Последний возглас предназначался неуловимой бутылочке с противоядием, которая соизволила-таки найтись в моей воистину необъятной сумке. Я зубами выдернула пробку, накапала тридцать капель во флягу с водой, поднесла ее к губам и сделала первый внушительный глоток.
От противного кислого вкуса у меня свело челюсти, но в голове моментально прояснилось, а руки перестали мелко дрожать.
– Сработало! – радостно доложила я, делая еще один глоток, поменьше.
– Тебе лучше? – с тревогой переспросила Вилька, держа меня за руку.
– Ага! – подтвердила я, продолжая прихлебывать из фляги. К вкусу я уже притерпелась, так что улыбка получилась почти естественная.
– И что дальше? Будешь все время пить противоядие?
– Не-а, – ответила я, затыкая пробкой фляжку и метко закидывая последнюю прямо в раскрытую сумку. – У меня теперь иммунитет на сутки минимум, так что можем идти спокойно.
– А привал?! – возмутилась Вилья.
– А что привал? – удивилась я. – Все по плану – варим похлебку с мясом, съедаем ее и продолжаем путь к Закатному пику.
– И ты после всего еще есть можешь?
– Могу. Даже с удовольствием, поскольку после этого противоядия очень рекомендуется что-нибудь пожевать, иначе желудок болеть будет.
– Ева, вынужден тебя разочаровать, но похлебка отменяется – дым будет слишком хорошо виден. – Глаза Данте прямо-таки лучились сочувствием, но меня это не проняло.
– Не боись, я запалю магический костер. Он дыма не дает вообще, так что можем относительно спокойно готовить.
– Ну, раз так… – Он задорно улыбнулся и, перепоручив меня заботам Хэлириан, пошел дозором вокруг нашей стоянки.
После привала мы наскоро собрали вещи и двинулись дальше вслед за Данте, который невесть как ориентировался в этом тумане, целенаправленно шагая строго по курсу, ни разу не отклонившись в сторону. Иногда я хохмы ради проверяла направление посредством магического компаса, который каждый раз показывал, что Данте ни разу не отклонился от цели больше, чем на двадцать локтей. То есть благодаря врожденному чувству направления нашего проводника мы увлеченно протаптывали тропинку строго по прямой, почти без "заносов".
День уже клонился к вечеру, когда выяснилось, что мы прошли уже гораздо больше половины и до края Серого Урочища осталось чуть меньше восьми верст. Сей факт, безусловно, радовал. Особенно потому, что мне надоело плестись среди полчищ нежити, которая не рисковала нападать на нас после того, как мы с Хэлириан несколько раз ударили сдвоенным залпом по самым большим и наглым скоплениям зубастых тварей. Тварям моя огненная волна на пару с молниями Хэл очень не понравилась, так что теперь нежить просто следовала за нами почетным эскортом, не желая приближаться к нам на расстояние магического удара.
Наконец зубовный скрежет нежити довел меня до ручки, и я, не выдержав, развернулась и материализовала в ладонях сразу два голубых пульсара. Нежить моментально заткнулась, и наступила гробовая тишина.
– Не поняла… – удивленно пробормотала я, впитывая пульсары. Нежить была вполне со мной согласна, потому как внезапно развернулась и дунула в глубь чахлого пролеска. Несколько секунд я стояла столбом, слушая топот многочисленных лап и стараясь закрыть разинувшийся от удивления рот, а когда мне это наконец-то удалось, оказалось, что мои друзья почему-то строятся полукругом, ощетинившись оружием.
– Что… – попыталась сказать я и тотчас осеклась, увидев то, что сплошной стеной накатывало на нас.
Это была пелена густого, белого, как молоко, тумана, который катился на нас с неудержимой неторопливостью лавового потока. Было такое впечатление, словно на нас медленно наползает густое облако, невесть как спустившееся с небес, и от этого "облака" веяло могильным холодом. Что же это такое, если даже нежить сбежала?
