- Видимо, я что-то вам должна, - заключила она и полезла в свою сумочку.
- Простите, - сказал я, - но как вы могли разглядеть за моим бескорыстным поступком мелкие меркантильные интересы, которых там не было и в помине?
- Я не очень-то верю в рыцарей на белых конях, - сказала она. - Тем более в рыцарей на немытых "восьмерках".
- В области забыли протереть асфальт перед моим приездом, - сказал я. - Вас подвезти куда-нибудь?
- Ну раз уж вы здесь остались, милостивый государь, не вижу смысла вам отказывать.
- Мудрое решение, - сказал я, галантно распахивая перед ней пассажирскую дверцу.
- Но ехать далеко, - предупредила она, оказавшись в салоне. - Я живу в спальном районе.
- Вам повезло, я люблю дальние поездки по городу, - сказал я, поворачивая ключ зажигания. - Меня зовут Гоша, но я это уже говорил. А вас?
- Вы уверены, что это необходимо?
- Нет, если вы хотите остаться в моей памяти прелестной незнакомкой, которая позволила отбуксировать ее машину в сервис, а потом отвезти домой ее саму.
- Это, наверное, жутко неблагодарно с моей стороны?
- Ужасающе, - сказал я.
- Меня зовут Марина.
- Какое красивое имя, - сказал я.
- И главное редкое, - сказала она. - Гоша, вы позволите мне один вопрос?
- Конечно, - сказал я.
- Что вы делали в церкви? Вы не очень-то похожи на человека, посещающего церковь, а молящимся я вас вообще представить не могу.
- Каким же вы можете меня представить?
- Ну… - Она задумалась. - Вы - молодой пофигист, вы любите красивую жизнь, большие скорости - это ясно по тому, как работает двигатель вашей машины, - вы не лезете за словом в карман и не страдаете никакими комплексами. Вы достаточно симпатичны, не испытываете финансовых проблем, и при этом вы не слишком похожи на бандита, замаливающего свои грехи. Так что же такому человеку, как вы, делать в церкви?
- А что, церковь - это пристанище сирых, убогих и бандитов?
- В нашей стране - большей частью, хотя на самом деле так не должно быть. Но если живущий в этой стране человек не может состояться в жизни, он обретает веру в свое высшее предназначение и уходит из мира, который ему не нужен и которому не нужен он сам.
- Папа Римский не одобрил бы ваших слов.
- Я сама - пофигистка, - сказала она.
- Тем не менее вы тоже были в церкви.
- Отец попросил свечку поставить, - сказала она. - У него на работе какие-то неприятности.
- А вы всегда делаете то, о чем просит ваш отец?
- Всегда, - сказала она. - Если это не противоречит моим принципам. Вы уходите от ответа?
- Я ухожу?
- Уходите, уходите, - сказала она. - Каким ветром вас занесло в дом Господа?
- Попутным, - сказал я. - У меня был вопрос для теологического диспута с местным священником.
- И что он вам ответил?
- Нельзя сказать, что его ответ меня удовлетворил, - сказал я. - Но большего я и не ожидал. Сложно, понимаете ли, ожидать практического совета от человека, чья организация вот уже две тысячи лет занимается одной только теорией.
- Практического совета в церкви? - удивилась она. - Но какой там можно получить практический совет?
- Как выяснилось, никакого. Одни общие фразы.
- Гоша, - сказала она серьезно, - мне кажется, что у вас большие проблемы.
- Это так заметно?
- Да, - сказала она. - Конечно, мне трудно судить, потому что я не видела вас раньше, когда проблем у вас не было, но то, что я вижу сейчас, вопит о ваших проблемах во весь голос.
- Вопит, - сказал я.
- Расскажите мне, - попросила она. - Иногда, когда рассказываешь о том, что тебя волнует, постороннему человеку, сам можешь взглянуть на вещи под другим углом зрения и обратить внимание на то, о чем раньше не задумывался.
- Это очень странная история, - сказал я.
- Я обожаю странные истории.
- Такой вы еще не слышали, - сказал я.
- Так расскажите мне.
- Хорошо, - сказал я.
И выложил ей все.
Наверное, это было глупо, если я хотел составить у Марины хорошее впечатление о своей персоне. Глупо, потому что я не ожидал, что она мне поверит, да я и сам бы не поверил, если бы кто-нибудь малознакомый мне рассказал нечто подобное. Но я рассказал. Действительно, рассказывать об этом людям, которых видишь в первый раз в жизни, гораздо проще, чем выкладывать историю тому же Сашке, с которым мы знакомы с младых ногтей.
- И, предупреждая ваш следующий очевидный вопрос, - сказал я в заключение, - могу сообщить, что направление к психиатру лежит у меня в кармане и откладывать визит дальше завтрашнего утра я не намерен.
- Вам это не поможет, - сказала она.
