- Обратите внимание, паркет клали специально приглашенные из Эрмитажа мастера, - и хотя он стоял лицом к девушке, и хотя его слова предназначались именно ей, глаза Герасима Варламовича неожиданно перестали пронизывать Светлану, теперь они цепко перебегали с одного дилера на другого. Не со стола на стол, а именно на тех, кто за этими столами маячил. - Подумать только, в этих стенах когда-то прошла премьера фильма "Чапаев", - господин Передерий, руководствуясь какими-то неясными соображениями, выбрал стол и, взяв под руки Свету и Диану, двинул туда. - Кстати, - вдруг вернулся он к предыдущей фразе, - давно ли вы, Светлана, бывали последний раз в Эрмитаже?
Света не успела ответить, впрочем, ответа от нее не ждали. Подобравшийся, как новобранец на плацу, слегка нервничающий дилер вопросительно смотрел на Передерия и на выглядывающего из-за его могучей спины Игоря. Господин Передерий, глядя сотруднику казино глаза в глаза, левой рукой извлек из внутреннего кармана пять сотенных купюр и протянул Диане. Та поменяла их на фишки. Ярко зеленые пластиковые кругляшки.
- Тройка, семерка, зеро, - распорядился Герасим Варламович и остался стоять, словно и не заметив окружавших стол высоких стульев.
Две фишки Дианиной рукой были поставлены на тройку, две на семерку, и одна на зеро. Дилер оглянулся на крупье, одернул белоснежные манжеты и сказал ритуальное:
- Ставки сделаны, - и запустил шарик по колесу. Шарик поплясал, поплясал по черным и красным долькам и успокоился в шансе "двадцать один".
- Выиграло двадцать один, красное, - как вызубривший урок школьник, доложился дилер и сгреб проигравшие фишки. - Делайте ваши ставки. - Парень слегка покраснел. Неожиданно решившись, бросил второй ищущий оценки и поддержки взгляд в сторону крупье. Тот пока вроде был доволен, но не спешил убирать с лица попечительскую суровость.
- Тройка, семерка, зеро, - равнодушно скомандовал Герасим Варламович.
Диана послушно поставила фишки. Три на "тройку", три на "семерку" и две на зеленое.
- Кстати, Диана, - пророкотал Передерий, - не вернешься ли ты за Светиным бокалом? Попробуем. Если у девушки счастливая рука, это дело придется обмыть.
- Ставки сделаны, - дилер со тщательно играемым отсутствующим видом запустил шарик. Парню было не больше двадцати двух. И не требовалось становиться Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться - паренек работает первый, максимум, второй день.
Диана протянула оставшиеся фишки Свете. Света растерянно спрятала руки за спину:
- Я не умею!
- Тут особого умения не надо, - недовольно свел брови явно непривыкший к отказам Передерий.
- Спасибо, - напустив на лицо прохладную вежливость, так и не вынула руки из-за спины девушка. - Уважаемый Герасим Варламович, честно говоря, азартные игры не рождают в моей душе никакого пыла. Так что с вашего позволения я воздержусь. - Она так напряглась, потому что уже было поверила, будто прошла проверку. Вроде "гроссмейстер" потерял к ней интерес. И вдруг - нате такое.
Шарик успокоился на "четверке" рулеточного круга.
- Выиграло четыре. Черное, - подчеркнуто сочувственно доложил дилер и конфисковал лопаткой проигрыш. И снова покосился на жадно вострящего уши крупье. Пусть клиент благополучно продувался, происходящее за столом ушлому крупье начинало не нравиться. Что-то тут было не так. Однако формального повода взять игру под личный контроль крупье не находил.
Чтобы нейтрализовать возникшую неловкость, Диана всучила оставшиеся фишки Игорю и зацокала высокими каблуками в обеденный зал. Дилер переступил с ноги на ногу и предложил неизменное:
- Делайте ваши ставки, господа. - Белоснежные манжеты еще раз одернулись. Работник казино малость подуспокоился, он больше не царапал ногтем лопатку, и румянец волнения сошел со щек. Он не просек, что крупье происходящему не рад. В душе дилер наивно благодарил бестолкового клиента, поскольку тот ничуть не походил на монстра из казиношных былей. На подготовительных курсах дилера застращали, что есть такие проницательные завсегдатаи, которые, присмотревшись к манере бросать шарик, легко просчитывают, в какой сектор шарик угодит. Ан, ничего подобного!
