Один очень необычный человек наносит неожиданный визит старому другу, который более полувека считает его погибшим. Вместе они готовят эксперимент по влиянию на историю, причем с совершенно практическими целями. И главным объектом эксперимента становится великая космическая гонка, начатая в середине XX века. Что, если бы С.П.Королев еще до первых пусков знал про детские болезни "семерки" и не потерял два года и десятки погибших аппаратов? Что, если бы сохранил Глушко среди соратников? Что, если бы он смог поставить бортовую ЭВМ на "Союз", или даже на более ранние корабли? Что, если в Штатах не стали бы потакать могущественному флотскому лобби и дали Фон Брауну шанс запустить спутник имеющимися средствами сразу после советского? Что, если бы три четверти первых лунных аппаратов США не ушли "за бугор"? Что, если бы объединение и мобилизация сил для космического прорыва произошло бы года на три раньше? Непрекращающаяся космическая гонка равных соперников, которые заранее знают о своих и чужих ошибках! Куда бы привела она обе сверхдержавы спустя всего несколько лет, когда они вместе доберутся до Луны и пойдут дальше, намного дальше?
Содержание:
Полигон Тюра-там, май 1957 года 1
Москва, май 2057 года 2
Хантсвилль, штат Алабама, июль 1957 года 2
Москва, май 2057 года 3
Полигон Тюра-там, пусковой бункер - 4 августа 1957 года 6
Москва, май 2057 года 7
Москва, Кремль, август 1957 года 9
Шереметьево-Кремль, май 2057 года 9
Вашингтон, Белый Дом, Овальный кабинет, август 1957 года 12
Москва, Август 2057 года 12
Подмосковный Калининград-6, август 1957 года 15
Москва, подземный бункер, август 2057 года 16
Хантсвилль, штат Алабама, ноябрь 1957 года 17
Москва, подземный бункер, август 2057 года 18
Фрагмент внеочередного выступления президента США Д.Эйзенхауэра перед Конгрессом, 22 декабря 1957 года 19
Москва, подземный бункер, август 2057 года 19
Подмосковный Калининград-6, январь 1958 года 20
Москва, Останкино, август 2057 года 20
Мыс Канаверал, 29 января 1958 года 22
Москва, август 2057 года 23
Полигон Тюра-там, 29 января 1958 года 24
Хантсвилль, штат Алабама, февраль 1958 года 26
Сентябрь 2057 года 27
Полигон Тюра-там, февраль 1958 года 28
Москва, сентябрь 2057 года 28
Ленинград, специальная лаборатория (СЛ-11), февраль 1958 года 29
Москва, подземный бункер, сентябрь 2057 года 30
Лондон, студия ВВС, апрель 1958 года - Одна минута до эфира 31
Москва, сентябрь 2057 года 32
Пасадена, центр управления полетами - Апрель 1958 года 33
Москва, посольство США, подвал, сентябрь 2057 года 34
Завод ОКБ-1, Калининград-6, май 1958 года 34
Москва, подземный бункер, октябрь 2057 года 35
Остров Уоллопс, Вирджиния, июнь 1958 года 37
Москва, подземный бункер, октябрь 2057 года 37
Завод ОКБ-1, Калининград-6, июнь 1958 года 38
Москва, подземный бункер, октябрь 2057 года 40
Мыс Канаверал, август 1958 года 41
ЦУП-К, Королев, октябрь 2057 года 42
Полигон Тюра-там, 2 сентября 1958 года 43
Тихий океан, 25 миль к северу от острова Уэйк, 2 сентября 1958 года 46
Примечания 49
Петров Олег
Один Из Шестнадцати
Книга Первая
Полигон Тюра-там, май 1957 года
Удивительно, но, несмотря на пекло, хрустящий на зубах песок и горящий во рту ржавый вкус от нескольких глотков теплой воды, Сергей Королев уснул. Он едва успел прилечь на жалобно скрипнувшую кровать, и ему не смог помешать ни свет единственного фонаря с улицы, пробивавшего хилую занавеску, ни топот Бориса с Василием в соседней комнате. Не помешало даже адское напряжение, почти всегда лишавшее его сна в предпусковые дни. Раньше он вряд ли смог бы так легко уснуть, зато просидел бы пол-ночи, закрыв глаза и перебирая снова и снова все, что может или не может пойти не так. И каждую минуту ожидая ночных звонков от замов, которые не так часто приносили хорошие новости.
