Золотой Сундук Эгерии лежал перед Рагиром Морриганхом, совсем не обороняемый.
…Никто из охваченных дикой паникой горожан и не думал защищаться.
Очумевшие обыватели прыгали с причалов в лодки и пинассы, брали штурмом барки и карраки, толкались и орали. Дело доходило до стрельбы и поножовщины. Всем хотелось поскорее убраться подальше.
Первым подняла паруса и вышла в море каракка губернатора, вторым - церковный галеон, на который забыли взять дряхлых и увечных священников и монахов из приюта при монастыре святой Катарины, но зато ухитрились погрузить недавно привезенный из Ланада алтарь из чистого золота в пятнадцать тысяч фунтов веса - дар тамошних владельцев рудников. (Впрочем, с той поры бесценную вещь никто не видел, и вообще, как было сообщено во всех отчетах, ее похитил все тот же безбожный греховодник Рагир.)
Беглецы успели запереть городские ворота, но они задержали пиратов ровно на пять минут, пока на прямую наводку не вытащили полдюжины самодельных пушек из стволов кведрахо, укрепленных железными обручами. Эти страшилища пираты сделали за ночь, срубив деревья тут же и пропалив каналы стволов с помощью раскаленных в костре ядер, коими и зарядили пушки.
Ядер этих корсары притащили с собой всего десяток, но после первого же залпа створки, сбитые из толстых, но все же деревянных брусьев, были разбиты в щепки, несмотря даже на то, что одна пушка все-таки лопнула, убив и покалечив пяток пиратов.
Ревущая толпа вломилась в ворота и повалила вперед по широкой улице Святой Катарины.
На каждом перекрестке часть сворачивала в боковые переулки, словно река текла по своим притокам. У каждого богатого дома от общего потока отделялось несколько человек.
Удары в дверь, рухнувшие створки. Нападающие протискивались в проем… А затем крики, отчаянные вопли, женский визг и довольное ржание разбойников…
Днем вспыхнул пожар. Огромные языки пламени взметнулись к небу.
Занялась улица, квартал, и запылала половина города.
Кое-где пираты вместе с горожанами тушили склады и патио.
К Рагиру, занявшему городскую аудиенсию, начали сбегаться взмыленные подчиненные.
- Мы тут жить не собираемся, - бросил он в ответ на их вопросы о том, что делать в сложившейся ситуации. - Тушить не мешайте, впрочем, как знаете. Золото не горит, а тяжелые слитки нетрудно выкопать из легкого пепла. Только смотрите, чтобы не сгорел этот дворец - здесь мы будем собирать добычу. Кстати, постарайтесь наловить побольше чиновников. Не все же они сбежали. У меня есть о чем с ними потолковать…
После чего зачем-то направился в архив, предоставив слегка ошарашенным, но тем не менее довольным пиратам собирать со взятого на пику города дань золотом и кровью.
Тем временем в паре сотен футов от аудиенсии, во дворе казнохранилища, происходило следующее.
Высокий эгериец, одетый в изысканный черный костюм, встретил захватчиков с ключами на бронзовом блюде.
- Ты кто?! - рявкнул Йунус. - Где ваш губернатор?!
Эгериец, выпучив глаза, остолбенело глядел на пирата, лишь молча протягивая ключи.
- Я младший нотариус Героно Аяла, - пропищал он. - Тут кроме меня никого нет из живых, все сбежали…
- Что, обделался? - грубо спросил Эрера. - Ну, и Змей-Шагор с тобой, да и со всеми вами заодно! Показывай, где тут у вас золото! Веди в главное хранилище!
И выразительно помахал палашом в дюйме от носа младшего нотариуса.
Впрочем, похоже, зрелище злобных заросших физиономий и смертоносной стали выбило из чиновника последние остатки здравого смысла.
- Я спрашиваю, где ваша проклятая казна? - ревел Эрера. - Где вы храните то, что украли у меня и других честных ребят, дохнущих в этих поганых краях?! Ты что, оглох? Или думаешь, мы прошли сорок миль по проклятой сельве, чтобы любоваться твоей харей?! Говори быстрее, а то охолощу как паршивого кота!
