- Извини, мисс. Извини, мисс, - пробормотал он. - Мы слишком сильно напились. Выпивка такая штука, ведаешь ли, накатишь стакашек, и тут же ещё стакашек хочется, и так пока не свалишься с ног, и лишь тогда точно ведаешь, что стакашков было достаточно. Кстати, что это за дрянь, мятый ликёр? Цвет такой приятный, зелёненький, я, поди, целое ведро выхлестал! Мыслю, нет толку поминать, как мы огорчены? Зато мы сыскали для тебя этого огрызка бесполезного.
Тиффани обозрела руины "Королевской Головы". В свете факелов таверна походила на некий скелет здания. Пока она смотрела, одна из балок начала потрескивать, а потом как-то сконфуженно рухнула в кучу поломанной мебели.
- Я просила вас разыскать его, а не громить таверну, - сказала она и сложила руки на груди.
Фиглы в ужасе сгрудились вместе; следующая стадия женского гнева именовалась "топати ножкой", и обычно завершалась тем, что Фиглы в слезах разбегались кто куда. Сегодня, впрочем, дело ограничилось тем, что они беспрекословно построились парами и побрели вслед за Тиффани, миссис Пруст и капитаном Ангвой.
Капитан кивнула миссис Пруст и спросила:
- Думаю, мы все согласимся, что лучше обойтись без наручников… да, леди?
- О, вы же меня знаете, капитан, - ответила миссис Пруст.
Ангва прищурилась.
- Да, но о вашей юной подружке я не знаю ничего. Метлу понесёте вы, миссис Пруст, спасибо.
Тиффани поняла, что спорить бесполезно, и отдала метлу без возражений. Дальше они шли молча, не считая тихого бормотания Нак Мак Фиглов.
Через некоторое время Ангва заметила:
- Не слишком-то сейчас удачное время, чтобы разгуливать в чёрных остроконечных шляпах, миссис Пруст. На равнинах недавно случился очередной инцидент. В одном захолустном городке, куда никто и никогда не заезжает. Избили старушку. Потому что у неё была колдовская книга.
- Нет!
Все остановились взглянуть на застывшую Тиффани, а Фиглы наткнулись на её ноги.
Капитан Ангва печально покачала головой.
- Мне жаль, мисс, но это правда. "Колдовская книга" оказалась сборником клатчианской поэзии. Такие, знаете, весьма подозрительные буквы, с завитушками! Наверное, и правда чем-то похоже на книгу заклинаний, для тех, кому очень хочется так думать. Старушка умерла.
- Во всём виновата "Таймс", - объявила миссис Пруст. - Они понапишут ерунды, а у народа потом дурные мысли появляются.
Ангва пожала плечами.
- Я слыхала, те, кто избил старушку, были не сильны в чтении.
- Вы должны остановить это! - крикнула Тиффани.
- Как, мисс? Мы Городская Стража. За пределами стен у нас нет никакой юрисдикции. В сельской местности полно городков, о которых мы слыхом не слыхивали. Я не знаю, откуда возникают дурные идеи. Словно из воздуха появляются. - Капитан потёрла ладони. - У нас в городе, разумеется, никаких ведьм нет. Зато полным-полно женщин, которые выходят вечерком оторваться, верно, миссис Пруст?
Капитан подмигнула. Точно, подмигнула, Тиффани была уверена, что ей не померещилось, как не померещилось, что капитану Моркоу не слишком по душе пришлась Герцогиня.
- Тогда настоящие ведьмы прекратят эти безобразия, - заявила Тиффани. - В горах-то они точно есть, миссис Пруст.
- О, но в городе нет ни одной. Ты же слышала, что сказала капитан, - миссис Пруст обожгла Тиффани взглядом и прошипела: - Мы не спорим при обычных людях, они от этого нервничают.
Они остановились перед большим зданием, вход в которое освещали синие лампы.
- Добро пожаловать в Дом Стражи, леди, - сказала капитан Ангва. - Теперь, мисс Болит, я запру вас в камере, очень чистой и опрятной, - никаких мышей, ну, почти никаких, - и, если миссис Пруст согласится составить вам компанию, я тоже соглашусь проявить, скажем так, некоторую забывчивость и оставить ключ в двери, понимаете? Пожалуйста, не покидайте здание, иначе за вами начнётся охота. - Она посмотрела в глаза Тиффани и многозначительно добавила: - Охота это страшное дело. Просто ужасно, когда за тобой охотятся.
