- Они припёрлися вооруженные острой сталью с намереньем раскопать мой дом, раскопать мой клан и семейство, - наконец произнес он, и его слова прозвучали угрожающе, поскольку он произнес их спокойно и почти шепотом. Потом он выплюнул какое-то короткое слово прямо в огонь, который на мгновение, когда слова коснулись пламени, вспыхнул зеленым светом.
- Я не стану перечить карге холмов, но желаю дать твердое слово, что ежели я снова узрею рядом с моим курганом лопату, ее обладатель узрит ее всунутой тупым окончанием под евонный килт, так что он могёт повредить руки, пытаясь ее вытащить. И на этом евонные проблемы тока начнутся! И ежели нужно что разъяснить, то клянусь своим сапогом, что это именно мы разъясним все недопонятки. - Он слегка притопнул ножкой, и добавил: - И что это за невидаль, что мы услыхали от тебя - про истребование закона? Тебе же ведомо, что мы не в ладах с законом.
- А как же Двинутый Крошка Артур? - спросила Тиффани.
Почти невозможно заставить Фигла проявить покорность, но тут вид у Роба стал такой, словно он вот-вот скажет: "Ой".
- Ох, сотворенное с ним поганцами карликами ужасато, - с печальным видом произнес он. - Тебе ведомо, что он дважды в день моет свою рожу? Я не возражаю, мой себе на здоровье, ежели слой грязи стал слишком толстым, но - каждый день? Вот скажи мне - какое ж тело енто безобразие выдюжит?
Еще мгновение назад рядом находились Фиглы, а потом раздался тихий звук "фьюить", с которым рядом с Тиффани осталось полное отсутствие Фиглов, и полное присутствие стражи. К счастью, это оказались Сержант и Престон, который постучал, чтобы привлечь ее внимание.
Сержант прочистил горло:
- Я имею честь обращаться к мисс Тиффани Болит?
- Насколько я могу судить, да, Брайан, - ответила Тиффани, - но судить тебе.
Сержант быстро огляделся по сторонам и наклонился поближе.
- Прошу, Тифф, - прошептал он. - Для нас все очень серьезно. - Он быстро вновь выпрямился и произнес громче, чем требовалось: - Мисс Тиффани Болит! Мой повелитель Барон приказал мне проинформировать вас о том, что по его приказу вы должны оставаться в перделы у замка…
- Где-где? - переспросила Тиффани.
Молча, подняв глаза к потолку, он передал ей клочок пергамента.
- А, ты имел в виду "в пределах", - пояснила она. - Это означает сам замок и его окрестности, - подсказала она, - Но я думала, Барон хотел, чтобы я удалилась?
- Послушай, я просто прочел то, что там говорится, Тифф, и мне приказали запереть твою метлу в темнице.
- У вас очень важное задание, офицер. Она прислонена к стене, там. Можете взять сами.
Сержант выглядел повеселевшим.
- Ты же не собираешься… ну, причинить неприятности?
Тиффани покачала головой:
- Совсем нет, Сержант. Я не препираюсь с теми, кто просто выполняет свою работу.
Сержант осторожно подкрался к помелу. Все его, конечно, знали, и видели его над головой, и в основном только над головой, зато каждый день. Но он остановился в нерешительности, занеся руку в паре дюймов от древка.
- Э… что случится, если я дотронусь? - спросил он.
- О! Приготовьтесь лететь, - ответила Тиффани.
Очень медленно сержант отвел руку от места расположения, и даже "пределов" помела.
- Но она же у меня не полетит? - произнес он умоляющим голосом полным высотобоязни.
- О, не очень далеко и не слишком высоко. Возможно, - сказала, не оглядываясь, Тиффани. Все знали, что Сержант способен вызвать землетрясение, просто встав на стул. Она подошла к нему и взяла помело в руку. - Брайан, что бы ты стал делать со своими приказами, если б я отказалась им подчиняться, если ты понимаешь, что я имею в виду?
- Мне приказано тебя арестовать!
