где вы вычитали такой бред?
- Вы, уважаемый профессор. Страница номер…
(Разговор преподавателя с пока еще студентом)
Я смотрю, как в гулкой тишине инквизитор идет к своему месту. Не бойким шагом сачкующего марафонца - опоздуна, и не походкой терминатора, с обрезом наперевес, а твердым, уверенным и спокойным начальственным шагом, будучи сто процентов уверен - без него не начнут. По саванне шел лев, поглядывая в сторону антилоп и прикидывая, кого бы отбить от стада и сожрать под акацией в знойный африканский полдень. На герое не моего романа был черный редингот, украшенный сверкающими драгоценными пуговицами, тонкая серебряная цепочка с небольшим украшением, черные штаны и сапоги. Одет он был скромно, по сравнению с оппонентами, которые из-за обилия всяких драгоценностей напоминали цыганский табор.
Я несведуща в магических нюансах, но смею предположить, что у каждого уважающего себя мага высшего эшелона должно быть как минимум три амулета на все случаи жизни. От порчи, от сглаза и прочей заразы. Особо продвинутые имели на шее штук восемь - десять висюлек. "Лучше висюлька на шее, чем в штанах!" - свидетельствовал красноречивый взгляд какого-то сгорбленного под весом медальонов и амулетов старца бороздящего взглядом бывалого обольстителя декольте всех дам из магической делегации. Такое чувство, что они собрались "мочить" высоколевельного босса. Причем одна половина будет его отвлекать, а другая - с криками подкрадываться с тыла.
Честно, если бы не рисунки в альбоме Анабель, я бы так пристально не приглядывалась к канцлеру от инквизиции. А теперь мне самой стало интересно, почему именно он? Объект девичьих грез не был ни сверкающим блондином со слащавой и приторной, как леденец, внешностью сказочного принца, ни жгучим брюнетом - роковым красавцем с легким привкусом неземной страсти, жарких комплиментов и мадеры. Такой типаж рекламирует в глянцевых журналах дорогие часы, машины, портмоне и туалетную воду для тех, кто сидит и думает, куда бы еще потратить пару миллиончиков. Нет, конечно, я не ожидала увидеть довольную ухмылку под трехдневной щетиной, прическу "пальцы - лучшая расческа" и подмышки в ореоле мокрых пятен пота. Я скорее настроилась на облезлого фанатика - невротика с запавшими от бессонных ночей глазами, теребящего закладки в книгах "Как быстро и болезненно отправить на тот свет еретиков", "Изощренные пытки для начинающих" и "Пособие для организатора крестовых походов. Том второй. Возьмите лучших из худших!".
Я бы дала ему эм… лет под сорок. Тридцать восемь…. Тридцать девять… А он, судя по взгляду, дал бы мне лет пять. Не условно. Волосы у героя не моего романа были длинные русые, слегка посеребренные сединой на висках. Красивый профиль с прямым ровным носом вызывал у меня эстетическое наслаждение. Извините, но для меня мужской нос - это важная деталь. Не люблю расквашенные "картошечки", задорные "трамплинчики", "кнопочки с веснушками" и "клювы" разной степени выпирания. Не смотря на вполне приятные внешние данные, я прекрасно понимала, что вкусы у нас с Анабель очень разные.
Почему-то все сразу притихли. Черт, мне даже самой стало интересно, что дальше будет. С чего это суррикаты замерли в тревожном ожидании?
- Добрый вечер, - вежливо поздоровался низким голосом инквизитор в абсолютной тишине, присаживаясь в кресло и откидываясь на спинку. Судя по лицам магов, в программе сегодняшнего вечера слово "добрый" отсутствовало.
- Что это значит? - встал из-за стола канцлер от магии, нахмурив черные брови и нарушая гробовую тишину. - Арест сына ректора Академии? Это беспрецедентный случай! Мы недовольны работой инквизиции!
Маг скрестил руки на груди, недовольно смерил взглядом невозмутимого оппонента.
- Увы, вы абсолютно правы. Трупов маловато. Может, потому, что сегодня середина недели? - приятно улыбнулся инквизитор. Когда он улыбался на щеках, появлялись ямочки. - У меня к вам вопрос. Когда вы дадите мне диплом Академии? Я многого не прошу, но буду очень признателен.
Маги посмотрели на него так, словно он только что с ноги выбил дверь в туалет, где они дружно заседали со спущенными штанами, вспоминая незлым тихим словом того, кто забыл купить рулон бумаги. Инквизитор наклонился вперед, складывая руки в замок.
