- Возможно, здесь вам вдвоем удастся убить его, - возразил Киллер. - Это ведь не настоящий Крит, да и тот Тезей, возможно, тоже был выдумкой.
Это имитация вроде нашего дома, поддельный Кносс, созданный Астерием-демоном для Астерия-Минотавра. Дай я лучше расскажу тебе то, что Оракул рассказал про Лабиринт. Это большой амфитеатр. Люди приходят туда посмотреть. Минотавр живет в подобии хлева в центре, окруженном стенами.
- Стенами Лабиринта?
- Верно. В общем, они сбрасывают тех, кого приносят в жертву, в этот Лабиринт, и Минотавр вылезает из этого своего хлева и охотится за ними по всему Лабиринту до тех пор, пока не поймает.
- Боже праведный! - ужаснулся Грэм, и все испуганно переглянулись. - Это у них публичное зрелище? А потом он пожирает их?
- Это зависит от того, насколько он голоден, - ответил Киллер. Даже ему это, похоже, было противно, а Ариадне казалось, что вызвать у него отвращение не так уж просто. - Оракул сказал, иногда он сначала забавляется со своими жертвами.
Она вспомнила кошмар там, в доме.
- Вы имеете в виду, он насилует женщин?
- Не знаю, - ответил Киллер. - Возможно, он насилует и женщин, и мужчин. Возможно, он любит отрывать от них куски и отпускает их побегать еще. Возможно, он подбрасывает их рогами. Все, что сказал Оракул, это то, что он любит играть с жертвами. Люди - я имею в виду, жрецы и их царь Минос - предпочитают запускать жертвы по несколько: так интереснее смотреть и можно делать ставки на то, что Минотавр будет делать дальше. На то, чтобы сожрать одну жертву, у него уходит трое суток.
Ей сделалось так дурно, что она испугалась, как бы ее не стошнило. Да и остальные выглядели не лучше.
Джерри облизывал пересохшие губы и изо всех сил старался сохранять спокойствие.
- Кого приносят в жертву? - спросил он.
- Всех, кто под руку подвернется. Оракул сказал, если вас изловят как чужеземцев, вас отправят в Лабиринт. - Он слабо улыбнулся. - Так что выбирай. Ты можешь убить чудовище, но можешь поступить и по-другому. Ты сделал приглашение, но если тебе удастся прорваться в жилище Минотавра, ты тем самым отменишь его.
- Ох, дерьмо какое! - сердито буркнул Грэм. - Что за дурацкие игры!
- У магии своя логика, - отозвался Джерри. - И подчас она логичнее многого другого. Ты имеешь в виду этот хлев в центре Лабиринта?
Киллер кивнул.
- Ваша дверь в Меру - это логово Минотавра. Я имею в виду вас всех.
- Всех? - переспросили два голоса из трех, и он снова кивнул.
- Так или иначе, ваш путь ведет в Лабиринт. Вы попались в сети Астерия, и рано или поздно он до вас доберется. Так что простите, друзья! - его это тоже не радовало. - Не я устанавливал эти правила, и мне пришлось здорово поспорить с Оракулом даже для того, чтобы он разрешил мне эту встречу.
- Но если серебряные пули из автомата не могут пробить его шкуру, - спросила Ариадна, - чем тогда одолеть его?
Он пожал плечами:
- Там вы имели дело с демоном. Этот Минотавр, возможно, просто чудовище.
Ариадна пожалела, что плохо знает Киллера: его глаза беспокойно забегали; казалось, он начинает лгать или по крайней мере недоговаривать.
Джерри был настолько подавлен, уставившись на камни у своих ног, что не обращал на это внимания.
- Машины здесь не действуют, - пробормотал он. - Значит, это должен быть меч.
- Даже не стальной, - кивнул Киллер. - Это бронзовый век. Я захватил для тебя серебряный меч, может, поможет. Старый Венкер выковал его специально для тебя, но на это у него ушло три недели. Нет, ты подумай: три недели!
Джерри наконец улыбнулся.
- Я уже много лет не видел тебя в такой форме. Ты что, целых три недели ни с кем не дрался?