Данте, не оборачиваясь, задвинул меня себе за спину, почти полностью перекрыв обзор. Я попыталась было выглянуть из-за его широкой спины, но в ответ получила только приглушенную нецензурную фразу, смысл которой состоял в том, что не хрен мне высовываться, когда не просят. Я уже открыла рот, чтобы возмутиться, но Данте так стиснул свободной рукой мое запястье, что я пискнула и моментально заткнулась. А "облако" все приближалось. Теперь, словно заметив нас, оно увеличило скорость, и, когда до него осталось всего несколько локтей, я вцепилась в левую руку Данте и уткнулась носом ему между лопаток – выше не доставала…
Нас накрыло густым туманом, словно промерзшим одеялом, и тотчас у меня в голове словно взорвался боевой пульсар! Что-то давило на сознание, продираясь сквозь все стандартные блокировки с неизвестной мне целью. Я взвизгнула и упала на колени, до боли сжав виски ладонями и нашептывая заклинание Лирраны, мощного ментального щита, который не мог пробить даже наставник. В душе творился полный бедлам, все инстинкты убеждали, что надо немедленно спасаться бегством, в голове безостановочно кто-то истошно кричал…
Ментальный щит Лирраны активировался, и все признаки вторжения чужеродного разума пропали. Я снова полностью владела своими мыслями и памятью. В ушах почему-то звенело, и до меня дошло, что вопль, который я слышала, был моим собственным…
Я подняла голову, но сквозь густое облако тумана не было видно ровным счетом ничего. Я с трудом различала в густой пелене собственные поднесенные прямо к глазам руки, когда вдруг на плечо мне с шелестом опустилось кремово-белое крыло с черной каймой. Хэлириан вымученно улыбнулась мне, мимоходом вытирая тонкую струйку темной крови, стекавшей из носа.
– Где остальные? – спросила она.
Я только пожала плечами – искать их в таком тумане было бесполезно, вряд ли мы хоть кого-то отыщем, но существовал другой вариант.
– Попробуем найти их с помощью магии. И…
Закончить мысль я не успела, потому что сквозь туман до меня донесся тоненький, приглушенный вопль, в котором я безошибочно опознала голос Вильки.
– Вилья! – Медлить было нельзя. Я сконцентрировалась и попыталась накинуть на оставшихся где-то в тумане друзей ментальный щит.
Заклинание полыхнуло фиолетовой вспышкой и тотчас начало раскручиваться спиралью вокруг нас с Хэл, захватывая все больше пространства. Через несколько секунд я ощутила, что магическая спираль кого-то захватила, но определить, кого именно, было невозможно. Единственное, о чем можно было с уверенностью говорить, так это о том, что угодившее в поле действия заклинания существо не является нежитью. Значит, это кто-то из своих.
Хэл накрыла мои плечи крыльями, по перьям которых заплясали серебристые разряды, и заклинание полыхнуло с удвоенной силой, накрыв собой пространство радиусом в тридцать локтей.
Но никого больше не зацепило.
Густой туман вокруг нас начал стремительно рассеиваться, и я увидела, что на холодной земле лежит Алин – именно его защитило наше с Хэлириан заклинание.
– Еваника, а где же… – Хэл не договорила и, вскочив с колен, метнулась к Алину, помогая ему встать. Эльф шатался, аки былинка на ветру, но быстро приходил в себя. Я же сидела на земле, не в силах подняться и оглушенная свалившейся на нас бедой.
Вилька и Данте пропали… Причем, зуб даю, их просто-напросто утащила та же нежить, что и наслала этот чертов туман! Думай, ведунья, думай, иначе твоим друзьям не жить. Во-первых, что за нежить в состоянии играючи проломить все телепатические щиты, остановившись лишь перед специальными ментальными щитами, которые могли создать только маги? Во-вторых, эта тварь обладает мощной аурой страха, этим можно объяснить охвативший меня беспочвенный ужас, мешавший сосредоточиться. И, в-третьих, нежить использовала довольно качественную иллюзию, хотя вряд ли… Иллюзию я бы мигом распознала и развеяла. Для того чтобы создать такой туман, этой нежити надо было самой стать туманом…
Стать туманом?!
Перед глазами моментально всплыли строчки из подаренного мне наставником фолианта "Нежить".
