Прежде чем Лиза Камышева сядет в машину, надо объяснить читателям, почему это Юля вдруг назвала подругу Тийей. Дело в следующем. Лиза Камышева умерла от СПИДа и наркотиков в возрасте двадцати пяти лет. Ее родители заказали посмертное восставление дочери, и не кому-нибудь, а Юле Ветровой, которая помимо общего колдовства умела также воздвигать мертвецов. Юля восставила из мертвых Лизу, и та в своем существовании умертвием стала носить имя Тийя. Но позже произошло чудо: к Тийе вернулась земная жизнь, и она снова стала Лизой. Но Юля иногда называла ее посмертным именем - просто так, без далеко идущих последствий. А Лиза не обижалась. Она вообще не могла обижаться на лучшую подругу.
Лиза села в машину, захлопнула дверцу.
- Включить кондиционер? - спросила Юля. - Сегодня жарковато.
- Да, если нетрудно. Я что-то слишком тепло вырядилась. Юля…
- Что, Лизочек?
- Ты сегодня не занята вечером?
- Нет. Ромул опять уехал. У него работа как у дальнобойщика - только и знает, что мотается в разъездах. А что ты планируешь на вечер?
- Может быть, опять попробуем вызвать Леканта?
- Ох, сколько уж их было, этих проб… Ладно, сделаем. Только плачь поменьше, у тебя уже синяки под глазами.
- Ты же понимаешь…
- Понимаю. Он - твоя единственная любовь. На самом деле это не так. Судьба всегда предлагает нам запасные варианты. Ты просто не хочешь оглядеться вокруг.
- Юля…
- Молчу, молчу. Ты прямо как из романа Джейн Остин - верная, непреклонная и несчастная. И что мне с тобой делать?
Лиза улыбнулась.
- Молчишь… Ну хоть улыбаешься, и то хорошо. Так. Мы почти приехали. Если не ошибаюсь, вон тот особнячок и принадлежит бизнесмену Алейникову. Только что-то больно он уж смахивает на готический замок. Не находишь?
- Нахожу.
- Подъедем поближе.
"Порше" подкатил к особняку и остановился. Юля с Лизой вышли из машины.
Их встретила тишина и сплошной железный забор.
- Мило, - сказала Юля. - А давай устроим тете сюрпрайз.
- То есть?
- Набросим невидимость и проникнем на территорию. Осмотримся и тут уж поприветствуем мою загадочную тетушку.
- Не думаю, что это хорошая идея.
- Да ладно!
Юля сплела заклинание, и они с Лизой стали невидимками.
Юля коснулась ладонью железной ограды. Проскочила синяя искра.
- На заклятии? - полувопросительно сказала Лиза.
- Ага. Но я вижу его узор. Погоди-ка…
Ведьма-губернаторша вычертила пальцем на ограде несколько знаков. Они светились алым светом и шипели, как рассерженные змеи. Потом знаки погасли, и в ограде образовалась щель, достаточная для того, чтобы в нее смогли проскользнуть две очень худенькие девушки.
- Готово, - хмыкнула Юля. - Тетушка не меняется.
Они осторожно прошли сквозь ограду, ведьма заделала образовавшуюся щель. Во дворе девушки осмотрелись.
Двор был большой. Перед особняком разбит газон с зеленеющей травкой (в смысле просто травкой, а не той самой!). По краям газона стояли два неработающих фонтана. И хоть из них не лилось ни струйки, выглядели они шикарно. Один фонтан изображал рождение Венеры, другой Геракла и лернейскую гидру. Но даже не это было главным. Главным в композиции был водоем, расположенный чуть левее дома. Над водоемом склонила ветви плакучая ива, отражаясь в нем как в зеркале.
- Так, так, - сказала Юля, внимательно вглядываясь в озерцо. - Фараонки, значит.
- Кто? - удивилась Лиза. - Какие еще фараонки?
- Не знала, что у тети есть с ними связи, - продолжала Юля. - Фараонок сейчас найти труднее, чем фей.
- Да объясни ты, что за фараонки такие, - коснулась Юлиной руки Лиза. - Русалки, что ли?
