Поели.
- Господин, рабыне очень стыдно, но у рабыни связаны руки, она сама не может…
- Ну?
- Рабыня хочет какать…
Так прямо, открытым текстом. Выясняю, в чем дело. В шортиках вместо ремня металлическая цепочка. Закрыта на замок. Ключ тут же, спрятан в шортиках. Понятно, чтоб матросня не распускала руки. Как бы, какаем и писаем только по разрешению хозяина. А новый хозяин должен ей и попу лопухом подтирать. Ох уж этот гребаный ритуал!
- Господин…
- Ну?
- Если господин не хочет развязывать рабыне руки, можно, рабыня немного подремлет? Только до тех пор, пока не понадобится господину…
Так, значит! Накорми, напои да спать уложи. Но требование законное. Показываю и объясняю, как работает застежка-молния на входе в палатку. И расстилаю Лапочке пенку. Засыпает моментально. Видно, три ночи не спала. А я осматриваю свои владения. Целый месяц свободы! Четыре недели, тридцать два дня! Ну, за вычетом двух дней на дорогу, которые я практически проспал. Да, да, установил на байке старое корыто, прикрепил, притянул ремнями и веревками, задал автопилоту координаты финиш-позиции и приказал двигаться по кратчайшему расстоянию. Зачем корыто? А это такой упрощенный вариант каюты. Я в нем спал! Постелил два комплекта пенок и дрых сколько мог. В горах только неудачно получилось. Там средняя высота три с половиной тысячи. Да я автопилоту задал тысячу над грунтом. Падение температуры - шесть градусов на километр высоты. Сколько получается? Правильно, глубокий минус! Чуть в ледышку не превратился. Догадался пенкой прикрыться, перетерпел четверть часа. Зато над океаном лететь - одно удовольствие. В смысле, скука смертная. Застывшие гряды волн от горизонта до горизонта - и больше ничего. Но, как бы там ни было, двое суток - и я на диком материке! Впереди двадцать восемь дней отдыха и два дня на обратную дорогу. Потом мама с Татакой дня два будут проедать плешь, что улетел без разрешения. Ага, кто бы мне разрешил! Татака может устроить сутки карцера. Хотя, вряд ли. Я же старшекурсник, а она новичков дрессирует. И формально я ничего не нарушил. То, что сбежал из дома, оставив на столе записку - это семейные дела. Учебного корпуса не касаются! А перед учебным корпусом я чист как горный снег. Два года копил увольнительные, и взял сразу все - тридцать три штуки. Сам Пуррт подтвердил, все законно! Ну, придется догонять группу и сдавать зачеты за пропущенный месяц. Но месяц свободы того стОит!
Строгаю копье. Жабоглоты вверх на три-четыре метра прыгают, и на десять-пятнадцать шагов вдаль. Поэтому мое копье - толстая оглобля больше трех метров длиной. Не очень прямая, но прочная. Тяжелая, зараза. Я ее ошкурил. Дня два-три подсохнет на солнце, может, легче станет? Вообще, лучше бы двуручный меч. Я прошел под шлемом курсы фехтования на двуручниках и фехтование двумя мечами. С моторными навыками! Прронырра помог. Не даром, конечно. Тяжелый двуручник - наверно, самое подходящее оружие против жабоглота. Но чего нет - того нет.
К ужину из палатки выползает Лапочка. Зубами закрывает молнию, чтоб в палатку не набились кровососы и бредет ко мне. А я обжигаю над костром наконечник копья. Копье приводит Лапочку в ужас.
- Это не для беглых рабынь, это для жабоглотов, - поясняю я.
- Рабыня чуть не… Господин, рабыня хочет сделать пи-пи.
Ох, ежкин кот! Извлекаю из шортиков ключик, расстегиваю ремень-цепочку и стягиваю с Лапочки шортики.
- Это - "чуть не"? Это теперь называется "чуть не"? - вешаю шортики на куст так высоко, как могу дотянуться. - Походишь пока голышом!
В глазах рабыни набухают слезы. На самом деле никакого криминала в шортиках нет. Так, чуть влажные. Но, чуйка говорит, Лапочка решила сесть мне на шею. А без шортиков она тоже красивая!
Всхлипнув, девушка убегает. Но вскоре появляется из кустиков и садится рядом со мной. На щеках влажные полоски. Но… Любопытство кошку сгубило, как говорит папа.
