Робот вынул из щели на груди открытку и осторожно вложил ее Биллу в рот. Это явно был дешевый и очень плохо отлаженный робот. Билл выплюнул размякшую от слюны карточку и обтер ее носовым платком.
- А что, собственно, со мной произошло? - спросил он.
- Держу пари, ты проголодался, милый? Гр-р-рак, - переключился робот на другую программу. - Тебя, как нищего бродягу, катапультировали из "Золотого скафандра", известного на всю Галактику по бесчисленным телепередачам. Когда ты зашел в это заведение, тебя тут же просветили рентгеном и сведения о содержимом твоих карманов автоматически передали на компьютер. А поскольку денег у тебя не хватало даже на входной билет, порцию спиртного и налог, тебя вышвырнули вон. Но ты же еще голоден, милый! - Робот плотоядно поглядывал на Билла, а сладкозвучный сексуальный голосок, не умолкая, лился из разбитого ротового отверстия: - Давай зайдем к Сингху, который славится самой вкусной и дешевой едой. Попробуешь аппетитнейшую Сингхову ласангу с дахлом и лимонной подливкой…
Билл согласился пойти не потому, что его соблазнило кошмарное бомбейско-итальянское варево; его привлекли схема и инструкции на обороте рекламной карточки. Им овладело какое-то странное ощущение безопасности при мысли о том, что он отправится из одного пункта в другой, следуя четким указаниям, спустится вниз по железному трапу, попадет в шахту ангиграва, потолкается в толпе на бегущей дорожке.
За последним поворотом в нос ему ударило зловоние тухлогo сала, гнилого чеснока, горелого мяса, и Билл понял, что прибыл на место. Еда была немыслимо дорогая и гораздо хуже на вкyc, чем Билл способен был вообразить, тем не менее она приглушила болезненное урчание желудка, пусть даже грубым ударом, а не приятным насыщением. Выковыривая ногтем жуткий хрящ, застрявший у него между зубами, Билл исподтишка посматривал на своего соседа по столу, который с мучительными стонами заглатывал ложку за ложкой нечто, не имеющее названия. Сотрапезник Билла был одет в яркую праздничную одежду, толст, румян и по всем признакам добродушен.
- Привет, - улыбаясь, сказал Билл.
- Отвали, чтоб ты сдох, - рявкнул человек.
- Я только сказал "привет", - с некоторой угрозой в голосе произнес Билл.
- Этого вполне достаточно. Всякий, кто брал на себя труд обратиться ко мне за те шестнадцать часов, что я пробыл на этой так называемой планете наслаждений, либо надул меня, либо облапошил - в общем, так или иначе увел мои денежки. Я почти разорен, а впереди еще шесть дней тура "Осмотри Гелиор и помни вечно".
- Да я только хотел попросить у вас разрешения взглянуть на ваш поэтажный план, пока вы обедаете.
- Сказал, отвали.
- Ну пожалуйста!
- Ладно уж, так и быть. За двадцать пять монет. Деньги вперед. И только пока я ем.
- Идет.
Билл выложил деньги, нырнул под стол и, сидя на корточках, принялся лихорадочно листать страницы книги, записывая пункты отправления по мере того, как находил их. Толстяк над головой продолжал есть и стонать, а когда ему попадался особенно противный кусок, цепь дергалась, заставляя Билла начинать поиски сначала. Он успел изучить почти половину пути до Транзитного центра ветеранов, когда толстяк вырвал у него поэтажный план и выскочил наружу.
Когда Одиссей вернулся из своего страшного плавания, он пощадил слух Пенелопы и не открыл ей всех ужасающих подробностей. Когда Ричард Львиное Сердце, освободившись из темницы, возвратился домой после долгих и опасных крестовых походов, он не оскорбил чувствительности королевы Беренгардии душераздирающими историями, а просто поздоровался с ней и отомкнул пояс целомудрия. Поэтому и я, мой добрый читатель, не стану утомлять тебя описанием опасностей и невзгод, поджидавших Билла на его пути, ибо они превосходят всякое воображение. Достаточно сказать, что он добился своего. Он достиг Транзитного центра ветеранов.