"Лунные призраки – единственный вид нежити, способный превращаться в густой туман. Они питаются отрицательными эмоциями разумных существ, причем самым предпочтительным для них является страх. Этот вид нежити может проникать в сознание любого разумного существа, противостоять этому вторжению способны только маги, чей уровень позволяет создавать ментальные щиты на магической основе. Призраки редко когда убивают своих жертв на месте, обычно предпочитают утащить жертву в свое логово, погрузить в иллюзорный сон и питаться ее страхом, а вместе со страхом – жизнью…"
Господи, как же я в этот момент была благодарна наставнику за то, что он вдолбил в мою дубовую голову столь жизненно необходимые знания! Я вскочила с колен и, отряхнув штаны от налипших листьев, принялась рыться в своей сумке. Алин и Хэл некоторое время с сочувствием смотрели на то, как лихорадочно я копаюсь в сумке, потом эльф тихо сказал:
– Ева, мне очень жаль, что Ревилиэль и Данте…
– Рано жалеешь! – довольно-таки резко отозвалась я, вытаскивая из сумки пучок трав, включая "драконий глаз", помогающих сосредоточиться на видениях. – Вилька и Данте живы!
– Но…
– Я в этом уверена, поскольку точно знаю, что за тварь их утащила. И еще я знаю, что если мы не поторопимся, то спасать будет некого! – Я пристально уставилась на Алина, и в глазах моих зажегся зеленый ведьминский огонь. – Если ты сейчас мне скажешь, что готов бросить сестру на погибель, на смерть от ужаса, то я прямо сейчас брошу тебя здесь, и делай, что хочешь. Один. Не думаю, что Хэл захочет отправиться с тобой к Рассветному пику, потому что вдвоем вы туда не дойдете. Лично я сомневаюсь, что без Данте вы сможете хотя бы выйти из Серого Урочища!
Я щелкнула пальцами, и сбор затлел в моих руках, исходя синеватым дымом, вдохнув который, я сумела увидеть Вилью…
Рыжеволосая полуэльфийка лежала на каменной плите, поросшей мхом. Глаза ее были плотно закрыты, но девушка металась и жалобно вскрикивала, словно видела кошмар, от которого никак не могла проснуться. Изображение мигнуло и показало небольшую лощину, где находится импровизированный алтарь. Данте нигде не было видно, но я почему-то уверена, что он где-то рядом…
Видение разлетелось острыми кусками хрусталя, и я чуть пошатнулась, возвращаясь к реальности.
Отбросив в сторону истлевший сбор и перекинув сумку через плечо, я сделала несколько шагов на восток, когда меня окликнул Алин.
– Эльфы никогда не бросают своих. – С этими словами он подошел ко мне и, глядя в глаза, спросил:– Ты точно знаешь, где их искать?
Я покачала головой:
– Не точно, но знаю. Я чувствую направление.
– Тогда веди.
Я кивнула и первой ступила на узкую тропу, едва различимую в вечном тумане Серого Урочища.
ГЛАВА 12
Мы шли по узкой извилистой тропке уже битый час. Мой внутренний компас, "настроенный" на Вильку, пока безошибочно вел нас строго на восток, изредка отклоняясь к югу. День потихоньку катился к вечеру, а здесь, в Сером Урочище, сумерки наступали гораздо раньше, поэтому я, как могла, ускорила шаг, потому что с наступлением ночи лунный призрак становится сильнее, а в короткий час полуночи – вообще неуязвимым. Чем раньше мы найдем его логово, тем больше вероятность, что Вилья и Данте будут еще живы.
Не знаю, о чем думали бесшумно шедшие вслед за мной Алин и Хэлириан, но я размышляла о том, как именно прикончить обнаглевшую нежить. Первый приступ ярости (виртуозная нецензурная брань на двух языках сразу – человеческом и орочьем) утих спустя минут двадцать после начала спасательной операции и трансформировался в более осмысленную и почти цензурную форму. (Ах, сволочь какая, на кого лапу подняла! Найду – урою и могильной плиты не пожалею – чтобы наверняка!) Сейчас же неудержимое желание немедленно закопать искомую нежить так, чтобы больше не вылезла, сменилось холодной спортивной злостью, которая прочистила мозги и помогла сосредоточиться на деле.
