Коби решил, что она похожа на крохотную домашнюю кошечку, шипящую на огромного уличного котяру. Картину портило лишь сознание собственной вины и отчаянные попытки понять, куда же могли запропаститься эти чертовы бриллианты!
Уокер сказал:
- Мне кажется, вы плохо знаете вашего мужа, леди Дина.
Дина ответила ему с гордо поднятой головой:
- Уверяю вас, инспектор, я знаю его отлично. Говорят, "муж и жена - одна сатана". Может я и молода, но я жена. Если вы не извинитесь перед нами, я попрошу своего зятя лорда Кенилворта, чтобы он обратился в Скотланд-Ярд и потребовал вашего отстранения от дела.
Коби удивленно моргнул: он не ожидал от своей молодой жены подобной твердости и самообладания. "Сам виноват, - сказал он себе. - А ведь кто-то еще сомневался, что она сможет со мной ужиться!"
Уокер сказал (теперь, когда тихая леди Дина превратилась в воинствующую аристократку, а обыск привел к столь сокрушающему результату, ничего другого ему не оставалось):
- Я должен извиниться перед вами обоими. Да, у меня нет доказательств причастности мистера Гранта к ограблению, но я выполняю свои обязанности так, как считаю нужным, леди Дина, вы должны это понимать.
Дина, добившись своего, заметно смягчилась.
- О, да, я понимаю, инспектор. Мой муж устал после прогулки, а мы как раз собирались выпить чаю, когда вы нас вызвали, так что теперь, я надеюсь, вы оставите нас в покое.
"Дина сама не понимает, как много она для меня сделала", - подумал Коби. Кинувшись в бой, она дала ему возможность прийти в себя, потому что впервые в жизни фокусник был сбит с толку.
После ухода рассерженного Уокера, он мог думать лишь об одном: "Что же, черт возьми, случилось с бриллиантами?"
Пятая глава
Сплетен становилось все больше, и никто не знал, кто их распускает. Уж точно не Коби Грант, который проявлял к истории с ожерельем довольно сдержанное любопытство.
Говорили, будто сэр Рэтклифф сам выкрал ожерелье, чтобы тайно его продать. Нависшая над ним угроза банкротства перестала быть тайной. Принц лишил его своего покровительства, и сэр Рэтклифф утратил последний оплот, защищавший его от разорения.
И Уокеру, перед его отъездом из Маркендейла, тайно сообщили об этой возможности. Его представили принцу, который был с ним чрезвычайно любезен и дал понять, что Коби Грант пользуется его особым расположением.
Инспектору пришлось бы распрощаться со своей карьерой, если бы он попытался обвинить "мистера Дилли" в похищении бриллиантов, не располагая вескими доказательствами.
О сэре Рэтклиффе поползли и другие слухи, на этот раз не лишенные основания.
Говорили, что его удивительное везение в карты объясняется не прихотью Фортуны. Лорд Дагенхэм и лорд Рейнсборо поделились с лордом Кенилвортом своими подозрениями. Более того, и другие игроки намекали владельцу дома, что за столом сэра Рэтклиффа происходит нечто странное.
Лорд Кенилворт воспринял это известие точно так же, как и его жена, когда узнала о краже бриллиантов.
- Только не здесь, - заявил он, а затем обратился к Дагенхэму, которого очень уважал, - Вы уверены, что он жульничает?
- Почти уверен, - ответил Дагенхэм. - Думаю, за ним следует понаблюдать.
- Снова скандал! - простонал Кенилворт. - Разве нельзя было промолчать?
- Нет, нельзя. Фоллиот-младший тоже заметил. Он первый ко мне обратился. Разве можем мы покрывать шулера на глазах у молодежи?
Кенилворт кивнул.
- Как же нам поступить?
Дагенхэм предложил:
- Спросите у Бьючампа. Он знает, как можно замять скандал.
Кенилворт последовал его совету. Бьючамп сказал, что если обман обнаружится, сэру Рэтклиффу придется предъявить обвинение. Нельзя, чтобы принц оказался причастен к мошенничеству.