- Я про них читала. Это особая разновидность русалок. А почему их фараонками зовут… Есть легенда. Когда войско фараона, преследующее Моисея, потонуло в Чермном море, все утонувшие обратились: женщины - в русалок, а мужчины - в водяных. Хотя я не знаю, что делали в войске бабы. Ну вот. До пупа у них верхняя часть тела человечья, а ниже - рыбья. Вреда они особого не причиняют и в отличие от русалок не злые. Однако могут использоваться при охране каких-нибудь объектов. Вот тетя, наверное, и задействовала фараонку. Подойдем к озерцу.
Девушки подошли к водоемчику. Края водоема были облицованы мрамором. Неожиданно по водоему прокатилась волна и выплеснула на мрамор совершенно очаровательное существо.
Это действительно была русалка, точнее фараонка. Тело у нее было белоснежное, точеное, а рыбья часть светло-зеленая, блестящая, с кокетливым хвостиком. Волосы фараонки были прибраны в сложную прическу и украшены лентами. Высокая грудь скромно пряталась под сиреневым кружевным бюстгальтером.
- Благословенна будь, - сказала ей невидимая Юля. - Ты меня видишь?
- Конечно. - Фараонка улыбнулась одними глазами. Были они у нее огромные, зеленые и с вертикальными зрачками. - И тебя, ведьма ведьм, вижу, и подругу твою. Придется мне о вас оповестить хозяйку.
- Не стоит, - сказала Юля. - Пусть наш приход будет для нее сюрпризом. И потом, мы хотим осмотреться.
- Да здесь нечего осматривать, - вильнула хвостиком фараонка. - Все давно мертво. Если бы не хозяйка, тут все развалилось бы давным-давно.
- Вроде бы этот особняк недавно был построен, - сказала Лиза. - Как же так - разваливается?
- Особняк новый, а душа у него старая. Вот в чем беда.
- Не понимаю…
- Надо с госпожой говорить, она объяснит.
- С госпожой мы поговорим попозже, а сейчас осмотрим окрестности. Кстати, прелесть моя, не хочешь ли ты узнать, когда будет конец света?
Юля, спрашивая это, знала, что по легенде фараонок рыбой не корми, дай только узнать что-нибудь о конце света. Но эта фараонка ведьму удивила. Она похлопала по мокрому мрамору маленькой ладошкой и грустно сказала:
- Чего уж тут не знать… Двадцать первого декабря сего года ждите экологической катастрофы. Вот вам и конец света.
Юля и Лиза пораженно уставились на фараонку:
- Откуда ты знаешь?
- Весь волшебный народец знает, - сказала фараонка. - И готовится. Одни вы, люди, ушами хлопаете.
- Ладно, - сказала Юля. - Коли так, мне требуется немедленно поговорить с моей тетей. Идем, Лиза.
Они прошли мимо газона и поднялись по роскошным гранитным ступеням парадного крыльца. На огромных дверях черного дерева красовались резные драконы и пентаграммы.
- Миленько, - процедила сквозь зубы Юля, и тут с них с Лизой спала невидимость.
- Юля! - ахнула от неожиданности Лиза.
- Спокойно, - отреагировала Юля. - Это фокусы моей тетушки. Она и здесь поставила защиту. Но попытаем счастья и постучимся.
Ведьма ведьм взяла дверной молоток и постучала. Неожиданно громкий звук разнесся по внутренностям дома.
- Такое впечатление, что дом пустой, - пробормотала Лиза.
- Если в нем присутствует моя тетя, это уже не пустой дом, - сказала Юля.
Они постояли с минуту на крыльце. Потом двери медленно распахнулись.
- "Очень страшное кино"-два, - ухмыльнулась Юля.
На пороге возникла бледная девушка в длинном розовом платье. За спиной девушки трепетали большие сверкающие крылья.
- Фея! - прошептала Юля. - Так я и знала!
- Благословенны будьте, пришедшие под светлый кров, - кланяясь, сказала фея. - Госпожа ждет вас.
- А откуда госпожа знала, что мы придем? - удивилась Лиза.
- Госпожа знает все, - меланхолично заявила фея. - Идемте.
Тибет, у подножия горы Кайлас, деревня Дарчен
Весна 2012 года
Они должны были с сегодняшнего дня отправиться на великую молитвенную кору вокруг Кайласа.
Но они не отправились.
Валерий занемог.
Утром у него поднялась температура и страшно заболел позвоночник. Он стонал от боли и метался в жару. Ангелина не знала, что делать. Она обратилась к проводнику, который озадаченно смотрел на Валерия:
- Друкчен, что делать?
Тот развел руками:
- Можно отправиться обратно в Лхасу на моем внедорожнике…
- Папа не выдержит такого пути! А здесь есть врачи?
- Здесь есть только монахи и ламы…
- Кошмар! Тогда приведи хоть ламу! Наверняка они умеют исцелять, молитвой там, святой водой…
- Да, хорошо.
- А сейчас принеси еще воды и завари чай.
Друкчен повиновался. В конце концов, за повиновение ему платили. И он совсем не хотел потерять источник оплаты.
Тибетец ушел. Ангелина смочила водой носовой платок и обтерла лицо отца. Тот дрожал, метался и бредил. Ангелина наклонилась к самому лицу отца:
- Папочка, пожалуйста, выздоровей! Папочка, не оставляй меня!
Валерий открыл глаза и заговорил:
- Не бойся ослепительно-желтого ясного света; знай, что это - Мудрость; доверься ему искренне и смиренно. Даже если ты не преуспел в смирении, вере и молитве, но знаешь, что перед тобой - свет твоего собственного разума, тогда Божественное Тело и Свет соединятся с тобой нераздельно и ты станешь Буддой…
- Папа, я не понимаю, - прошептала Ангелина.
- Я умираю, дочка, - сказал Валерий. - Я не сделал тебя счастливой в этой жизни…
- Папочка, что ты говоришь! Ты поправишься, все будет хорошо!
Валерий слабо улыбнулся:
- Ладно.
Друкчен между тем набирал воду у колонки. И ему не замедлила явиться давешняя старуха. Ее глаза, как показалось Друкчену, метали молнии - о! она точно была одною из гневных божеств. А Друкчен был не тот человек, который спорит с божествами.
- Госпожа, - кланяясь, сказал он. - Мой хозяин заболел.
Старуха что-то прошипела. Потом сказала:
- Его болезнь не входит в мои планы. Он не должен был заболеть! Кто-то строит мне козни на великой коре! Послушай, Друкчен!
- Да, госпожа?
- Непрестанно молись Отцу-Матери Будде Амитабе и вези своих паломников в храм Дзунг.
- Да простит меня госпожа и не прогневается, но я не знаю, где расположен этот храм. Он на пути великой коры?
- Нет, - качнула головой старуха. - Он в дне пути от Кайласа. Садись в свою повозку и езжай без остановки на северо-восток. Храм вырастет пред тобой как огромная молитвенная ступа. Ты его не пропустишь. Монахам храма покажи больного, пусть молятся за него. А потом… Потом мы встретимся снова и я скажу тебе, что еще делать. Выполни все, что я тебе сказала, и избегнешь Бардо.
- Бардо никто не избегнет, - прошептал Друкчен, но старухи уже не было. И снова в земле остались две выжженные ямки в форме ступней.
Друкчен вернулся с водой и стал заваривать чай. Когда чай был готов, он с Ангелиной постарался напоить больного. Тому, кажется, стало немного лучше.
"Как я скажу им про храм Дзунг? - размышлял Друкчен. - Русский так слаб. Разве он выдержит день пути?"
Но, рассудив здраво, он решил обратиться к Ангелине.
- Послушай, русская девушка, - сказал он, старательно выговаривая слова. - Твоего отца можно вылечить в храме Дзунг. Там целители.
"Да простит меня Будда Амитаба за эти выдумки!"
- Как туда попасть? - Ангелина обратила бледное, какое-то посеревшее лицо к Друкчену.
- Надо ехать в моей машине день пути на северо-восток от Кайласа.
- А ты когда-нибудь был в этом храме?
- Был, - нацепил ложь на ложь Друкчен. Теперь ему точно не миновать Бардо. - Если хочешь, чтобы отец исцелился, собирайся и поедем.
Ангелина лихорадочно принялась собирать вещи. Слава богам, распакованных вещей было немного. Друкчен отнес сумки во внедорожник. Затем они с Ангелиной усадили в машину больного. Тот, казалось, спал неспокойным сном и что-то бормотал во сне. Ангелина постаралась с удобством расположить отца на заднем сиденье, а сама уселась спереди рядом с Друкченом.
- Обрати свой взор к Будде, - сказал Друкчен русской девушке. - И милостивые божества исцелят твоего отца.
И они поехали на северо-восток.
Друкчен плохо помнил эту поездку. Помнил только, что дорога была плохой, ненаезженной, да и вообще звания дороги не заслуживала. Русский не приходил в сознание, а его дочь пребывала в слезах и растерянности.
К концу дня пути у Друкчена на миг потемнело в глазах. Он проморгался, не выпуская руля, внедорожник вильнул и остановился.
- Друкчен, - прошептала Ангелина, - это и есть храм Дзунг?
- Похоже на то, - растерянно пробормотал Друкчен.
Перед ними в сотне метров возвышался великолепный, весь покрытый золотом храм. Даже в бессолнечном сумраке он сиял так, что глазам было больно смотреть. Бесчисленные уровни храма украшались затейливой резьбой, реяли молитвенные флаги, и ветер донес до путешественников гул молитвенных барабанов.
- Едем, едем скорее! - заторопила Друкчена Лина.
Друкчен попытался завести автомобиль - ничего не вышло.
- Наверное, боги хотят, чтобы дальше мы шли пешком, - сказал он. - Выходи, госпожа, а я понесу на руках твоего отца.
Они вышли из машины. Друкчен прижал к себе тело русского и почувствовал, как от того пышет жаром. "Он не выживет", - мрачно подумал Друкчен.
Путешественники сделали несколько шагов, и тут перед ними предстал монах, облаченный в сияющие желтые одежды. От него исходило нежнейшее благоухание, а глаза сияли как сапфиры.
- Остановитесь, путники, ибо вы находитесь в священном месте, - сказал он по-тибетски, и понял его только Друкчен. - Снимите обувь с ног и омойтесь светом, исходящим от Калачакра-мандалы.
- О святейший, - тибетец опустился на колени и положил тело русского прямо на землю, - этот человек болен. Нас послали сюда за исцелением. Прими нас и позволь войти в храм.
- Разуйтесь, - повторил монах мелодично.
Друкчен перевел Ангелине слова монаха, и та быстро скинула кроссовки. Друкчен разулся сам и разул больного.
- Хорошо, - кивнул монах. - А теперь идите за мной в свет Калачакра-мандалы.
При этих словах монаха в небесах образовалась щель, и из нее на землю хлынул поток ярчайшего радужного света.
- О безмятежные боги, прекрасные боги, ясновидящие боги, величайшие боги, примите нас! - воскликнул, воздевая руки, монах.
Свет омыл людей, и Друкчен с радостью увидел, что русский очнулся и силится встать. Он подставил ему плечо.
- Что со мной? - прошептал русский, поднимаясь и опираясь на плечо Друкчена.
- Ты болен, - сказал монах. - Но болезнь твоя пройдет.
- Что он сказал? - спросил у Друкчена Валерий.
- Твоя болезнь пройдет.
- Это хорошо, - улыбнулся русский, и в свете радуги Друкчен с ужасом увидел, что у того совершенно черные зубы. Это гнилостная водянка, от нее нет спасения. Но как же монах говорит, что русский исцелится? Все возможно в таком чудесном месте.
- Идемте, - сказал монах и повел их сквозь свет.
Друкчен шел как будто во сне и видел, что так же идут и его русские хозяева. Неземное благоухание наполнило все вокруг, и послышались песнопения. Они приблизились к храму.
- Войдите, и да не войдет с вами ничто нечистое, - сказал монах.
Храм оказался огромным, его величина подавляла и страшила. Многочисленные ступы, изваяния Будд и бодхисатв - все было сделано из чистого золота и отделано драгоценными камнями. Перед статуей Будды стояли огромные чаши с цветами, от них исходил изумительный аромат.
- Останьтесь здесь, на этом самом месте, - приказал монах. - Я приведу святейшего господина.