- Ни драк, ни бокса… - хмуро вздохнул Киллер. - Правда, девчонкам это нравится. - Интересно, подумала Ариадна, что по этому поводу думали парни - лишенный обычной драчливости Киллер должен бы стать мишенью для насмешек.
Джерри снова погрузился в депрессию.
- Жаль, что я не особенно силен в обращении с мечом… Ладно, мы попадаем в Лабиринт, и там я должен либо сразиться с чудовищем, либо перехитрить его и попасть в его логово?
- Не так просто, - сказал Киллер. - Если ты захочешь, этот жезл отправит тебя - и всех остальных тоже - туда. Но Минотавр унюхает магию, и на нее явится его вторая половина, демон, и будет знать твои намерения. Он останется в своем доме до наступления темноты. Он может охотиться по запаху, или демон вычислит твое местонахождение по жезлу. Он не даст тебе пройти туда.
Джерри выругался и в отчаянии посмотрел на Ариадну. Она надеялась только, что ее ободряющая улыбка не казалась слишком вымученной.
- Другая возможность, - продолжал Киллер, - это оставаться здесь. Как раз сейчас к святилищу направляется процессия, жрецы и воины. Они будут здесь примерно через час. Они отправят вас в Лабиринт, и Минотавр не заподозрит подвоха. Он решит, что вы обычное угощение, так что вам придется иметь дело только со зверем, не с демоном. Так, во всяком случае, сказал Оракул. Но если я и дам тебе меч, его у тебя, разумеется, отнимут.
Джерри встал и зашагал в дальний угол двора.
- Позволить взять себя в плен? - спросил Грэм. - Как мы можем быть уверены в том, что нас бросят в Лабиринт, а не отправят рабами на галеры или в наложницы?
Киллер подождал, пока Джерри вернется, и только тогда ответил:
- Оракул сказал мне: "С ними будут хорошо обращаться, ибо жертвы священны, и их принесут в жертву вместе. Очень редко удается принести Минотавру пять жертв одновременно". Если Оракул сказал, так оно и будет.
Джерри скрестил руки под накидкой и вяло посмотрел на Киллера.
- Он не сказал тебе, можем ли мы победить?
По лицу Киллера снова пробежала тень…
- Он сказал, что ты, возможно, не лучший фехтовальщик. И сказал, что, если вы выберете второй путь, по меньшей мере часть вас может прорваться к центру Лабиринта. Может, но не обязательно прорвется.
Потом он повернулся к Ариадне - и снова дал ей возможность при желании заглянуть ему под повязку. Она была так подавлена, что чуть не пропустила мимо ушей его слова:
- Оракул сказал, что вы можете помочь.
- Я?
- Да. Как та, другая Ариадна, что помогла Тезею. Он сказал, что, если Джерри решит идти днем, Ариадна поможет. - Он пожал плечами.
- Клубок пряжи? Как это поможет нам, если мы должны прорваться в самую середину? Тезей использовал клубок, чтобы найти путь обратно.
Он виновато покачал головой:
- Он больше ничего не сказал. Я захватил с собой клубок шпагата, но сам не знаю, чем это поможет.
Джерри окинул взглядом остальных.
- А вы как считаете? Стоит ли нам идти с мечом на демона или под видом невинных жертв - на чудище?
Никто не решался заговорить первым, но в конце концов поднял голову Карло:
- Я предпочитаю видеть, что делаю. Слепая драка ночью не по мне. - Лицо его осветилось недоброй улыбкой. - И к чему биться, если мы можем получить то, что нужно, другими способами?
Грэм принял напыщенный вид, что означало: он собирается прочесть лекцию на тему чьей-то ответственности.
- И вы еще колеблетесь? Разумеется, вы должны взять этот меч и драться, как подобает мужчине. Второй вариант - сдаться местным властям, у которых неизвестно что на уме - это же просто безумие!
Мейзи тоже согласно кивнула.
Джерри посмотрел на Ариадну. Она думала о ночном чудовище: торжествующе ревущем, могучем, с гипертрофированными мужскими достоинствами. Не лучше ли попытаться перехитрить чудище, чем сражаться с демоном? И в любом случае лучше действовать днем, при свете.