- Но это все равно приведет к скандалу, - убитым голосом произнес Кенилворт.
- Вот именно, - ответил ему Бьючамп, - и в этом случае мы должны поступить надлежащим образом. - Он помолчал. - Пусть одним из свидетелей будет Грант.
- Почему Грант?
- Он очень наблюдателен, - заявил Бьючамп. Не мог же он признаться, что собирается скормить Хиниджа волкам, вернее, самому матерому из них, который только и ждет подходящей возможности, чтобы вонзить в Хиниджа свои клыки.
Коби вовсе не чувствовал себя волком. Дина заметила, что после ухода Уокера он стал каким-то рассеянным. Похоже, ему непросто было сохранять свое обычное самообладание.
Тайна исчезновения бриллиантов мучила его весь вечер, и за обедом, и за игрой в баккара, словно зубная боль. Впервые за многие годы он был совершенно растерян.
Зато Дина была ослепительна. Она снова оделась в белое, а ее прическу и пояс украшали крохотные розовые бутоны. Чтобы подчеркнуть невинность своего облика, она вместо веера прикрепила к правому запястью букет из таких же нежно-розовых цветов. Украшений на ней было мало: лишь ожерелье из речного жемчуга и простой серебряный браслет на левой руке.
Она буквально светилась изнутри. Когда игра закончилась, и супруги вернулись в свои покои, Дина взглянула на Коби и сказала:
- Ты выглядишь утомленным, милый. Наверное, слишком много ездил верхом. Может, ты не хочешь, чтобы я приходила к тебе сегодня?
Нет, он хотел. Надо же как-то отвлечься от мыслей об этих чертовых бриллиантах. Более того, ему нравилось спать с ней в одной постели, даже если они и не занимались любовью. Вот так сюрприз! Раньше женщины были нужны ему исключительно для плотских утех. Он знал, что это эгоистично, но ничего не мог с собой поделать. А Дина… все изменила. Еще одна проблема, которую надо решать.
- Моя дорогая, - ответил он, и это была чистая правда, - от тебя я никогда не устаю.
Ответ мужа удивил Дину сильнее, чем она ожидала. Коби говорил серьезным тоном, без своей обычной насмешливости, и это значило, что ему можно верить.
Он заслужил награду. Как же его отблагодарить? Может, показать, что она его достойная ученица?
- Вот и хорошо. Я скоро.
В последние дни они готовились ко сну без помощи слуг. Коби переоделся в льняную ночную сорочку, которая, по словам Дины, делала его похожим на архангела.
Дверь отворилась, и вошла Дина.
В белом шелковом халате поверх ночной рубашки и с распущенными волосами она казалась совсем юной. Исходящее от нее свечение усилилось настолько, что ее матово-белая кожа казалась жемчужной.
Коби протянул ей руку. Дина не взяла ее и попятилась, что-то пряча за спиной.
- Коби, зачем ты украл бриллианты сэра Рэтклиффа?
Коби Грант никогда не испытывал подобного потрясения: это был гром среди ясного неба. Ему понадобилось все его самообладание, накопленное за десять безумных лет, чтобы скрыть истинные чувства и выразить лишь легкое удивление.
- Бриллианты сэра Рэтклиффа, Дина? Зачем мне их красть? К моим услугам целое месторождение бриллиантов.
- Знаю, - с улыбкой сказала она. - Поэтому и спрашиваю. Это же так нелепо.
- Твои подозрения еще более нелепы.
- Это не подозрения, Коби. Я знаю, что ты их украл. Смотри, - и Дина распахнула халат, показав ему сияющее на груди бриллиантовое ожерелье. На пальце ее протянутой руки красовалось кольцо, а на ладони лежала брошь. - Великолепные, не правда ли, Коби? Поэтому ты их украл?
Он удивил ее. Он всегда ее удивлял. Он опустился на колени и поцеловал ее руку.
- Ну и ну, что за жену я выкупил у Рейни, Дина! Признаюсь, мне и в голову не пришло, что это ты могла забрать бриллианты из шкатулки, что это ты спасла меня. Ты заслуживаешь не только моей благодарности, но и награды!
