***
Я был уверен, что мы вернемся в бункер, но очутились мы в светлом и теплом лесу. Дышалось здесь по-весеннему, солнце палило ярко, пробиваясь сверху сквозь листву, ветерки дули, казалось, сразу со всех сторон, и отчего-то закладывало уши. Толстые, ухоженные солнцем стволы непонятных деревьев уходили высоко вверх и взрывались кронами. Под ногами была не земля, не трава и не мох - сплошной светлый ковер из коры, щепок и прочего деревянного мусора, сухого и пропаленного солнцем.
Я обернулся - и встретился с восторженным взглядом Пашки.
- Ес! - крикнул Пашка и с восторгом хлопнул меня по плечу. - Мы сделали это! Мы уничтожили анфюрера!
В этот миг прямо из воздуха беззвучно возникла Анка, и тоже огляделась изумленно и восторженно. А потом они оба уставились куда-то за мою спину. Я резко обернулся.
На земле сидел Тимур, стиснув зубы. Ладонью он сжимал простреленное плечо, и эта рука была в крови. И хоть я помнил, что двух пальцев не хватало и раньше, все равно выглядело страшно. В крови было и само плечо, и весь рукав. Кровью залит был даже "Узи", валяющийся рядом на земле.
Мы, не сговариваясь, бросились к нему.
- Без паники, - негромко скомандовал Тимур. - Пашка, рюкзак ко мне. Анка, перевязывать умеешь? Сейчас научу.
Тимур порылся в рюкзаке окровавленной рукой, не глядя вколол себе в плечо один тюбик и аккуратно начал его то ли массировать, то ли ощупывать.
- Значит так, - сказал он. - Пустяковая царапина. Сквозное пулевое, кость почти не задета. Чего ты смотришь, Анка, не видишь, кровь идет? Бинтуй! Обезболивание, перевязка, антибиотик, - и миссия продолжается.
Несколько минут Анка сосредоточенно бинтовала плечо, но у нее получалось плохо.
- Почему их было двое? - вдруг спросила Анка.
- Почему, почему… - поморщился Тимур то ли от боли, то ли от вопроса. - Откуда я знаю? Нельзя все спланировать до мелочей. Он в этот день шел один, а Марта осталась дома, факт.
- Тогда почему? - повторила Анка.
- Потому что реальность создается всегда на месте, - веско произнес Тимур. - Может, мы птицу какую-то спугнули, она взлетела над парком и крикнула, а Марта вдруг решила пойти его проводить. Откуда я знаю? - Тимур вдруг повернулся ко мне. - Петька, объявляю благодарность. Идеально сработал. Спас миссию.
- Тимур, а где мы сейчас? - спросил я тихо.
- В Аргентине, - Лицо Тимура на миг приняло такое выражение, какое бывает у человека, который хочет пожать плечами. Но пожимать плечами он не стал. - В Аргентине. Семьдесят девятый год. Миссий у нас три подряд: остановить, наказать и предотвратить. Первую мы выполнили. Третье нажатие кнопки - и дома. Кому надо домой - волен идти.
- Тебе надо домой, к хирургу, - произнесла Анка, разрывая зубами конец бинта.
- Успеется, - отмахнулся Тимур. - С такой царапиной я пройду оставшиеся миссии, и не с таким воевал.
- Часто ты так ходишь? В эти… в миссии… - спросил я.
- Как и ты, первый раз. Следующее "окно" у нас откроется через полтора года.
- Снова Отто?
- Зачем? У меня длинный список подонков. Следующий Дантес, который застрелил Пушкина. Надел перед дуэлью специальную кольчужку, дома покажу снимок. Затем есть один генерал чеченской войны, который продал… Ладно, не важно. - Тимур махнул рукой.
- Слушай, Бригадир… - спросил Пашка. - А то, что мы делаем, влияет на наш мир?
- Откуда я знаю? - Тимур внимательно посмотрел на него. - Откуда я знаю?
- А тот, дал тебе пользоваться всей этой техникой, он знает? - спросила Анка.