- Вот как?
- Списать все на болезнь собственного разума проще всего, - сказала она. - Но, Гоша, вы не похожи на психа.
- А вы видели много психов?
- Достаточно, - сказала она. - Я - дизайнер интерьера.
- Понятно, - сказал я. - Но если я не псих, значит…
- Вы можете полностью исключить тот вариант, что над вами кто-то подшутил?
- Я уже над этим думал, - сказал я. - Но демон был вполне реальным, и не думаю, что кто-то мог подсыпать мне галлюциногены. У меня не было знакомых в том санатории.
- Тогда что вы там делали? Залечивали сердечные раны в гордом одиночестве?
- Отдыхал, - сказал я. Вопрос был щекотливым. - Просто хотелось сменить обстановку и уехать туда, где меня никто не знает.
- Если это не розыгрыш, - сказала она, - а вы не псих, тогда демоны действительно существуют.
- И что мне делать? - спросил я.
Задавать такие вопросы легко, понимаю, и я даже не надеялся, что она даст мне конкретный ответ.
- В церкви вам вряд ли помогут, - сказала она. - Они больше занимаются теорией и не имели дела с практикой уже очень давно. Надо бы обратиться к практикующему магу. Демоны - это их специальность.
- И у вас есть знакомый маг?
- Да, - сказала она. - Разворачивайтесь.
- Что, прямо сейчас?
- А чего тянуть? - спросила она. - У вас осталось меньше двух дней, так что времени терять не стоит.
- Но сейчас ночь…
- Для мага ночь - самое плодотворное время, - сказала она. - Поехали.
- Хорошо, - сказал я, включая левый поворотник и разворачиваясь. - Только не могу понять, зачем вам это все.
- Вы повели себя со мной как добрый самаритянин, - сказала она. - Позвольте мне ответить вам взаимностью. Кроме того, мне стало любопытно. Ваш случай, между прочим, способен изменить не только вашу жизнь.
Я закурил сигарету и приоткрыл окно. Марина тоже оказалась курящей, она выудила из сумочки дамскую "виргиния слим" и прикурила от позолоченной зажигалки. А может, и от золотой. Дизайнеры интерьера должны в наше время неплохо зарабатывать.
- Делай то, что по душе, на своем стальном коне, - сообщил из динамиков товарищ Кипелов.
- Детская музыка, - сказала Марина. - От нее так и веет неким инфантилизмом. Стальные кони, горячий асфальт, пиво, ночь… Вы заметили, что в песнях "Арии" нет ни одного слова о женщинах?
- Заметил, - сказал я. - Но люди слушают "Арию" не из-за текстов.
- Музыка и энергетика, - сказала она. - Однако такой хороший голос, как у Кипелова, грех загружать такими глупыми и ничего не значащими словами.
- У меня тоже есть свои претензии к поэтам-песенникам, - сказал я. - Включить другую музыку?
- Пусть поет, - сказала она. - Мне все равно, к тому же это ваша машина.
Маринин знакомый маг, точнее, это был не маг, а старушка, занимающаяся белой магией, не знаю, как ее назвать одним словом, жила довольно далеко, за пределами МКАД, но улицы уже опустели, и мы доехали туда достаточно быстро.
Обычная такая деревенька ближнего Подмосковья. Старые, почерневшие от времени дома местных жителей чередуются с краснокирпичными особняками тянущихся к природе обеспеченных москвичей, собаки лают, фонари не горят, и неформальная молодежь горланит песни под гитару, распивая "продвинутое" пиво.
Мы остановились перед непримечательным, но аккуратным и ухоженным домом, в окнах которого горел свет. Забор вокруг него был чисто символическим, а калитка открыта.
- Здесь живет баба Нюра, - сказала Марина. - Я к ней обращаюсь периодически снять порчу или сглаз. Она - наша семейная волшебница, если можно так сказать. Подождите в машине, я пойду и предупрежу ее о вашем визите.
- Как угодно, - сказал я.
О таком варианте я думал, но в последнюю очередь. Священник - да, но вот практикующие маги… В последнее время средства массовой информации вываливают на нас кучу рекламы всяких ясновидящих, магов, колдунов и потомственных целителей, так что я не слишком доверяю этой братии. Однако в чрезвычайной ситуации требуются чрезвычайные меры. В конце концов, в толпе шарлатанов может оказаться и настоящий специалист.
Марины не было минут десять, потом она появилась на крыльце и махнула мне рукой, приглашая войти.
Я закрыл машину на предмет безопасности, преодолел четыре ступеньки и вошел в дом. Не знаю, как должен выглядеть дом белого мага, но явно как-то не так. Никаких хрустальных шаров, книг, посвященных оккультизму, и прочих магических предметов непонятного вида и назначения. Обычный дом одинокого пенсионера, чистый, аккуратный, без особых изысков и цветного телевизора. В одном углу комнаты висел иконостас, перед которым горела лампада. Но такое, я думаю, можно встретить во многих домах в сельской местности.