Коби одним плавным движением подхватил ее на руки, бросил на кровать и сорвал с нее халат и ночную рубашку, оставив не ее теле одни лишь драгоценности, как в ночь их первой любви. И Дина ответила ему с той же страстью, с тем же жгучим желанием.
Он смеялся, и она тоже, когда волна наслаждения затопила их, превратив в единое существо. Такого сильного наслаждения они не испытывали ни разу.
Потом, когда они лежали рядом полусонные, Дина приподнялась, сняла ожерелье и надела его на шею мужу со словами:
- А теперь скажи, зачем ты его украл.
- Нет, сначала ты ответь, как ты его нашла и зачем украла.
Дина смутилась, не желая признаваться, что рылась в его вещах.
- Это было как в сказке о Синей Бороде, - ответила она. - Я зашла в твою комнату и увидела шкатулку. Я не знала, что она с секретом, но она мне очень понравилась, и я взяла ее в руки, чтобы лучше рассмотреть. Я на что-то нажала, и вдруг дверца открылась… а внутри лежали бриллианты сэра Рэтклиффа.
- И…? - спросил Коби с веселым блеском в глазах.
- И все, - твердо сказала Дина.
Он сел и прижал ее к себе.
- Нет, это еще не все, моя умная женушка. Так почему ты взяла их, не сказав мне ни слова?
- Я подумала…
Что же ответить? "Я не доверяю тебе. Я все еще не доверяю тебе, и хотела, чтобы ты хоть немного поволновался, потому что ты всегда такой скрытный, и не мешало бы тебе чуточку помучиться, как всем нам, простым смертным".
Вместо этого Дина сказала:
- Я подумала, что раз мне удалось случайно открыть шкатулку, то это мог сделать и кто-нибудь другой… например, полицейский… и поэтому я их взяла…. Но разве это не к лучшему?
- Но, дорогая, куда же ты их спрятала?
Ее улыбка была совершенно невинной.
- В сумочку с принадлежностями для шитья.
Коби расхохотался.
- Которая валялась на лужайке на виду у всех, включая и меня самого, пока Уокер играл со мной в "кошки-мышки". Ох, Дина, ты не перестаешь меня удивлять.
- Ты тоже, - сказала она и добавила, - но ты так и не ответил на мой вопрос. Зачем ты их украл?
- Я не могу тебе ответить.
Коби не собирался посвящать невинную молодую жену в подробности своих авантюр. Лучше ей ничего не знать, если Уокер, или кто-то другой, начнет задавать вопросы.
Ее лицо помрачнело.
- Ты мне не доверяешь, - печально сказала Дина, и начала снимать с себя драгоценности. - Вот, забирай. - Ей казалось, будто бриллианты жгут ее кожу.
Коби обнял ее.
- Дина, поверь мне. Я знаю, что тебе тяжело, но чем меньше ты будешь знать, тем лучше. Нет, лучше не для меня, а для тебя самой. Я не хочу, чтобы ты стала моей соучастницей. Мне очень жаль, что так получилось, хотя без твоей помощи я бы мог сейчас оказаться в тюрьме.
Она уткнулась лицом в его грудь.
- Я же твоя жена, Коби. Твоя жена.
- Тем более, ты должна оставаться невинной. - Коби умолк. Надо быть последней скотиной, чтобы не отблагодарить ее за спасение. - Причина, по которой я их взял … - он снова запнулся, - была хорошей, Дина, поверь.
Дина сдавленным голосом пробормотала:
- И что же ты собираешься с ними делать?
- Я их продам, а деньги пойдут на доброе дело.
- Но ты… мы… так богаты… Мы могли бы потратить собственные деньги. Алмазное месторождение, говоришь? Так почему бы не продать те алмазы? Зачем красть драгоценности сэра Рэтклиффа?
Коби и восхищался ее умом, и в то же время мысленно проклинал его. Он отстранился и пристально взглянул ей в глаза.
- Было бы правильнее потратить деньги сэра Рэтклиффа. Больше я ничего не могу добавить.
- Он что-то сделал? Что-то плохое? Что же?
- Ужасное преступление.
- Тогда почему полиция бездействует? Они знают?
- Дина, у меня нет доказательств. Если бы они были, думаешь, я стал бы так рисковать?
Дина молчала, лежа в его объятиях, а затем с грустью сказала:
- И все-таки я твоя жена, Коби, и что бы ты ни говорил, ты мне не доверяешь.
Теперь настала его очередь молчать. Как они могли дойти до такого? Когда он снова заговорил, Дина слышала боль в его голосе.
- Зря я женился на тебе, Дина. Я не должен был этого делать. Я не хочу, чтобы ты пострадала из-за меня или запачкалась в грязи.
Это был человек, которого она не знала, которого никто не знал. Таким он мог бы стать, если бы не узнал правду о своем рождении, если бы не уехал на юго-запад и не вкусил бы плода с Древа Познания.
- Я люблю тебя.
Коби застыл, как изваяние.
- Я же говорил, чтобы ты не влюблялась в меня, Дина.
- Я знаю, но ничего не могу поделать. Я уверена, что ты не совершил ничего плохого, так почему ты не хочешь рассказать мне всю правду?
Коби молчал. Случилось то, чего он не мог предвидеть. Обнимая ее, думая о ее храбрости, о ее безоговорочной преданности, он испытывал ту же боль, что и она.
- Ох, Дина, я не хотел этого. - Теперь от его обычной сдержанности не осталось и следа.
- Чего не хотел, Коби?
Он не мог ей сказать. Он чувствовал, как сердце рвется у него из груди. Впервые с тех пор, как Белита умерла у него на руках, он испытал подобное чувство к другой женщине. Его женитьба на Дине была чем-то вроде акта благотворительности, попыткой переделать мир, как сказал бы Хендрик Ван Дьюзен. Но с тех пор он влюбился в нее и лед, сковывающий его сердце, начал таять.
Коби не хотел, чтобы лед таял, он хотел оставаться таким, как прежде - бесстрастным, ни к кому не привязанным. Только так он мог оставаться свободным.
Но он влюбился.
Дина молча лежала в его объятиях. Она видела слезы в его глазах, и поняла, что дальше расспрашивать бесполезно. Более того, если она действительно его любит, то надо принять его таким, какой он есть.
Он всего лишь пытается ее защитить… а ведь желание защитить - тоже одно из проявлений любви.
- Спи, - прошептала она. - Я больше не буду тебя тревожить. Я доверяю тебе. Но помни: я твоя жена, и всегда поддержу тебя, что бы ты ни делал.
- Я недостоин тебя, - пробормотал Коби ей на ухо. Он мог только молиться, чтобы на этот раз его любовь к женщине не оказалась для нее роковой.
Сразу же после возвращения Уокера в Лондон Хендрик Ван Дьюзен подошел к Коби в гостиной. Пока инспектор рыскал по дому, следя за гостями (и особенно за мистером Джейкобом Грантом), Хендрик старался избегать своего друга. Он не хотел возбуждать подозрения насчет алиби, которое обеспечил для Коби в ночь гибели Хоскинса.
- Так кто же, по-твоему, украл бриллианты, Джейк? Говорят, будто их собственный владелец, но я так не думаю, и сдается мне, ты тоже.
Если бы не причастность Дины, Коби с удовольствием устроил бы пикировку с Хендриком.
- Ты же сам знаешь, что это я, - еле слышно прошептал Коби.
- То-то почерк мне показался знакомым. И тебе удалось спрятать их от нашего друга из Скотланд-Ярда, который давно подозревает тебя…
- В убийстве. - Коби обвел взглядом собравшихся в комнате гостей и только что вошедших принца с принцессой. - Я поговорю с тобой позже… если сочту нужным.
- Я всегда готов прикрыть тебя, Джейк, ты это знаешь. Кстати, Кенилворт хочет побеседовать с нами обоими после чая. Бог знает, зачем.
- А ты не знаешь, Хендрик? Ты меня удивил! - с иронией произнес Коби.