Вилька уже близко, я это чувствую, только вот что мне с призраком-то делать? Стандартные заклинания его не возьмут – слишком уж нестабильная у этого вида нежити физическая форма. Если лунный призрак успеет расплыться туманом – все, сматывай удочки, в туманном виде призраку ни одно заклинание не повредит. Правда, чтобы напасть, ему все-таки придется вернуться в материальную оболочку, и вот тут-то его нужно гасить либо синим огнем, либо специально разработанным заклинанием Зингары, которое великолепно уничтожает любые виды нежити, да так эффективно, что после его применения остается в лучшем случае желтоватый, слегка обуглившийся костяк. Но заклинание Зингары – это на самый крайний случай, потому что после его применения меня можно будет сгрузить к стеночке или нести на руках, а у нас и так Вилья и Данте будут играть роль дополнительной поклажи – лунный призрак отнимает очень много сил, не думаю, что они смогут идти сами.
И тут мои размышления нагло прервали!
Невесть откуда выскочило что-то небольшое, увешанное тиной, и с противным верещанием вцепилось в волосы Хэл! Та взвизгнула и упала на землю, пытаясь стряхнуть с себя злобно пыхтевший комок плоти, покрытый зеленоватой шерстью. Алин охнул и кинулся помогать Хэлириан, но дело кончилось тем, что на полянке, усыпанной подгнившими листьями, образовалась куча мала, которая пыхтела, визжала и верещала на все лады, то ли распугивая, то ли привлекая нежить.
Я материализовала в ладонях довольно-таки приличную шаровую молнию и, неспешно, вразвалочку подойдя к шевелящейся и сдавленно матерящейся куче мале, спокойным голосом объявила:
– Итак, у меня прямо здесь и сейчас отвратительное настроение, поэтому говорю кратко. Либо вы сейчас дружно расползаетесь в разные стороны, либо я принимаю крайние меры.
Куча мала не среагировала, продолжая ругаться так, что даже я заслушалась. И послушала бы дальше, но времени было в обрез, поэтому я подбросила молнию в воздух аккурат над шебуршащейся кучей и с воплем: "На кого бог пошлет!" – сиганула в ближайшие кусты.
И вовремя.
Потому что молния спланировала точно на мелкую нежить – до меня донесся визг, переходящий в ультразвук, а в воздухе противно завоняло паленой шерстью. Ругань грянула с удвоенной силой, и я запоздало вспомнила, что молния была несколько великовата для небольшой мавки. Выходит, друзьям тоже могло перепасть…
Голос Алина, прозвучавший подозрительно близко, заставил меня вздрогнуть, а яростные нотки – втянуть голову в плечи и попытаться закопаться в ворох прелых листьев.
– Еваника, чтоб тебя, ты куда делась?
Я осторожно высунула голову из-за чахленького кустика, за которым пыталась схорониться, и тотчас наткнулась взглядом на многозначительно притоптывающую ногу, обутую в темный эльфийский сапог. Хозяин ноги обнаружился несколько выше – подняв глаза, я узрела перед собой обозленного Алина, который в одной руке держал за шкирку приунывшую мавку с опаленной шерстью, а другой стыдливо держался за место чуть пониже спины.
– Здесь я! – оптимистично доложила я, впрочем, не рискуя подниматься, дабы при случае уползти по-пластунски подальше от разъяренного моей выходкой эльфа. Дальнейший диалог можно было бы включить в какое-нибудь представление и показывать в лицах.
Алин (кипя праведным гневом и потрясая пойманной не без моей помощи мавкой).Ева, ну как же можно колдовать так криво?!
Я ( с лучезарной улыбкой до ушей и абсолютно наивными глазами).А что, мавку мы не поймали?
Снова Алин (страдальчески закатывая глаза и по-прежнему не убирая ладонь от задницы).Поймали, но чего нам это стоило! И вообще, разве можно без предупреждения молниями швыряться?!
Опять я (все еще пытаясь сохранить на лице выражение некоего тупоумия – всем известно, что дураков, а тем более дур ногами не пинают, а вставать я пока не собиралась – все-таки подобие инстинкта самосохранения у меня осталось).Алин, я честно предупредила, что пребываю не в лучшем настроении, времени у меня нет, поэтому будут применены крайние меры! Причем предупредила довольно громким голосом! И если ты был настолько занят, что не услышал предупреждения, то это не мои проблемы!
