То, что Арфлейн стал героем в городе, было признаком сегодняшней обстановки. За сто лет до этого над его слабостью лишь посмеялись бы. Теперь же они поздравляют его, а он в свою очередь презирает их, понимая, что они покровительствуют ему, как покровительствовали бы храброму животному, презирая его за силу и крайнюю бедность. Он ходил в одиночестве, избегая встреч, понимая, что лишь укрепляет их мнение о нем, как о грубом варваре.
На третий день он с завистливым восхищением осматривал "Ледовый Дух". Когда он, нагнувшись, пролез под его швартовочные концы, кто-то окликнул его.
- Капитан Арфлейн.
Недовольно посмотрев наверх, он увидел перегнувшегося к нему через бортовое ограждение человека с бородой.
- Не хотите ли подняться на борт и осмотреть корабль, сэр?
Арфлейн покачал головой, но в это мгновение перед ним на лед упала кожаная лестница. Он нахмурился, не желая связываться с фризгальтийцами, но в то же время испытывая жгучее желание подняться на палубу почти мифического в стране льда судна.
Быстро придя к решению, он ухватился за лестницу и поднялся на борт. Там его с улыбкой приветствовал бородатый мужчина, одетый в богатую куртку из меха белого медведя и прочные, тюленьей кожи, брюки - полуофициальную форму всех корабельных офицеров Фризгальта.
- Я подумал, что вы бы не отказались осмотреть корабль, сэр, - его улыбка была открытой, без малейшего намека на снисходительность. - Моя фамилия Потчнефф, я второй офицер "Ледового Духа".
У него было сравнительно молодое лицо с мягкими светлыми волосами, придающими ему довольно глупое выражение, но сильный и твердый голос.
- Благодарю, - ответил Арфлейн. - Но, может быть, сначала надо спросить разрешения у капитана?
Командуя собственным кораблем, он строго придерживался такого порядка.
Потчнефф улыбнулся.
- На "Ледовом Духе" нет капитана как такового. Обычно им командует лорд Рорсейн, а когда его нет на борту, кто-либо, назначенный им. В данном случае, думаю, он был бы не против.
Арфлейн слышал о таком порядке и был недоволен им, по его мнению, у корабля должен быть постоянный капитан - человек, проводящий большую часть жизни на борту. Только так можно получить полное представление о корабле, понимая, что можно ждать от него.
На корабле было три палубы, главная, средняя и полуют, все довольно небольшие. Палубы были сделаны из фибергласса с прибитыми к нему костяными рейками для лучшего сцепления его с палубой. Большинство надстроек корабля было из такого же фибергласса, изношенного бесчисленными переходами на протяжении необозримого числа лет. Некоторые корабельные двери и люки были заменены дубликатами из склеенных друг с другом больших пластин моржовых клыков с затейливой резьбой на них. Местами кость пожелтела и выглядела такой же старой, как и фиберглассе. От ограждений к вантам тянулись лини - смесь нейлона, кишок и кожи.
Арфлейн посмотрел наверх, пытаясь определить размеры корабля. Мачты были такими высокими, что, казалось, исчезали где-то наверху. Он отметил, что корабль неплохо ухожен, каждый ярд и дюйм такелажа был настолько ровен, что он не удивился бы, увидев на вантах матросов, замеряющих углы гафеля. Паруса были туго свернуты равномерно по всей длине. Это был прогулочный корабль, и Арфлейн почувствовал обиду, подумав, что слишком часто ходил на рабочих судах. Рядом с ним, также задрав голову, молча стоял Потчнефф. Свет дня изменился, став серым и холодным.
- Скоро пойдет снег, - произнес второй офицер.
Арфлейн кивнул. Ничто не нравилось ему больше, чем снежная буря.
- Корабль содержится очень аккуратно, - сказал он.
Заметив тон сказанного, Потчнефф ухмыльнулся.