- Вот, возьмите ключи, сеньоры пираты, и забирайте все, - покорно пробормотал нотариус. - Это, по совести, должен был сделать главный хранитель королевских кладовых, дон Сезар, но его ранил начальник стражи, когда он попробовал помешать бегству его людей, и он скоро умрет.
Вместе с эгерийцем, так и не выпустившим подноса, они спустились глубоко под землю по винтовой лестнице, спиралью обвивающей конный подъемник.
Перед входом в сокровищницу Йунус и его люди остановились в изумлении и замешательстве. Ибо она являла собой естественную пещеру в гранитной скале, на которой, как на фундаменте, и было воздвигнуто сложенное из грубо оббитого известняка здание.
И была пещера перегорожена массивной кованой двустворчатой дверью, подвешенной на железных скобах, каждая величиной с бочонок.
- Вот хвост Ахайды! - ошеломленно пробормотал Антис. - Они ж будут побольше, чем в рамлейской тюрьме…
Пираты столпились у самых ворот, стараясь получше их рассмотреть. Стальная поверхность была покрыта затейливым танисским орнаментом, и среди причудливых переплетений и завитков не сразу были заметны отверстия замочных скважин.
Йунус некоторое время молча разглядывал все это, затем обернулся к чиновнику:
- Что это значит, сын ослицы?!! Тут тринадцать замков, а ключей всего три! Где остальные, шакал?
- Сеньоры, - чуть не плача, пропищал нотариус, - замками ведал хранитель сокровищ, но он при смерти. Нерадивые солдаты почти убили его, когда…
- Да лучше бы они тебя закололи, а заодно собственную мамашу! - взревел Эрера, и пираты взвыли, дружно вторя ему.
Урфинд, корабельный кузнец с "Сына Смерти", внимательно осмотрел врата, надежно перекрывающие путь к вожделенному злату, постучал рукоятью топора.
- Добрая ковка, дюйма четыре будет, - озабоченно констатировал он. - Из полос плетеных ковалось, на водяном молоте. Сталь оружейная, между прочим! Не высший сорт, само собой, но как ломать, ежели чего, и не соображу!
- Слыхал я про этакое змейство! - поддержал кузнеца кто-то из пиратов. - Таких, вроде, в мире раз-два и обчелся - у короля Эгерии в Толетто, у амальфийцев, в Святом Граде, да еще в генеральной конторе банкирского дома Гофферов в Сеговезе. Но у тех золота больше, чем у любого короля будет… Еще у омасского халифа, но те три года танисские молотобойцы ковали.
- Может, подкатить пару бочонков пороху да рвануть? - высказался другой корсар.
- В дупло себе засыпь пару бочонков да рвани! - рявкнул появившийся Старый Сидр. - Тут над нами сорок футов камня, дерьмового известняка, потом сам, что ли, разгребать будешь? Если бы можно было пушку сюда затащить да ядрами стенобитными, из закаленного чугуна, то, может, дней за пять и одолели бы…
- А за чем вообще дело стало? - раздались голоса. - Потыкаем в скважины, повертим - и подберем ключи-то?
- Не-е, - авторитетно заявил Урфинд, - видал я похожие штуки, у нас в Ганзе купчишки такое любят - ты ключ не в ту скважину сунешь, повернешь, а замок намертво и заклинит.
- Надо Живчика звать! - изрек Эрера.
Спустя полчаса явился Гови Живчик, оружейный мастер с "Бегущего кабана" - в прежней жизни весьма уважаемый член цеха изготовителей замков в арбоннском Реми. (Угодивший на каторгу за то, что за приличную мзду еще и обучал тамошних воров эти замки открывать.)
Скептически изучив дверь, он потыкал в отверстия замков щепкой, отломанной от древка брошенной стражами алебарды, изучил ключи.