Не веря своим глазам, Билл долго и тупо разглядывал вывеску "Транзитный центр ветеранов", после чего привалился к стене, чтобы унять дрожь в коленях. Он все-таки добился своего! Конечно, восемь суток опоздания из отпуска - не шутка, но разве в этом дело! Скоро он опять окажется в дружеских объятиях братьев по строю, оставив позади бесконечные стальные коридоры, забитые вечно спешащей толпой, трапы, бегущие дорожки, антигравы, эскалаторы, пневмолифты и прочую гадость. Он напьется со своими ребятами до поросячьего визга, он позволит алкоголю растворить воспоминания о кошмарных странствиях, он постарается забыть ужас скитаний без пищи, без воды, без звука человеческого голоса, кошмар нескончаемых блужданий в кромешной тьме среди черных штабелей в Секторе копировальной бумаги. Билл отряхнул с одежды пыль, остро ощущая стыд при виде каждой прорехи, каждой пропавшей пуговицы, складки в неположенном месте, которые превращали форму черт знает во что. Если удастся незаметно проникнуть в казарму, он сначала переоденется, а потом уже явится в канцелярию.
Несколько человек обернулись в его сторону, но Билл беспрепятственно проскочил через общую комнату в казарменную спальню. Его матрац был скатан, простыни исчезли, тумбочка опустела. Похоже, он таки влип в паршивую историю, а паршивая история в армии - дело серьезное. Чтобы подавить леденящее чувство страха, Билл ополоснулся в отхожем месте, глотнул прямо из-под крана животворной воды, а затем потащился в канцелярию. За столом сидел сержант первого ранга - верзила садистского вида с такой же темной кожей, как у Биллова дружка Тембо. В одной руке сержант держал пластиковую куклу в форме капитана, а другой втыкал в нее распрямленные скрепки для бумаг. Не поворачивая головы, он зыркнул в сторону Билла и нахмурился.
- У тебя будут серьезные неприятности, солдат, раз ты позволяешь себе являться в канцелярию в таком виде.
- У меня неприятности посерьезнее, чем вы думаете, сержант, - ответил Билл, устало облокотившись о стол.
Сержант уставился на непарные руки Билла, быстро перебегая глазами с одной на другую.
- Где ты взял эту ладонь, солдат? А ну, выкладывай! Я ее хорошо знаю.
- Она принадлежала моему дружку, и к ней, как положено, есть и плечо и предплечье.
Горя желанием перевести разговор на любую тему, которая не имела бы отношения к его воинским проступкам, Билл протянул для осмотра руку, о которой шла речь, и пришел в неописуемый ужас, когда пальцы вдруг сжались в твердый как камень кулак, бицепс вздулся горой, и кулак, взметнувшись в воздух, звезданул сержанта прямо в челюсть, выкинув его из кресла и уложив вверх тормашками на полу.
- Сержант!!! - завопил Билл, схватив другой рукой взбунтовавшуюся кисть и с силой прижимая ее к груди.
Сержант медленно поднялся на ноги. Билл, дрожа, приготовился к самому худшему. Он не поверил своим глазам, когда увидел, что сержант, улыбаясь, снова садится за стол.
- Так я и думал, что рука знакомая. Она принадлежала моему старому приятелю Тембо. Мы частенько подшучивали друг над другом таким вот образом. Ты заботься о ней как следует, слышишь? А может, у тебя еще есть что-нибудь от Тембо? - Услышав отрицательный ответ, сержант отбил на краю стола быструю барабанную дробь. - Что ж, значит, он отправился на небеса, чтобы совершить великий обряд джу-джу. - Улыбка сползла с его лица, и оно приняло привычное брюзгливое выражение. - А ты попал в беду, солдат. Выкладывай-ка свои документы.
Сержант вырвал из ослабевших Билловых пальцев учетную карточку и сунул ее в специальную прорезь в столе. Мигнули лампы, стол загудел, задрожал и зажегся экраном. Сержант прочитал появившийся на экране текст, и кислая мина на его физиономии сменилась гримасой холодной ярости Повернувшись к Биллу, он пронзил его через узкие глазные бойницы таким взглядом, от которого немедленно скисло бы молоко, а некоторые низшие формы жизни - вроде мышей или тараканов - тут же подохли бы. От этого взгляда у Билла застыла в жилах кровь, и он задрожал, словно дерево на ветру.