Монах ушел, и на некоторое время наши герои оказались предоставленными сами себе. Они осматривались и восхищались увиденным.
- Доченька, - сказал Валерий, - такое увидеть - и умереть не страшно.
- Папа, не надо. Ты выздоровеешь. Тебе уже стало лучше.
И тут пришел святейший господин. Его ступни не касались пола, глаза сияли, как рубины, а на одежде была выткана мандала. Святейший господин остановился в трех шагах от них.
- Подойди ко мне, о благороднорожденный, - сказал он Друкчену.
Тот опустился на колени и на коленях подполз к великому существу.
- Ничтожный склоняется пред тобой, - прошептал Друкчен, простираясь ниц.
- Встань, благороднорожденный, - сказал святейший господин. - Во имя Отца-Матери Будды Амитабы скажи: кто эти люди, что с тобой? Их карма странна.
- Святейший господин, это русские. Они приехали на Кайлас, чтобы совершить великую кору. Но вмешалась болезнь. Старший русский очень болен, святейший господин. Похоже, у него гнилостная водянка. Его дочь пребывает в страхе и растерянности. От имени русского я прошу: исцели его!
- Постой, благороднорожденный, не спеши. Скажи мне: кто дал вам знак ехать именно сюда, в храм Дзунг?
- Я не знаю ее имени, святейший господин. Это была женщина преклонных лет, но глаза ее светились, как расплавленное золото. Она повелела нам посетить храм Дзунг и указала путь. Скажи, святейший господин, неужели мы впусте прошли такую дорогу?
- Ни одна дорога не проходит впусте, - сказал архат. - Подведи ко мне больного.
Друкчен взял за руку Валерия и подвел к архату.
- Вот он, святейший господин.
- Ничего не бойся и не ужасайся, - сказал архат. - Я забираю твою душу, тело же твое поместят в одну из священных ступ. Это большая честь.
Русский ничего не понял, а Друкчен побледнел от близкого дыхания смерти.
- Твоя дочь совершит за тебя великую кору, чтобы ты смог достичь света Самадхи. А теперь удались от живых.
Архат коснулся лба русского в области третьего глаза, и Друкчен своими глазами увидел, как душа Валерия покидает тело. Душа устремилась ввысь, к потолку храма, тело же безвольно рухнуло на пол.
- Папочка! - пронзительно взвизгнула Ангелина. - Что вы с ним сделали?!
Друкчен постарался сказать ей как можно мягче:
- Твой отец ушел к Возвышенным. Молись за него, чтобы он миновал колесо сансары.
- Мой отец должен жить! - закричала на весь храм девушка, бросаясь к телу Валерия. Но тут из внутренних резных дверей храма вышли с полдюжины монахов в желтых одеждах и направились к телу русского под мелодичное позвякивание колокольчиков, что они держали в руках.
- Опустись на колени. - Друкчен дернул за руку сумасшедшую девушку. - Это священнейшие монахи. Наверное, они заберут тело твоего отца.
Но Ангелина не опустилась на колени. Она просто рухнула в обморок. Друкчен засуетился над ней, но тут к нему обратился архат:
- Эту деву тебе суждено сопровождать во всех ее земных странствиях. За это твоя карма просветлится и ты избегнешь Бардо. Ваш путь да охранят дакини, а теперь возьми деву на руки и вынеси из храма. Уезжайте. Она больше никогда не увидит тела отца.
Друкчен поклонился архату и подхватил безвольно обвисшее тело Ангелины. Она не приходила в себя. Но Друкчен надеялся, что на свежем воздухе ей станет легче. Слишком уж сильны были ароматы благовоний, курившихся в храме.
"Почему старуха назвала этот храм мертвым?" - задумался Друкчен. Он уходил от храма, и золотое сияние меркло за его спиной. А когда у внедорожника он достал бинокль и попытался в него посмотреть на храм, то ничего не увидел, кроме многослойного тумана.
Друкчен положил Ангелину на заднее сиденье внедорожника, придал удобное положение ее голове. Красота несчастной поразила его. Казалось, она сама была дакини - святой феей, дарящей благостыни смиренному человечеству.
- Очнись, Лиина. - Друкчен вспомнил, что Линой называл дочь русский. - Очнись.