- Господин, можно рабыне спросить? Кто такие жабоглоты?
- Те зубастые твари, что полезли из речки, когда я устроил "бум". Они вкусные. Пошевели пальцами. Теперь на другой руке… Руки не затекли?
- Нет, господин. Господин умеет связывать рабынь. Только плечи чуть-чуть болят.
Вот ведь упорная! Ну, пусть и дальше ходит связанная!
Кормлю опять с рук. Аппетит у девушки отменный, но не более. Видно, что до побега не голодала. А того, что осталось от бурргуны, едва хватит на скромный завтрак.
Охотиться на жабоглотов без помощника сложно и опасно. А Лапочка никак не хочет признать меня хозяином. Придется завтра надавить на девочку. Ох, влетит мне от мамы…
Ворошу палкой угли костра и краем глаза наблюдаю за Лапочкой. Она разыскала длинную ветку и пытается тихо и незаметно снять с куста свои шортики. Сделать это со связанными за спиной руками совсем не просто. К тому же, девушка постоянно оглядывается на меня. Делаю вид, что ничего не замечаю.
Сняла! Подхватила зубами с земли и направилась к палатке. Опять же, зубами справилась с застежкой-молнией. А потом из палатки долго доносились шуршащие звуки. Пусть развлекается. А я любуюсь звездным небом и луной. Свобода - это здорово! Первый день на материке - и сразу столько приключений. А завтра-послезавтра будет охота на жабоглота. Потом разыщу дикарей и посмотрю, как они живут. Может, если повезет, приму участие в охоте на бозонов. Заодно, узнаю у местных, как они на самом деле называются. Бозонами их Мухтар окрестил. Потому что их очень много, они разные и на бизонов похожи. Когда бежит стадо бозонов, дрожит земля. Еще обязательно полюбуюсь на слонопотамов. Столько дел впереди!
Лапочка притворяется сладко спящей. Каким-то образом сумела натянуть шортики. Запускаю программу укрощения строптивых со звонкого шлепка по попе.
- Собралась спать одетой? Я тебе не разрешал одеваться.
Не обращая внимания на жалобную гримаску, стягиваю с девочки последнюю одежку. Расстилаю себе вторую пенку. Как хорошо, что в корыте одной пенки показалось мало. Уже второй раз благодарю судьбу, что взял две. Одеял у меня тоже два, но это всегда так. Одним накрываюсь сам, второе кладу под голову. Попросит - дам.
Засыпаю под чуть слышное шмыгание носом.
Просыпаюсь среди ночи от толчка в бок. Лапочка свернулась калачиком, уперлась спиной в мой бок и дрожит. Укутываю ее одеялом. А когда согревается и распрямляется, по-хозяйски кладу руку ей на талию. И засыпаю с чувством выполненного долга!
Утром просыпаюсь первым. Казарменная привычка вставать с восходом солнца. Зевая и потягиваясь, вылезаю из палатки. В это время у нас утренняя пробежка на пять тысяч шагов. Как говорят наставники, для аппетита. Но если разыграется аппетит, мяса на завтрак не хватит. Поэтому мужественно подавляю желание побегать.
Тень большой птицы проносится по поляне. Нет, не птицы! Потому что с неба опускается белый парашютик. Птицы парашютиками не какают! Это посылка для меня!
Парашютик - квадратная белая тряпочка чуть больше носового платка. Под ним - не поверите - ОШЕЙНИК! Не простой, а с двумя мелкими изумрудами. Почти как у мамы, только у мамы с рубинами. А еще в ошейнике переговорка, СОС-маяк, переводчик, что-то из биотелеметрии, что-то из инструментов и восемь видеокамер.
О чем это говорит? Ну, во первых, о том, что меня страхуют ребята Стаса. Я же не отключал регистраторы байка. Я взрослый мальчик и не хочу, чтоб КомКон всю планету перерыл в поисках моей тушки.
Во-вторых, кандидатуру Лапочки обсудили и признали достойной ошейника доверенной рабыни.
В-третьих, это вовсе не значит, что я избегу показательной порки по возвращении. Но… НЕ РАНЬШЕ! Свобода!!!