Она провела их по коридорам и вниз по лестнице, а потом жестом пригласила расположиться в одной из камер, имевших на удивление удобный вид. Дверь камеры со стуком захлопнулась, они услышали, как шаги капитана стихают на каменных плитах коридора.
Миссис Пруст подошла к двери и просунула руку сквозь решётку. Раздался звон металла, и рука появилась снова, на этот раз с ключом в ней. Миссис Пруст вставила его в замочную скважину изнутри и повернула на два оборота.
- Ну вот, - сказала она. - Теперь мы в двойной безопасности.
- Очч, кривенс! - вскричал Роб Всякограб. - Что с нами сталося? Заперты в кутузке!
- Опять! - простонал Вулли Валенок. - Позор-то какой, как я буду сам себе в глазыньки-то зрить теперича?
Миссис Пруст села на скамью и воззрилась на Тиффани.
- Итак, милочка, что же такое мы с тобой видели? У него нет глаз, как я заметила. Нет зеркал души. Может, и души тоже нет?
Тиффани почувствовала себя глубоко несчастной и бесполезной.
- Я не знаю! Я встречала его один раз прежде, на дороге. Фиглы пробежали прямо насквозь, прошли через него, как нож сквозь масло. Он вроде призрака. И он воняет. Вы заметили запах? А потом вся толпа набросилась на нас. Что плохого мы сделали?
- Я сомневаюсь, что он это "он", - заметила миссис Пруст. - Скорее, "оно". Демон какой-то, что ли, не знаю… я плохо знакома с демонами. Мой конёк - мелкорозничная торговля. Хотя не сказала бы, что в ней нет совсем ничего демонического.
- Даже Роланд ополчился на меня, - посетовала Тиффани. - А ведь мы всегда были… друзьями.
- Ах-ха, - сказала миссис Пруст.
- Что "ах-ха"? - взвилась Тиффани. - Не смейте на меня аххакать! Я-то, по крайней мере, не наряжаю ведьм в смехотворные наряды!
И тут миссис Пруст её ударила. Это было словно удар дурацким шуточным резиновым карандашом.
- Ах ты, нахальная пигалица, грубая девчонка! Прежде всего, я наряжаю ведьм в безопасные наряды.
Высоко под потолком камеры Вулли Валенок толкнул Роба Всякограба под рёбра и спросил:
- Рази ж мы дозволяем кому колотить нашу мал-мала великучу каргу, а, Роб?
Роб Всякограб прижал к его губам палец.
- Ахх, когда женщины рядятся, лучше не лезть нам, Вулли, поверь уж, я женатик и ведаю, о чем толкую. Коли влезешь, и мигнуть не успеешь, как они обе примутся за тебя совместно. И я не про хмурити бровки, складати ручки и топати ножкой, нет. Дело такими колотушками великими закончится, что и жить не восхочешь.
Ведьмы сердито уставились друг на друга. Тиффани вдруг ощутила лёгкую дезориентацию, словно перескочила от "А" к "Я", миновав весь остальной алфавит.
- Я действительно тебя ударила, милочка? - спросила миссис Пруст.
- Да, - резко ответила Тиффани. - До сих пор больно.
- Почему мы так себя вели? - удивилась миссис Пруст.
- Честно говоря, я вдруг возненавидела вас, - призналась Тиффани. - Всего на секунду, но это меня напугало. Я просто хотела избавиться от вас. Вы показались мне…
- Абсолютно неправильной? - подсказала миссис Пруст.
- Точно!
- А, сказала миссис Пруст. - Раздор. Гони ведьму. Всегда и во всём вини ведьму. Как всё началось? Видимо, нам придётся разобраться. Когда ты стала ведьмой, милочка?
- Полагаю, где-то лет в восемь, - ответила Тиффани.
И она рассказала миссис Пруст историю миссис Язвы, "ведьмы" из каштанового леса.
Старуха присела на солому и слушала очень внимательно.