- Вы хотите сказать, слишком аккуратно. Возможно, вы правы. Мы должны занять экипаж. У нас было немного шансов выйти на нем со времени отбытия лорда Рорсейна. - Через дверь из моржовой кости он провел Арфлейна на среднюю палубу. - Сначала я покажу вам нижние помещения.
Каюта, куда они вошли, была обставлена намного роскошней, чем все каюты, виденные Арфлейном прежде. Тут стояли тяжелые сундуки, стол из китового уса и кресла с костяным каркасом, обтянутые тканью. Следующая дверь вывела их в узкий коридор.
- Это каюты капитана и его гостей, - объяснил Потчнефф, показывая на различные двери. - Каюту, через которую мы прошли, занимаю я и третий офицер, Кристофф Хансен. Сейчас он на вахте, но хотел бы встретиться с вами.
Казалось, они идут вечно. Арфлейн начал было думать, что он потерялся в громадном, размером с город, лабиринте, - так велик был корабль. Помещения для экипажа были чистыми и просторными. Сейчас они были полупустыми, поскольку лишь небольшая часть команды находилась на борту, готовая в любой момент отправиться в путь по приходу капитана. Большинство иллюминаторов были из натурального, толстого, небьющегося стекла. Проходя мимо одного из них, Арфлейн заметил, как темно стало на улице. Большими хлопьями на лед падал снег, снизив видимость до нескольких ярдов.
Как он завидовал Потчнеффу! Будь у Брершилла хоть одно такое судно, думал Арфлейн, город вскоре вернул бы себе утерянное ныне положение. Возможно, он должен был благодарить Фризгальт, что тот не использует "Ледовый Дух", иначе вся торговля была бы в его руках.
Они поднялись на верхнюю палубу. Там стоял пожилой мужчина, казалось, не заметивший их появления. Он внимательно смотрел на расположенное на средней палубе рулевое колесо, но его вид показывал, что он целиком отдался своим мыслям. Наконец, он обернулся к ним. Его борода заиндевела, меховой капюшон почти закрывал глаза. Куртку он застегнул на все ремни, а на руки надел рукавицы. На его плечах лежал снег, он валил, затемняя дневной снег, мягко опускаясь на палубу, минуя весь такелаж.
- Это наш третий офицер, Кристофф Хансен, - похлопав человека по плечу, произнес Потчнефф. - Встречай спасителя лорда Рорсейна, Кристофф.
Кристофф задумчиво кивнул Арфлейну. У него было коршуноподобное лицо с круглыми глазами и изогнутым носом.
- Вы капитан Арфлейн? Вы командовали "Северным Ветром"?
- Удивлен, что вам известно об этом, - ответил Арфлейн. - Я ушел с него пять лет назад.
- Да. Помните корабль, который вы спихнули прямо на ледяные заторы к югу отсюда "Таню Ульсенн"?
Арфлейн рассмеялся.
- Помню. Мы гнались за сотней китов. Остальные выбыли из игры, остались только мы и "Таня". Поскольку "Таня" уткнулась в заторы, это путешествие оказалось довольно прибыльным для нас. А вы были на ее борту?
- Я был капитаном. Из-за вашего фокуса я потерял место.
Тогда Арфлейн действовал согласно кодексу ледовых моряков, но сейчас он искал следы возмущения на лице Кристоффа. Но их не было.
- Это были лучшие времена для меня, - сказал Арфлейн.
- И для меня тоже, - хихикнул в ответ Кристофф. - Наши победы, поражения, в конечном счете, привели к одинаковому результату. Вы лишились корабля, а я - третий офицер на борту этой, весь день не встающей с постели, потаскушки.
- Она должна плавать, - оглянувшись, произнес Арфлейн, - Ее стоимость раз в десять больше любого другого корабля.
- День, когда эта шлюха выйдет в море, будет днем конца света! - Кристофф с отвращением топнул ногой по палубе. - Знаете ли, однажды я попытался повторить ваш трюк. Я был вторым офицером на "Хейрфрасте". Капитана захлестнул линь от гарпуна, и я занял его место. Вы знаете старого охотника "Хейрфраста"?
Арфлейн кивнул.