Прячу до времени ошейник в багажник байка. И по-быстрому прокручиваю комплекс упражнений утренней зарядки. Потом вырубаю себе деревянный двуручник и провожу бой с тенью. Тень повержена и просит пощады.
И тут вспоминаю, что забыл видеокамеру на дереве у пещеры. Лопух моя фамилия! Бегу за планшеткой, устанавливаю коннект с камерой. Есть связь! О чем это говорит? О том, что над Диким материком парят уже два стратосферных ретранслятора. Один охраняет корыто в месте первой высадки, второй прямо надо мной.
Скачиваю из видеокамеры на планшетку запись за прошедшие сутки и просматриваю в ускоренном режиме. Загонщики возвращаются к пещере и смешно суетятся, обсуждая, что делать. Замедляю скорость до нормальной. Один утверждает, что из пещеры пахнет кровью и беглянкой. Римм утверждает, что в пещере никого нет и не было, потому что вода чистая. Загонщик настаивает. Ему суют в руку факел и отправляют в пещеру. Через минуту он возвращается, злой и мокрый. Факел тоже мокрый. "Посмотри на воду. Она была прозрачная. Ты прошел и замутил ее. Эта муть три дня оседать будет", - говорит ему римм.
Больше ничего интересного. Загонщики разбились на две группы и еще раз обшарили окресности. Ночевали возле пещеры, но за пределами видимости камеры. Утром ушли на север.
Лапочка вылезла из палатки и села рядом со мной. Погладил ее по головке и прокрутил самые интересные места видеозаписи.
- Они ушли на корабль. Рабыня хочет напомнить, что хорошо умеет готовить мясо на костре.
- Сейчас у меня с рабыней будет очень серьезный разговор, - решительно начинаю я. - Кто был хозяином рабыни неделю назад?
- От рождения и по сей день мой хозяин - высокий торр Асерр. Ему принадлежит моя мать, ему душой и телом принадлежу я.
- Четыре дня назад ты убежала от высокого торра. Загонщики не смогли тебя поймать и отказались от преследования. Ты покинула пределы Архипелага и сейчас на Диком материке. Законы Архипелага здесь не действуют. Значит, кто ты?
- Рабыня высокого торра Асерра.
- Но ты же от него убежала!
- Нет, господин, рабыня убежала от его сына. На то были причины. Хозяин поймет и простит рабыню.
Вот блин! Такого поворота я не ожидал. Хорошо, продавить логикой не получилось. Буду давить апломбом.
- Не играй словами, рабыня. Ты бежала, бежала успешно. Тебя не смогли поймать загонщики. По закону ты стала свободной. После этого тебя поймал я, связал и сделал своей рабыней. Кто теперь твой хозяин?
- Мой хозяин - высокий торр Асерр. Я с честью и гордостью ношу его ошейник, - звенящим от слез голосом заявляет эта… несгибаемая. Весь мой план основан на том, что она признает меня хозяином. Если не признает… Да надо мной весь курс смеяться будет. А по закону оазиса карцер светит… Минимум на неделю. Поблажка - потому что в первый раз. Вот влип-то! Может, отвести ее к высокому торру? В корыто вдвоем не влезем, значит, три дня туда, три дня оттуда, день там. Семь дней отпуска коту под хвост. Последняя попытка - беру на испуг. Если не выгорит… Лучше не думать.
- Вот теперь ты меня разозлила. Ошейник, значит, с гордостью носишь?! - злобно пиная камни, шагаю к байку. Достаю из багажника резак и все необходимое. - Ошейник, значит… На колени!
Лапочка опускается на колени, и я сжимаю с боков ее ошейник, превращая его из круглого в овальный.
- Наклони голову! - Прицелившись, срезаю резаком заднюю часть ошейника вместе с прядкой шерстки. Срываю разорванное кольцо с ее шеи. И тут же защелкиваю на ее горле свой ошейник.
- Чей на тебе ошейник?
- Твой, господин.
О-о-о глубокий космос, дай мне терпение!
- Поднимись с колен и медленно повернись кругом. Хочу убедиться, что на твоем теле нет клейма. Что мое клеймо будет первым. Некоторые рабыни понимают, кто их хозяин, только получив клеймо горячим железом.
Девушка рыдает в голос.
- Ну, кто твой хозяин?
- Ты! Ты! Ты! Доволен?!