- Мы знаем, что такое порой случается, - сказала, наконец, она. - Примерно раз в несколько сотен лет все вдруг начинают думать, что ведьмы очень плохие. Никто не знает, почему. Просто вот так происходит, и всё тут. Ты делала в последнее время что-нибудь привлекающее внимание? Какую-нибудь особенно сильную магию творила?
Тиффани подумала и сказала:
- Ну, был Роитель. Но он, в общем, не такой уж страшный оказался. А до того была Королева Эльфов, но это давно. Она, конечно, была отвратительной, но я просто ударила её сковородкой по голове, ничего другого я тогда не умела. Ах, да, наверное, стоит упомянуть, что пару лет назад я поцеловала зиму…
Миссис Пруст и так слушала с разинутым ртом, но тут, кажется, самообладание окончательно ей изменило:
- Так это была ты?
- Да, - ответила Тиффани.
- Ты уверена? - уточнила миссис Пруст.
- Да. Я. Уверена.
- И на что это было похоже?
- Холодно, а потом мокро. Я не хотела, так само вышло. Ладно, я сожалею, довольны?
- Два года назад? - задумчиво повторила миссис Пруст. - Интересно. Проблемы ведь примерно тогда и начались. Ничего особенно заметного, просто люди вдруг перестали нас уважать. Что-то такое в воздухе появилось… Ну, вроде того парня с камнем, которого ты видела сегодня. Год назад ему бы такое и в голову не пришло. Прежде люди всегда вежливо кивали мне при встрече. А теперь они хмурятся. Или делают такой знак, знаешь, словно я приношу несчастье. Другие ведьмы тоже заметили. А в ваших краях как дела обстоят?
- Не знаю, - сказала Тиффани. - Люди меня немного побаиваются, но в целом ничего страшного, они же почти все мне дальние родственники. Впрочем, действительно, какое-то странное ощущение появилось. Но я думала, так и должно быть, ведь я поцеловала зиму, и все об этом знают. Честно говоря, только об этом и сплетничают. Ну что здесь такого, я ведь всего разочек.
- В городе народу больше, и мы стиснуты плотнее, чем в сельской местности. А у ведьм долгая память. Я имею в виду не одну ведьму, а всех сразу - если сложить наши воспоминания, мы можем вспомнить действительно давние и действительно скверные времена. Тогда надеть чёрную шляпу означало немедленно получить камень в спину, если не чего похуже. А если ещё немного углубиться в историю… Это было словно чума, - сказала миссис Пруст. - Дурацкие идеи будто сами расползались или разносились ветром, от человека к человеку. Яд проникает прежде всего туда, где его уже готовы принять. Всегда найдётся повод швырнуть камень в странную старушку. Всегда проще обвинить в своих бедах не себя, а другого. И стоит лишь кого-то вслух назвать ведьмой, как сразу найдётся столько обвинителей, ты удивишься.
- Они забили камнями её кота, - задумчиво, словно сама себе, сказала Тиффани.
- И вот теперь за тобой гоняется какой-то человек без души. Который воняет так, что его вонь даже ведьм заставляет ненавидеть ведьм. Кстати, мисс Тиффани Болит, ты не испытываешь, случайно, желания поджечь меня?
- Нет, конечно, - ответила Тиффани.
- Или расплющить меня под грудой камней?
- Вы о чём?
- Камни это ещё ерунда, - сказала миссис Пруст. - Ты слышала, наверное, как люди говорят о том, что где-то сожгли ведьму, но я подозреваю, настоящую ведьму на костёр калачом не заманишь. Видимо, сжигали в основном ни в чём не повинных бедных старушек. Ведьмы слишком мокрые, жечь их - лишь хорошие дрова зря тратить. Но что может быть проще, чем сбить с ног беспомощную старушку, а потом придавить её, на манер бутерброда, амбарной дверью и наваливать сверху камни до тех пор, пока она не лишится дыхания? Тут-то, разумеется, всё зло сразу и уйдёт. Одна закавыка - проблемы на этом не кончаются. Ну ничего, можно ещё старушек найти. А когда они закончатся - стариков. Всегда чужаков. В округе всегда сыщется кто-то посторонний. Ну, а если не сыщется, очередь может дойти и до тебя самого. Тут-то и прекращается безумие. Когда все безумцы закончатся. Знаешь, Тиффани Болит, я ведь почувствовала, когда ты поцеловала зиму. Каждый, у кого есть хоть крупица магического таланта, почувствовал это.
