Своего посла Китай из России не отозвал, а Петро Иваныч погорел на ниве международного предпринимательства.
Одно время даже просился к нам управляющим, да наша "крыша" не разрешила.
ЛОХИ
Слесарю - слесарево.
Город занимает круговую оборону, интенсивно зарешечивается. Танковый завод ввиду перехода на мирную продукцию перековывает броню на решетки: граждане в связи с переадресацией внешней угрозы на внутренний рынок старательно защищают окна. В тюрьме решетки, чтобы клиенты не вылезли, на домах, чтобы аналогичные клиенты не залезли.
В пятиэтажке напротив моего дома Володя живет. Этакий шкаф бровастый, из славного племени созерцателей. Стоит весеннему солнцу растопить зимние снега, Володя раскрывает окно (балкона у него нет), ложится грудью на подоконник и остается в такой позе до холодов. Как ни выгляну - Володя на посту.
- Эй, - крикну, - что там в мире делается?
- Вон, - скажет, - воробьи свару затеяли. Этот хулиган ободранный опять раздухарился.
Володя всех воробьев, собак, голубей и кошек в лицо знает.
И вдруг на окнах у Володи решетки серебрятся, а он с видом "сижу за решеткой в темнице сырой", схватился за одну и трясет с остервенением - телеантенны на крыше дугой гнутся.
Мы тоже упорядочили ажурной сталью пространство между нами и покупателем. Как шутил ночной продавец Макс, являясь на службу: "В камеру на смену прибыл!" И хотя решетка у нас не в тюремную клеточку, я бы даже сказал, с уклоном в барокко - завитушки, финтифлюшки, а все одно - решетка. Но что делать, когда береженого Бог бережет. У Стаса в два ночи шарахнули по витрине, забрали половину бутылок и продавца просквозило.
Хотя против лома решетка, всяко-разно, не прием.
Однажды Макс в три часа ночи открыл на стук окошечко и вместо лица увидел дуло, а вместо просьбы: "Водки!" - услышал:
- Ну-ка, лох, выручку быстро сюда!
Макс был лучшим ночным продавцом. На работу приходил с чемоданчиком, в котором размещалась цветомузыкальная установка. Витрина у Макса цветасто сверкала, полыхала и подмигивала. Не зря Макс на радиофаке учился. Народу что? Развлечений подавай. Летят, как бабочки на свет, к киоску Макса. Но в отличие от бабочек - с деньгами.
А поначалу Макс не захотел у нас работать. Как-то подходит парень с коробкой мороженого и просит взять на реализацию.
- По сколько брал, - упрашивает, - по столько и отдам.
Объяснил ему, что мороженое - не наш продукт и предложил работу продавца. Парень мне понравился, и была вакансия. От моего предложения он отказался. А позже поведал, как пытался заниматься сладким бизнесом.
Получил Макс стипендию - двадцать тысяч - и в нем проснулся предприниматель.
"Деньги должны работать, а не в чулке преть", - жуя мороженое, вспомнил Макс наставления одноклассника Генки Трошкина, который, отучась полтора года в политехе, сделал институту ручкой: "С верхним образованием только время терять", - и пошел делать коммерческие деньги. Преющих богатств у Макса не было. Не до жиру, куртяшку бы какую да штанцы купить.
"Как стипу заставить работать? - подумал зарождающийся бизнесмен. - Запустить в дело, а потом… купить штанцы".
Откусил здоровый кусок мороженого, горло обожгло холодом, а голову блестящей идеей: он ест мороженое по 140 рублей, в центре такое же по 250, если для скорости пустить по 240… Молниеносно подсчитал: сто порций дают десять тысяч чистого навара. Это как сдуру полстипендии найти. Идешь по улице, а половина валяется… Только и времени уйдет - нагнуться.
Охваченный базарным азартом, заторопился Макс, пока другие не подобрали… Купил прямо с ящиком сто морожин и поехал на самую центральную улицу.