Но сны! Может быть, именно поэтому сегодня, после довольно нервного совещания с Шубниковым, отбив очередные атаки замов на полковника он отправился не на "третий подъем", где круглые сутки кипела работа, а в свой "домик №2", чтобы поспать хотя бы пару часов… И увидеть еще один такой сон, ничем не похожий на его прежние, где яркое крымское небо рвалось яркими солнечными струями, расступаясь между крыльями его "Коктебеля", и он парил на восходящих потоках, так высоко, но все же недостаточно высоко…
Небо, которое он видел вчера во сне, было совсем другим. Ночным? Нет, не ночным. Просто черным, потому что "ничто" - оно обычно черное. То, что над его головой было бесконечное черное "ничто" - Сергей понял мгновенно, еще до того, как заметил в вышине яркую голубую горошину Земли. Он понял, что попал на Луну и стоит, высунувшись по пояс из верхнего люка какого-то аппарата, а в его руках фотокамера с огромным длиннофокусным объективом. Что вокруг него вовсе не близкие холмики, а огромные пятикилометровые горы, от тоже понял почти сразу. Но что за горы? Земля почти над головой, смещение всего несколько градусов, значит, где-то недалеко от центра диска. Кавказ, Аппенины? Может быть. Красиво, черт возьми! "Великолепное запустение" - прозвучала фраза в его голове, и он сразу же согласился с таким определением.
Он попытался переключить внимание с пейзажа на технику, но внезапно проснулся, а когда несколько минут спустя уснул снова, то проспал до самого утра без всяких помех и сновидений. И что самое интересное, Сергей уже даже не помнил, как давно он чувствовал такой прилив сил и энергии, как в то утро. Словно скинул лет двадцать и вернулся в тридцать седьмой, еще до того, как… Эх, что было, то было! Вчерашний сон вспомнился лишь на мгновение. Что он увидит и узнает сегодня?
Темно в степи, но вечер не поздний. Яркое пламя взлетает вверх, лижет бока снежно-белой от инея "Семерки". Как много там огня, разве так должно быть? Но двигатели выходят на режим, мощные воздушные потоки утягивают пламя вниз, и ракета уходит со старта, набирая скорость. Со стороны кажется, что все красиво и хорошо, но он видит, он чувствует огонь! Тугая струя керосина хлещет через зазор в стыке трубопровода, тысячеградусным пламенем размягчая металл баков и кронштейнов, пожирая механизмы и кабели. И как ракета умудряется до сих пор лететь? Но спустя несколько секунд все кончено - подточенная огнем конструкция не выдерживает, тяга двигателя резко падает и "боковушка" отваливается, разрушая "пакет"…
Сергей резко проснулся и ошарашенно посмотрел на часы. Почти четыре утра, скоро за ним придет машина, есть еще немного времени. Он встал, почти вылетел из кровати, плеснул в лицо теплой воды из крана. Оделся, равнодушно поглядывая на оставленное вчера на столе зеленое яблоко. Все это время мысль о пожаре продолжала биться в его голове, будто это не его ракета, а он сам сгорел в керосиновом пламени и распался на части над казахской степью. Итак, ракету угробил (или угробит?) негерметичный трубопровод горючего! Но как такое возможно, ведь все трубопроводы испытываются на… Мать!
Последнее слово он выкрикнул вслух. Валентин! Мать! Курбатов! А я сам! Мать! Как так можно было опростоволоситься?! Все трубопроводы всех ракет начиная с Р-1 проходили пневмоиспытания на герметичность. Перевозка частей ракеты по железной дороге часто разбалтывала соединения и даже ломала трубопроводы! Так какой же "гений" забыл включить эту элементарную процедуру в подготовку "Семерки"?! Мать!
Сергей мрачно взглянул в окно. Фонарь за занавеской расплывался желтоватым ореолом и был очень похож на факел улетающей ракеты. Ракеты, которую он едва не погубил. Это ведь его вина, в первую очередь. Валентин, конечно, получит свой втык и остальные тоже, но он сам в ответе за все. Должен был учесть, не имел права забыть.
Теперь не забудет. От этой причины ни одна ракета больше не погибнет, в этом он был уверен. Как и в том, что остались сотни других причин, которые смогут убить его детище ничуть не хуже лопнувшего трубопровода. Но он найдет все причины будущих неудач и заставит "Семерку" летать. Отступать некуда, и теперь он знал - этот сон не последний! Точно не последний…
За окном бибикнул сигнал, машина пришла точно по часам. Задержавшись еще на минуту, Королев смотрел на "факел" уличного фонаря и улыбался. Полетишь как миленькая, тихо сказал он про себя и, прихватив со стола яблоко, с вновь охватившим его молодым азартом выскочил на крыльцо.
Москва, май 2057 года
Иван Родин не спеша брел сквозь толчею улиц, иногда сворачивая в уютные московские переулочки и скверы, чтобы найти какую-нибудь старомодную деревянную скамейку и спокойно посидеть, подставив лицо солнцу и легкому ветерку. Простое и естественное человеческое поведение, с какой стороны ни посмотри. Можно даже закрыть глаза и немного расслабиться, ведь импланты никогда не спят, а с ними не было вообще никакой опасности, кроме, разве что, ядерного взрыва прямо над головой.
Немного напрягала "пластика", искаженные силовыми полями щеки, нос и уши слегка отекли, но это не было какой-то прихотью, любой сканер над входом в самый обыкновенный магазинчик распознал бы его физиономию за долю секунды. Для властей его персона была безразлична, но саму возможность вытащить его "следы" из баз данных десятков тысяч городских систем видеонаблюдения следовало исключить.
Уже месяц он бродил по этим улицам под личинами разных людей, стараясь не выделяться из толпы. В остальное время ел, спал, наблюдал и думал. Иногда прямо на ходу знакомился с понравившейся девушкой, чтобы через пару часов, поцеловав ручку и оплатив счет в кафе безо всяких претензий удалиться. Слушал уличных музыкантов на Арбате, кидал им монетки в шляпу. Жевал на ходу купленные в автоматах горячие многоэтажные бутерброды с хренком, зеленью и ароматными ломтиками ветчины. Поддавшись ностальгии, переплатил сумасшедшие деньги, чтобы попасть в Большой на премьеру сезона - "Жизель", и это здорово, ведь сто лет не смотрел живьем… Ну, не сто, но двадцать точно. Нынешних звезд он, к стыду, своему, не знал, но главная героиня была прекрасна - не Уланова, кто ее сейчас помнит, но легка как перышко и ужас как хороша собой! Зато Альберт тяжеловат на ее фоне… Остальных почти не заметно, значит, все на своем месте. Прекрасный спектакль, и денег ничуть не жаль!
Согнав видение порхающего над сценой ангела, Иван снова переключился на свою задачу. Время ожидания почти вышло, и честно говоря, ему уже до изнеможения надоело бездействие. Город жил своей жизнью и не показывал никакого подозрительного интереса к формально давно умершему человеку. Его мало интересовала периферия города, где за последние полвека набухли и разрослись высокотехнологичные новые кварталы, где всегда светло и все на виду. Гораздо лучше было в центре, среди тяжеловесных старых домов, где до сих пор почти в каждом полутемном дворе жили свои легенды и имелись свои тайные ходы. Иван еще помнил время, когда другой Москвы и в помине не было, а чтобы позвонить по телефону, нужно было обежать пару кварталов в поисках исправной будки-автомата…
Тем, кто мог это помнить, сейчас за восемьдесят, и у них уже нет той ясности ума в сочетании с физическим здоровьем, которыми сейчас может похвастаться Иван. Нет, похвастаться он, конечно, никому не может, но благодаря имплантам время для его "биологических часов" остановилось уже давно, а в здоровом теле, как известно, живет здоровый дух. Если бы эта вчерашняя красотка знала, что общалась с 85-летним старцем, хмыкнул про себя Иван, удивляясь, как лихо его мысли опять скакнули в сторону очередного милого создания. Вот она, моя дурная молодость, всегда со мной, подумал он. Пора с этим заканчивать, хотя бы на время.
Иван мысленно кликнул интерфейс имплантов, отозвавшийся тихим звоном, и мысленно погрузился в каталог "демонов", представление которых висело перед его взглядом подобно гроздьям разноцветных шаров. Добавляя фильтрацию каталога, Иван отсеял лишние и быстро нашел нужный ему шар, активировав ярко-белую мембрану мысленным прикосновением. Шар с теньканьем схлопнулся и переместился на периферию поля его зрения, изменив форму на ярко-красную вертикальную полоску. Иван даже не пытался почувствовать изменения в организме, хоть и точно знал, что сейчас происходит - постепенно подавляется выработка тестостерона гормонами гипофиза, блокируются активирующие его действие ферменты, созданные внутри сосудов микромембраны из силовых полей фильтруют кровоток, вычищая все лишнее. Прошла минута, красная полоска стала желтым овалом с расплывчатыми краями. "Демон" работает, можно сосредоточиться. Еще минута - и овал стал ярко-зеленым и резко очерченным. Пару раз мигнув, значок "демона" исчез из виду, окончательно перейдя в фоновый режим.
Иван редко прибегал к такому мухлежу со своим организмом, но следующие несколько часов были критически важны для его миссии и никакие случайные или намеренные мысли, не относящиеся к делу, не должны были его отвлекать. "А то попадется навстречу вот такая рыжая", - усмехнулся он про себя, равнодушно скользнув взглядом по шедшей навстречу цветастой фигурке, - "А у меня демон защиты зевнет, или маска от избытка чувств отключится. Зачем мне такое счастье?"
Иван сделал еще один круг по Манежу, вернулся к Большому театру, постоял у фонтанов, жмурясь от летящих по ветру брызг, и не спеша побрел вверх по Петровке. Потом свернул на Столешников и, едва перейдя Большую Дмитровку, подался во дворы, просочившись через небольшой лаз между древней многоэтажкой и ажурным железным заборчиком. Убедившись, что никто его не видит и камер рядом нет, он сменил схему маскировки, вновь изменив черты лица и фасон одежды и перелез через еще одну декоративную ограду. Там, в одном из полутемных дворов-колодцев он уселся на скамеечку у самого дома, не спеша достал планшет и стал пытаться соответствовать своему новому имиджу - сухощавому, но жилистому дедку лет шестидесяти в потертой джинсе, читающему "газетку".
Время ползло медленно, но вскоре небо начало темнеть и неизвестно откуда налетел ветерок. Никто не обращал внимание на "дедка", который и в темноте прекрасно видел всех, кто входил и выходил из подъезда. Специальный "демон" исправно считывал коды с электронных ключей входивших и выходивших жильцов, и вскоре у него уже скопился их целый десяток. При желании с таким же успехом можно было открыть и сам подъезд, вытащив код непосредственно из замка. Но в самом подъезде есть камеры - а где их нынче нет? Правда, камер всего две, и обе на первом этаже. Электронные дверные глазки стоят почти у всех, но они автономные, к сети не подключены, и их можно задавить по одиночке, заставить видеть пустоту. Уже половина одиннадцатого вечера, объект скоро прибудет, пора готовиться.
Фонарь над подъездом сам собой погас, "дедок" поднялся со скамейки, в полной темноте резко скакнул вверх по креплениям козырька и, оттолкнувшись от газовой трубы, аккуратно влез в приоткрытое окно подъезда на втором этаже, вне поля зрения камер. Список нужных "демонов" вновь висел перед ним гроздьями разноцветных шаров, и он активировал все разом, мысленно проведя по ним рукой. Шары исчезли и тут же появились на краю поля зрения, рапортуя о готовности. Иван прикрыл за собой окошко и зашагал по лестнице на третий этаж, уже не беспокоясь о камерах и глазках - их примитивные маленькие "мозги" автоматически забивались одним повторяющимся статичным кадром.
Вот впереди нужная дверь, а электронный замок не может быть помехой для "демона", который только что препарировал этот замок вдоль и поперек и подсунул ему правильный код, при этом не дав сделать отметку о срабатывании. Иван закрыл за собой дверь и резкой командой с облегчением сдернул с себя личину "дедка", вновь став самим собой, то есть спортивным молодым человеком лет двадцати пяти со слегка безалаберной внешностью начитанного троечника. Пройдя через длинный коридор в гостинную, он уселся на простой стул, потому что негоже встречать хозяина дома, по-барски развалившись в его кресле. Оглядевшись по сторонам, он отметил про себя довольно скромную мебель и недорогую отделку. Столы и полки были в основном заставлены книгами и древними дисками, и только роскошная видеосистема с новомодным голографическим проектором во всю стену слегка выбивалась из этой старомодной картинки.
Ну что же, скромный вкус хозяина квартиры только подтверждает правильность планов и надежд того, кто проник сейчас без приглашения в его жилище. Ждать оставалось совсем недолго, в коридоре послышались шаги, и резко пискнул ничего не подозревающий о взломе замок, открывая входную дверь.
Хантсвилль, штат Алабама, июль 1957 года
Всего лишь чуть больше десяти лет назад Вернер фон Браун, погружаясь с головой в доводку своих "Фау", старался не думать, что случится лично с ним и с его работой, если Германия проиграет войну. Он гнал от себя эту мысль каждый раз, когда с поворотом стартового ключа очередная "двойка" с воем уносилась на границу космоса, чтобы оттуда, из почти черной пустоты обрушить тонну аматола на головы англичан, бельгийцев и разных прочих французов. Теперь же он даже втихаря жалел, что не успел довести до ума свою "четверку" и ни одной ракеты тогда не долетело до Америки, а особенно до штаб-квартиры их флота.