- Пожалуй, я согласна с Карло, - сказала она.
Джерри кивнул и повернулся к Киллеру:
- Тогда обойдемся без серебряных мечей. Будем христианами во рву со львами.
По крайней мере львы не насилуют свои жертвы перед едой - или он все делает одновременно?
Киллер казался довольным - почему?
- Друг мой, - сказал он. - Я пошел бы с тобой, если бы только мог, но Оракул взял с меня обещание. - Должно быть, он боялся, что Джерри усомнится в его отваге. Он поколебался, не добавить ли что-нибудь еще, но промолчал.
- Я рад, что ты не идешь, - сказал Джерри хрипло. - На моей совести и без того слишком много.
Киллер печально кивнул, потом оперся рукой о ступеньку и спрыгнул к двери.
- У меня здесь для вас местные одежды, - сообщил он и исчез внутри.
Джерри подошел к стене и облокотился на нее, мрачно глядя на зелено-коричневые холмы. Ариадна подошла к нему.
- Джерри? - окликнула она негромко. - Ты уверен, что можешь доверять Киллеру?
Он уныло посмотрел на нее.
- Мы должны доверять ему.
- Видишь ли, под конец мне показалось, что он чего-то недоговаривает.
Джерри покачал головой и отвернулся. Потом снова посмотрел на нее.
- Нет. Доверие - забавная штука, Ариадна. Он сманит жену лучшего друга, он позволит себе все, что угодно, он любит злые шутки вроде кирпичей над дверью, но это все в Мере - там это ничего не значит. Но он не предаст меня. Тем более во Внешнем Мире. Никогда.
Ее это не убедило.
- Так он не лгал под конец?
- Нет, - со вздохом ответил Джерри. - Он врал с самого начала. Почти все, что он нам сказал, - не правда. Поэтому нам ничего не остается, как доверять ему.
Глава 12
Толпа ревела…
Ариадна стояла на помосте, опершись на бронзовый парапет и глядя на залитый солнцем амфитеатр. Одежды на ней не было.
Этого не могло происходить с ней.
Но это происходило.
Слава Богу, она была пьяна.
Три дня взаперти сами по себе оказались малоприятными. Три дня в темнице с Мейзи… нет, она несправедлива. Она была очень даже рада обществу Мейзи, и они как могли утешали друг друга. Одной бы ей пришлось гораздо тяжелее, к тому же Мейзи оказалась далеко не худшим вариантом сокамерницы. Очень даже славная девочка эта Мейзи, недалекая, но добрая.
Ей не посчастливилось - надо же уродиться с потрясающим телом в этом - она имела в виду двадцатый век, а не фантазию на тему античности - все еще мужском мире, и все же она ухитрилась оставаться девственницей вплоть до момента, когда затащила Грэма к алтарю, чего ей, Ариадне, не удалось.
Неплохая девочка, только недостаточно хорошая - или недостаточно взрослая, - чтобы стать матерью Лейси или Алану. Грэму она подходила в самый раз.
Как их прихорашивали… После трех дней сидения взаперти их вывели на рассвете, проводили в подобие бани, где отдали на растерзание команде хихикающих рабынь, вымывших и вытерших их до блеска, намасливших их благовониями до головокружения; впрочем, это было здорово. Волосы им завили бронзовыми гребнями, при этом к их светлым кудрям относились как к одному из чудес света, хотя и сокрушались их малой длине. Глаза, ресницы и брови подвели толстым слоем черной краски, ногти на руках и ногах покрыли лаком, соски нарумянили. Это уже должно было бы навести ее на мысли о будущем наряде. Потом в волосы вплели гирлянды цветов. Она еще надеялась, что сейчас их оденут во что-то пышное.
Одежда ограничилась слоем синей краски у нее на груди и зеленой - на груди у Мейзи (куда более толстый слой) и полосой соответствующего цвета на спине. Она плохо представляла себе, почему краска разного цвета, да и думать ей об этом не хотелось.
Пьяна, но не по своей воле. Да и не мертвецки, только так, чтобы не слишком бояться.