– Нет, Ева, с тобой разговаривать по-человечески нельзя! – мрачно пробормотал Алин, протягивая мне руку и помогая встать.
– А ты по-эльфийски попробуй, авось сработает, – ухмыльнулась я, отряхиваясь от налипших на одежду прелых листьев. Алин только страдальчески вздохнул, окончательно отчаявшись пробудить во мне жалкие остатки весьма специфической совести, и покосился на печально обвисшую в его левой руке мавку.
– Слышь, Ева, а это существо разговаривать-то умеет?
Мавка злобно сверкнула в мою сторону красными глазками-буравчиками, но смолчала. Я же честно ответила:
– Умеет, и еще как. Особенно если правильно попросить.
– А правильно – это как? – заинтересованно спросила подошедшая Хэлириан, на голове которой вместо аккуратной прически громоздилось нечто, напоминавшее воронье гнездо.
– А вот так, – с нехорошей улыбкой ответила я, материализуя в ладони голубой пульсар и поднеся его поближе к мордочке застывшей от страха мавки.
– Ты знаешь, что это за огонек? – вкрадчиво спросила я мавку. Та не смела даже пошевелиться, уставившись на пульсар, который спокойно лежал в моей ладони, изредка выстреливая небольшие ярко-синие искорки.
– Д-да, ведунья… – тихо прошепелявила пойманная нежить.
– Отлично. Тогда мы договоримся. Итак, вопрос первый. Ты знаешь, где обитает лунный призрак?
– Ш-ш-ш! Не скаж-ш-шу, ведьма проклятая!
Мавка забилась в руке эльфа, пытаясь вырваться, но бесполезно – когда надо, рука Алина приобретала крепость самого твердого дерева, которое растет только в Серебряном Лесу. Эльфы называют это дерево alalmie, оно похоже на обыкновенный вяз, только больше раза в три и твердостью древесины не уступает гномьей стали. На этих деревьях эльфы строят свои одноэтажные округлые домики, а сами alalmie считаются священными, и не дай бог кому-нибудь покуситься на их целостность…
– Ты уверена? – Я улыбнулась еще шире, и в глазах моих зажглись зеленые ведьминские огоньки. Изящный пасс – и голубой пульсар растекся по черной перчатке, не причиняя вреда мне, но со стороны казалось, что у ведьмы горит правая рука. – Алин, дай-ка я ее подержу.
Я потянулась к мавке "огненной дланью", и несчастная нежить задергалась, пытаясь вырваться, но кричать не смела.
– Ш-ш-штой, ведьма! Я вш-ш-е ш-шкажу. Ищ-щ-щи прижрака вон в той лощ-щ-щине. – Мавка с обреченным видом махнула лапкой на восток, где сквозь густой туман проглядывали корявые остовы редких деревьев и довольно-таки густой кустарник. – Там его логово.
– Очень хорошо, – похвалила я мавку. – Теперь вопрос второй: призрак успел обзавестись свитой?
– Не-а. Ш-шюда ведь никто пош-шти не ходит. Не иж кого делать. Хотя недавно вроде каких-то двоих поймал – то ли люди, то ли нет. Еш-шли прижрак захочет, то ш-швита будет, – уверенно ответила мавка. Видимо, до нее дошло, что маги шутить не любят, особенно когда торопятся. Я задумчиво смерила съежившуюся нежить серьезным взглядом и задала последний вопрос:
– Те двое, которых забрал призрак, были живы?
– Ещ-щ-ще как! Кричали – краш-шота, заш-шлушаеш-ш-шься!
– Понятно. – Я впитала пульсар и кивнула Алину. – Отпусти ее на все четыре стороны.
Эльф удивленно посмотрел на меня, но ладонь разжал, и мавка с воплем рухнула на землю, после чего моментально вскочила и скрылась в близлежащих кустах. Я рассеянно посмотрела вслед нежити и устало потерла лоб.
– Ладно, народ. Двинули.