- Баба Нюра ждет вас там, - сказала мне Марина, указывая на дверь в другую комнату. - Я сказала ей, что у вас проблема, но о сути не рассказывала.
- Спасибо, - сказал я и прошел в другую комнату.
Вы думаете, она утопала в полумраке, освещаемая только горящими свечами, стены были увешаны масками африканских шаманов, а на столе лежал нож для жертвоприношения вуду? Ничего подобного. Там действительно был стол, на котором лежали засушенные ингредиенты для гербария, два стула и шкаф, заставленный маленькими баночками с разноцветной жидкостью. Сама баба Нюра сидела за столом. Это была маленькая, живенькая старушонка из тех, которым часто уступают место в автобусе, но которые категорически отказываются на него сесть. Небольшого роста, в простом платье, седые волосы спрятаны под цветастым платком. Особой доброты и мудрости в ее глазах я не заметил, но меня можно простить. Я же не физиономист.
- Заходи, сынок, - сказала баба Нюра. - Сглаз на тебе или порчу кто-то навел?
- Может быть, и навел, - сказал я. - Но я по другому поводу. Мне бы посоветоваться.
- Посоветуемся, - сказала она. - Ты садись, садись, в ногах правды нет, как говорится.
Я сел на предложенный стул, и мои глаза оказались на одном уровне с глазами старушки.
- Ты мне ничего не говори, - сказала она. - У меня в роду ясновидящие были, да и сама я кое-что умею. И тебе так проще поверить будет. Посмотри мне в глаза.
Я посмотрел.
Потом еще раз посмотрел. Со старушкой происходило что-то странное.
Сначала она пристально вглядывалась в зеркала моей души, потом ее взгляд вдруг остекленел, словно она увидела что-то, чего в любом зеркале в принципе быть не должно. Я никогда не видел, как кролик смотрит на удава, но впечатление складывалось именно такое.
Но я ведь не удав.
Лицо старушки окаменело, и сама она стала похожа на статую, сидящую за столом. Только ее правая рука елозила по белоснежной скатерти, рисуя указательным пальцем непонятные мне фигуры.
Так продолжалось минут пять, и только редкое дыхание старушки говорило о том, что престарелый организм все еще функционирует.
- Алло, - сказал я, когда мне стало скучновато, - Алло.
Абонент был либо недоступен, либо находился вне зоны действия сети.
Осторожно, стараясь не скрипеть дореволюционных времен стулом, я поднялся на ноги и на цыпочках вышел из комнаты. Марина рассматривала иконы с самым заинтересованным видом.
- Вы быстро, - заметила она.
- Я и сам не ожидал, - сказал я. - Но, видите ли, дело в том, что ваша семейная…
То, что произошло сразу вслед за этим, было и для меня, и для Марины еще большей неожиданностью. По степени ожиданности это событие можно было сравнить только со стонами множественного оргазма, раздавшимися в стенах женского монастыря.
Мой уход вывел старушку из ступора, это факт. Но вот куда он ее ввел, можно определить только специальными медицинскими терминами, которыми я не владею.
Дверь распахнулась, и ведунья появилась на пороге. Платка на голове не было, седые волосы находились в полнейшем беспорядке, и баба Нюра напоминала теперь отнюдь не обычную тихую старушку, занимающуюся ведовством. Фурию из ада, вот кого она напоминала.
- Изыди, посланник диавола! - прокричала она, осеняя себя крестным знамением. - Изыди! Отче наш, иже еси… Но избави нас от лукавого! Чур меня, чур!
Это было интересное сочетание христианских молитв и народных суеверий, однако мне было совсем не так любопытно, как могло бы быть при другом раскладе, ибо в правой руке старушка сжимала топорик. Такой, знаете, совсем не магический, а обычный топорик, предназначенный для колки дров. У него еще название такое есть, по-моему, колун. Думаю, череп им тоже запросто можно расколоть.
- Баба Нюра, - строго сказала Марина. Так воспитательница в детском саду называет по имени нашкодившего малыша, чтобы тот прекратил свои безобразия.
Старушка взвизгнула и замахнулась своим бытовым холодным оружием, не переставая читать молитвы, и только моя феноменальная, развитая "Думом" реакция позволила мне ускользнуть от удара. Топорик вошел в деревянную стену за моей спиной сантиметра на три.
Но разбушевавшимся старушкам всё нипочем. Она запросто выдернула из гнилой доски свое оружие и предприняла вторую попытку.
Я отскочил в сторону, схватил Марину за руку, и мы предприняли маневр уклонения с последующим отступлением.