Амфитеатр оказался огромным, как некоторые из виденных ею футбольных стадионов, весь сложенный из камня. Щурясь на яркий солнечный свет, она избегала смотреть в центр и вместо этого разглядывала трибуны. Они не были заполнены, но несколько тысяч зрителей набралось. Странное дело, здесь не было сидений: каждый ряд ограждался спереди невысоким барьером, не дающим зрителям свалиться вниз… странный способ наблюдать зрелище. Многие зрители сидели на этих барьерах, и им приходилось изворачиваться на сто восемьдесят градусов, чтобы увидеть происходящее на арене.
После мытья и прихорашивания их с Мейзи отвели в другое помещение, где предложили четыре или пять блюд, к которым они едва прикоснулись. Посуда была неописуемой красоты: массивные золотые тарелки с такими изысканными изображениями, что ей хотелось скинуть еду на пол только для того, чтобы полюбоваться. А вот еда оказалась так себе: соленая рыба, что-то напоминающее рубленого осьминога и подобие распаренного зерна, которым кормят кур. Попробовав всего понемногу, она решила, что все пересолено и переперчено сверх меры, возможно, с целью заставить их больше пить, и предупредила Мейзи.
Их отказ есть вызвал смятение и оживленную дискуссию среди рабынь и причудливо одетых женщин, возможно, жриц. Их долго пытались убедить - вплоть до угроз - в том, что они должны есть и пить, в первую очередь пить. Поскольку они продолжали отказываться, появились рабыни более крепкого сложения, а с ними нечто, напоминающее большую воронку. Угроза была слишком очевидна, так что обеим пришлось сдаться и выпить столько, сколько им было сказано: по два больших золотых кубка, таких тяжелых, что они с трудом удерживали их в руках.
Итак, она снова накачалась, и мир приобрел привычную, блаженную расплывчатость. Чертово вино. И количество! Надо бы сходить в сортир, хотя, возможно, это всего только нервы.
Толпа ревела… Она обернулась и увидела, как выводят Мейзи. Та подошла к ней и облокотилась на парапет, щурясь на свет, пьяная в стельку.
Ариадна ободряюще улыбнулась ей.
- Помаши зрителям, - предложила она. Сама она не осмеливалась - слишком стесняла ее нагота.
Мейзи гордо выпятила подбородок.
- А п-почему бы и нет? - ответила она. Мейзи была пьяна, и в прошлом ей доводилось выигрывать конкурсы красоты в нарядах ненамного серьезнее этого, так что она приветственно подняла руки. От этого движения она пошатнулась, и ей пришлось грациозно подпрыгнуть. Толпа ревела…
По меркам бронзового века с ними обращались очень даже неплохо, учитывая те убогие маленькие домики или грязные узкие улочки, что она видела по дороге, чудовищных размеров мегалитические стены дворца - наверняка их сооружение потребовало общественных работ из-под кнута. Их захватили воины, вооруженные щитами и бронзовыми мечами, в похожих на дуршлаги шлемах. Вид светловолосых женщин произвел на этих загорелых юношей в кожаных юбках такое впечатление, что они просто не могли удержаться и не проверить, того ли цвета у пленниц волосы на других частях тела; во всех остальных отношениях воины вели себя безупречно под бдительным оком пятизвездного генерала в золотой броне и шлеме из кабаньих клыков. Почему-то вид этого шлема очень возбудил Джерри - то ли он был все-таки очень храбр, то ли обладал непоколебимой верой в Оракула, то ли просто тронулся рассудком.
Жаль, что не было ни глотка джина смыть вкус этого вина. В самом деле, ну почему именно вино?
Почему Оракул сказал, что она может помочь? Моток шпагата, который дал ей Киллер, у нее отобрали вместе с одеждой, украшениями и прочей мелочью из карманов. Какая разница - шпагат мог бы помочь им выйти обратно, чего от них не требовалось, если верить тому, что, по словам Киллера, сказал Оракул.
Мейзи икнула, хихикнула и снова помахала толпе.