- Очень! - развязываю девушке руки, прижимаю к себе и утешаю. - Ну, видишь, все хорошо. Трудно было сразу сказать?
Лапочка, истерично веселая после пережитого, хлопочет у костра. Я сортирую НЗ на то, что годится для праздничного завтрака и то, что лучше оставить как НЗ. После завтрака полетим охотиться на жабоглотов. А вечером познакомлю Лапочку с вином иноземцев. Да и сам расслаблюсь. Вино иноземцев - самое то для снятия стресса. Интересно, когда буду снимать с Лапочки свой ошейник, она тоже будет протестовать, цепляться за него как за спасательный круг и плакать? Но это не сегодня. Пусть сначала привыкнет ко мне. Удивительно вообще, столько хлопот - чтоб сделать девочку свободной. А все потому, что я не могу освободить чужую рабыню. Ну да, дурацкие законы. Дать свободу можно только своей собственности. А если собственность сопротивляется, не хочет менять хозяина, начинаются пляски с бубном…
- Лапочка! Можешь надеть штанишки!
- Спасибо, госпо…
- КТО?!
- Прости, хозяин. Бестолковая рабыня оговорилась. Ой, какие странные птички!
Еще бы не странные. Нормальные птички не чирикают морзянкой на два голоса.
- Это кибики.
С морзянкой у меня плохо. В смысле, письменную еще читать умею, но на ключе не работал, и на слух читать нас никто не учил. Она промелькнула в курсе истории средств связи вместе с там-тамами лет пять назад - и все. Потом на уроках мы писали друг другу записки морзянкой. Точка - галочка вверх, тире - галочка вниз. Учителя, если и перехватывали записки, прочитать не могли. Головами качали - "ну и почерк!"
- С-Е-РР-Г-Е-Й В-Ы-Й-Д-И Н-А С-В-Я-З-Ь М-А-М-А
Все. Хана котенку, как дядя Петрр говорит.
- Хозяин, что-то случилось?
- Птички напели, что ждут меня крупные неприятности.
- Хозяин понимает птичий язык?
- Нет, - хватаю планшетку, бегу к ручью, чтоб Лапочка не подслушала, принимаю видеовызов.
- Сын, скажи честно, это зов активатора? - с ходу, вместо "здравствуй, сын". - Не отвечай сразу, выслушай. Если надо, я сама отведу тебя к активаторам. Любой из иноземцев отведет. Активаторы спрятаны не от вас, а от врагов. А теперь отвечай.
- Нет, мам, это не зов активатора. Я вообще не знаю, какой он, этот зов. Просто хочу отдохнуть на воле. Чтоб солнце, небо, травка - и никаких забот целый месяц! Я два года увольнительные копил.
- Хорошо. Вернешься, серьезно поговорим. А сейчас расспроси свою девочку, где она жила, где ее родители, и кто заболел. Слышишь, срочно расспроси. Пока корабль возвращается, возможно, уже некого будет лечить. Завтра я пришлю посылку с одеждой для девочки. И кое-что по женской части. И еще, если девочка будет ночами плакать, я тебе лично в оба уха колокольчики вставлю. Ты меня понял, сын?
- Да, мам.
Уффф! Шторм десять баллов прошел стороной.
Возвращаюсь. Кибики весело щебечут, уже обычными голосами, а не азбукой морзе. И гоняются друг за другом, перелетая с ветки на ветку. Идилия.
Завтракаем и собираемся на охоту. Оружие - камни. Два по десять кило, один - пять, и сетка мелких, не больше кулака. Копье на прочных ремнях подвешено горизонтально на метр ниже днища байка. Объясняю, как сидеть на байке, за что держаться, как и куда пристегивать ремни безопасности. Даю один комплект и показываю, как их закрепить на себе. Летим к речке, которая мне так понравилась в первый раз.
- Эскимос моржу поймал! И вонзил в нее кинжал! - реву я во все горло бредовую охотничью песенку. Иноземную, между прочим. Лапочка держится не за скобу на сиденье байка, а за меня. Хороший знак! Правда, я доверил ей два камня. Может, за скобу неудобно держаться?
