Отвесившая мне пощечину дамочка оказалась одета в обтягивающие кожаные штаны, сапоги на высоких и тонких, как шпильки, каблуках, и короткую кожаную куртку. У нее было бледное аристократическое лицо, а волосы ниспадали до середины спины.
- Я - Владычица Виктория, - представилась она. Очень любезно, если учесть, каким способом она со мной поздоровалась.
- Одна из пяти, как я понимаю, - заметил я.
- Ты находишься в подвале моего дома.
- Заметьте, я сам вас ни о чем не спрашивал, - сказал я.
- Ты не похож на убийцу драконов.
- Вам ли не знать, как обманчива внешность.
- Что ты имеешь в виду? - подозрительно нахмурилась она.
- Вам виднее.
- Ты смел, если учесть, какая участь ждет тебя на рассвете.
Я пожал плечами.
- Жаль, что у нас с тобой так мало времени, - сказала Виктория. - Я обожаю дрессировать животных. Особенно таких, как ты. Глупых. Наглых. Самоуверенных, - вдруг она села мне на колени и обвила руками шею, приблизив свои губы к моему лицу. - Если бы я с тобой поработала, через три дня ты уже валялся бы у меня в ногах, целовал мои пятки и умолял бы отдать тебе какой-нибудь приказ.
- Благодарю вас за предложение, но я не собираюсь вступать в брак так скоро, - сказал я.
- О, я бы быстро отучила тебя так шутить, - сказала она, впиваясь ногтями в кожу на моем затылке. - Хотя я бы и оставила тебе язык, чтобы ты мог вылизывать мою обувь. Ты спал бы на коврике у моей двери, и питался бы объедками с моего стола, как собака.
- Если честно, меня не слишком интересуют ваши больные фантазии, - сказал я. - По-моему, у вас тут нет недостатка в людях, которые уже делают все, о чем вы мечтаете.
Вот значит, как они тут обращаются с мужчинами? Нет, нам с Карин точно не следовало идти в этот город.
Мы сами загнали себя в ловушку. Предположив, что город укреплен достаточно хорошо, и дракон не решится на него нападать, мы совершенно исключили из вида тот вариант, которым воспользовался Гарлеон. Было совершенно очевидно, что жители города не будут укрывать меня от гнева дракона, рискуя собственными жизнями.
Такой фокус мог бы прокатить только в Хайгардене, и не потому, что король защищает всех своих подданных от несправедливых нападок. Ультиматум Гарлеона настолько бы возмутил Людовика Четвертого, что он выслал бы против него своих лучших рыцарей и чародеев. А меня казнил бы сам.
- Я способна заставить тебя пожалеть о твоих словах, убийца драконов, - сказала Виктория.
- Вы не можете меня убить, - сказал я. - Дракон обидится.
- Верно, убить не могу, и покалечить тоже. Но я могу поиграть с тобой до самого рассвета.
- Значит, мне будет не так сложно бороться со сном, - сказал я.
- Расскажи мне, что чувствует человек, который умрет уже на рассвете? - поинтересовалась Виктория. - Наверное, все твои чувства обострены до предела, а желание жить достигло своего апогея? Расскажи мне, о чем ты сейчас думаешь, убийца драконов.
- О характере вашей болезни. Наверное, она неизлечима.
Виктория наконец-то отпустила мою шею. Все еще продолжая сидеть у меня на коленях, она извлекла из ножен короткий кинжал и вонзила его в мою ногу. По самую рукоять.
Больно.
Интересно, если я сброшу эту сумасшедшую на пол, тетки с арбалетами меня пристрелят? Не хотелось бы выяснять.
Я закусил губу, чтобы не доставлять ей удовольствие своими криками.
- Дурачок, - ласково сказала Виктория. - Эта ночь, последняя для тебя, могла стать самой прекрасной ночью в твоей жизни. А вместо этого она станет настолько ужасной, что ты с благодарностью примешь огненное пламя дракона, как избавление.
Интересно, что она имела в виду?
Неужели ей настолько интересна смерть, что она хотела сделать то, о чем я подумал, с приговоренным к мучительной казни человеком?