Почин сделала девчушка-соплюшка лет восьми от роду. Сунула Максу три "стольника", Макс дал пятьдесят сдачи, с десяткой было хуже - обшарил все карманы - нет.
- Подожди, - попросил.
- А, не надо! - щедро сказала соплюшка.
- Как "не надо"? - оскорбился Макс.
Но девчушка уже упорхнула.
Подошел затрюханный мужичок, тупо посмотрел на мороженое, облизнувшись, соврал:
- Врачи, заразы, запретили!
И направился врать лоточнице с пирожками.
Женщина, в очках и в спешке, выпалила:
- Два!
Сунула товар в пакет, спохватившись, спросила:
- Вкусное?
Не дожидаясь ответа, нырнула в подземный переход.
Парень в сильно кожаной куртке и вызывающе мохеровом шарфе, голова презервативно обтянута шапочкой "минингиткой", никуда не спешил. По-хозяйски взял мороженое, лизнул, брезгливо скривился:
- Дерьмо, - и метко швырнул низкооцененный продукт в далеко стоящую урну.
- Я здесь слежу за общественным порядком, - вытер пальцы о штаны, - с тебя десять тысяч или крути педали, пока в лоб не дали!
Макс "крутнул педали" на менее центральную улицу.
Но цену не сбавил.
У трансагентства за каких-то пять минут набежало семьсот рублей чистой прибыли. Макс, гипнотизируя прохожих, повторял про себя: "Мороженое! Налетай-разбирай! Налетай-разбирай!"
Два верзилистых парня в инкубаторски одинаковых пуховиках и шароварного покроя брюках, один с бородой, второй с босым подбородком, весело налетели из-за угла.
- О, юный финансовый воротила! Бог в помощь! - поприветствовал бородатый пуховик.
- Боги сказали, чтоб вы нам помогали! - нейтрально ответил Макс.
- Завсегда помогаем, - сказал бритый пуховик. - Тебе новую цену принесли: двести шестьдесят рублей ноль-ноль пупеек.
- Мне и двести сорок хватит, - отказался от помощи Макс.
- Тебе с головой хватит, - согласился бородатый, - да и нам за помощь надо отстегнуть.
- И лучше крупными, - уточнил безбородый. - Идет?
- Не идет, - свернул торговлю Макс.
- Тебе жить, - не обиделись пуховики. - Но больше здесь не мозолься, не то малеха мочить будем.
Зарождающийся Рокфеллер под тяжестью сладкой ноши прозрел: кожаные охранники от сверхприбылей и пуховые помощники ценообразования так просто подобрать полстипендии не дадут. Рынки сбыта надо искать в подполье. Юный бизнесмен поднапряг предпринимательскую часть извилин и наметил завтра вместо института крутнуться по школам родного района. Поди там эти жандармы от свободной торговли не сидят в засадах.
Дома невмоготу как мороженого захотелось, но Макс укротил барские замашки. Сладкий товар бережно поставил на балкон.
Проснулся от странных тук-тукающих звуков за окном… "Синички долбят мороженое!" - слетел с кровати Макс. Рванул балконную дверь, и в ногах поплохело. Ящик со сладким товаром потерял строгость линий, забрюхатил на все четыре стороны и взмок. Будто кто-то посидел на нем, а потом водичкой полил. Но никто не сидел, не лил - просто сибирская зима взяла сторону рэкета и шарахнула по ящику оттепелью. Мол, не хочешь платить - продавай на разлив.
Макс открыл размякший ящик, начерпал трехлитровый бидон. "Хоть наемся досыта", - подумал с тоской.
Завтракал мороженым, обедал им же, от ужина отказался. К вечеру в носу хлюпало, в горле хрюкало, в животе пал иней, а на голове хоть блины пеки.
Весь иссопливевший пришел к нам. Стипендия растаяла, на что-то надо было жить.