- У меня действительно складывается впечатление, что вы даете дипломы даже тем, кто случайно проходил мимо, - вкрадчиво заметил он, снова приятно улыбаясь.
- Просто я сегодня как раз проходил мимо главного входа. Надеюсь, это - повод получить диплом о высшем магическом образовании? И что-то натолкнуло меня на мысль о том, что если я зайду внутрь, то сразу же получу звание профессора магической теории со всеми регалиями и пожизненную пенсию за особые заслуги перед наукой. Но я - человек скромный, поэтому диплома с отличием мне будет достаточно.
- Нет! Ну это уже слишком! - заорал отец "передовика трупопроизводства" и ректор Академии по совместительству. - Да как вы смеете! Да на каком основании вы утверждаете, что мы раздаем дипломы кому попало?
Многие маги были возмущены до глубины души, оскорблены в лучших чувствах, задеты за живое, поэтому промолчать не смогли, обрушившись лавиной на провокатора. Тот невозмутимо сидел и… вы не поверите!.. складывал кораблик из какого-то листочка, взятого откуда-то из середины стопки претензий. Инквизиция позади него молчала. Сам герой тем временем осторожно загибал листик, подгонял уголок к уголку, а потом рукой разравнивал его, любуясь своей работой.
Если честно, то я немного с ним согласна, поскольку своим появлением в этом мире я обязана двум магам. Дипломированным, между прочим, специалистам. "Когда твой учитель - двоечник!" - звучало бы в начале трейлера к фильму - комедии про этих двух ученых.
Истерика продолжалась минут пятнадцать. За это время было вылито столько грязи в адрес инквизиции, что я бы на их месте уже давно бы подала голос, но эти были абсолютно спокойны. Некое подобие кораблика был сделано и любовно разглажено.
- Я подожду, когда вы научитесь говорить спокойно и по одному. Только в этом случае я готов продолжить диалог. Ладно, так и быть. Подожду, когда вы охрипнете,
- со вздохом заметил инквизитор, поднимая глаза на магов и скользя взглядом по всем присутствующим, включая меня.
У меня плохо складывается диван и личная жизнь, а вот с впечатлением, как ни странно, все в порядке. Теперь я понимаю, почему Анабель избрала его для безответных душевных терзаний, с легким оттенком морального мазохизма от волшебного слова "не судьба". У ее зазнобы были светло - карие, янтарные глаза, а взгляд был какой-то томно-отрешенный, холодный и… бр…. жестокий. Таким взглядом можно укладывать наивных девушек штабелями, заносить пачками на страницы автобиографии, а потом равномерно и густо размазывать их слезы по мемуарам. Это автоматически ставило крест на моем интересе к данному субъекту, ибо - "не моё". Тонуть я предпочитаю исключительно в голубых глазах. Про остальной цветовой спектр я молчу.
- Нет! Это возмутительно! За ваши слова об Академии вам придется ответить! - отец заключенного подошел к инквизитору, испепеляя его взглядом. - Вы читали мое обращение про домашний арест? Мой сын не заслуживает такого сурового наказания!
- Потому, что Марко - сын ректора Академии? - не глядя заметил канцлер от инквизиции. - Он и так под домашним арестом, потому что на пять ближайших лет тюрьма станет для него новым домом. Пять лет в камере он будет учить теорию. Я что-то не помню, чтобы заклинание расширения пространства предусматривало жертвоприношение. Но я уточню. Мало ли. Вдруг я ошибаюсь?
- Да как вы смеете! - покраснел старик - отец, сжимая кулаки. Он даже вздрагивал от негодования. Его уже оттаскивали обратно в табор.
- Смею. Очень даже смею, - спокойно заметил инквизитор, вставая с места. Тут же в воздухе зависло что-то наподобие доски. Он молча достал очки в серебристой оправе, надел их и взял светящийся мел. На доске стали появляться какие-то аккуратные формулы и какие-то круги. Я точно пришла на заседание, а не на лекцию? Нет, ну был у нас журфаке препод по кличке "инквизитор", которому каждый сдавал по три-четыре раза перед тем, как целовать зачетку с тройкой, но это как-то, по меньшей мере, странно. Я смотрела на все происходящее и искренне недоумевала. Что-то мне казалось, что он громко скажет: "Ересь! Сжечь всех еретиков! Магия - это зло", а тут…