Психопатка.
- Как поживает твое остроумие? - поинтересовалась Виктория.
- Не хотелось бы вас разочаровывать, но оно находится не там, куда вы целились, - сказал я.
Она улыбнулась и провернула кинжал в ране.
Я был не прав. Прошлый раз мне не было больно. По-настоящему больно стало только сейчас.
Когда Виктория вытащила кинжал из моей ноги, стало немного легче. Я мог бы запросто избавиться от боли с помощью магии, но арбалетчицы вряд ли разбираются в волшебном искусстве и могут меня пристрелить при попытке произнести заклинание. Вдруг они подумают, что это не лечебная, а боевая магия?
Мне надо было дожить до утра, когда жительницы сами выведут меня из Города Людей. Иначе все станет еще сложнее.
Значит, придется терпеть.
Виктория помахала окровавленным кинжалом перед моим лицом.
- Ты не падаешь в обморок от вида собственной крови?
- Вряд ли уместно задавать такой вопрос убийце драконов, - сказал я. - Я и от вида вашей крови в обморок не упаду.
Она снова сунула кинжал мне в ногу, в нескольких сантиметрах от первой раны.
- Вас не беспокоит тот факт, что я могу умереть от потери крови? - спросил я.
- Не волнуйся, не умрешь. Я могу пытать людей неделями, прежде чем им удается сбежать от меня в могилу. Я уже это делала.
- Не сомневаюсь.
Она вытащила кинжал. Небогатый у нее арсенал пыток. Наверное, стоит познакомить ее с Мигелем. Недели, ха. Нашла чем хвастаться.
Эльфы умеют пытать своих врагов годами.
- Неужели тебе нравится то, что я с тобой делаю? - поинтересовалась Виктория, слизывая мою кровь с лезвия. От этого зрелища меня начало мутить. Садистка, психопатка, вдобавок еще и вампир.
- Нет, - честно ответил я. - Не нравится.
- Ты хочешь, чтобы я прекратила?
- Это было бы неплохо.
- Тогда попроси меня об этом.
- Прекратите это делать, пожалуйста, - сказал я.
- И называя меня "госпожой".
Пустите меня к дракону, подумал я. По-моему, договориться с ним будет куда легче.
- Прекратите это, пожалуйста, госпожа, - сказал я. Почему бы и не сказать, особенно после всего, чем так знаменит этот город?
- Скажи, что ты меня любишь.
- Пожалуйста, продолжайте, - сказал я.
Она пожала плечами и в третий раз ударила меня кинжалом.
Пожалуй, скоро я к этому привыкну.
Оказывается, можно привыкнуть и к боли. Нет, я не перестал ее чувствовать, но в третий раз терпеть было уже куда легче.
Шаман племени гоблинов по имени Штуг был куда более приятным парнем. Он просто собирался сожрать мое сердце, о чем меня честно предупредил. А чего от меня добивается эта сумасшедшая, я понять так и не смог.
- Неужели тебе так трудно сказать, что ты меня любишь?
- Вы - психопатка, - сказал я.
Лица арбалетчиц оставались все такими же серьезными и бесстрастными. Воительницы продолжали держать меня на прицеле, а то, что творила их Владычица, их вроде бы и не касалось.
Подумаешь, с животным играет. Люди травят медведей собаками, и ничего. На меня же спустили эту… самку кобеля.
- Вы больны, - сообщил я Виктории. - Весь ваш город. Когда-нибудь вас вырежут, как гнилую плоть.
- Это животное Людовик до сих пор терпит присутствие на континенте орков, - сказала Виктория. - Как-нибудь переживет и наше.
- По сравнению лично с вами, орки просто милашки, - сказал я.
Зачем я это делаю? Может, я какой-нибудь извращенец?
Может быть, я тоже психопат, и мы с Викторией идеально подходим друг другу? Ей нравится делать людям больно и унижать их, а мне - терпеть когда все это делают со мной?
На этот раз она не стала бить в ногу, а кольнула в живот. Несильно, только чтобы пустить кровь.
- Я могу вырезать свое имя на твоей груди, - сообщила она.