- Эту технику я взял себе сам, - отрезал Тимур. - И сам ей пользуюсь.
- А тот, кто ее придумал и собрал? - Анка умела быть настойчивой.
Тимур повернул голову и долго смотрел ей в глаза.
- Они оба мертвы, - произнес он отчетливо.
- Давно? - спросила Анка, не отводя взгляда.
- Давно, - жестко произнес Тимур. - Тот, кто придумал, умер 7 января 1943 года в Нью-Йорке. В гостинице "Нью-Йоркер" на Манхеттене. В комнате 3327 на 33 этаже. В возрасте 87 лет. От старости. Достаточно подробностей? А тот, кто собрал и отладил, погиб при землетрясении в Пакистане три года назад. У тебя еще много вопросов?
Анка промолчала.
- Вперед, братья, - скомандовал Тимур и резко вскочил на ноги. - Наша цель сегодня - безнаказанный фашистский фюрер Карл Отто Зольдер.
***
Тимур посмотрел на солнце, посмотрел на часы и быстро зашагал между стволами. Пашка надел рюкзак и пошел следом. За ним потянулась Анка. Я шел и смотрел на ее ноги в черных кожаных штанах, на ремешок "Узи" на плече кожанки, на пышные волосы, которые колыхались на плечах в такт шагам.
- Анка, - спросил я негромко. - А чего ты играешь в "Fire Mission"?
- Чего и ты, - тут же ответила Анка, не оборачиваясь.
- Ты девчонка.
- И чего? В куклы играть?
- Ну, не знаю… Чем девчонки занимаются, кроме учебы. В кино ходят. Рисуют.
- И рисую. И в кино хожу. И в теннис играю. И стихи пишу. И в парк хожу на деревянных мечах рубиться с эльфами. - Анка не оборачиваясь пожала плечами. - Мне всего мало. Понятно?
- И как ты все успеваешь? - удивился я. - И учиться, и играть, и… - я глотнул, - с парнями встречаться… У тебя ведь есть парень?
- Два года бегал рядом, а сегодня начал яйца подкатывать? - осведомилась Анка, не оборачиваясь.
Я прикусил губу, но тут вдалеке Тимур обернулся и поднял здоровую руку.
- Разговоры! - сказал он. - Враги рядом.
Дальше мы шли молча, пока пружинящий пол из белой древесной крошки не начал опускаться под наклон. То там, разрезая древесный мусор, появлялись из земли острые углы камней. Могучие стволы поредели, и в этой прореди замелькала зеленеющая холмистая равнина. Мы остановились за высоченным каменным зубом, загораживавшим равнину.
- Ждать будем здесь, - скомандовал Тимур, - На открытое место без моей команды не высовываться - здесь все простреливается. Пашка, аккуратно положи рюкзак и достань оттуда подзорную трубу.
Пашка порылся в рюкзаке, достал трубу и недоуменно ее развернул.
Тимур махнул рукой:
- Осторожно обогни камень и осмотри равнину. Но ползком! Чтоб никто не видел.
Пашка пожал плечами, лег на пузо и пополз, высоко отклячивая попу.
- В "Fire Mission" тебе бы по такой попе из оптического… - Я задумчиво сорвал травинку и хотел пожевать стебелек, но Тимур резко ударил меня по ладони и травинка вылетела.
- Аргентинская дизентерия тебе не нужна, - объяснил он.
- Спасибо, - кивнул я.
Мы помолчали.
- А ты где воевал? - вдруг спросила Анка.
Мы сперва подумали, что Тимур не расслышал вопроса или просто не хочет отвечать.
- В Приднестровье, - неохотно произнес Тимур. - В Чечне. В Пакистане. Ушел в отставку старшим лейтенантом.
- У России разве есть части в Пакистане?
- У России везде части. - Тимур помолчал. - Пашка! Давай назад, другим тоже посмотреть надо!
Пашка приполз назад, все так же отклячивая попу, и вид у него был ошарашенный. Анка взяла у него трубу и уползла.
- Что скажешь? - спросил Тимур.
- Предупреждать надо, - пробурчал Пашка. - Я такую миссию проходить не научился. Тут рота нужна с танком.
- Не боись, игрок. - Тимур хохотнул. - Там нет гарнизона. Реально там две кухарки и пара охранников-ветеранов из личной гвардии, они вечно спят, а ружья хранят на чердаке. В этом климате нельзя не спать круглые сутки. До самой смерти никто не знал, где логово Отто. Со времен второй мировой не было ни одного покушения. Штурмуем перед рассветом.
Вернулась Анка, и вид у нее был такой же недоуменный.
- Твоя работа? Как ты это делал? - спросила она Тимура.
- Берешь в "Fire Mission" платный аккаунт - и валяй, - самодовольно усмехнулся Тимур.
Я почувствовал, что события уже давно идут мимо меня. Решительно вырвал из Анкиных рук трубу, плюхнулся на пузо и пополз смотреть, что же они там увидели.
А когда дополз до края камня, аккуратно выставил трубу. Место было до боли знакомым. Предо мной вживую предстал таинственный квадрат R118: хутор в центре котловины, окруженной лесом. Бетонный забор с колючкой и зубьями битого стекла, а за ним - три дома и сараи с гаражами. Я знал, что платные пользователи могут рисовать свои игровые объекты, но подивился, насколько тщательно это было сделано… Правда, забор в реальности оказался не с колючей проволокой, а с зубьями битого стекла, вплавленными в бетон - наверняка в библиотеке препятствий забора с битым стеклом не было, и Тимур расположил на схеме стандартный, с проволокой. Но расставлены постройки были идеально точно.
Я сложил трубу и ползком вернулся. Наши негромко разговаривали. - …правда, лично моих там всего три будет, в дальнем углу от входа, - говорил Пашка. - На входе листочки специальные выдадут, проголосовать можно. Так что, если мои вам понравится… буду рад.
Анка кивнула мне:
- Петька, пойдем в субботу?
- Куда? - не понял я.
- У Пашки фотовыставка открывается в Универе.
- Конечно пойдем! - обрадовался я.
Тимур кивнул и принялся что-то вполголоса объяснять Пашке про объективы и фокус, а Пашка протестующе качал головой и усмехался.
Анка лежала на земле, подложив под голову локоть, и все смотрела на меня.
- Ну, есть у меня парень, - задумчиво произнесла она. - И че теперь? Он давно мне надоел.
***
В "Fire Mission" все просто - выбрал в меню заряд и приложил правой кнопкой. Здесь взрывчатку на забор Тимур крепил сам - объяснил, что у нас нет опыта, чтобы работать с самодельным пластидом, который детонирует от чего угодно - хоть от температуры, хоть от удара. Перед этим он снова вколол себе обезболивающее, и теперь простреленная левая снова помогала беспалой правой. Забор он минировал в правильном месте - у гаража. Если б я штурмовал R118 повторно в "Fire Mission", я бы тоже там ставил, и не потерял бы три хита в тупых перестрелках.
Пока он возился у забора, мы лежали на поле, вжавшись в короткую жесткую траву. Стояла тишина, лишь тут и там скрипели предрассветные насекомые. Тимур заранее нас предупредил, чтобы заматывали одежду плотнее - здесь водится много всякой гадости.
- Я вот только одного не пойму… - вдруг задумчиво прошептал Пашка. - Пока мы квадрат штурмовали, где сам Тимур был?
- Он и так местность отлично знает, раз нарисовал, - раздался шепот Анки.
- Но где он был-то сам?
- Сам и гонял нас по квадрату, - ответил я. - Пристреливал и отстреливал. Готовил.
- Я не об этом, я в принципе. Получается, мы его там видели?
- И что?
- Ладно, потом…
Раздался шорох и к нам подполз Тимур.
- Готовы? - прошептал он.
- Готовы, - ответили мы.