- Что? И запереть в темнице?
Сержант вздохнул:
- Ты же знаешь, я бы никогда на это не пошел, - произнес он. - Некоторые из нас помнят добро, и нам известно о том, что старая повариха мисс Плоскодонка пила как сапожник, бедняжка.
- Значит, я не стану доставлять вам неприятности, - ответила Тиффани. - Знаешь, почему бы мне самой не поместить свое помело, которое вас так сильно беспокоит, в темницу и лично его не запереть? Потом ведь я могу идти куда угодно, так?
Сержант весь раздулся от облегчения, и когда они спустились по каменной лестнице, ведущей к темницам, он, понизив голос, признался:
- Ты же понимаешь, я не причём. Это те, там наверху. Похоже, сейчас всем тут заправляет ее милость.
Тиффани нечасто приходилось навещать темницы, но знающие люди говорили, что та, что в замке по стандартам темниц была довольно миленькой, и заслужила бы как минимум пять баллов или цепей, если бы кто-нибудь удосужился состряпать "Классный Гид по Темницам Мира". Она была просторной и чисто выдраена. Посредине имелась канализация, которая заканчивалась предсказуемым круглым сливным отверстием, из которого даже не так сильно воняло, как могло бы.
Как впрочем и козы. Они выбрались из своих уютных гнездышек, свитых посреди куч соломы и вышли посмотреть похожими на бойницы глазищами, не выкинет ли Тиффани что-нибудь эдакое, например, не покормит ли их чем-нибудь. Они никогда не прекращали жевать, поскольку были козами, и всегда умудрялись поужинать дважды.
В темницы были два пути. Один вел прямо наружу. Видимо оттуда в старые добрые дни затаскивали узников, потому что так их тащить было короче, и не нужно было пачкать большой зал кровью и грязью.
Сегодня темницу использовали скорее как загон для коз, а на верхних ярусах, на которые было трудно забраться, если только ты не особо настырная коза, хранились яблоки.
Тиффани положила помело на нижнюю полку рядом с яблоками, пока сержант чесал за ушком одну из коз, пытаясь не смотреть вверх, чтобы не вызвать головокружение. Это значило, что, вытолкнув его за дверь, вырвав ключи из замка и запершись изнутри, она застала его врасплох.
- Прости, Брайан, но знаешь ли, дело в тебе. Не совсем в тебе, конечно, и по большей части не в тебе конкретно, и с моей стороны было совсем нечестно так поступать, но раз со мной решили обращаться как с преступницей, я должна вести себя подобающим образом.
Брайан покачал головой:
- Ты же знаешь, у нас есть второй ключ.
- Им будет трудно воспользоваться, если замочная скважина уже занята, - ответила Тиффани, - но давай посмотрим на это с другой, более светлой стороны. Я под замком, что, я уверена, многим понравится, а что до ключа, о котором ты беспокоишься - это незначительные детали. Вот видишь, полагаю ты просто неверно смотришь на вещи. Я в безопасности, в темнице. И это не меня здесь заперли, а я заперлась от вас. - Вид у Брайана был такой, будто он был готов расплакаться, и она подумала: "Нет. Я не могу так с ним поступить. Он всегда был добр ко мне. И сейчас тоже пытался быть добрым. Он не должен терять работу просто из-за того, что я сообразительнее. И кроме того, я всегда знала, как отсюда выбраться". Это довольно простой факт - люди, которые имеют собственную темницу, сами не часто проводят в ней время. Поэтому она отдала ключ обратно.
Его лицо просветлело.
- Мы скоро принесем тебе еду и питье, - сказал он, - Нельзя же все время жить на одних яблоках!
Тиффани уселась на солому.
- Знаешь, здесь довольно мило. Козы так смешно пукают. Это добавляет тепла и уюта. Нет, определенно, я не хочу питаться яблоками, но часть из них нужно будет перевернуть, иначе они сгниют. Поэтому я этим займусь на досуге. И кстати, раз уж я заперта здесь, то я не могу быть снаружи. И не могу делать снадобья, не могу обрезать ногти на ногах, не могу помогать. Как там, кстати, нога твоей матушки? Надеюсь, с ней все в порядке? А теперь, не могли бы вы уйти, потому что мне нужно воспользоваться дырой.