Ариадна заставила себя посмотреть на Лабиринт и увидела в центре маленькую каменную крышу, логово Минотавра, - плоское покрытие в середине окружавших его прямоугольным каре стен в полтора человеческих роста. На обращенном к царской ложе фасаде домика виднелось низкое входное отверстие - она видела самый верх его над ближайшей к нему стеной. Кто-то выбирался оттуда… распрямился…
Толпа ревела… Минотавр! На нее накатила волна дурноты и слабости, и она изо всех сил вцепилась в бронзовый парапет. Уж не для этого ли их так усердно поили вином - чтобы жертвы от страха не лишились чувств?
Милосердие?
Она отвернулась, но заставила себя посмотреть снова. То же самое, что она видела ночью в доме, только если он и впрямь так велик, то этот амфитеатр еще больше, чем ей казалось. Чудище зевало и потягивалось, словно только что проснувшийся человек, только у человека не могло быть таких чудовищных рук. Куда там, таких даже у гориллы нет. Кстати, зверь походил чем-то на гориллу: такой же густой черный мех на груди, непропорционально большие по отношению к ногам руки и плечи. Впрочем, только такие мощные плечи и могли удержать эту чудовищную бычью голову, этот огромный черный нос и острые, загнутые вперед рога.
Астерий-Минотавр услышал шум толпы и выглянул посмотреть, что сегодня на завтрак.
Но где же мужчины?
Их разделили еще в первую ночь в деревне, и в город их тоже везли в разных телегах, не говоря уж о разных темницах. Ариадна не говорила с Джерри, Грэмом и Карло уже три дня. Может, их уже скормили? Нет, Киллер говорил, что эта тварь жрет одну жертву три дня.
Она увидела кости. Проходы между бесчисленными стенами были покрыты черной грязью, и тут и там из нее торчали белые кости. Внизу, в двенадцати футах под помостом, она видела разбитый череп, наполовину погрузившийся в темную жижу.
Она повернулась к Минотавру спиной и посмотрела на зрительские ряды и на расположенную над ними царскую ложу. Отсюда она не видела, есть ли там кто, но по углам ложи виднелись охранявшие ее гвардейцы в этих странных шлемах, похожих на ананас из кабаньих клыков. Такие шлемы описывал еще Гомер, сказал Джерри, и их находили в каком-то месте в Греции - ну и что?
Под ложей виднелся выход из комнаты для выступавших, так сказать, гримерной, и как раз сейчас оттуда выходил Джерри, голый как младенец, с цветами в волосах, подгоняемый двумя воинами с копьями.
Она заметила, что он загорел с головы до ног, и что его груди… пардон, сэр, грудные мышцы… выкрашены желтой краской под цвет волос.
Глупо, конечно, смущаться в таких обстоятельствах, но, когда он показался из ведущего на помост перехода, она отвернулась. Толпа ревела.
Третья жертва, леди и джентльмены, из пяти, принимающих участие в сегодняшнем бенефисе. Запомните, пятеро!
И все же она обрадовалась, увидев его. С Мейзи, конечно, тоже неплохо, но она нуждалась в мужской поддержке. Она и так уже три дня провела с Мейзи, пытаясь вести светские беседы в крошечной полутемной каморке, где мебель заменялась полусгнившим сеном, парашей и обязательной миской фасоли и ведерком воды - их рационом. Хорошо еще, что ни той, ни другой не очень хотелось есть или пить. Они говорили о детях и о каких-то мелочах из прошлой жизни. Ариадна рассказывала о том, какие у Лейси способности к музыке, а Мейзи кивала, не понимая и половины. Они говорили даже о Грэме, и выходило, что его сексуальная жизнь мало изменилась - он оставался таким же ненасытным и безразличным к запросам партнера, как прежде. Правда, Мейзи нравилось быть подстилкой. Что ж, это ее дело… возможно, в этом возрасте ей самой это тоже нравилось.
Загорелый, с желтой грудью, Джерри пошатнулся, ухватился за ее плечо, потом врезался в парапет и остановился. Он был свежевыбритый, намасленный и благоухающий; желтые волосы тоже завиты. Интересно, что бы сказал Киллер, увидь он его сейчас?