Как и всех продавцов, учил я Макса за бутылку не умирать, подвигов у прилавка с бросками под танки не делать.
На грозное:
- Ну-ка, лох, выручку быстро сюда!
Макс собрал деньги и медленно левой подает. Дуло исчезло, навстречу деньгам потянулась жадная лапища. Но Максу хотелось под танки. Я и не знал, что на прилавке у него всегда стоял, четко направленный, прикрытый пачками сигарет, газовый баллончик. Руку правую протяни… Он протянул и дал очередь…
Дальше Макс не помнит, сам хватанул газа. Очнулся на полу в тошнотворном состоянии, с выручкой.
Стас посоветовал в милицию не заявлять:
- Проходили, - безнадежно махнул рукой, - Могут самого крайним сделать. Будешь потом время терять доказывать, что ты не двугорбый. И бандитам я бы не говорил на твоем месте.
Максу я выдал компенсацию за треволнения и взял с него слово в будущем героической самодеятельностью не заниматься.
Такой возможности Максу больше не предоставили.
В его следующую смену дуло, появившись, не исчезало, пока 200 тысяч не покинули киоск. После чего под прикрытием того же ствола в окошечко пролезла ручища и начала выгребать все до чего дотягивалась: видеокассеты, бутылки… Одних кассет забрали на двести пятьдесят тысяч.
"Крыша" появилась утром уже откуда-то наинформированная.
- Странно, - недоверчиво качал головой Степан, - ты сам попробуй одной рукой натаскать столько.
Я пробовал, не получалось.
- Будем разбираться, - пообещал Степан.
А я пошел посоветоваться с Петро Иванычем. Его насторожил факт: откуда бандиты так быстро все узнали, если я их еще не успел оповестить. И добавил:
- Твой Степа дуру гонит! Есть такие загребалы, через окошечко полкиоска очищают.
Вечером "крыша" сняла меня с ужина. Ко мне домой "крыша" приезжает всегда без предупреждения и, когда они предлагают "проехаться", у меня на языке вертится брякнуть: с родными прощаться или как?
По дороге сообщили результаты следствия:
- Разводит тебя твой продавец. У него дома нашли пять бутылок водки, три шампанского, четыре видеокассеты, хотя видака нет.
Что-то вякать против следствия было бесполезно.
Привезли меня в большой подвал, где во времена моей студенческой молодости был турклуб. Здесь мы готовились к походам, здесь счастливыми щенятами пели: "Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!" Теперь в подвале стояли качковые тренажеры, сидел избитый Макс. Вокруг него бандиты, в основном блатнячок сопливый.
- Не колется пока, - сказал один из них Степану.
Тот отвел меня в угол, где на стене была нарисована снежная вершина, оставшаяся от другой жизни.
- Если он тебе нужен, - кивнул в сторону Макса Степан, - плати четыре лимона. Иначе здоровье у него отнимем и сдадим в милицию…
Достал я кошелек.
- Классно он тебя сделал! Ох, классно! - говорил на следующий день Стас. - Они нас лохами кличут. Лохи мы и есть! Были, есть и будем! Как хотел великий Ленин!
ПРОИЗВОДСТВЕННЫЙ РОМАН
Любовь не вздохи на скамейке…
Кого только нет у нас среди продавцов! Дипломатов нет. Летчиков нет. Хирург торрокальный был. Коля Брагин. Можно сказать, распределился к нам. Заканчивая институт, попросился на постоянную работу:
- Возьмете?
Почему не взять умного человека. Макса "крыша" потребовала уволить, открылась вакансия.
Работала у нас в ту пору Лида Потехина, когда-то учитель физики и всегда чистюля до мозга костей. Пылинки на витрине в ее смену не найдешь. Белоснежную тряпочку из рук не выпускала.
Что Коля-хирург, что Лида-физик работали без претензий, подвела весна.
В пересменку подает Лида список прохождения товаров, я на обратной стороне обнаруживаю:
У меня поехала крыша -
Я несу несусветную чушь!