В ответ она услышала топот ног по лестнице. Это было довольно резко с ее стороны, но что еще ей оставалось делать? Она огляделась и подняла кучу старой и грязной соломы, которая очень давно сохраняла неприкосновенность. Внутри оказалось полно всякой живности, которая бегала, прыгала или ползала. Вдруг, когда берег оказался чист, вокруг нее возникли головы Фиглов в осыпающейся соломенной трухе.
- Приведите, пожалуйста, моего адвоката, - весело заявила Тиффани. - Полагаю, ему понравится тут работать…
Для юриста, Жаб проявил максимум энтузиазма, узнав, что за услуги ему будут платить жуками.
- Думаю, мы начнем с незаконного задержания. Судьям редко нравятся подобные вещи. Если кого-то нужно поместить под стражу, то это должны делать они.
- Э, вообще-то я сама здесь заперлась, - пояснила Тиффани. - Разве это считается?
- Я бы об этом в данный момент не беспокоился. Тебя принудили силой, твою свободу перемещения ограничили и напугали.
- Ну уж точно нет! Я как раз была чрезвычайно взбешена!
Жаб слизнул языком пробегавшую мимо сороконожку.
- Тебя допрашивали два представителя аристократии в присутствии своих солдат, не так ли? Тебя об этом никто не предупредил заранее? Никто не зачитал тебе твои права? И ты говорила, что Барон принял на веру бездоказательные заявления о том, что ты убила его отца, кухарку и украла деньги?
- Полагаю, Роланд очень сильно пытался не принимать их на веру, - ответила Тиффани. - Кто-то просто ему соврал.
- Значит мы должны это опровергнуть, совершенно определенно. Ему не следует разбрасываться необоснованными обвинениями в убийстве направо и налево. Так он может влипнуть в крупные неприятности!
- Ох, - произнесла Тиффани. - Я не хочу причинять ему вреда! - Нельзя было сказать с определенностью, когда именно Жаб улыбается, поэтому Тиффани просто предположила. - Я сказала что-то смешное?
- Вовсе нет, правда, напротив - нечто грустное и одновременно забавное, - ответил Жаб. - Забавное, потому что, в данном случае, это ложка дегтя. Данный молодой человек выдвинул против тебя такие обвинения, которые в большинстве стран нашего мира привели бы тебя на плаху, и ты еще не желаешь причинять ему никакого вреда?
- Я знаю, это звучит сентиментально, но Герцогиня все время на него давит, а девица на которой он собирается жениться вечно на мокром месте, словно… - она запнулась. На лестнице ведущей из зала раздались чьи-то шаги, и они точно не были похожи на подкованные сапожищи стражников.
Это была Летиция, будущая невеста - вся в белом и в слезах. Она подошла к решетке камеры Тиффани, повисла на ней и принялась рыдать, причем не навзрыд, а с бесконечными поскуливаниями, шмыганьями носом, утираниями и без того насквозь мокрыми от слез кружевными манжетами.
Девушка даже не смотрела на Тиффани, она рыдала в ее направлении.
- Мне так жаль! Мне, правда, очень-преочень жаль! Что ты обо мне думаешь?
Вот она, явилась во всей красе, проблема всех ведьм. Единственное существование этой персоны заставило Тиффани, всего на один вечер, поразмышлять о возможности воспользоваться восковой фигуркой и булавками. Конечно она не стала этого делать, потому что подобных вещей делать нельзя, и на это очень неодобрительно смотрят остальные ведьмы, а еще это просто отвратительно и опасно, и сверх того, у нее просто не было под рукой булавок.