Он был уверен, что Кенилворт обеспокоен поведением сэра Рэтклиффа за игорным столом. Но в последнее время Хинидж стал слишком неосторожным не только во время игры.
Однажды Коби встретился с ним во время утренней прогулки в саду. В то утро сэр Рэтклифф ушел от Сюзанны раньше обычного. После убийства Лиззи его перестали удовлетворять обычные плотские удовольствия. В результате, незадолго до отъезда из города он совершил свое второе убийство.
Теперь он не находил себе места. Накануне он ни с того ни с сего решил пройтись по саду. На одной из дорожек играли дети садовника, мальчик и девочка. Девочка, чуть младше Лиззи Стил, оказалась очень хорошенькой, пухлой и застенчивой. По настоянию отца она сделала реверанс, и сэр Рэтклифф погладил ее по голове и сунул ей в ладонь монетку в шесть пенсов.
Она еще раз присела и улыбнулась так мило, что у сэра Рэтклиффа все сжалось внутри. Он сказал себе, что было бы безумием поддаться искушению: он мог бы навлечь на себя подозрение, если бы очередное убийство, подобное двум лондонским, вдруг произошло в Маркендейле.
Но забыть ее он не мог. Мысли о девочке преследовали его весь день и помешали насладиться ночным свиданием с Сюзанной.
И вот она снова здесь. Ее отец разбрасывал удобрения на одной из клумб, а девочка сидела на дорожке, играя с тряпичной куклой. Она вскочила, снова сделала реверанс и улыбнулась, надеясь получить еще один шестипенсовик.
Сэр Рэтклифф судорожно сглотнул и наклонился к ней, чтобы…
Нет. Волосы на его затылке неожиданно встали дыбом. Хинидж почувствовал, что за ним наблюдают. Он выпрямился, не успев даже прикоснуться к ребенку, медленно повернулся и увидел перед собой отвратительного выскочку Коби Гранта.
Что-то в облике Гранта заставило его насторожиться. Он знает! Грант знает! Но откуда он мог узнать? По-своему сэр Рэтклифф не был глупцом. Он вспомнил некоторые странности в поведении американца, а мысль о том, что Грант мог каким-то образом открыть его тайну, многое объясняла. В любом случае не помешает проследить за Грантом, а главное, как можно скорее отправить письмо приятельнице в Соединенные Штаты и поинтересоваться, что ей известно о нем и что она может выяснить.
Коби видел, как сэр Рэтклифф двинулся к девочке, и ярость, угасшая в нем после женитьбы на Дине, вспыхнула вновь. Если бы у него было хоть одно веское доказательство виновности сэра Рэтклиффа! Не в первый раз Коби пожалел о том, что настроил Уокера против себя.
- Наслаждаетесь свежим воздухом? - с издевкой поинтересовался он.
- Теперь уже нет, - огрызнулся сэр Рэтклифф.
- Нет? - Коби вскинул брови, смерил взглядом сэра Рэтклиффа и мягко обратился к девочке, сделавшей очередной реверанс в надежде выклянчить монетку у второго джентльмена. - Беги к отцу, малышка.
Садовник закончил работу и теперь катил пустую тачку сквозь арку в кирпичной ограде сада. Девочка кивнула и, схватив тряпичную куклу, умчалась. Сэр Рэтклифф проводил ее голодным взглядом.
Теперь, вспоминая это мгновение, Коби чувствовал, как ярость ворочается в его душе, словно запертый зверь, готовый броситься на любого, кто войдет в клетку. Хендрик, умеющий тонко чувствовать его настроение, спросил:
- Что случилось, Джейк?
- Ничего. Всего лишь воспоминание.
Его подозрения оправдались. В курительной комнате их дожидался Кенилворт в сопровождении Дагенхэма и Бьючампа. Кенилворт выглядел, словно неумолимый судья. Бьючамп оставался невозмутимым.
Кенилворт был краток. Он сообщил о подозрениях молодого Фоллиота и других игроков.
- Ради принца мы обязаны разоблачить его, - подытожил он, - и по возможности обойтись без скандала.
Бьючамп кивнул.