- Только если вы пообещаете, что не сделаете в нем грамматических ошибок, - сказал я, содрогнувшись, но исключительно внутри себя, чтобы не показывать ей свою слабость. У нее ведь довольно длинное имя.
- Храбрый и глупый, каким и должен быть убийца драконов, - констатировала она.
Встав с моих колен, она присела на скамью справа от меня и взяла мою правую руку в свои. Наверное, со стороны мы были похожи на двух влюбленных.
У нее были длинные ногти, выкрашенные черным лаком. Странно, что именно эта мелочь бросилась мне в глаза.
- Я знаю, что ты чародей, а вы, чародеи, очень цените свои пальцы, - как будто обычные люди их не ценят. - Что ты скажешь, если я отрежу тебе мизинец?
- Скажу, что вы можете оставить его себе, - сказал я.
- Так я и сделаю, - нежно проворковала она.
Когда Виктория привела свою угрозу в исполнение, я все-таки закричал.
Глава двадцать пятая,
в которой главные герои покидают Город Людей, чтобы встретиться с драконом, и Карин узнает последнюю порцию правды о своем подопечном
Я хотел бы забыть все, что произошло до рассвета, но не могу.
Виктория не ошиблась, сказав, что ночь, проведенная в подвале ее дома, будет самой кошмарной ночью в моей жизни.
Да, Владычицы Города Людей весьма преуспели в умении превращать людей в животных…
Впервые в жизни я сознательно возжелал убить человека.
Это было не так, как с гоблинами. Там все произошло слишком быстро, это был импульс, вспышка безумной ярости, которая смыла все барьеры в моей голове.
После того, как Виктория отрезала мизинец на моей правой руке, я впал в какое-то странное, незнакомое мне ранее состояние. Я отстранился от самого себя, перестал чувствовать, и со стороны наблюдал, что творится с моим телом.
Ярости не было, по крайней мере той ярости, которую я испытывал в подземельях во время драки с гоблинами.
Было холодное, взвешенное и абсолютно ясное решение. Я должен ее убить.
Но не сейчас.
Сначала я должен дожить до утра и раз и навсегда решить проблему с драконом. Если я убью Викторию сейчас, остановив сердце заклинанием или задушив собственными руками, мне не избежать драки со всеми остальными, а больше никого убивать я пока не хотел.
Поэтому я терпел все, что она со мной делала. И заодно понял кое-что о природе зла.
Гоблины, орки, гномы, люди, эльфы, драконы…
Носителями зла являются не расы и народы. Зло таится в конкретных живых существах. Зло и безумие часто идут рука об руку.
Виктория была безумна и являлась воплощением зла. Не сомневаюсь, если бы у нее были недели, она попыталась бы претворить в жизнь все то, о чем мне рассказывала. Хорошо, что у нее было время только до рассвета.
Но я все равно ее убью.
Я знал это так же четко, как знал, что вода мокрая, а Солнце восходит на востоке.
И от осознания этого факта мне было легче терпеть.
Еще мне было очень жалко сэра Джеффри, настоящего убийцу драконов. Если в питомнике с ним обращаются так же, как и со мной в этом подвале, то молодой рыцарь явно не заслужил такой участи.
Я рассматривал ногти на холеной руке Виктории, ее запрокинутую в безумном смехе голову, волосы, рассыпавшиеся у нее по плечам, и представлял, как я ткну ее кинжалом в сердце. При одной мысли об этом мне становилось так хорошо, что забывал о боли.
Наверное, это было тоже своего рода безумие. Защитная реакция организма на творящийся с ним произвол.
За час перед рассветом все прекратилось.
Виктория удалилась, поцеловав меня на прощание в лоб, как покойника, и я смог немного привести себя в порядок.
Через полчаса за мной явилась стража. Меня не стали ни связывать, ни затыкать рта, как и днем раньше. Просто провели по улицам под прицелами арбалетов, вывели из города и доставили на обговоренное с Гарлеоном место в полукилометре от городских стен. Не очень далеко. Чтобы можно было в полной мере насладиться зрелищем, я думаю. Не каждый день видишь, как дракон кого-то жрет.