Но хочу тебя, Лидочка, слышишь!
И обидеть тебя не хочу!
И подпись: "Николай".
С "Я помню чудное мгновение" не сравнить по гениальности. Тем не менее, даже самый вредный критик не будет отрицать - оба произведения не что иное, как признание в любви. У Коли, может, платонизма поменьше. Да оно бы и ладно, так имелось осложняющее поэзию обстоятельство - Лида была замужем. Хотя Коля-хирург тоже. Кстати, муж у Лиды виртуоз. Как-то я обронил при нем: хорошо бы иметь свою печать санэпидстанции. Он на следующий день приносит.
- Где, - спрашиваю, - приватизировал?
- Нигде, - говорит, - сам вырезал, как выпускник кружка "Знай и умей".
Тут бегаешь штампульки дурацкие по кабинетам собираешь, он их играючи делает.
И вот его разводят. Сразу по прочтению стиха, хотелось думать - развод поэтический. Так сказать, гипотетически-филологический.
Ан, нет.
Прихожу утром на остановку, у одного моего киоска, как после артналета, ни одного целого стекла. Витрина всяким тряпьем закрыта: одеялом, полушубком, ящичным картоном.
Селезенка екнула - ограбили! Второй раз екнула - а продавец?
После Макса я куста боялся…
Коля-хирург выходит, весь живой и виноватый.
- Виктор Никитич, - начинает лепетать, - извините, стекла сегодня же вставлю.
- И ничего не рассказывает, поросенок, что ночью заявился муж Лиды и устроил взятие Бастилии.
Драма началась вечером. В одиннадцать часов Коля, нарушая закон "Пузырька" - не оставлять киоск без присмотра, - закрыл свой и побежал к возлюбленной на чашку чая. Пока муж в отъезде. Он возьми и анекдотично заявись раньше срока. Квартира у них в двух уровнях. На первом этаже две комнаты, наверху зал и кухня. Муж постучал в дверь, Лида Колю спрятала за шкафом. Стой, мол, ниже травы, тише воды. А сама мужа от гнезда любви уводит на второй этаж и укладывает бай-бай под предлогом: внизу жара, дышать нечем.
Коля, боясь задохнуться от жары, поспешил с эвакуацией. Ему бы подождать чуток, когда супруг-соперник крепче уснет. Да сердце болит за производство, киоск бесхозно брошен. В темноте в прихожей оделся-обулся и тихохонько принялся замки открывать. Крутит-крутит, ничего не получается. Откуда Коле знать, что один вправо открывается, а другой влево. Ну и заблудился в двух замках. Крутит, дверь дергает, трусливым потом обливается. Шаг до спасения остался и…
Муж возню услышал, обдало жаром: воры лезут! Поднялся и, прихватив по дороге газовый ключ, бесшумно начал перемещаться в сторону лестницы. А Лида опрометчиво заснула, переволновалась женщина. Намеченная жертва возится с замками, охотник идет на возню и не знает, что сам намечен в качестве трофея. У них кот сиамский, вторую такую зверюгу поискать надо, хищник комнатный. Шнурки жрет, на людей цепным псом кидается. Кромешная тьма, муж с ключом в руке крадется к лестнице, а котяра на шкафу распластался, ждет, когда жертва переместится в зону броска. И как прыгнет когтями на голову. Ситуация. Особенно в восприятии мужа. Нервы напряжены до предела: черт знает, сколько ворья внизу? Сунешься, а они тебя самого… И вдруг на тебя кто-то прыгает.
Муж заблажил, а Коля наконец-то открыл замки, выскочил на свободу. Пронесло. Если бы еще шапку не оставил. Явившись переполненный чувствами на свидание, швырнул, не глядя, головной убор, он и завалился за вешалку. Собираясь в темноте восвояси, Коля шапку не нашарил. Муж компрометирующее вещественное доказательство и при свете не увидел бы, не начни искать, что унес грабитель. Шапка у Коли - лохмаче не делают. Раз с такой столкнешься, не забудешь. Муж часто посещал наше предприятие, посему сталкивался неоднократно. Сразу понял, кто вор и что похитил. В гневе побежал в "Пузырек".