- Не выйдет ничего, - сделал он вывод, вздохнув и разведя руками. - Ни слепок не сделать, ни отмычкой не подлезть - вон, какие ключи длинные. Старая амальфийская система - замки мало что вглубь отодвинуты на консолях, так еще и поворачивать их надо в разные стороны. Нет, ребята, безнадега! Был бы цел хозяин, там можно было бы его разговорить, а так…
Пираты хмуро уставились на сжавшегося мышонком эгерийца. Еще бы, тут, всего в считанных футах от них неслыханные сокровища, и вот на тебе - придется уходить, несолоно хлебавши. Кончено, в Туделе можно взять богатую добычу, но это будет капля в море сравнительно с содержимым королевских кладовых!
- Может, капитан чего придумает, - робко предположил Корр о-Данн.
Явившийся в пропитанное смолистым чадом факелов подземелье, Рагир, весьма надо сказать разозленный, ибо его оторвали от потрошения губернаторского архива, потратил от силы пару минут на то, чтобы уяснить ситуацию.
- Так, говоришь, ваш главный хранитель ранен? - осведомился он у нотариуса.
- Правду будет сказать, он убит, мессир, - сообщил тот. - Ему разрубили грудь с правой стороны почти до нижних ребер - с такими ранами выжить невозможно: я шесть лет был писцом в Негрисском полку и во Фризии насмотрелся таких вещей…
Рагир раздумывал недолго.
- Пошли, - легонько пнул он эгерийца. - Посмотрим, может, и получится чего…
Хранитель сокровищ короны и королевский ревизор округа Тудела, дон Сезар де Ормо лежал на столе в своем кабинете, кое-как перевязанный собственной нижней сорочкой. Лишь редкое дыхание - хриплое и клокочущее - вырывалось из груди.
Не исключено, подумал Рагир, что удар нанесли вовсе не в отчаянии и панике, а напротив, решив таким образом обезопасить сокровища от разграбления. Потому как попади чиновник в руки пиратов живым и невредимым - и столь жуткая смерть показалась бы благодеянием сравнительно с теми пытками, которые ему пришлось бы претерпеть.
- Хвост Ахайды! - хрипло выругался Морриганх сквозь зубы, и хотя голос его был не громче обычного шепота, он явственно прозвучал во внезапно наступившем угрюмом молчании.
Глядя на набухшие кровью тряпки, Рагир подумал, что нотариус неправ и при острой нужде он бы попробовал вылечить этого человека. Но нужды в этом не было. Хранитель должен был всего лишь сказать, какие ключи куда вставлять.
- Вот что, как тебя там, - обратился он к нотариусу. - Впрочем, неважно. Ты мне без надобности, поэтому убирайся, пока я добрый.
Тот не заставил себя ждать.
А пират, тут же забыв о нем, подошел к недвижному телу и, протянув к нему руки, воззвал к Господину о даровании толики Силы.
Раненый очнулся…
Он лежал на роскошной кровати среди надушенных подушек и тончайших простыней, источавших благовонные ароматы.
Грудь была перетянута чистым полотном, и боли почти не было.
А прямо напротив него сидел на обитом бархатом табурете смуглый черноглазый человек в расшитом золотом темно-зеленом мундире береговой службы королевского флота, с орденом Святого Вертранга второй степени на синей кавалерии через плечо и в полковничьих аксельбантах.
- Рад, что вы выздоравливаете, господин коронный ревизор, - кивнул полковник.
- Пираты… - пробормотал дон Сезар, - этот нечестивец Рагир…
- Бежал с горсткой сообщников в сельву, - презрительно усмехнулся военный. - Мы подошли вовремя. Когда вы встанете на ноги, сможете полюбоваться на виселицы, украшенные пиратской сволочью. А сейчас нам приказано принять под охрану золотые кладовые.
- Кем приказано?
- Новым вице-королем адмиралом Алмейдой, - бросил полковник. - Вот приказ.
В его руках появился лист, украшенный золотым тиснением и печатью на серебряном витом шнуре. Так ведь полагается, если хранитель не может исполнять обязанности.
- Да, конечно, записывайте, - свой голос хранитель слышал как бы со стороны, издалека. - Первый ключ в верхнюю скважину, помеченную орлом, поворот налево, второй - третья снизу - ягуар с поднятым хвостом, два с половиной ровно оборота направо, третий - большой колибри с распущенным хвостом - не поворачивать, просто вставить на всю длину. Записали?
- Запомнил, благодарю, - поднялся полковник.
Картинка перед глазами раненого сместилась, странно потускнев.
А потом он вспомнил…
- Постойте! - выкрикнул де Ормо, приподнимаясь. - Вы сказали: адмирал Алмейда? Адмирал?!
- Да, промашка вышла, - процедил военный, и сквозь роскошные покои проступили знакомые стены кабинета в здании сокровищницы.
Запоздало хранитель вспомнил, что высшую степень ордена Вертранга носят лишь на кавалерии.
- Я хотел, чтобы ты умер спокойно, идальго, - донесся до него голос "полковника". - Но выходит: не судьба. Ты умираешь, зная, что предал свой долг и своего короля.
Из сгустившегося мрака выплыло чернобородое лицо.
Затем адская боль пронзила сердце главного хранителя сокровищ, и мир померк.
- Ну, Рагир, - восклицал Антис, глядя на цепочку корсаров и пленников, выносивших золотые слитки из подземелья. Сегодня же прямо в здешнем храме справлю литургию благодарственную!
"Если бы ты знал, кому надо молиться…" - улыбнулся про себя Рагир.
* * *
Рагир Морриганх сидел кабинете коррехидора Туделы. Время от времени туда входили небольшие компании его людей и пополняли кучу добытыми драгоценностями, выкопанными из земли или подцепленными железными крючьями в цистернах. Конечно, главный приз взят, но зачем прочему добру пропадать? Сам же он лишь кивал им, внимательно изучая груду отобранных старых бумаг. И если кто и удивлялся, то не подавал виду - это же Рагир! А Рагир знает, что делает!
Лишь Йунус осторожно спросил, что нужно в этом старом пыльном хламе его таиф-реису?
- Тут, неподалеку от границ Ничьих Земель, есть золотые копи, - пояснил капитан, перебирая ветхие листы, заполненные корявым почерком и покрытые грубыми, почти выцветшими линиями карт. - Думаю их найти… Наши друзья пикароны, глядишь, наладят добычу, а мы будем возить.
Он усмехнулся.
Йунус лишь кивнул и отошел прочь.
Ему стало тревожно.
Ибо сейчас его таиф-реис солгал ему. И дело было даже не в том, что старый вояка научился чувствовать без всякой магии, когда не говорят правды.
Просто с детства, проведенного в городе кузнецов и рудознатцев Аль-Камире, Йунус знал, где и что можно искать. И хотя не изучал всю ту премудрость, знал, что среди глинистых болот и известковых плато Ничьих Земель не может быть ни золота, ни железа.
А вдруг его капитана обманули? Или у него есть какие-то причины скрывать правду? Но все равно старпому это не нравилось.
А Ар-Рагир изучал старые бумаги, и зловещая улыбка иногда появлялась на его губах.
Сомнения ближайшего соратника остались им незамеченными.
У входа кто-то громко кашлянул, заставив отвлечься от драгоценных бумаг - описаний предпоследней экспедиции в нынешние Ничьи Земли.
В дверях торчал верный Корр о-Данн.
- К нам тут явился парламентер от губернатора.
- Из болота? - криво усмехнулся Рагир.
- Видимо, - согласился Корр, подталкивая вперед эгерийца в сбившейся повязке и мятом камзоле.
Следом вошло еще несколько ближайших соратников Ар-Рагира.
- И что нам хочет сказать губернатор? - спросил грубовато вожак корсаров.
Эгериец с трудом подавил страх.
- Мне… У меня… мой патрон… губернатор послал меня с поручением к капитану Морриганху, если ему будет благоугодно меня выслушать. Я парламентер, сеньор…
- Какое у тебя поручение? - голос Рагира стал бесконечно ехидным.
Парламентер справился с собой.