Оставив меня там, стражницы поспешили удалиться на безопасное расстояние. Я, как вы понимаете, не возражал. Это было дело только между мной и драконом. Городом Людей я могу заняться и позже, если мое "позже" когда-нибудь наступит.
Но оно наступит.
Потому что кто-то должен преподать этому городу урок.
Я не смотрел в сторону городских стен, слушая удаляющийся топот стражниц, когда к этим звукам прибавился еще один. Тоже звук шагающих по дороге ног, но он приближался.
О, нет.
Обернувшись, я увидел Карин.
Она подошла и встала рядом со мной, обнажив оба своих меча.
- А кто-то говорил, что это я дурак, - заметил я.
- Я тоже рада тебя видеть, красавчик. Почему ты хромаешь?
- У меня была очень бурная ночь.
Лезвием клинка Карин очень осторожно отодвинула ворот моей рубашки.
- Именем Творца! - выдохнула она. - Ты же весь в крови…
- Просто порезы, - объяснил я. Виктория таки вырезала у меня на груди свое имя. На предмет грамматических ошибок я его еще не проверял.
- Что еще с тобой сделали? - спросила Карин, и ее взгляд опустился ниже.
- Там у меня все на месте, - сказал я. - И хватит об этом. Лучше скажите, что вы собираетесь делать с драконом при помощи этих двух ножиков?
- Не знаю. Я думала, у тебя есть какой-нибудь очередной гениальный план, красавчик.
- Есть, - согласился я. - Раз уж вы заговорили о моем гениальном плане, вам следует узнать вашу роль. Во-первых, уберите мечи в ножны, они вам не понадобятся, ибо драки не будет. Во-вторых, отойдите на два шага назад и стойте за моей спиной.
- Ты в своем уме? - поинтересовалась Карин. - Что ты собираешься делать?
- Я намереваюсь запугать Гарлеона до такой степени, что он будет извиняться за причиненное мне беспокойство. А если не получится, то я напугаю его до смерти.
- Тебя ночью били по голове, красавчик? - поинтересовалась Карин.
- Нет.
- Ты пьян?
- С чего вы взяли?
- Ты говоришь очень странные вещи.
- Вы просто не верите в чудеса, - заявил я. - Надо верить в чудеса. И в меня. Потому что сейчас я продемонстрирую вам настоящее чудо.
Она все-таки спрятала мечи в ножны. Может быть, потому что поверила в чудо, а скорее - потому что понимала, что на дракона с мечом не пойдешь. Почему Карин вообще сюда явилась? Надо будет спросить у нее чуть попозже.
Когда дракон появился в поле моей видимости, приближаясь к городу с весьма приличной скоростью, я запустил руку в штаны и вытащил оттуда меч.
Понимаю, что это не самый эстетичный жест. Для того, чтобы произвести более глубокое впечатление на Карин и целый город зрителей за моей спиной, мне следовало бы достать меч из какого-нибудь более экзотического места. Например, из собственной спины.
Но меч находился в магическом кармане, который был вшит в мои трусы.
Такова правда жизни.
Карин сдавленно ахнула за спиной. Как отреагировали горожанки, я не знаю.
Я обнажил меч в тот же миг, как лапы дракона коснулись земли в двадцати метрах перед нами.
Рукоятка моего меча была сделана в виде дерева, если я не ошибаюсь, дуба. Ветки дерева образовывали гарду, его ствол удобно ложился в ладонь, а само лезвие казалось огромным корнем, питающим дерево силами, черпаемыми из земных глубин.
Лезвие меча сверкало ослепительной белизной. Никто, кроме меня, не мог смотреть на него впрямую, как невозможно долго смотреть на Солнце. И людям и драконам приходилось отводить глаза.
А еще по лезвию бегали искры.