И вот это несчастное создание бьется перед ней в своего рода агонии, такая жалкая, будто вся ее надменность и гордость были смыты потоком горьких слез. Почему бы тем же потоком не смыть ее ненависть? А, и честно говоря, никакой особенной ненависти-то и не было, скорее нечто вроде несварения. Она давно знала, если нет светлых волос, то не бывать ей дамой общества. Потому что это просто противоречит всем известным сказкам. Просто она не хотела этого признавать.
- Я никогда не хотела, чтобы все зашло настолько далеко! - пробулькала Летиция. - Мне, правда, очень, очень жаль. Даже не знаю, о чем я только думала! - И по глупому кружевному платью потекли новые потоки слез, и… о, нет! На идеальном носике повисла капелька.
Пораженная до глубины души Тиффани с ужасом наблюдала, как без того заплаканная девушка разразилась ручьями и… о, нет! Она не может так поступить! Нет, именно так она и поступила - она выжала платок на пол, который и без того уже был влажным от бесконечных потоков слез.
- Послушай, я уверена, все не так уж плохо, - Тиффани старалась не прислушиваться к неясному шороху, разносящемуся по камням. - Если б ты только на секундочку перестала реветь, то я уверена, мы бы во всем, чем бы оно не являлось, разобрались.
Это вызвало новые потоки слез и самый настоящий, старый добрый всхлип, который редко встретишь в настоящей жизни, до сего момента. Тиффани знала, что плачущие люди обычно говорят "буу-хуу" или так об этом писали в умных книгах. И никто никогда не говорил так в реальной жизни. Однако Летиция делала именно так, прицельно намочив всю лестницу. Но было и еще кое-что. Тиффани уловила задумки словно они были отчетливо и прямо произнесены, и хотя они были довольно влажными, они отпечатались в ее мозгу.
Она подумала: "Ух ты, правда?" Но прежде чем она смогла что-то ответить, снова послышались шаги на лестнице. В мгновение ока тут оказались Роланд, Герцогиня и несколько ее телохранителей в сопровождении Брайана, который выглядел очень озабоченным тем фактом, что чужие солдаты топчут его родные камни, и раз подобное осквернение святынь имеет место быть - он обязательно должен быть поблизости.
Роланд поскользнулся на влажном полу и осторожно обхватил руками, словно стараясь защитить, Летицию, которая слегка хлюпала и совсем неслегка подтекала. Герцогиня нависла над ними, заняв собой практически все свободное пространство, оставшееся для телохранителей, которым ничего не оставалось, как потесниться с недовольными друг другом рожами.
- Что ты с нею сделала? - потребовал ответа Роланд. - Как тебе удалось ее сюда заманить?
Жаб прочистил было горло, чтобы ответить, но Тиффани подло пнула его в бок ботинком.
- Не смей и слова пикнуть ты, амфибия, - шикнула она. Может быть он и хороший юрист, но если Герцогиня увидит решившую выступить адвокатом Тиффани говорящую жабу, это все только испортит.
Но так уж вышло, что Жаб не успел все испортить, потому что Герцогиня сразу же принялась вопить:
- Нет, вы это слышали? Когда же придет конец этому безобразию? Она назвала меня амфибией!
Тиффани хотела было вставить слово, мол: "я не вас имела в виду. Я говорила про другую амфибию", - но вовремя сдержалась. Она уселась на пол, прикрыла Жаба соломой и обратилась к Роланду:
- На какой именно вопрос ты хочешь, чтобы я не отвечала первым?
- Мои люди смогут заставить ее заговорить! - крикнула Герцогиня над плечом Роланда.
- Я и так уже умею это делать, но спасибо за предложение. - ответила Тиффани. - Я думала, что она явилась проведать коз, но, судя по всему, причина куда более… расплывчатая.
- Она же не может выбраться наружу, не так ли? - поинтересовался Роланд у сержанта.
Сержант четко отдал честь и произнес:
- Никак нет, сир. Ключи от обеих дверей лежат у меня в кармане, сир. - При этом он косо посмотрел на Герцогиню и ее телохранителей, словно говоря: "Некоторым задают дельные вопросы, и получают на них четкие и короткие ответы. Так то вот!"