- Так вот, пока вы не почувствовали его - он тяжел в управлении, затем с ним чувствуешь себя легко и надежно. Через год или около того мы соревновались с двумя бригадами из Аберсгальта. Один перевернулся прямо перед нами, и пока мы обходили его, второй вырвался вперед. Каким-то образом мы смогли достать его, и тут впереди по курсу я увидел заторы. Я решил попробовать загнать на них нашего соперника.
- И что же произошло? - улыбаясь, спросил Арфлейн.
- Мы оба влетели на них, у меня нет вашего чувства времени. За это меня списали на эту окаменевшую корову. Теперь я понимаю, что ваш трюк был намного сложнее, чем показалось вначале.
- Мне просто повезло, - сказал Арфлейн.
- Но вы успешно использовали эту тактику и раньше. Вы были хорошим капитаном. Обычно мы, фризгальтийцы, не признаем, что существуют моряки лучше, чем мы сами.
- Благодарю, - произнес Арфлейн, не в силах препятствовать лести старика. Он начинал чувствовать себя в компании этих людей все свободнее. - Насколько я помню, вы почти вырвались из ловушки.
- Почти, - вздохнул Хансен, - Сейчас плавание под парусами уже не то, что было раньше, капитан Арфлейн.
Арфлейн согласно кивнул.
Потчнефф улыбнулся и поднял капюшон. Снег падал так часто, что было уже почти невозможно различить силуэты ближайших кораблей. Стоя в наступившей тишине, Арфлейн подумал, что во всем мире остались лишь они одни, настолько снег заглушал остальные звуки.
- Со временем мы все реже будем видеть такую погоду, - задумчиво произнес Потчнефф. - Теперь снег идет лишь раз в десять-пятнадцать дней. Мой отец помнит, раньше снег шел так часто, что это длилось почти все лето. А зимой ветры были намного жестче.
Хансен стряхнул снег с куртки.
- Ты прав, парень. Мир изменился с тех пор, как я был молодым, становясь все теплее. Через несколько веков, поколений мы будем ходить на кораблях почти по голой земле.
Они рассмеялись собственной шутке.
Арфлейн чувствовал себя неуместным. Ему не хотелось нарушать хорошее настроение, но молчать он не мог.
- Не говорите того, что не должна слышать Ледовая Мать, друзья. Кроме того, то, что вы говорите, - неверно. Так или иначе климат меняется из года в год, на протяжении многих лет становится все холоднее. Это неизбежно. Мир умирает.
- Так думали наши предки и выразили свои идеи через веру в Ледовую Мать, - улыбаясь сказал Потчнефф. - Но что, если Ледовой Матери вовсе нет? Предположим, что солнце разогревается все больше, и мир возвращается к своему прежнему состоянию. Что, если идея о том, что это всего лишь один период оледенения Земли из множества, верно? Об этом говорится в некоторых старых книгах, капитан.
- Я назвал бы это богохульством и чепухой, - резко ответил Арфлейн. - Вы сами знаете, что эти книги содержат многое такое, что заведомо неверно. Единственная книга, которой я верю - книга Ледовой Матери. Она пришла из центра Вселенной, принеся с собой очистительный лед. В один прекрасный день она выполнит задачу, и все превратится в лед. Читайте, что хотите, говорите, что Ледовой Матери не существует, но вы должны признать - даже старые книги говорят о том, что тепло должно исчезнуть.
Хансен бросил на него иронический взгляд.
- Последователи Ледовой Матери говорят: все должно замерзнуть, - но, знаете, у нас во Фризгальте ученые наблюдают за погодой. Именно благодаря им мы обрели наше могущество. Они утверждают, что за последние два-три года уровень льда снизился на несколько градусов, в один прекрасный день солнце разгорится с новой силой и растопит лед. Они говорят, что солнце уже начало нагреваться, и животные двинулись на юг в ожидании перемен. Они учуяли новую жизнь, Арфлейн, жизнь, подобную тем растениям, что мы находим в теплых разводьях, но обитавшую на суше. Они полагают, что эта жизнь должна появиться, что она уже появилась, возможно, на островах в море.