Я пикнул брелоком сигнализации еще на ходу, и мы ввалились в машину. Старушенция была уже на крыльце, когда я воткнул заднюю передачу, вонзил педаль газа в пол и, выворачивая руль, принялся уходить по улице задним ходом.
Ездить задним ходом неудобно, поэтому, отъехав от дома ведуньи метров на двести, я развернулся.
- Гоша, - сказала Марина, - я прямо-таки не знаю, что на нее нашло. Всегда такая добрая…
- Добрейшей души человек, - согласился я. - Хорошо хоть, топором ограничилась, а то ведь могла и из двустволки пальнуть.
Словно в подтверждение моих слов сзади что-то громыхнуло, я успел увидеть в зеркале заднего вида лишь короткую вспышку, а потом заднее стекло моего авто осыпало нас крошками.
* * *
Архив Подземной Канцелярии
Мемуары демона Скагса
Запись три тысячи пятисотая
Глубокой ночью пришла информация, обещанная мне Бегемотом, так что я сразу отложил сигару и сел за компьютер.
Итак, Игорь Эдуардович Соболевский, дата рождения 11 мая, год рождения 1976-го от Рождества Сына Сами Знаете Кого. Место рождения - город Москва. Роддом номер 34, ныне носящий название "Голубая мечта". Двусмысленное название для роддома.
Родители имели место оба и имеют его до сих пор. Дедушка с отцовской стороны обретается у нас, а предки по материнской линии, все как один, угодили к конкурентам. Бабушка по отцовской линии еще жива. Есть старшая сестра. Младший ребенок в семье должен быть избалованным, как говорят смертные. Надо копать.
Так, в воспитании сына участвовала в основном мать, отец все время занят на работе. До сих пор, кстати, занят. Детский сад, начальная школа… Нам это неинтересно, какие могут быть зацепки в таком возрасте?
Ага, в пятом классе наш герой стал выделяться из толпы своих однокашников. Прогуливал уроки, но не за компанию с хулиганами, а потому, что ему было скучно. Одноклассникам любил рассказывать всякие истории о том, что дома у него есть настоящий компьютер, собственный видеомагнитофон, а папа его ездит в командировки в Африку и Новую Гвинею. Ему, конечно, никто не верил, но рассказывал он так убедительно и так красочно придумывал детали, что слушать его любили даже учителя. Ложь, тщеславие, гордыня. Желание быть не таким, как все.
В шестом классе взял первое место на школьной олимпиаде по математике. На районный конкурс ехать категорически отказался, ссылаясь на болезнь. Три недели не ходил в школу, родители его прикрывали. Учителя, которых Бегемот за столь короткое время успел разыскать по нашему ведомству, характеризуют его как мальчика талантливого, несомненно умного, но чрезвычайно ленивого. Лень - это тоже порок.
В девятом классе на занятия стал ходить редко, все свободное время проводил либо дома, читая книги и осваивая все-таки купленный отцом компьютер, либо в походах в кино со смертными противоположного пола. Это еще не похоть, но то ли еще будет, правда?
В десятом классе практически бросает учебу, однако имеет серьезный разговор с отцом и заканчивает школу всего с двумя четверками. По химии и физкультуре. Химичка его ненавидит за то, что он не уважает преподаваемый ею предмет, Гоша отвечает ей взаимностью. Физкультуру просто прогуливает.
Так.
Поступает в МГУ, на факультет программирования и вычислительной техники. В это время его отец бросает работу в государственном учреждении и начинает заниматься коммерцией, в чем преуспевает.
В армии не служил, отец отмазал его за три тысячи долларов военкому. Диагноз - плоскостопие.
Бросает институт на третьем курсе и начинает работать программистом. Уже через полгода возвращает отцу деньги, все три тысячи. Отец до сих пор хранит их отдельно, в своем сейфе на работе, и к деньгам не прикасается.
Хакер. Это, конечно, воровство, а воровство - это грех. В общем, в обычном режиме мы получим его душу без всяких усилий, если только он не выкинет какой-нибудь экстраординарный фортель. Шансы, конечно, на это есть, но они невелики, и после смерти он попадет к нам.
Но нас-то это не устраивает. Нам надо, чтобы он заключил контракт сейчас, в течение шести дней.
Я взял телефон и позвонил Мигелю.
- Вы на месте?
- Да, как вы и просили, веду наблюдение за новым объектом.
- Как он себя ведет?
- Собрал вещи и уехал из санатория, но это вы, наверное, и без меня знаете.
- Я не слежу за монитором, - сказал я. - У меня тут проблемы поважнее. Что он еще делал?
- Посетил своего врача, - сказал Мигель. - Потом поехал в церковь, где пробыл около часа. Познакомился на улице с девушкой, помог ей оттащить сломанный автомобиль в сервис. Очевидно, девушке он все рассказал, потому что они внезапно изменили направление и поехали в деревню Абрамцево, к местной ведьме.