Она на минуту замолкла, а потом прищурилась и пристально уставилась на Тиффани.
- Что ты пробудила, Тиффани Болит? Что за тварь открыла глаза, которых у неё нет, и задумалась о тебе? Что ты накликала на нас, мисс Тиффани Болит? Что ты наделала?
- Вы думаете… - Тиффани замолкла, а потом продолжила: - Вы думаете, он ищет меня?
Она закрыла глаза, чтобы не видеть гневного лица миссис Пруст, и стала вспоминать день, когда поцеловала Зимового. Ужас, дурные предчувствия, странное ощущение тепла в сердцвине холода и льда. Что касается самого поцелуя, то он был нежным, словно шёлковый платок, упавший на ковер. До тех пор, пока она не направила весь жар солнца в губы Зимового, и не расплавила его, словно сугроб. Лёд и пламень. Пламень и лёд. Она всегда хорошо управлялась с огнём. Огонь всегда был её другом. Не то чтобы зима действительно умерла в тот день; были потом и другие зимы, но не такие холодные, не такие суровые, нет. Это был не просто поцелуй. Она сделала то, что было д0лжно, в нужный момент. Так поступают ведьмы. Почему ей пришлось так поступить? Потому что всё это была её вина; потому что она не послушалась мисс Измену и приняла участие в танце, который не был на самом деле танцем, а был магическим обрядом смены времён года.
В ужасе, она подумала: "Когда всё закончится? Ты делаешь глупость, потом делаешь всё, чтобы её исправить, а пока исправляешь, совершаешь очередную глупость. Когда же будет этому конец?"
Миссис Пруст наблюдала за ней, словно заворожённая.
- Я всего лишь танцевала, - сказала Тиффани.
Миссис Пруст положила руку ей на плечо.
- Милочка, я думаю, тебе придётся станцевать снова. У меня есть очень здравое предложение, мисс Тиффани Болит, ты готова его выслушать?
- Да, - ответила Тиффани.
- Тогда послушай моего совета, - сказала миссис Пруст. - Обычно я держу их при себе, но тот случай с мальчишкой и камнем меня развеселил, и я сейчас в настроении для доброго настроения. Есть одна леди, которая, полагаю, будет очень рада поговорить с тобой. Она живет в городе, но ты её никогда не найдёшь, сколько ни пытайся. Она же, напротив, найдёт тебя в мгновение ока, и когда это случится, мой тебе совет: внимательно выслушай всё, что она тебе скажет.
- И как же мне её найти? - спросила Тиффани.
- Ты, верно, слишком сильно погрузилась в жалость к себе и поэтому не слушала, - оборвала её миссис Пруст. - Она сама тебя найдёт. Ты сразу поймёшь, поверь мне.
Она сунула руку в карман и достала маленькую круглую баночку, с которой тут же сняла крышку при помощи длинного чёрного ногтя. У Тиффани защипало в носу.
- Понюшку? - спросила миссис Пруст, предлагая баночку Тиффани. - Мерзкая привычка, конечно, зато прочищает нос и мозги.
Она взяла щепотку коричневого порошка, положила его на тыльную сторону другой руки и всосала в нос со звуком духового оркестра в реверсивном режиме. Потом кашлянула, пару раз моргнула и сказала:
- Конечно, коричневые козявки далеко не всех приводят в восторг, зато добавляют некоторый шарм к образу страшной ведьмы. Кстати, думаю, нам скоро подадут ужин.
- Они собираются нас кормить? - удивилась Тиффани.
- О, да, они неплохие ребята, хотя вино в последнее время подвыдохлось, как мне кажется, - сказала миссис Пруст.
- Но мы же в тюрьме.
- Нет, милочка, мы в участке. И мы тут для нашей же пользы, хотя никто вслух об этом не говорит. Видишь ли, пока мы внутри, все остальные заперты снаружи, а полицейские в целом весьма неглупы, хотя и ведут себя порой по-идиотски. Они знают, что людям нужны ведьмы; мы не представители властей, но мы знаем, что такое правильно и неправильно, а также когда неправильное правильно и правильное неправильно. Миру нужны те, кто работает на грани, кто сглаживает углы и ровняет края. А также решает маленькие проблемы. В конце концов, мы же почти люди. Почти всё время. И почти каждое полнолуние капитан Ангва приходит ко мне за рецептом на вакцину от чумки.