Зависаю над речкой на высоте полусотни метров. Тащу из сетки камешек поменьше и… просто отпускаю его. Камешек попадает точно в центр реки. Отлично! Забираю у Лапочки булдыган в пять кило и тоже отправляю в речку. Наверно, жабоглоты от вчерашней гранаты оглохли. Потому что из речки выскочило всего пять экземпляров. Выбираю жертву и снижаюсь до пятнадцати метров.
Разгуливать по суше жабоглоты не любят. Мой скоро останавливается и мимикрирует под окружающую действительность. Засаду устраивает. А я, с высоты в полтора десятка метров, роняю на него десятикилограммовый булдыган.
Надо же! Не убил… Жабоглот крутится на месте как танк с перебитой гусеницей из исторического фильма. Поднимаюсь еще на пятнадцать метров, пускаю вниз для пристрелки два камня, и, наконец, орудие главного калибра - последний булдыган. Есть! Запас мяса на три дня перестал дергать лапками.
Садимся рядом. Дружно заталкиваем монстру в задницу копье, пока конец не выходит из пасти. Накидываем на концы копья ременные петли. Но везти нас и запасы мяса байк отказывается наотрез! Перегруз. Этот вариант я тоже предусмотрел. Переключаю автопилот на дистанционное управление от планшетки. До палатки всего пять-шесть километров, почему бы не прогуляться с красивой девушкой? Объясняю ситуацию Лапочке. Она тоже не прочь пройтись. Так и выступаем - впереди топаем мы, а чуть позади, на высоте пяти метров плывет байк. А под ним - туша жабоглота на вертеле. Она, по идее, должна распугивать хищников.
По дороге расспрашиваю о жизни свою девушку. Ну и о себе рассказываю. Не все, разумеется, а то, что можно. Лапочка отошла от утреннего испуга. А после того, как я некоторое время шел рядом и держал ее ладошку в своей, даже улыбаться начала. И в разговоре осмелела. Но трудно по пересеченке идти бок о бок.
… Моя мама четыре языка хорошо знает, и еще три понимает, но так себе. Поэтому хозяин ее и купил. А через месяц сделал наложницей и доверенной рабыней.
- А чего же в жены не взял?
- Это вы на континенте в разврате погрязли, по десять жен берете. Жена может быть только одна!
- Велика разница - десять жен или одна жена и девять наложниц… Наши жены, между прочим, ошейников не носят.
Лапочка гневно сверкнула глазами и… замолчала. Потупилась, в землю смотрит. Я тоже задумался, сколько у старожилов оазиса жен? После налогового кризиса Бугорр и мои предки сманили в оазис множество крепких семей коренных селян. Из тех, что сразу после войны образовались, а в кризис обеднели. А что такое крепкая послевоенная семья? Это глава семьи и одна-две жены. После войны много вдов осталось. И наделов земли без хозяина тоже много. Бери столько, сколько обработать сможешь. Ну и рыжих рабынь селянам раздавали за смешные деньги. Только бы поля хлеб давали. Вот и получалось - одна-две жены да две-три рыжие рабыни. И много-много детей, к этому моменту уже взрослых. Которым пора свои наделы получать да свои семьи заводить.
Земли в оазисе давали как после войны - бери столько, сколько обработать сможешь. Первые пять лет вообще никаких налогов, потом какие-то смешные. Вода - даром! Сколько хочешь. Хоть из канала качай, хоть колодец на своей земле рой. Еще и ветряную машину задешево продадут и помогут поставить, чтоб воду с глубины поднимала.
Сплошной рай. В чем засада? Засады всего две. Взял землю - через пять лет она должна вся зеленеть и глаз радовать. Чтоб ветер по ней песок не гонял. И вторая засада - рабство в оазисе запрещено. Привел в оазис рабыню - снимай с нее ошейник и женись, если расставаться не желаешь. Вот и получается, что три-четыре жены в оазисе - обычное дело. Молодые парни с отцов берут пример. Денег накопят - и в столицу, на рабский рынок. Через три дня с рабыни ошейник снимут, через неделю в управу ведут брак оформлять. Все нужно быстро делать, пока бывшая рабыня в местных обычаях не разобралась да ноги от нового хозяина не сделала.
Идем, молчим. А это не дело. Надо общением стокгольмский синдром закреплять.
- А все-таки, твой бывший хозяин тормоз! Только через месяц разобрался, что твоя мама достойна стать доверенной рабыней.
- А ты бы ошейник доверенной рабыни на первую встречную надел…