- Я тебе рога обломаю! - кричал, круша киоск.
Хотя рогатым был сам.
И еще угрожал:
- Ты у меня узнаешь сейчас на всю жизнь, что Земля имеет форму чемодана!
Закончился этот развод без потерь. Коля-хирург пересидел бурю за стенами киоска и, вставив стекла, ушел от нас, так и оставшись на прежних позициях в отношении формы Земли. Лида-физик тоже покинула "Пузырек". И тоже при своих интересах, развод любовный не повлек за собой развода семейного. Муж великодушно простил женскую слабость.
А что же, как не слабость? Любой развод от слабости пляшет. Лопоухость, ротозейство, жадность - все у спецов этого дела идет в ход. Посему, живи и помни: уши по плечам не развешивать! Клювом не щелкать! На халявные деньги губу не раскатывать! А главное - не быть лохом! Хотя лох - это не слабость… Как-то Митя-секс ругается: чуть, говорит, под лоховоз не попал. Это что, спрашиваю, за зверь будет - лоховоз? Оказывается, автобус или любой другой общественный транспорт. Лохи перемещаются по городу исключительно давясь в автобусах, толкаясь в троллейбусах и с чьей-то мамой штурмуя трамваи. Но я-то не давлюсь с чьей-то матерью и не толкаюсь с ее же помощью, своя машина под задницей. И все равно я - лох. Настоящий, классический. Судьба… Та, что определила меня когда-то в инженеры. Знай, дескать, лох, свой шесток. Из этого тоже не следует категоричный вывод - все инженеры лохи. Работал я с Гришей Мазиным…
Кстати, отчебучили мы с ним однажды номерок с картинками. Летели вместе в командировку в Капустин Яр. Тогда о нем даже супруге сказать не моги, государственный секрет, это сейчас никому не интересно, что космодром там. В аэропорту нас с порога обрадовали: задержка рейса. Вот напугали! Командировка только началась, на раздел цен в ресторанном меню не глядим, берем, что душа желает, а в аэропортовском ресторане рябина на коньяке была. Нарябинились мы… не заметили, как до Куйбышева долетели, который сейчас Самара. Там опять задержка, Волгоград не принимает, и неизвестно, когда откроется. Не шибко мы расстроились, Волгоград закрыт, зато у ресторана двери настежь, водка посольская в меню и пиво. А у нас в те времена один пивзавод на ремонт закрывается, другой никак запуститься не может, переходный период лет в десять, на пиво дефицит хронический. Дорвались мы, и вдруг объявляют: желающие улететь через час в Ахтубинск могут приобрести билеты в третьей кассе. Мы очень желаем. Я впервые летел, а Гриша все знает. Там, говорит, от Капъяра один палец по карте, час на автобусе - и мы на месте опохмеляемся в гостинице "Уют". Допиваем для похмельного синдрома пиво-водку, берем билеты и летим. В Ахтубинске на автовокзале глаза сломали у расписания: не можем найти Капъяра и все тут. Да что он сквозь землю провалился что ли? Или до того засекретились, написать боятся? Милиционер-казах мимо проходит.
- Товарищ сержант, - спрашиваем, - откуда автобус до Капустиного Яра отходит?
Он на нас смотрит, как баран на новые ворота. Милиция и та не знает никакого Капъяра, и автовокзал в Актюбинске один.
Вот тебе, бабушка, и юркнул в щель! Оказывается, находимся не в Ахтубинске Астраханской, а в Актюбинске Казахстанском. Похохотали над собой и опять, уже экономя деньги, просчитались, сели в поезд, который через тот же Куйбышев два дня тащился до похмельной гостиницы "Уют".