- КТО ТЫ ТАКОЙ? - возопил Гарлеон голосом, каким может вопить только до крайности удивленный и, пожалуй, немного испуганный дракон. От его крика у меня закладывало уши. - ОБЕРОН ФИНДАБАИР МЕРТВ, ПОВЕЛИТЕЛЬ МОЛНИЙ СЧИТАЕТСЯ ПОТЕРЯННЫМ, И ТОЛЬКО НАСЛЕДНИК ОБЕРОНА МОЖЕТ ВЛАДЕТЬ ЭТИМ МЕЧОМ! КТО ТЫ ТАКОЙ, ЧЕЛОВЕК?
Что ж, сейчас Карин услышит последнюю порцию правды о существе, которого она охраняет. А заодно с ней и дракон, и многотысячное население Города Людей, собравшееся посмотреть на казнь.
Какого черта? Эту "тайну" и так уже знают слишком многие, чтобы я постарался ее скрыть, рискуя собственной жизнью.
Они меня достали, все.
Я не заяц, чтобы бегать от охотников всю жизнь.
- Я - Ринальдо Финдабаир, - сообщил я любопытному дракону. - Сын Оберона Финдабаира, и до кучи - истинный король эльфов по праву крови, путешествующий в этих землях инкогнито.
- УПС! - сказал Гарлеон. - НЕ ОЖИДАЛ!
Что я мог ему на это ответить?
- Сюрприз.
Оберон Финдабаир, последний король эльфов, сгинул в огне вместе со своим дворцом. Очевидно, у него были основания для того, чтобы предвидеть пожар, и за день до печального происшествия он поручил своему придворному магу Исидриону Пентабаиру тайно вывезти с Зеленых островов его беременную жену, королеву Александру. Для защиты жены и будущего ребенка Оберон также отрядил своего мастера над оружием, Мигаэля Кодэбаира и передал ему Повелителя Молний, могущественный магический артефакт, являющийся по совместительству мечом и символом высшей государственной власти.
Вечером следующего дня, когда небольшой корабль, укрытый от любопытных взоров магией Исидриона, уже бороздил океанские волны, пожар уничтожил Оберона, дворец, половину Острова Владык, несколько сотен эльфов, Древесный Трон и корону. Эльфы были настолько поражены этой трагедией, что долгое время не могли соображать (по крайней мере та их часть, которая не знала о пожаре заранее).
Предпринятые на пепелище поиски привели к находке только нескольких сотен обгоревших трупов, которые совершенно невозможно было опознать, а поскольку никто не знал о тайном приказе Оберона, его жену, а также Исидро и Мигеля занесли в число погибших при пожаре.
Повелитель Молний так же не удалось обнаружить, и его добавили в список потерь вместе с Древесным Троном и короной.
Что впоследствии породило очень любопытный юридический прецедент, который мы рассмотрим чуть позже.
Все остальное было именно так, как я рассказывал Карин.
Корабль с королевой Александрой пристал к Южному побережью Вестланда, где его уже ждал старинный друг Оберона дон Диего де Эсперанса, барон Вальдеса. Королева Александра, моя мать, умерла при родах, как это очень часто случается с эльфами после поразившей их цивилизацию эпидемии, дон Диего официально меня усыновил и воспитывал в своем замке. Никто не искал ни меня, ни Мигеля с Исидро по той простой причине, что никто не знал о нашем существовании, считая всех погибшими.
Теперь ситуация коренным образом изменилась, раз уж за мной охотятся Пятнистые Лианы.
Теперь вернемся к рассмотрению любопытного юридического прецедента, о котором я говорил.
Зелеными Островами правит младший брат Оберона и мой дядя Озрик Финдабаир, но он не имеет права называться королем, потому что Повелителя Молний у него нет. Владеть впитавшим древнюю магию эльфов мечом может только истинный король эльфов, которым по закону являюсь я.
Я никогда не был на Зеленых Островах и не знаю других эльфов, кроме Мигеля и Исидро. Я встречал в Вестланде еще несколько представителей нашей расы, но не водил с ними близкого знакомства. Но я владею Повелителем Молний, и прав на новый Древесный Трон у меня куда больше, чем у моего дяди.
Поэтому он и старается меня убить, посылая лучших эльфийских диверсантов.
Стараясь избежать подобного развития событий, я все свои двадцать три года жил под чужим именем, но, как видно, это не помогло.