Но все впечатление было испорчено фразой Герцогини, которая сказала:
- Он дважды назвал тебя "сир", вместо "милорд", Роланд. Я уже говорила тебе, ты не должен позволять нижним чинам вести себя с тобой так фамильярно.
Тиффани с большим бы удовольствием отвесила Роланду крепкого пинка за то, что тот ничего не ответил. Она знала, что это Брайан научил его ездить верхом и с какой стороны браться за меч, и охотиться. Возможно, было бы лучше научить Роланда манерам.
- Прошу прощения, - резко вмешалась она. - Вы что, собрались держать меня взаперти вечно? Я бы не отказалась от пары запасных носок и платьев, и еще, разумеется, кое-чего негласного, о чем я промолчу.
Возможно именно слово "негласное" смутило юного Барона, но он быстро оправился и заявил:
- Мы, э… должен сказать, что я, э… чувствую, что мы должны содержать тебя под охраной, но в гуманных условиях до конца свадьбы, чтобы ты не смогла устроить беспорядков. Похоже ты в последнее время являешься очагом всяческих неприятностей. Мне очень жаль это говорить.
Тиффани не стала отвечать, поскольку смеяться в ответ на подобное глупое и одновременно серьезное заявление было бы невежливо.
Он продолжил, сделав попытку улыбнуться:
- О твоем удобстве позаботятся, и если пожелаешь, мы, разумеется, удалим отсюда коз.
- Если вам не жалко, я бы пожелала, чтобы их оставили здесь, - ответила Тиффани. - Мне они начинают нравиться. Однако, можно задать вопрос?
- Да, разумеется.
- Дело же не в прялках, верно? - спросила Тиффани. Был только один выход из этого глупого препирательства с ними.
- Что? - удивился Роланд.
Герцогиня победоносно рассмеялась:
- О, да! Судя по всему, эта пронырливая и самоуверенная юная мадам только что рассказала нам о своих планах! Роланд, сколько в замке прялок?
Юноша выглядел озадаченным. Он почти всегда так выглядел, когда к нему обращалась его будущая теща.
- Э, право не знаю. Полагаю, что одна есть у домработницы, в высокой башне хранится старая прялка моей матушки… и еще парочка наберется. Моему отцу нравится - нравилось - чтобы руки людей всегда были чем-то заняты. И… нет, право не знаю.
- Я бы приказала обыскать весь замок и уничтожить все прялки до единой! - сказала Герцогиня. - И еще я бы сказала, что она блефует! Всем известны истории про злых ведьм и прялки? Достаточно единственного прищемленного пальца, и мы все проспим сотню лет!
Летиция, которая все это время стояла затаив дыхание, выдавила из себя:
- Мамочка, ты же знаешь, что никогда не позволяла мне дотрагиваться до прялки.
- И ты, Летиция, никогда до нее не дотронешься, никогда. Подобные вещи для рабочего класса. Ты - дама. А прялки для служанок.
Роланд покраснел.
- Моя мать любила прясть, - сказал он с нажимом. - Я любил сидеть рядом с нею в башне, когда она пряла. И ее прялка украшена перламутром. Я никому не позволю притронуться к ней хоть пальцем. - По мнению Тиффани, которая наблюдала за ними сквозь тюремную решетку, на подобное высказывание мог что-то ответить только бессердечный и довольно глупый человек. Однако Герцогиня никогда не обладала здравым смыслом, возможно потому, что он был излишне здравым.
- Я настаиваю… - начала было она.
- Нет, - ответил Роланд. Это было произнесено негромко, но в этой негромкости довольно громко прозвучало то, что своими обертонами и унтертонами было способно остановить целое стадо мамонтов. Или в нашем случае - Герцогиню. Однако она наградила своего будущего зятя многообещающим взглядом, в котором говорилось о тяжелых для него временах, о которых она еще поразмышляет на досуге.
Из симпатии Тиффани сказала: