- Договорились, - сказал он. - Пятьдесят лет я уж как-нибудь потерплю.
- Будешь выходить, следующего позови, - попросил я.
- Обязательно.
Жалоба друида была более серьезной, чем претензии Смитсона. Мы, конечно, ад, а не содружество клубов по интересам, но кто-то дал маху. В рабочее время грешники должны полностью отдаваться посылаемым им страданиям, а подобное неуютное соседство в триста сорок шестом котле может здорово их отвлекать, тем самым снижая эффективность нашей работы. Я сделал пометку не откладывать его вопрос в долгий ящик.
Страдание воздействует более эффективно, если грешник разделяет его со своими единомышленниками. А если он горит в геенне огненной, наблюдая при этом, как в той же геенне огненной горит тип, которого он ненавидит, у него появляется некое мелочное человеческое удовлетворение, что снижает общее воздействие наказания.
- Наконец-то, - сказал следующий. - У вас на двери написано, что прием только до обеда, я уж думал, что до меня сегодня очередь не дойдет.
- После обеда я занимаюсь обработкой и рассмотрением ваших жалоб, предложений и пожеланий, - сказал я. - Вот у вас что, жалоба или предложение? Или даже пожелание?
- Жалоба, - сказал он.
- Как всегда, - сказал я. - Вы у нас кто?
- Иванов Василий Иванович, - сказал он. - Россия.
- Вот как? - удивился я.
Жалобщики из России были редким явлением во все времена. Судя по доходящим до нас слухам, жизнь в этой стране была почти такой же, как и у нас, посему населяющие ее территорию грешники не видели в аду особых поводов для жалоб. И вот вам паршивая овца.
- Давно преставились?
- В две тысячи первом году, - сказал он.
- Ого, - сказал я. - А сейчас какой? Я, видите ли, не слишком слежу за внешним летоисчислением.
- Сейчас тоже две тысячи первый, - сказал он.
- Быстро вас обработали, - сказал я. Обычно люди проводят в чистилище лет по двадцать, не меньше. - Вам еще повезло.
- Нет, - заявил он, - дело как раз в том, что мне не повезло. Тут какая-то ошибка, понимаете? Я вообще не должен здесь быть.
- Все вы так говорите, - сказал я. - Вас же взвесили на весах, не так ли?
- Нет, в этом-то все и дело, - сказал он. - Я не провел в чистилище и пары дней, как за мной явились демоны, помахали перед носом какой-то бумажкой и приволокли меня сюда. Я говорил им, что тут какая-то ошибка и меня еще не судили, но они ничего не хотели слушать и сразу засунули в один котел с какими-то уголовниками.
- Номер котла? - уточнил я.
- Двести сорок восьмой.
Я сверился со своими записями.
- Полноте, батенька, - сказал я. - Какие же они уголовники? Вполне достойные грешники. Один даже древнегреческий философ.
- Да я не на них жалуюсь, поймите, - сказал он. - Я вообще не должен здесь быть. Меня же не судили.
- А вы - праведник? - скептически осведомился я.
- Ну, об этом не нам с вами судить.
- А кому? - поинтересовался я.
- Ему, - сказал он, указывая пальцем вверх.
- И вы полагаете, что всех преставившихся судит Он сам? - спросил я.
- А что, не так?
- Вы где при жизни работали?
- В Мосэнерго.
- И что, если бы вас собрались уволить, вам бы об этом лично Чубайс сообщил?
- Вряд ли, - сказал он.
- То-то и оно, - сказал я. - У нас, как и в любой крупной организации, подчиненные, а тем более клиенты редко видят высшее руководство.
- Но все равно, - талдычил он, - я настаиваю на суде. Я ведь имею право на суд?
- Имеете, - сказал я. - А вы точно этого хотите?
- В каком смысле? - спросил он.
- Ну, вы уверены, что суд вам нужен?
- А почему я не должен быть в этом уверен?
- А потому, батенька, - сказал я, - что одно дело - находиться в аду, считая, что вы попали сюда по ошибке, и питать надежды, что когда-нибудь эта ошибка будет исправлена, и совсем другое - находиться в аду с уже вынесенным приговором, который поставит точку на всех ваших сомнениях и надеждах. У вас есть какие-либо основания полагать, что после рассмотрения вашего вопроса в арбитражном суде, вас не вернут обратно, к нам? Вы твердо уверены в том, что являетесь праведником?
- Я знаю десять заповедей, - сказал он. - Не убий, не укради… Я ничего такого не делал.
- Для того чтобы попасть в рай, мало не делать плохих дел, - сказал я. - Надо еще активно совершать хорошие поступки. Много вы их совершали? Помогали вдовам и сиротам? Подавали милостыню? Жертвовали чем-то ради кого-то?
- Ну… - Он задумался.
- Если вы будете настаивать, я отправлю ваше дело на рассмотрение, - сказал я. - Но вот вам мой личный совет: не стоит.
- Я могу подумать? - спросил он.
- Конечно, - сказал я. - Ведь у вас впереди - вечность.
- Тогда я подумаю, - сказал он. - Если что, вы ведь всегда здесь, не так ли?
- Да, - сказал я. - И передайте остальным ожидающим, что прием на сегодня закончен.
- Хорошо, - сказал он. - Спасибо.
- Не за что, - сказал я, и дверь за ним тихо закрылась.
И тут же открылась.
- Прием закончен, - сказал я. - Заходите завтра.
Но она все равно вошла. Старушка лет семидесяти, возможно с хвостиком, явно скандинавских кровей. Интересно, что она такого натворила? - подумал я.
- Я зайду сегодня, - сказала она таким тоном, как будто это был ее кабинет, в котором не самым желанным гостем был я.
- Ладно, - согласился я. Мне стало любопытно. - Присаживайтесь.
- Спасибо, - сказала она.
- Пожалуйста, - сказал я. - Как вас зовут?
- Кейт Якобсон, личный идентификационный номер семь-восемь-восемь-четыре-три-два-семь-семь-два-семь-два-семь-шесть-шесть-четыре-шесть-четыре, тысяча восемьсот первый - тысяча восемьсот семьдесят четвертый, Швеция, - выпалила она на одном дыхании. И уставилась на меня с таким видом, словно для меня это что-то должно было означать.
- Ну и что? - спросил я, когда играть в молчанку мне надоело.
- Вы, наверное, не поняли, молодой человек, - сказала она. - Меня зовут Кейт Якобсон, личный идентификационный номер семь-восемь-восемь-четыре-три-два-семь-семь-два-семь-два-семь-шесть-шесть-четыре-шесть-четы-ре, тысяча восемьсот первый - тысяча восемьсот семьдесят четвертый, Швеция.
- Именно так я услышал и в первый раз, - сказал я. - Ну и что?
- Вы что, обо мне не слышали? - спросила она с таким видом, словно я только что признался, что никогда не слышал о древе познания.
- А должен был?
- Ну, знаете ли, молодой человек, - сказала она. - Такого я не ожидала.
- Вынужден указать вам на несколько очевидных фактов, - сказал я. - Во-первых, я уже пару тысяч лет как не молодой. И уж совсем точно не человек. Кроме того, мне было бы любопытно узнать, чего же вы ожидали.
- Мне нужно видеть Князя тьмы.
- Это невозможно, - сказал я.
- Почему?
- Он занят.
- Чем?
- Понятия не имею, - сказал я.
- Как это может быть?
- Демонов много, - сказал я. - Он перед всеми нами не отчитывается.
- Тогда мне нужно поговорить с вашим начальством.
- Это невозможно.
- Почему?
- Оно тоже занято.
- И вы тоже не знаете чем?
- Знаю, - сказал я. - Оно работает.
- Плохо работает, - сказала она. - Раз здесь еще есть такие, как вы.
- На таких, как я, это все и держится, - сказал я.
- Из-за таких, как вы, все и разваливается.
- Ад простоял здесь много тысяч лет, - заметил я. - И я не вижу, чтобы за последнее время он сильно развалился.
- Значит, мне придется иметь дело с вами?
- Увы.
- Я продолжаю настаивать на том, что мне необходимо увидеть Князя.
- Я продолжаю настаивать на том, что он занят.
- Так мы ничего не добьемся, - сказала она.
- Это очевидно.
- И вы не знаете, кто я?
- Дважды увы.
- Так узрите. - Она встала, вытянувшись во весь свой рост, а рост у скандинавских старушек, я вам скажу, не самый маленький. - Я - его невеста. И нечего ржать, молодой человек.
- Пр…хх…простите, - сказал я, утирая выступившие на глазах слезы кончиком хвоста. - Не ожидал. А что заставляет вас думать, что это так? Ну, что вы его невеста?
- Он являлся мне в моих снах, - сказала она. - И говорил мне делать разные вещи, за это он обещал разделить со мной супружеское ложе. И вот я здесь уже больше сотни лет, а мне так и не удалось его увидеть. Это безобразие, молодой человек, и кому-то придется за него ответить.
- Несомненно, - сказал я. Типичная психопатка. По какому недоразумению ее засунули в мое подшефное хозяйство? - И какие вещи он говорил вам делать?
- Приносить жертвы, - сказала она.
- Человеческие? - заинтересовался я.
- Нет. Сначала я приносила в жертву цыплят, потом кур и петухов, потом зарезала всех своих овечек. И каждый раз их кровью я рисовала одно и то же число. Его число. Шестьсот шестьдесят шесть.
- Ясно, - сказал я. - Ну что ж, я прослежу, чтобы Князя поставили в известность о вашем присутствии.
- Непременно, молодой человек. Я позабочусь о том, чтобы вы были щедро вознаграждены, когда буду править адом, сидя на троне рядом со своим любимым супругом.
- Хорошо, - сказал я. - А теперь идите, госпожа.
- Еще увидимся, раб, - сказала она и вышла, стараясь придать своей походке царственность и величие. Выглядело это так, как будто бы под юбкой у нее был спрятан мешок картошки.
Когда она вышла, я засунул в рот правый кулак, чтобы не смеяться слишком громко, потому что громкий смех мог бы выглядеть невежливо по отношению к ее старости и ее болезни.
Невеста Князя! Можно подумать, Князю больше делать нечего, как являться во снах всяким сельским дурочкам и подвигать их к убиению домашних животных. Может, и были времена, когда у Сатаны были невесты среди смертных, но тогда и голуби летали по миру не просто так, не только для того, чтобы гадить на памятники.
Сейчас все это осталось в прошлом.
* * *
Архив Подземной Канцелярии
Из дневника Гоши
Запись сто сорок пятая
Вернувшись в свою конуру, я пересчитал субсидированные шефом деньги. Там было десять кусков грина, видно, то ли человек все-таки слабо представлял рыночную стоимость новых отечественных машин, то ли я так его разозлил, что он швырнул в меня деньгами, не потрудившись пересчитать. Десять кусков грина! Моя зарплата и премии за полгода вперед!
Неплохо денек начинается.
Я врубил машину и полез в Сеть. Первым делом проверил, как обычно, свой почтовый ящик и ничего, кроме обычного рекламного мусора, там не обнаружил. Хорошо хоть на работе у меня бесплатный трафик. Скачивать подобную дрянь за собственные деньги? Ну уж дудки. Дома у меня стоит мощнейший фильтр.
Потом покопался немного с сайтом нашей компании. Шефу я, конечно, наврал, он был уже почти готов и со дня надень его можно было вывешивать в Сеть. Но шеф был человеком старой закалки и считал, что чем больше времени его сотрудники тратят на порученную им работу, тем лучше и качественнее она выполняется. Посадив несколько изменений, я засейвился, закрыл диалоговое окно и пошел прошвырнуться по моим любимым чатам.
Скукотища. Все мои старые знакомые были либо поглощены работой, либо сегодня вообще на нее не вышли, потому что я никого не встретил. Заводить новые знакомства желания у меня не было, потому я покинул Сеть и завел авиационный симулятор. Хорошая у меня работа, да? А мне за это еще и платят.
Но долго полетать на "фантоме" мне не удалось. Сразу после обеденного перерыва в мой кабинет завалился Славик и стал смотреть на меня умоляюще-жалобным взглядом.
- Чего надо? - ласково спросил я.
- Будь человеком, Гоша, - сказал он.
- Не буду, - сказал я. - Надо чего?
- У меня зеленый горошек, - сказал он. - Двадцать тонн. На таможне.
- Неудивительно, - сказал я. - Ты ведь у нас таможней и занимаешься, правда? Оформляешь всякие там накладные, декларации, да? Это у тебя работа такая. Или нет? Или как?
- Там и делать-то почти ничего не надо, - сказал он. - Я уже все документы оформил. Просто подъехать на таможню, показать бумаги, сесть в кабину к водителю, сопроводить груз на склад, сдать кладовщику, получить его подпись и привезти бумаги сюда.
- Вот и займись, - сказал я. - Тем более если делать почти ничего не надо.
- Не могу, - сказал он. - У меня свинка.
Я внимательно посмотрел на его шею.
- Не похоже.
- Нет, - сказал он, - у меня свинка дома. Морская.
- Не вижу связи с зеленым горошком и таможней
- Связь прямая. Она рожает.
- Кто? Таможня?
- Свинка.
- И что?
- Светка нервничает. Просит, чтобы я приехал.
- Кто просит? Свинка?
- Светка, - сказал он. - Жена.
- А ты женат? - удивился я.
- Уже полгода.
- Поздравляю.
- Издеваешься, да? Ты же свидетелем на свадьбе был.
- Не помню, - сказал я. - Вот здесь помню, а здесь не помню. Ромашка какая-то.
- Ну будь ты человеком, Гоша!
- Слушай, Славик, - сказал я, - у всех свои проблемы. У тебя свинка рожает, а у меня тараканы с утра не кормлены, так я вот сижу и не рыпаюсь.
- Ну съезди, а? Тебе ведь все равно делать нечего.
- Мне делать нечего? - спросил я. - Это мне делать нечего? Да у меня презентация нашего сайта на носу, между прочим, а ты тут лезешь со своим зеленым горошком.
- А я тебе пива поставлю.
- Ящик, - сказал я.
- Заметано, - сказал он. - Короче, вот бумаги, такси уже едет, водителя зовут Витей.
- Водителя такси? Откуда ты знаешь, как зовут водителя такси?
- Водителя фуры, идиот.
- Ящик хорошего пива, - сказал я.
- Само собой, не "Балтики".
- Уговорил, мерзавец, - сказал я.
- Век не забуду, - пообещал он, швырнул на стол пачку документов и умчался.
Такси подъехало минут через десять. Этого времени мне хватило только на то, чтобы выйти из программы, закрыть Виндоус и вырубить машину. Я сграбастал со стола документы, помахал ручкой сослуживцам и отчалил.
Ездить на такси днем приятно. Все те же пробки, те же наглые иномарки с тонированными стеклами, мигалками и триколорами на номерах, те же подрезающие тебя чайники и лезущие под колеса пешеходы. Только вот нервы они, для разнообразия, треплют не тебе. Вдвойне приятно ездить на такси за казенный счет.
Мы потрепались с водителем о погоде, о горящих торфяниках, об очередном проигрыше "Спартака" на международной спортивной арене, о порочности внешнеполитического курса Соединенных Штатов Америки, о нестабильности нашей собственной экономики и поделились самыми свежими анекдотами. Когда я выложил свой последний вычитанный в Интернете перл относительно новых русских, их шестисотых "мерседесов" и догоняющих последние "запорожцев", мы попали в очередную пробку и я увидел здание таможни. Пешеходы поток еле ползущих машин легко обгоняли, поэтому я дал таксисту денег, пожелал удачи и бросил его уныло стоять в пробке.
Через двадцать минут я разговаривал с таможенником.
Таможенник был моего возраста и выглядел весьма ушлым типом. Он бегло просмотрел подсунутые мной документы, нацарапал свою подпись, ни к чему не придираясь, очевидно потому, что ему было уже заплачено, хлопнул меня по плечу и указал на ворота терминала. Уматывай, дескать, раз больше с тебя взять нечего.
Умотать оказалось не так просто. О фуре я знал немногое. Только номер, стоявший во всех документах, и то, что водителя зовут Витей. А фур на территории терминала было немерено.
Фуры ведь все похожи. Сами понимаете, такая здоровая фигня с кабиной и двигателем, называется она тягачом, к которой прицеплена еще более здоровая фигня, забитая чьим-то товаром. А негодяй Славик мне ни марки машины, ни цвета не сообщил.
Пришлось бродить по терминалу, как призраку коммунизма по Европе, и читать все номера подряд. Люди смотрели на меня странно. Обычно на таможне все бегают и суетятся, а я брожу с потерянным видом, покуриваю сигарету и отчаянно пытаюсь делать вид, что гуляю.
На втором круге пришлось признать, что занятие это бесперспективное, жарко, глаза уже слезятся и номера слишком маленькие, чтобы читать их на расстоянии. Подойти ближе и пойти по рядам? Эта идея меня тоже не слишком вставляла, рядов было чертовски много, а некоторые фуры стояли под парами, так что рядом с ними было особенно жарко, да еще неприятно пахло дизельным топливом.
Чтобы сузить круг подозреваемых, я решил пойти логическим путем. Что мы знаем о фуре? Практически ничего. А что мы знаем о ее грузе? Абсолютно все.
Зеленый горошек прислали из Венгрии. Венгрия находится в Европе. В Европе действуют другие экологические нормы, так что наши машины туда не пускают. Таким образом, из списка подозреваемых можно сразу выкинуть все супер-МАЗы и КамАЗы. Эти таможатся из стран ближнего зарубежья.
Машина принадлежит нашей конторе. Шеф предпочитает скромность, но против экологических норм не попрет, значит, новенькие "актроссы" и "магнумы" тоже можно исключить, а вот к подержанным "сканиям" и "ивеко" имеет смысл присмотреться.
Ага. Вон, там стоит нечто импортное, но не особо новое. Там их две штуки сразу. Оттуда и начнем.
Удача - шанс для подготовленного человека. Одна из этих машин, пяти-шестилетний "МАН", несла на своем переднем бампере искомый мной номер. Водителя в кабине не было.
Что мы знаем о дальнобойщиках? Что они никогда далеко и надолго от своей машины не отходят, тем более если машина с грузом. Тем более если она стоит на таможне, где полно всякого ворья. И если водителя нет в машине, то он… Правильно, под машиной.
Я сел на корточки и заглянул под тягач. Так и есть, здоровенный мужик в промасленной одежде валялся на асфальте и крутил какие-то гайки.
- День добрый, - сказал я.
- Для кого и добрый, - ответил он.
- Простите, что отвлекаю. - сказал я. - Но вы случайно не Витя?
- Кому Витя, а кому Виктор Палыч. И совершенно не случайно. Ключ на двадцать два подай.
Я огляделся вокруг и заметил, что сижу посреди множества разбросанных по асфальту железок. Все железки были грязными, и мне не особо хотелось к ним прикасаться, тем более что руки тут мыть негде.
- Рожковый? - спросил я.
- Накидной.
Я взял накидной на двадцать два двумя пальцами и протянул под фуру. Ключ был еще и горячим, неудивительно, он ведь на солнце лежал.
- Надолго тут у вас?
- Да нет, - сказал он. - Так, пару болтов подтяну, чтобы потом не мудохаться. А ты от Славика, что ли?
- Типа того.
- И как успехи?
- Можно ехать.
- Сейчас и поедем, - сказал он. - В кабине пока посиди, да?
- Ага, - сказал я, но в кабину не полез.
Что я, дурак, что ли? Там же сейчас как в парной, а я ни шлепанцев, ни полотенца с собой не захватил.
Отошел в относительную тень, отбрасываемую полуприцепом, и закурил сигарету. И тут же мое внимание привлекла разворачивающаяся рядом с соседней машиной драма.