Крупье шестым нюхом чуял в громадном бородаче прожженного игрока. А когда опытный игрок ведет себя не по понятиям, жди беды. Пока было ясно, что бородач не выстраивает ни "три шанса", ни "эволюцию", ни какую-либо иную из знакомых крупье системных игр. Пока было ясно, что бородач строит неподвижную прогрессию, очевидно нащупывая Большую Серию. А если его цель в чем-то ином?
Господин Передерий недовольно пожевал губами и после паузы смилостивился над окончательно скисшим от Светланиной строптивости, бессмысленно пересыпающим пластик из руки в руку Игорем:
- Тройка, семерка, зеро.
Игорь, торопясь исполнить поручение, даже не стал поправлять русую прядь на лбу, залез половиной столбика из четырех фишек на территорию соседней с "тройкой" "шестерки" - вместо плейна получился шеваль - но кавалер спешно исправил оплошность. Еще четыре фишки водрузил на красную "семерку" и три на зеленое поле "зеро". Только после этого поправил сползшие на нос очки и промокнул платочком каплю пота на лбу.
- Ставки сделаны. Ставок больше нет, - паренек заучено выполнил манипуляции с шариком.
Вернулась Диана с наполненным красным вином бокалом. Ее шаги были совершенно неслышными, словно подкрадывалась. Света приняла бокал, но неловко. Стекло скользнуло между пальцев, перевернулось в воздухе, выплеснув красный цвет на юбку девушки. И громко лопнуло об зримо отразивший падение паркет.
- Ой, простите! - самым искренним образом жалобно всплеснула руками Света.
Игорь и Диана, словно ожидая дальнейших приказаний, стали ловить взгляд Передерия. Герасим Варламович только зашевелил усами пуще прежнего.
- Ой, знаете, я наверное пойду. Сегодня какой-то неудачный день, - девушка, склонив лебединую шею, виновато принялась растирать по юбке-брюкам пятно поданным Игорем платком. - Не стоит дальше портить вам настроение…
Передерий смерил ее с головы до ног тяжелым взглядом, качнулся на носках и решил:
- Игорь, проводи даму. За стол не беспокойся, сам рассчитаюсь.
- Что вы? Не надо! - залепетала Света.
- Игорь, проводи, - непреклонно отчеканил Передерий.
Игорь покорно вернул Диане остаток фишек и принял Свету под локоть. И они, провожаемые взглядами крупье и незадействованных дилеров, покинули зал.
- Зеро, - кивнул Диане Передерий на зеленое сукно игрового стола.
Дилер играющего стола спохватился, и, прежде чем Диана поместила все оставшиеся, кроме одной, фишки на банковское число, успел вставить неизбежное:
- Делайте ваши ставки, господа, - а спустя несколько секунд: - Ставки сделаны, ставок больше нет.
С костяной барабанной дробью шарик закружил по вращающейся окружности. Диана принялась разглядывать прозрачные, почти не видимые на паркете осколки бокала. Шарик замер на окруженной черным цветом цифре "одиннадцать".
- Ну-с, на сегодня хватит, - громко определил Передерий. - Разменяй оставшуюся фишку на кэш. В следующий раз доиграем.
Крупье облегченно вздохнул. Кажется, он зря мандражировал. Принял лоха за зубра.
Диана без слов протянула последний зеленый кружек крупье, и тот взамен выдал синюю с желтыми радиальными полосками фишку. Не дожидаясь завершения акта обмена, Передерий вернулся в обеденный зал. Пару столов уже успели занять новые посетители. Садиться Передерий не стал, выловил левой рукой в кармане бумажник, окинул взглядом стол и зашевелил губами, приблизительно подсчитывая истраченную сумму. Ловко, не прибегая к помощи правой руки, выудил из бумажника тонкую стопочку сторублевок и небрежно бросил рядом со смятой салфеткой.
Позволил поухаживать за собой гардеробщику, подавшему кашемировое длиннополое пальто, огромное, как плащ-палатка. На ведущих вниз на улицу ступенях принял под руку догнавшую его, запахивающую легкое бежевое пальтецо Диану. Не отреагировал на почтительное шарканье швейцара.
Снаружи уже блистали неоновые логотипы и фонари, провожая рано истекший световой день. Дождя не было. Невский проспект гудел и рычал автомобильными глотками. Герасим Варламович, обтекаемый пешеходными парами, заскучал. Но Диана, проголосовав, будто туза из колоды, извлекла из автомобильного потока такси. Как министра, устроила Передерия на заднее сидение, сама же поместилась на переднем.
Таксер, оправдывая завышенный тариф, свернул с Невского не в самом выгодном месте. Лукаво поплутал по переулкам вокруг Владимирского рынка и вывернул на тесный от машин Загородный проспект.
- Как думаешь, это она? - полуобернулась к развалившемуся на обоих задних сидениях черному силуэту Диана.
- Ежели бы кольцо в наличии, тогда бы точно она.
- А как она фишки отказалась брать… - зло хохотнув, напомнила из салонного мрака Диана.
- И бокал, небось, специально крякнула, - скрежетнул зубами на секунду ставший видимым в свете встречных фар Передерий. - Непроста, ой, непроста кобылка.
Больше они за дорогу не проронили ни слова. Выбрались из такси на безлюдной улице Бронницкой перед скупо освещенным, чуть отступившим назад из строя жилых домов, коробом кинотеатра. Таращась под ноги, чтоб не угодить в частые лужи, перешли дорогу и подождали, пока довольный кушем таксист уберется восвояси.
Целью поездки оказалось маленькое восточное кафе (в кооперативном прошлом), а ныне заброшенный полуподвал. С навесом и железными прутьями, ограждающими вход. С ржавыми пегасами из гнутых полосок стали, приваренными к прутьям "для красоты". Со ржавым навесным замком, запирающим эту импровизированную клетку. С тремя задохнувшимися под набросанным детьми мусором ступенями вниз.
Замок открылся без сопротивления. Передерий пропустил вперед Диану и кинул вдоль улицы и на противостоящие трех-четырехэтажные дома угрюмый взгляд из-под наехавших бровей. Вроде бы все тихо. Потом, стараясь издавать как можно меньше шума, запер изнутри калитку. Но калитка все равно скрипнула оглушительно. Ну и бес с ней!
Передерий поспешил вниз за спутницей, поскользнулся на раздавленной пластиковой бутылке из-под "Тархуна" и еще раз на картонном пакете от дешевого вина. И оказался в узком и низком для огромной фигуры Передерия помещении. Здесь стояла помоечная вонь и была слышна игра воды в трубах отхожего места. Диана нашарила выключатель, и стал виден задрапированный гремучими деревянными висюльками проход в зальчик. В зальчике все столы давным-давно сдвинули в угол. На грязной стойке пылились простенькие граненые пивные кружки. Посетители прошли на бывшую кухню, освещенную одинокой лампочкой без плафона.
Здесь тоже весь кухонный скарб был отодвинут в угол. В притулившейся к отключенному холодильнику ржавеющей мойке покоились тарелки. А освобожденное пространство заняли два советских сейфа. Даже не сейфы, а несгораемые металлические шкафы - и предлинная грубо струганная лавка-лежанка.
Передерий позвенел ключами и отпер ближайший шкаф. Взору открылась: на одной полке - алюминиевая кастрюля-ветеран с выведенной на боку масляной краской надписью "Общ.", а на другой - пунктиром блеснувшая вплетенная в кожаные полоски серебряная струна. Там хранилась миниатюрная, но вполне настоящая нагайка, брошенная поверх школьной замусоленной тетрадки. Ручка наборная, как у сработанных на зоне ножиков.
Диана, глупо хихикнув, под протяжный скрежет стащила кастрюлю, пробралась к раковине через завалы демонтированного оборудования. Кукарекнул отворачиваемый кран и об дно кастрюли зажаловалась выплевываемая порциями вода. Передерий помял нагайку в левой руке, как бы привыкая. Диана с полной кастрюлей, задев, но не обрушив мойку, выбралась из нагромождения кухонных атрибутов. Дважды вода выплеснулась на пол и на рукав бежевого пальтеца, но даму, кажется, это нисколько не озаботило.