- Но морей нет!
- Ученые полагают, что мы бы не выжили, если бы где-то не было морей и этих растений на островах.
- Нет! - Арфлейн отвернулся от Хансена.
- Вы говорите нет? Но разум подсказывает, что это правда.
- Разум? - фыркнул Арфлейн. - В том, что вы говорите, нет логики. Вы всего лишь лепечете жалкое подобие идеи, в которую хотели бы верить. Ваш образ мыслей принесет вам несчастье.
Хансен покачал головой.
- Я понимаю это, как непреложный факт, капитан Арфлейн. Мы становимся мягче, а вместе с нами и лед. Подобно тому, как животные унюхали новую жизнь, ее приближение почувствовали и мы, именно поэтому меняются наши представления. Я не хочу перемен. Я сожалею о них, потому что никогда бы не смог полюбить иной мир, нежели тот, который я знаю. Я умру в моем мире, но что потеряют наши потомки? Ветер, снег и лед, вид уносящейся прочь стаи китов, полет гарпуна, битву под красным солнцем, вмороженным в голубое небо? Где все это будет, когда ледовая страна превратится в грязную землю с хрупкой зеленью на ее поверхности? Что будет с людьми? Все, что мы любим, будет забыто в этом грязном, горячем, нездоровом мире. Каким беспорядочным будет мир. Но он будет именно таким!
Арфлейн хлопнул по поручню ограждения, сбив с него снег.
- Вы безумец! Как этот мир может измениться?
- Может быть, вы и правы, - мягко ответил Хансен. - Но то, что я вижу - безумец я или нет, - неизбежно.
- Вы отрицаете законы природы? - насмешливо произнес Арфлейн. - Даже глупец признает, что ничто, однажды остыв, нагреться само по себе уже не может.
- Я понимаю ваши доводы. Но они обманчивы. Смерть, Кристофф Хансен, лишь одна смерть неизбежна. Однажды уже были грязь, зелень, жизнь, - я признаю это. Но они исчезли. Неужели, умерев и остыв, человек вновь оживает со словами: "Я умер, но я вновь жив!" Неужели вы не видите, как логика обманывает вас? Существует ли Ледовая Мать, или она всего лишь символ существующей реальности, ее следует почитать в любом случае. Иначе мы погибнем раньше, чем следует. Вы думаете, я - одержимый религией варвар, но в том, что я говорю - истина.
- Я завидую вашему умению оставаться при своих убеждениях, - спокойно произнес Хансен.
- А я сожалею о вашем ненужном фатализме.
Потчнефф смущенно тронул Арфлейна за руку.
- Может, мы продолжим осмотр корабля, капитан?
- Благодарю вас, - резко ответил Арфлейн. - Но я видел уже все, что меня интересовало. Это хороший корабль. Не дайте ему сгнить.
Не обращая внимания на озабоченного Хансена, Арфлейн перешел на нижнюю палубу, перелез через ограждение и, спустившись по лестнице, пошел к подземному городу, утопая в снегу.
Гостиница "Разрушитель кораблей"
После посещения ледовой шхуны Конрад Арфлейн стал еще более нетерпимым в своем ожидании. До сих пор он еще не получил сообщения от Ульсеннов о состоянии лорда Рорсейна. Пока он не пришел к окончательному решению относительно своих собственных дел, он все более склонялся к мысли поступить на ближайший корабль из Брершилла, пусть даже младшим офицером.
Каждый день он приходил на причал гигантского дока, избегая контакта со всеми кораблями, включая "Ледовый Дух".
На четвертое утро на горизонте показался трехмачтовый бриг. Под всеми парусами он мчался навстречу доку, на его мачте развевался флаг Брершилла. Арфлейн улыбнулся, узнав в нем "Нежную девчушку", китобой под командованием его старого друга, капитана Ярхана Бренна.
Казалось, что корабль ворвется в ту часть дока, где собрались большинство кораблей. Работающие там люди в панике бросились прочь, полагая, что судно вышло из-под контроля. Однако, когда до дока осталось совсем немного, судно быстро и точно повернуло по широкой дуге и, подняв рифы, скользнуло в дальний конец строя кораблей, где уже стояли пришвартованные китобои. Арфлейн пошел по льду.
Тяжело дыша, он добрался до "Нежной девчушки" как раз в тот момент, когда с нее сбросили швартовочные концы.
Ухмыльнувшись, Арфлейн выхватил у удивленного швартовщика костяной костыль и тяжелый железный молоток и начал загонять костыль в лед. Дотянувшись до ближайшего линя, он натянул его и крепко привязал к костылю.
С палубы судна он услышал чей-то смех. Подняв голову, он увидел стоящего на краю палубы капитана Ярхана Бренна.
- Арфлейн! Неужели ты опустился до швартовщика? Где твой корабль?
Пожав плечами, Арфлейн иронично развел руками, затем, схватившись за швартовые, он начал раскачиваться на нем, пока не ухватился за леер ограждения и, перебравшись через него, встал рядом со старым другом.
- Корабля нет, - ответил он. - Отдан за долги физгальтийскому торговцу.
Бренн соболезнующе кивнул.
- Полагаю, что ты не последний. Тебе следовало бы остаться китобоем. Что бы ни случилось, для них всегда найдется работа. А ты до сих пор не женился? - захихикал он.
Бренн намекал на времена, когда шесть лет назад Арфлейн, желая угодить девушке, на которой он хотел жениться, нанял торговую команду. Только после этого необдуманного шага он понял, что не хочет связывать свою жизнь с женщиной, предъявляющей такие требования. Но вернуть своих китобоев было уже невозможно.
Грустно улыбнувшись, он вновь пожал плечами.
- С моим невезением, Бренн, сомневаюсь, что за эти шесть лет я смог бы выследить хотя бы одного кита.
Его друг был невысоким коренастым мужчиной с круглым румяным лицом и пушистой бородой. Он был одет в тяжелый черный мех, на голове и руках не было ничего. Седеющие волосы были подстрижены слишком коротко для китобоя, но мозоли на руках мог оставить только гарпун. Бренн был известным шкипером в полях как Северных, так и Южных льдов, сейчас, судя по такелажу, он охотился в Северных льдах.
- Не везет не только тебе, - с отвращением сплюнул Бренн. - Наши трюмы почти пусты. Два бычка и старая корова - весь наш улов. У нас кончилось продовольствие, я хотел продать груз и, пополнив запасы, попытать счастья в Южных льдах. Все труднее искать китов на севере.
Бренн был одним из немногих, кто охотился как на севере, так и на юге. Большинство китобоев предпочитали охотиться в одном регионе (поскольку специфика охоты была различной в разных местах), но Бренн никогда не обращал на это внимания.
- Неужели везде так плохо? - спросил Арфлейн. - Я слышал, что даже тюленей и медведей стало меньше, а моржей не видели уже два сезона.
Бренн поджал губы.
- С помощью Ледовой Матери невезение кончится.
Похлопав Арфлейна по плечу, он отправился на нижнюю палубу, чтобы проследить за разгрузкой нижнего трюма. По кораблю разносился запах китовой крови и ворвани.
- Взгляни на нашу добычу, - сказал он последовавшему за ним Арфлейну. - Мы даже не свежевали их. Затащили на корабль и загрузили в трюм целыми тушами.
Свежевание на жаргоне китобоев означало разделывание туши кита на части. Как правило, кита разделывали прямо на льду, а затем куски туши при помощи лебедки загружали в трюм. Коль это не понадобилось, улов действительно был мизерным.
Ухватившись за трос, Арфлейн заглянул внутрь трюма. Несмотря на темноту, он смог различить там замороженные туши трех китов. Он покачал головой. Трех вряд ли хватило бы, чтобы вновь обеспечить корабль продовольствием на длительный рейс к Южным льдам.