- Где ты спер это удостоверение? Кто ты такой?
С третьей попытки Биллу удалось разлепить онемевшие губы и выдавить из себя:
- Это я… это мое удостоверение… это я - заряжающий 1-го класса Билл…
- Врешь! - Ноготь, специально отточенный, чтобы единым взмахом вскрывать шейную артерию, царапнул по карточке Билла. - Это удостоверение украдено, так как заряжающий 1-го класса Билл отбыл отсюда на звездолете восемь суток назад. Так утверждает отдел кадров, а там не ошибаются никогда. Попался, сучий потрох!
Сержант нажал красную кнопку с надписью "Военная полиция", и вдалеке раздался злобный вой сирены. Билл зашаркал подошвами, глаза его забегали в поисках выхода.
- А ну-ка придержи его, Тембо! - крикнул сержант. - Я намерен до конца разобраться в этой истории!
Лево-правая рука Билла крепко ухватилась за край стола, и оторвать ее оказалось невозможно. Билл все еще боролся с мятежной рукой, когда за его спиной раздался тяжелый грохот сапог.
- В чем дело? - прорычал знакомый голос.
- Попытка выдать себя за младшего командира, да еще несколько менее важных проступков, которые уже не имеют значения, так как первое преступление карается электролоботомией и тридцатью ударами плети.
- О, сэр, - радостно воскликнул Билл, развернувшись и с умилением взирая на некогда ненавистную фигуру Смертвича Дранга. - Скажите им, что я - это я!
Один из полицейских был обыкновенный изверг в человеческом образе, в красной каске и отутюженном костюме, с дубинкой и пистолетом, а другой - не кто иной, как Смертвич Дранг.
- Ты знаешь арестованного? - спросил сержант. Смертвич прищурился и смерил Билла оценивающим взглядом с головы до ног.
- Я знал заряжающего 6-го класса Билла, но руки у того были одинаковые. Тут что-то неладно. Мы им займемся в караулке и сообщим, в чем он сознается.
- Согласен. Берегите его левую руку. Она принадлежала моему старому дружку.
- Мы ее и пальцем не тронем.
- Но я же Билл! - вопил несчастный. - Это же я, это мое удостоверение… Я могу доказать…
- Самозванец! - заявил сержант и ткнул пальцем в экран. - В досье записано, что заряжающий 1-го класса Билл отбыл отсюда восемь суток назад. А в досье не бывает ошибок.
- В досье не может быть ошибок, иначе во Вселенной начнется полная неразбериха, - откликнулся Смертвич, с силой втыкая конец электронной дубинки в живот Билла и подталкивая беднягу к двери. - А что, заказанная пальцедробилка уже прибыла? - спросил он у другого полицейского.
Пожалуй, только смертельной усталостью можно объяснить дальнейшие действия Билла. Усталостью, отчаянием и страхом, которые смешались и переполнили его душу; ведь в душе он был хорошим солдатом - смелым, аккуратным, исполнительным, с гетеросексуальными наклонностями. Но предел выносливости есть у каждого человека, и Билл своего предела достиг. Он верил в неукоснительную справедливость правосудия - поскольку никогда не сталкивался с ним, - однако при мысли о пытке совсем обезумел. Когда его расширенные зрачки остановились на табличке "Грязное белье", прикрепленной к стене, он прыгнул вперед совершенно автоматически, ничего не соображая от ужаса, и этот внезапный отчаянный прыжок заставил руку Тембо оторваться от стола. Бежать! За этой дверцей в стене должна быть шахта, ведущая в прачечную, а на дне шахты наверняка скопилась куча замечательных грязных простынь и полотенец, которая смягчит падение с высоты. Он спасен! Не обращая внимания на звериный рык полицейских, Билл нырнул в отверстие вниз головой.
И чуть не вышиб себе мозги. Это была вовсе не шахта, а большая, высотой около четырех футов прочная металлическая корзина для белья.
Полицейские лупили по захлопнувшейся дверце, но она не поддавалась, потому что Билл уперся в нее ногами.
- Заперто! - орал Смертвич. - Удрал, гад! Куда ведет эта бельевая шахта? - Смертвич явно пришел к тому же ошибочному умозаключению, что и Билл.
- Откуда мне знать! Я тут человек новый! - пыхтел второй полицейский.
- На электрическом стуле ты тоже будешь новичком, если мы не изловим этого мерзавца!
Голоса полицейских зазвучали глуше, удаляясь под топот сапог, и Билл рискнул пошевелиться. Сильно болела шея, повернутая под каким-то немыслимым углом, колени вонзились в живот, груда белья, в которую Билл уткнулся лицом, почти придушила его, не давая вздохнуть. Он попытался выпрямить ноги, уперся ими в стальную стенку - что-то громко хлопнуло, и Билл вылетел наружу, а бельевая корзина скользнула в грузовой лифт, створки которого открылись в другом конце стены.
- Вот он! - раздался знакомый ненавистный голос. Билл метнулся в сторону. Сапоги бухали уже прямо за его спиной, но тут он увидел шахту антиграва и снова нырнул вниз головой, на сей раз более удачно. Когда распаленные погоней полицейские прыгнули за ним, невесомость разнесла их футов на пятнадцать друг от друга. Медленно и плавно они поплыли вниз, Билл поднял голову и содрогнулся при виде оскаленной рожи Смертвича, парившей наверху.
- Дружище, - всхлипнул Билл, молитвенно сложив ладони. - За что ты преследуешь меня?
- Никакой я тебе не дружище, проклятый чинджеровский шпион! И к тому же никудышный шпион - руки-то у тебя разные! - Смертвич выхватил из кобуры пистолет и тщательно прицелился Биллу прямо между глаз. - Застрелен при попытке к бегству.
- Пощади! - взмолился Билл.
- Смерть чинджерам! - Смертвич нажал на гашетку.
Глава 4
Пуля не спеша выплыла из облака медленно расходившихся пороховых газов и проплыла фута два в направлении Билла, пока жужжащее антигравитационное поле не остановило ее. Простодушный автомат, управляющий антигравом, перевел скорость пули в массу и, приняв ее за еще одно тело, попавшее в шахту, определил ей точно рассчитанное место. Падение Смертвича замедлилось, пока он не оказался футах в пятнадцати от пули, тогда как другой полицейский завис примерно на таком же расстоянии от Смертвича. Расстояние между беглецом и преследователями теперь вдвое превышало первоначальное, чем Билл не преминул воспользоваться, нырнув в выходной люк на следующем уровне. Открытая дверца лифта радушно приняла его в свои объятия и захлопнулась задолго до того, как изрыгающий проклятия Смертвич выбрался из шахты.
Теперь спасение зависело только от умения заметать следы.
Билл наугад пересаживался с одного вида транспорта на другой, спускаясь каждый раз на более низкий уровень, подобно кроту, зарывающемуся в землю. Остановился он только тогда, когда совсем выбился из сил, и в полном изнеможении рухнул у подножия стены, задыхаясь, как трицератопс в период течки. Постепенно приходя в себя, Билл увидел, что забрался на такую глубину, на какой еще никогда не бывал. Коридоры выглядели мрачными и обветшалыми, было что-то древнее в их конструкции и облицовке из склепанных стальных плит. Вдоль стен тянулись циклопические колонны по нескольку сот футов в диаметре - гигантские структуры, удерживавшие на себе всю тяжесть верхних этажей города-мира. Почти все двери в коридорах были заперты, на многих висели замысловатые замки. Билл устало поднялся и побрел по тускло освещенному туннелю в поисках воды. Горло от жажды горело огнем.
Автомат с прохладительными напитками, встроенный в стену, оказался совсем рядом. От автоматов, с которыми Биллу приходилось иметь дело раньше, этот отличался толстыми прутьями решетки, защищавшей фасад, и табличкой: "Механизм оборудован устройством "Поджарим без масла". Попытка взломать влечет за собой удар током в 10 тысяч вольт". Билл нашарил в карманах монеты на двойную порцию колы с героином и осторожно отступил на безопасное расстояние от сыпавшего искрами автомата, пока тот наполнял стакан.
Утолив жажду, Билл почувствовал себя куда лучше, но стоило ему заглянуть в бумажник, как хорошее настроение испарилось без следа. На все про все у него осталось восемь кредиток, кончатся они - и что тогда? Изможденный, одурманенный наркотиком, Билл почувствовал такой острый приступ жалости к себе, что не выдержал, рухнул на пол и разрыдался. Он смутно сознавал, что мимо снуют случайные прохожие, но не обращал на них внимания, пока какая-то троица не остановилась рядом, опустив своего четвертого приятеля на пол. Билл взглянул на эту компанию и отвернулся - он слышал их голоса, но не улавливал смысла слов, отдавшись грезам наркотического кайфа.
- Бедняга Гольф! Пожалуй, ему крышка…
- Это уж точно. Более натурального предсмертного хрипа я отродясь не слыхивал. Давай-ка бросим его тут - роботы-уборщики подберут потом.
- А как же наше дело? Нам нужен четвертый, иначе ничего не получится.
- А может, подойдет этот беспланник, что валяется у стены?
Сильный удар сапогом перевернул Билла на другой бок и возвратил его к действительности. Он прищурился, разглядывая склонившихся над ним людей, странно похожих друг на друга - бородатых, оборванных, грязных. Они отличались только ростом да размером, а роднила их еще одна деталь: ни у одного из них не было на поясе поэтажного плана, и без этих толстых томиков, покачивающихся, словно маятник, они выглядели какими-то раздетыми.
- Где твой план? - спросил самый рослый и самый обросший, снова ткнув Билла сапогом.
- Украли… - всхлипнул Билл.
- Ты что - солдат?
- Они отняли у меня удостоверение…
- Деньги есть?
- Нету… ничего нету… все ушло как прошлогодний снег…
- Тогда ты теперь тоже беспланник, - хором заявила троица, помогая Биллу встать на ноги. - А теперь давай вместе споем гимн беспланников.
И они затянули дрожащими голосами:
Поднимайтесь все как один,
Братья-беспланники! Мы победим.
За правое дело сражаться пойдем,
Свергнем тиранов, правду найдем.
И тогда придет желанный час свободы -
Снова мы увидим голубые своды
И услышим тихий шепоток
Дождя.
- Тут в конце рифма не выдержана, - сказал Билл.
- Ах, у нас ведь так мало талантов, - ответил самый щуплый и самый старый беспланник и закашлялся.
- Заткнитесь вы! - прикрикнул верзила и врезал им обоим по почкам. - Слушай, я - Литвак, а это моя банда. Теперь ты тоже член нашей банды, и звать тебя Гольфом 28169-минус.
- Нет, меня зовут Билл, это имя проще выговорить. - И тут же схлопотал еще один удар.
- Цыц! Билл - трудное имя, потому что новое, а я никогда не запоминаю новых имен. Одного из моей банды всегда зовут Гольфом 28169-минус. Так как тебя кличут?
- Билл… Ой! Я хотел сказать - Гольф.
- Вот так-то лучше. И не забывай, что у тебя еще есть и номер.
- Я жрать хочу! - канючил старик. - Когда мы начнем налет?
- Немедленно. Пошли.
Они перешагнули через Гольфа, отдавшего душу в тот самый момент, когда у него появился преемник, и устремились вперед по промозглому переходу. Билл следовал за ними, гадая, в какую же историю он вляпался теперь; впрочем, он так устал, что даже встревожиться не было сил. Поскольку разговор все время вертелся вокруг еды, Билл решил отложить все вопросы на потом, а пока это было даже приятно - что кто-то другой думает за него и отдает распоряжения. Как будто снова в строю. Пожалуй, здесь даже лучше - по крайней мере, никто не заставляет ежедневно бриться.
Маленький отряд, щурясь от ослепительного света, выбежал в широкий коридор. Литвак знаком приказал остановиться, подозрительно огляделся по сторонам, приложил замызганную ладонь к похожему на цветную капусту уху и прислушался, морща лоб от напряжения.