- Он хочет попросить, чтобы вы не разрушали город… до конца… И не убивали пленников.
- Сколько?
- Двадцать тысяч, - парламентер почувствовал большое облегчение.
- Пятьдесят, и ни риэлем меньше.
- Но…
- Или я не оставлю тут камня на камне, да еще напишу вице-королю, что сделал это потому, что местный правитель оказался слишком скуп!
Пираты одобрительно загудели.
- Я сделаю все, что можно будет сделать, сеньор. Я вернусь к вам через четыре дня.
- Будьте с ним обходительны! - приказал капитан. - Эта эгерийская крыса привезет нам золото.
Пираты направились к дверям, с добродушной бранью подталкивая испуганного эгерийца кулаками в поясницу, но тут старший из них обернулся и взглядом обласкал сокровища:
- Когда будет дележ, мой господин?
- В Taресе, как договорились, - пожал плечами капитан.
- Но, мой лорд, нам бы хотелось подержать что-нибудь в руках… Ну, почувствовать, что оно наше, мой лорд! Мы же вон как за него дрались!
- Еще чего! - буркнул Рагир. - Никто ни монеты не получит, пока мы не вернемся к кораблям. Или ты думаешь, я хочу, чтобы вы начали друг друга резать прямо тут?
* * *
Получив выкуп, корсары ушли из погибшей Туделы. С караваном шло четыре сотни мулов и быков, нагруженных добычей - золотом, серебром, церковной утварью и драгоценными камнями, жемчугом. Шли женщины - бывшие рабыни и бывшие сеньоры. Шли бывшие рабы и просто обыватели, желающие сменить свою участь на неверную, но лихую долю вольного добытчика. Шли пленники покрепче - их использовали как носильщиков. Пираты пренебрегли запасами рома, а вывезли с собой все винные запасы города - бочки с дорогими винами, привезенными за бешеные деньги купцами Старых Земель, и дары лучших виноградников Золотого Ожерелья. А ромом заправили многочисленные светильники - ибо для скорости решено было идти и днем и ночью. Серебро, которое не удавалось вывезти, капитаны предложили зарыть в укромном месте.
- Оставим эгерийцам на бедность, - махнул рукой Рагир. - Ведь им еще отстраивать этот город.
- А нам-то что за дело? - пьяно спросил кто-то.
- Ну, лет через пять можно будет сюда опять наведаться, - пожал Морриганх плечами под дружный смех пиратов.
Они погрузили сокровища на мулов и отправились назад через перешеек. До Taресa добрались совсем измученные, тем не менее дележ назначили на следующий день. Все золото было погружено на один корабль - на большой галеон "Разящий гром", один из двух кораблей Рагира. Там на следующее утро каждому и предстояло получить свою долю.
Капитан Морриганх был в прекрасном расположении духа.
- Все труды остались позади, - сказал он своим людям, - и теперь настало время праздновать.
Он приказал выкатить на берег семь огромных бочек хмельного и зажарить дюжину быков…
На заре какой-то пират протер красные глаза и посмотрел на море.
Там, где накануне стоял галеон, он увидел лишь чистую воду и кинулся будить своих товарищей. Минуту спустя берег был запружен людьми, которые тщетно вглядывались в горизонт. Галеон ушел глубокой ночью, и все богатства Туделы уплыли с ним. А все прочие суда (разумеется, кроме "Сына Смерти", уплывшего вместе с "Громом", и пары кораблей самых надежных союзников) лежали на песчаном дне с дырами, пробитыми в бортах.
Корсары кинулись ремонтировать изувеченные корабли.
Они еще не знали, что обречены, что по пятам идет кипящий местью Ромегас, собравший свое разбежавшееся воинство и присоединивший к нему почти тысячу черных рабов, которым обещал не только свободу, но и пятую часть от спасенного золота; не знали, что почитай никому из них не увидеть послезавтрашнего восхода.
Но они уже успели осознать всю глубину мудрости Рагира: "Чем меньше нас, тем больше добычи придется на каждого оставшегося"…