- Бей фашистскую гадину, - сквозь зубы выдавил Тимур. - Давай, снайпер…
Я аккуратно поймал на мушку бесформенное пятно, напоминавшее отсюда громадную жвачку, прилепленную на забор прохожим великаном. И плавно нажал спуск. Сердце бешено колотилось, но ощущение, надо сказать, вышло отличным: один твой выстрел - и забор вдребезги!
А дальше - дальше включились рефлексы, который мозг легко перенес в реальность. Перебежка, кувырок - и я прикрываю выстрелами. Потом прикрывают меня - а я снова бегу. И снова, и снова. Неожиданностью стал огромный мраморный дог, что беззвучно выскочил из темноты на перезаряжающуюся под стеной гаража Анку. Его я срезал короткой очередью, осыпав Анку кирпичной крошкой.
Все шло по плану, хотя стрелять было не в кого. Гранат у нас не было, и дверь первого дома пришлось изрешетить выстрелами, пока удалось выбить ее плечом. Мы с Анкой ворвались внутрь. Я свернул в спальню, отдернул балдахин гигантской кровати и увидел пожилую чету, в ужасе кутающуюся в одеялах. Первые отблески далеких рассветных лучей осветили темные монголоидные лица, перекошенные ужасом, и от того напоминавшие пару печеных яблок - было ясно, что это прислуга из местных индейцев.
- Мы пришли не за вами, - отчетливо произнес я по-немецки заготовленную фразу. - Если хотите жить - сидите тут и не шевелитесь! Ясно?
Оба испуганно закивали.
Я выскочил из спальни и столкнулся с Анкой, летевшей сверху по лестнице.
- У меня только прислуга, - отрапортовал я.
- У меня наверху служкины дети, девочка и мальчик, - протараторила Анка. - Идем по плану два: я беру точку на чердаке.
- Бери, - кивнул я.
На первом этаже я проверил, нет ли подвалов - подвалов не было. Сверху раздался сигнальный выстрел - Анка взяла территорию из верхнего окна. И тогда я бросился ко второму коттеджу. Издалека виднелась выбитая дверь, и я понесся прямо к ней - без перебежек и кувырков. На полпути я заметил краем глаза движение в беседке - тут же упал на землю, перекувырнулся, но выстрелов не последовало. Я снова вскочил и присел за кустами. Сердце бешено колотилось и дыхания не хватало. Я помнил эту штуку - в R118 она была обозначена маленьким флигелем без окон и дверей, и я принял ее за трансформаторную будку. Но это оказалась не трансформаторная будка, а соломенная крыша на трех столбах, открытая со всех сторон - беседка по-русски, одним словом. Под соломенной крышей горела лампа, а на столе лежала раскрытая книга.
- Руки поднять! Медленно выйти! - произнес я по-немецки, и тут же откатился в сторону, чтобы не выстрелили на голос.
Послышался шорох и скрип. Я аккуратно выглянул и встретился глазами с крепким бритоголовым парнем нашего примерно возраста. Он поднимал дрожащие руки, и в глазах его таился катастрофический ужас. Это был совсем не индеец, хотя одет в странную хламиду и покрыт золотистым загаром.
- Выйти на открытое место! - скомандовал я.
Парень медленно поднялся из кустов и начал шагать.
- Где остальные? - спросил я, раскачиваясь и двигаясь, чтобы в меня было сложнее попасть.
Парень помотал головой и рукой показал на дом, делая еще один испуганный шаг.
- Где твое оружие? - спросил я.
Но ответить он не успел. Посреди груди бритоголового на белой хламиде появилось багровое пятно и он упал.
- Анка, зачем?! - заорал я.
- К нашим беги, идиот! - раздалось сверху из окна под крышей. - Нашел время для допросов!
Она была абсолютно права. Я влетел в разбитый дверной проем и забежал на второй этаж. Тут было пусто - гостиная, шкафы с книгами. Посреди гостиной лежал труп в ночной сорочке с простреляным черепом, а рядом валялся "Парабеллум". Мертвец был очень стар и смотрел вверх остекленевшими глазами.
- Петька! - послышалось сверху. - Давай сюда!
Я вбежал на третий этаж. Здесь царил беспорядок - перевернутый стол, разбросанные стулья. А на полу лежал древний старик с острой высохшей головой, поросшей редкими седыми волосинками. Рот старика был заклеен скотчем, но глаза открыты. И я бы назвал этот взгляд звериным, но мне приходилось бывать в Зоопарке - звери не смотрят так люто. Это был человеческий взгляд, он словно заглядывал в самую душу, обжигая ядом, злобой, презрением, ненавистью и даже каким-то торжеством.
Над стариком стоял Пашка, и деловито вязал ему руки скотчем. Тимур сидел в углу под окном, изредка поглядывая на ту сторону двора.
- В первом доме только прислуга и дети, - доложил я. - Анка держит точку на чердаке. Во дворе был молодой бык, охранник. Похоже, всю ночь книжку читал в беседке. Анка его сняла.
- Правильно сделала, - сквозь зубы процедил Тимур. - Это его внук. На каникулы к дедушке приехал, гаденыш.
- У него что, и сын был? - тупо спросил я, уже понимая неуместность вопроса.
- Дочь, - неохотно ответил Тимур. - От Марты. Не наше дело, пусть живет старуха.
- А кто этот был… на втором?
- О, - Тимур усмехнулся. - Это камердинер - особый кадр. Гестаповец, комендант лагеря смерти Хемниц. Прибился к Отто уже после разгрома. У него еще много подвигов, если интересно, напомни потом, я расскажу. Только не при Анке.
- Почему не при Анке? - удивился я.
Пашка распрямился.
- Готово, - сказал он, а затем рывком поднял старика на плечо и повернулся. - К машине?
- К машине, - Тимур с натугой поднялся и осторожно посмотрел в окно, - Полиция здесь будет через полчаса - они на звуки взрывов привыкли реагировать. Во дворе не расслабляться: вышел из дома - и снова в боевом режиме. Тут мог быть еще адьютант, но он либо сдох, либо в отъезде… Берем вот этот дранный джип с кузовом - видишь его? Если я правильно понимаю, на нем прислуга ездила в поселок за продуктами. Петька, выбьешь у них ключи?
- Есть! - кивнул я и зашагал вниз по лестнице.
Тимур пошел следом, а за ним - Пашка с анфюрером на плече. Мы спустились на первый этаж. Я поднял ствол и аккуратно выглянул наружу. Снаружи было тихо. Я махнул рукой и шагнул, как вдруг за спиной из глубины дома послышался скрип половицы и такой же скрипучий голос:
- Хайль Зольдер! Мой фюрер, мы умрем вместе!
Прежде, чем раздался выстрел, я уже летел на пол, а прежде, чем стихло эхо, долбил очередью в это узкое лицо, возникшее из-под лестницы. А справа грохотал автомат Тимура. И прежде, чем гад упал, я вспомнил, где я видел это лицо: на той кошмарной фотографии, где молодой белобрысый помощник Отто стоял в окровавленном фартуке. Я бросился к нему и добил контрольным выстрелом в лицо.
- Бригадир! - сказал я, брезгливо ощупывая окровавленный халат бывшего помощника в поисках ключей от машины. Понятное дело, ключей в халате не было. - Вы что же с Пашкой, подвал не вычистили? Или где он мог прятаться…
Я наконец обернулся: привык в игре не разворачивать громоздкий обзор без необходимости. Но теперь обернулся - и слова застряли в горле. Спеленутое тело анфюрера валялось чуть поодаль, а Пашка лежал в центре холла на спине, далеко раскинув руки. В уголке рта пузырилась тонкая струйка крови, а широко открытые глаза смотрели вверх. Рядом с ним на коленях стоял Тимур. Лицо у Тимура было мертвенным и вытянувшимся, а трехпалая рука отработанными движениями искала пульс на Пашкином запястье.
Губы Пашки вдруг шевельнулись.
Голоса не было, но я прочитал.
"Так нельзя…"