Передерий взвизгнул нагайкой в воздухе, как бы примериваясь. Косматая тень кувыркнулась от стены к стене. Струна на излете хищно чиркнула по распахнутой дверце несгораемого железного ящика. Диана установила тару с водой на пол у края скамейки и легла на скамейку животом. Так, чтобы голова свободно свешивалась над кастрюлей.
- Чуть не забыла, - виновато спохватилась дама, неловко порылась в одежде, и в кастрюлю на дно ракушкой опустилась казиношная фишка. Синяя, с желтыми радиальными полосками.
- Ну-с, приступим, - глухо определил Передерий. Сделав полшага вперед, высоко взмахнул левой рукой, и нагайка пришлась по вороху одежды на невысоко оттопыривающемся заду Дианы.
Дама не взвизгнула, не взмолилась о пощаде. Она лежала колода колодой, отрешенно глядя в успокоившуюся, поймавшую желток лампочки воду.
Передерий вошел в ритм. Высокий замах, цыканье разорванного воздуха, затяжной удар - и на исполосованном пальтеце, на платье, на женской коже новый разрез. Болезненный скрип лавки, синусоидальная пляска теней. Наконец из глаз Дианы потекли слезы. Они промыли тропинки в макияже и, добегая до подбородка, стали капать в водопроводную воду, раскачивая яичное отражение лампочки.
Взмахе на двадцатом Передерий вдруг остановился и склонился над кастрюлей. Хотя кроме покоящейся на дне фишки и облачка смытой слезами косметики в воде вроде бы ничего не просматривалось, что-то ожидаемое истязатель углядел и остался доволен. Вернувшись на исходные, он отпустил еще пяток ударов, но без запала, и устало выдохнул:
- Ну, полно на сегодня, - утирая рукой с зажатой нагайкой пот со лба (все таки запарился в теплом-то пальто), Передерий отступил к несгораемому шкафу. Положил орудие на прежнее место. Бережно.
Диана, кряхтя, но не жалуясь, сползла с лавки, качнулась, но устояла на ногах.
- Молодцом, - ободрил Передерий. - Ты свободна. Завтра мне не нужна. А послезавтра к восьми утра чтоб как штык!
И вот вроде бы только что перед двухметровым мужиком стояла высеченная женщина, на излете молодости, прилично одетая, с бороздками слез по пудре - и нету. Не стало Дианы. Не рассыпалась, не развеялась, а водопадом утекла на пол, где обернулась серой помоечной крысой с черным голым хвостом. В бусинках глаз блеснули два микроскопических желтка от лампочки, и крыса бесшумно шмыгнула в руины кухонного оборудования. А в воздухе - словно кто-то невидимый тряхнул колокольчиком - раздался недолгий звон.
Передерий еще раз утер пот. Постоял, пережидая привычно нахлынувшую волну тошноты. В этот момент ему привычно казалось, что в жилах вместо черной проклятой крови запузырилась нефть. Подумал-подумал и расстегнул тяжелое и душное пальто. Еще поколебался и неловко сбросил пальто поперек на лавку. Следом и пиджак. Сдернул шейный платок и расстегнул ворот. Тень повторила эти движения. Маг неодобрительно покосился на пятна пота под мышками - ничего не поделаешь - запарился.
Кряхтя склонился и приподнял кастрюлю одной рукой. Тяжело ступая, "гроссмейстер" пробрался к раковине и, вытягивая по гусиному шею, чтоб не обрызгать бороду, слил воду. Когда отступал назад, таки зацепил мойку коленом, и на этот раз она грохнулась со всем смаком обиженной вещи.
Черный Колдун негромко выматерился, выбрался на обжитую площадь и опустил легкую теперь тару на лавку. Теперь стало видно, что казиношная фишка лежит на дне не сама по себе, а словно бы вплавленная в парафиновую фигурку человечка. Передерий, довольно урча под нос, зачем-то потыкал фигурку пальцем. Отступил ко второму железному шкафу, звякнул ключами, отпирая. И сладко потянулся, заслонив огромным торсом содержимое шкафа полностью.
- Ох, как я похудел, - неожиданно обратил он внимание на сползший под брюхо ремень брюк. - Негоже, - он оглядел помещение. Приметил у обрушенной мойки на полу среди расколотых тарелок шашлычный шампур и побрел туда. Осколки жалобно запищали под подошвами.
Однако одной действующей рукой провертеть в ремне новую дырку не удалось. Ремень ускальзывал и извивался, как живой.
- А, чтоб тебя!.. - плюнул Передерий и зашвырнул шампур в кухонные дебри. В падении тот высек пару бенгальских искр. Ничего не оставалось, как вернуться к прерванному занятию.
Во втором шкафу на полках ждали своего часа ряды полупрозрачных фигурок-вольтов. Одинаковых, только внутри каждой кэшная фишка другого цвета. Под каждой фигуркой обыкновенный листок из школьной тетради, на котором, где ладным почерком, а где и каракулями - после утери правой руки чародей не мог похвастать чистотой написания - название казино и имя будущего соучастника. Попадались и женские имена.
- Ну что, кормильцы, готовы верой и правдой послужить? - обратился "гроссмейстер" к болванчикам. - Что, Валентин Валентинович Навроцкий, будем на пару бомбить казиношку "Морган"? - почти не касаясь, маг ласково погладил по головке одну из фигурок. - А вы, Альберт Васильевич, - маг ногтем осторожно пощекотал под ребро следующую отливку, - небось не догадываетесь, что вам предстоит на пару со мной снять золотую стружку с "Конти"? - Еще Передерий мимолетно подумал, что пора в скором будущем завязывать разорять игорный бизнес. Люди там серьезные, того и гляди, примут адекватные меры. Он и так уже обидел восемь казино.
Неловко - одной рукой - выдрав в первом шкафу из тетради чистый лист, Черный Колдун склонился над лавкой. Пальто съехало на пол и собрало добрый урожай грязи с пола. Передерий дорогой чернильной ручкой вывел кособокие буквы: "Казино "Премьер", Шаповалов Антон Ильич".
- Ну, милок, через месячишко и ты мне против своей воли подсобишь обобрать "Премьер" тысяч на десять-двадцать зеленых, - подмигнул маг школьной странице в манере одинокого и привыкшего разглагольствовать с самим собой анахорета. Прислушался к себе. Вроде тошнота отпустила без следа. Можно продолжать.
Лист был положен на свободное место во втором шкафу. Свежая парафиновая куколка была поставлена на школьную линейку. Дорогая чернильная ручка спрятана. Оба то ли скрипящих, то ли стонущих допотопных сейфа заперты на ключ. Передерий оделся, не отряхиваясь, поерзал плечами, как человек, скинувший тяжелый груз, и на выходе вырубил свет. В зальчике он перегнулся через стойку, стряхнул нечаянно на пол по ту сторону "Желтые страницы" за 95-й год и достал из внутреннего барменского закутка древний угловатый телефонный аппарат с круглым диском. Оттарахтев цифрами, чародей прижал холодную трубку к уху.
- Алло? Игорь?.. Ну как, проводил? До квартиры проводил?.. Как она себя вела по дороге?.. А на кладбище?.. А муженька ее беглого не вспомнил?.. А приятелей, которые тогда были, не поспрошал?.. Меньше надо пить!.. Ты вот что, Игорь. Ты поосторожней с ней. Непростая цаца… Да я все понимаю… Я говорю, что понял тебя! Только секи: играть наотрез отказалась; пить из бокала, который не на ее глазах наполнили, тоже не стала… Может, и нечаянно… Ради Бога, не объясняй любую фигню божьим велением! Ладно, не ершись. Я сказал - быть поосторожней, значит - быть поосторожней! КАМЕР-ЮНКЕР!!!
Та, которой был посвящен этот разговор, в это самое время сидела на корточках на полу в квартире на проспекте Большевиков. И с двухметрового расстояния на нее, не мигая, пялилась всамделишная гремучая змея. А на хвосте у змеи нервно дрожала трещотка.