Банка с нюхательным табаком появилась снова.
Через пару минут до Тиффани дошло:
- Но ведь чумкой болеют собаки.
- И оборотни, - добавила миссис Пруст.
- А. Она мне сразу показалось какой-то странной.
- Имей в виду, она успешно себя контролирует, - сказала миссис Пруст. - Живет с капитаном Моркоу и никого не кусает… хотя, если подумать, вероятно, покусывает в некоторые моменты капитана Моркоу, но, тссс, рот на замок, о некоторых вещах лучше не болтать, думаю, ты согласишься. Случается так, что законное - неправильно, и порой нужна ведьма, чтобы заметить это. А порой ещё и коп, если у тебя, конечно, есть под рукой правильный коп. Мудрые люди это понимают. Глупые - нет. Проблема в том, что глупые люди бывают слишком… о, смекалистыми. Кстати, мисс, твои шумные друзья сбежали.
- Да, - ответила Тиффани. - Я знаю.
- Какой стыд! Они же очень правдиво обещали Страже оставаться под замком! - миссис Пруст явно вознамерилась восстановить свою репутацию первостатейной язвы.
Тиффани откашлялась.
- Нууу, - сказала она, - полагаю, Роб Всякограб ответил бы на это, что есть время соблюдать клятвы и есть время их нарушать, причём какое время именно сейчас, знают только Фиглы.
Миссис Пруст широко улыбнулась.
- Говоришь почти как местная, мисс Тиффани Болит.
Если вам нужен кто-то, чтобы охранять что-то, в охране не нуждающееся, потому что никто в здравом уме и не подумает это красть, тогда капрал Ноббс из Городской Стражи ваш - в отсутствие других слов для описания его породы, а также надёжных биологических доказательств обратного - человек. Сейчас он стоял посреди чёрных похрустывающих руин "Королевской Головы" и курил сигаретку, состряпанную из вонючих окурков предыдущих сигарет, завёрнутых в свежую папиросную бумагу. Главный секрет - непрерывно затягиваться, пока из недр этой мерзкой смеси не появится хоть какой-то дымок.
Он не почувствовал, как с него сняли шлем и даже почти не заметил хирургически точного удара по голове, и уж точно не ощутил, как маленькие мозолистые руки аккуратно водрузили шлем обратно на его бесчувственное тело.
- Хорошо, - хрипло прошептал Роб Всякограб, нервно озирая обугленные руины. - Теперь времени мало у нас осталось, ведаете ли, и потому…
- Так-так, - раздался во тьме чей-то голос. - Я ведь ведал, что вы, отвратцы, вернётесь сюда, если подождать. Как собака к блевотине своей возвращается, а дурак к своим глупостям, так и преступник на место преступления стремится.
Стражник, именуемый Мал-мала Чокнутым Артуром зажёг спичку, которая для существа размером с Фигла была как целый факел. Раздался "звяк" и на мостовую перед ним упал, с точки зрения Фигла, щит, который для обычного стражника был стандартным полицейским жетоном.
- Это чтобы вы, мелкие дураки, знали, что я сейчас не на службе, ясно? Каков же я коп без жетона? Просто изведать хочу, с чего это вы, мал-мала паразиты, толкуете справно, прямо как я, хоть я и не Фигл ни разу.
Фиглы уставились на Роба Всякограба, который пожал плечами и спросил:
- Ну и кто ж ты тогда, по-твоему, бесы тебя забери?
Мал-мала Чокнутый Артур задумчиво провёл пятернёй по волосам, из которых, на удивление, ничего интересного не выпало.
- Ну, мои ма и па толковали, я карлик есть, как и они…
Он замолк, потому что Фиглы принялись хихикать и в восхищении хлопать себя по бёдрам, что, судя по всему, могло продолжаться довольно долго.
Мал-мала Чокнутый Артур понаблюдал за ними немного, а потом заорал: