- Спокойно, спокойно! - поспешил я успокоить спутников. - Я совершенно точно оставил Гая Транквилла во дворце. Просто мы вчера, наверное, остановились возле какой-нибудь деревни…
- Что-то мне не верится, - возразил Архимед. - Крик вроде из трюма шел.
Я вынужденно согласился - если даже для несовершенного человеческого слуха это было очевидно, то мне сомневаться не приходилось. Оставалась слабая надежда, что в трюм забрался какой-то другой петух, с которым меня не связывает дружба, и его можно будет с чистой совестью зажарить… ну или хотя бы просто прогнать.
Нет, это наверняка не Транквилл. Откуда бы ему взяться? И как бы он смог добраться из дворца на верфь? Просто какой-то другой петух… Чем больше я себя успокаивал, тем отчетливее понимал - это Транквилл. Еще одного такого петуха просто не может быть. Я считаю Бога слишком хорошим шутником, чтобы он стал повторять одну и ту же шутку дважды. Но все-таки - вдруг мне повезет?
Глупо было надеяться…
Когда ругающийся и зевающий Николас открыл люк, из трюма немедленно высунулась знакомая встрепанная голова со свисающим набок гребнем. Транквилл внимательно посмотрел на меня правым глазом и спросил:
- Говорить, что я случайно здесь оказался, глупо, да?
- Транквилл, какого черта?!
- Это я хочу тебя спросить, какого черта?! Почему ты хотел улизнуть без меня? Разве так поступают с друзьями?
Я с трудом подавил тяжкий вздох. Что-то у меня в последнее время развелось слишком много друзей, от которых не знаешь куда деться. Теперь для полного счастья не хватало только…
- Николас, Архимед… вы тоже это слышите? Пожалуйста, скажите, что мне просто чудится…
- Знаешь, я думал, мне послышалось, пока ты не сказал, - ответил Архимед. - Но двоим одно и то же послышаться не может. В трюме еще кто-то есть!
- Я даже догадываюсь кто, - мрачно ответил я и начал спускаться по трапу.
- А я даже боюсь догадываться, - не менее мрачно ответил Николас, спускаясь следом. - Королева чудесная женщина, но даже у нее терпение должно когда-нибудь иссякнуть. В лучшем случае нас посадят в дворцовую темницу.
- Я бы не надеялся на такой исход, - возразил я, спустившись с трапа и придирчиво оглядывая тюки с грузом. - Я, конечно, как потомственный дворянин, могу рассчитывать на это, но, как главному виновнику, мне, скорее всего, отрубят голову. А вас с Архимедом, как простолюдинов, отправят на каторгу.
- Это вопиющая социальная несправедливость! - возмутился Николас. - Вечно вам, благородным, все самое лучшее!
- На каторге тоже неплохо, - пожал плечами Архимед. - У меня давно разработаны чертежи нескольких механизмов, облегчающих добычу руды…
- А! Вот он! - Я наконец разглядел между сложенными у борта мешками один, отличающийся необычной для мешка добротностью ткани, и вонзил в него когти.
- Ы-ы-ы-ы! - басом взвыл "мешок", выкатился на середину трюма и резво вскочил на ноги. - Кто здеся?! Бицца давай!
Все-таки от старых привычек избавиться тяжело.
- Я так и думал. Андрэ, ну а ты-то почему здесь?
- А? Господин капитан? Это вы? - Король задумчиво почесал в затылке. - А где это "здесь"?
- В трюме летучего корабля!
- А! Ну дык это… Посмотреть хотел на демонов, которые его в воздухе держать будут! - простодушно объяснил Андрэ. - Страсть как интересно же! Тока не нашел никого. Все облазил - ан нету. А потом, видать, сморило…
- Дело плохо, - подытожил Николас. - Если бы его величество сам пробрался на корабль, чтобы сбежать, Анна, может быть, нас и простила бы. Но раз он случайно здесь оказался, нам ничто не поможет.
- Скажем правду… Хотя да, глупо - в такой бред никто не поверит…
- Ну королева-то его не первый день знает, так что вполне поверит. - Я попытался вложить в свои слова максимум уверенности. Которой, если честно, совсем не испытывал.
- А? Вы отправляетесь уже?
- Видишь ли, Андрэ, пока ты спал, прошли уже почти сутки…
- Да правда, что ли? То-то я такой голодный! А-а-а… а тогда почему вы не отправляетесь? Неужто из-за меня?
- Собственно, мы еще вчера покинули Бублинг, Андрэ, - вздохнул я. - И сейчас мы на расстоянии дневного перелета от него… Эх! Ладно, к вечеру мы тебя доставим назад…
- Господин капитан! Если вы ради меня собираетесь возвращаться - я не приму такую жертву! Я ведь понимаю, как важен для вас каждый день. Я сам виноват, что так вышло, и готов нести всю толщину ответственности!
- Это ты, насмотревшись на придворных, возомнил себя таким же хитрецом? - ухмыльнулся я. - Так ты ошибаешься. Прежде всего, запомни - ложь нельзя произносить так напыщенно, тем более подслушанными где-то чужими словами. Чтобы тебе поверили, врать надо легко и просто, между делом…
- Чему ты его учишь?! - возмутился Архимед. - Не умеет врать, и слава богу! Радоваться надо встрече со столь чистым душой человеком!
- Я тебя умоляю! Он не человек, он - король! Король, не умеющий врать, - это ж курам на смех! Как он править будет? Впрочем, вернемся к нашим баранам… Андрэ!
- А? Дык это… Я же говорю! Не хочу, значит, чтобы вы жертвовали собой! Вот! Готов нести полную полноту! То есть полную толщину! Толстую полноту!
- Андрэ…
- Ну а че? Я не могу, что ли, благородных чувств чувствовать? - обиделся король. - У меня их, может быть, и побольше, чем у всяких благородных. Просто я их выразить не умею! Но очень даже чувствую!
- Можешь, можешь, - успокоил я его. - Но я не могу принять такую жертву. Да и Анне сейчас нужна твоя поддержка. Так что поворачиваем…
- Не надо! - убежденно возразил Андрэ. - Или я сбегу! Вот честное слово - один сбегу!
- Ага…
- Правда ваша, господин капитан! Не умею я врать-то. И завсегда из-за того страдаю. Не хочу я во дворец возвращаться! Совсем они меня заклевали! Возьмите меня с собой, а? Я вам пригожусь!
- Интересно - чем это?
- Ну а я почем знаю? Мое дело - предложить, а вы уж думайте, где я могу быть надобен. А только че вы там ни надумаете, во дворец я однозначно не вернусь!
- Ладно, ладно! - вздохнул я. - Убедил. Никто тебя силой в Бублинг не повезет.
- Вот спасибо-то! - расплылся в довольной улыбке гигант. - Я ведь все понимаю! Я потом Анне все объясню. А сейчас мне бы хоть чуть-чуть отдохнуть от всего этого…
- Угу. Сейчас отдохнешь.
Я обернулся к Архимеду и Николасу:
- Вот вам и помощник нашелся. Начинайте трубы наращивать, а то уже рассвет скоро.
К тому моменту, когда солнце показалось из-за горизонта, все четыре воздушные трубы прибавили в высоте вдвое. Правда, внешне корабль стал еще более странным, но с этим пришлось смириться.
- Выглядит как приют сумасшедшего алхимика, - хмыкнул Николас, разглядывая итог наших трудов. - Кстати, хорошее название для корабля - "Сумасшедший алхимик"!
- Ты на кого это намекаешь? - обиделся Архимед. - Я вовсе не алхимик! Я - механик! И не сумасшедший!
- А чего ты тогда взъерепенился? - пожал плечами ярл. - Значит, никакого намека и не было. Ну что? Отправляемся?
- Постойте, постойте, друзья! Ведь плыть без названья нельзя!
- Тебя не спросили, - проворчал Николас. - Я же предложил "Сумасшедшего алхимика" - никто вроде не возражал…
- Как это - никто?! Я возражал!
- Твои возражения мы отметаем как нелогичные. Ты же сам сказал, что не алхимик и не сумасшедший, значит, никакого намека на тебя в названии нет. А само по себе - отличное название, по-моему!
- Совершенно не имеющее отношения ни к мореплаванию, ни к чему-либо вообще!
- Предложи свое!
- Да легко! Надо какое-нибудь грозное имя, чтобы отражало его суть… Ну, например, "Отважный"!
- Банально.
- "Беспощадный"!
- Иезус Мария, к кому?!
- О! "Гремящий"!
- Угу. Вот это полностью отражает суть! Гремящий и смердящий!
- "Поцелуй муз, запечатленный на косточке граната в садах Парнаса".
- Хосе, лучше молчи!
- "Гремящий медведь"!
- С чего бы медведю греметь? Он что, гороховое поле объел?
- Тогда просто - "Медведь"!
- "Орел"!
- "Попугай"!
- Очень грозное имя!
- Зато попугаи умные! Я во дворце с одним разговаривал - он такие слова знает, что я их даже сразу забыл.
- Андрэ, ты тоже лучше молчи.
- Да вы посмотрите на корабль со стороны - куда ему грозное имя? У него что, очень грозный вид? Это не орел… скорее пингвин.
- А пингвин как выглядит?
- Ну-у-у… примерно как наш корабль. А ты что, пингвинов не видел?
- Нет, откуда?
- Я тоже, - признался я. - Слышал, что есть такая птица, от путешественников, но сам никогда не видел. Говорят, она обитает во льдах… О!
- А ведь верно! - оживился Архимед. - Я тоже про пингвинов только слышал, но если они живут на севере… Ах, черт! Они на севере как раз не живут! Наоборот, на юге.
- Ерунда! - отмахнулся Николас. - Главное, что они во льдах живут! И мы плывем к ледяным берегам. Мне нравится!
- Да, неплохо… Но как-то слишком просто. Надо второе слово, отражающее суть корабля.
- Как его создатель, требую, чтобы оно было грозным! Это вопрос уважения к кораблю и к самим себе!
- Ладно, пусть будет "Грозный пингвин"!
- Отлично! Сим нарекаю тебя…
Николас отцепил от пояса фляжку и плеснул немного рома на палубу. Потом окинул нашу разношерстную команду взглядом и скомандовал:
- Ладно, а теперь - по местам!
На самом деле "мест" на корабле было только два - у штурвала и у топки. У штурвала, соответственно, встал сам Николас, а к топке поставили Андрэ. Король попытался было от этой "чести" отбояриться, но Архимед легко подавил бунт, пообещав лишить его величество кексов к завтраку. Сам изобретатель, впрочем, тоже остался возле паровой машины, поскольку уже знаком был с нестандартным образом мышления Андрэ и побаивался оставлять его наедине с тонким механизмом. Да и к зиме грек оказался совершенно не приспособлен, а в машинном отделении было теплее всего. Я бы и сам предпочел сидеть возле пышущего жаром котла, но там же устроился и Гай, немедленно затеявший спор с Хосе Альфонсо. Как неожиданно выяснилось, призрак тоже понимал язык зверей и птиц, чем петух немедленно и воспользовался. Учитывая, что на его схоластические тирады поэт отвечал в своем привычном стиле - корявыми пафосными стихами, - я вскоре не выдержал и убрался в рубку.
- Ничего не скажешь, замечательно начинается путешествие! - проворчал я, устраиваясь в углу.
- Хочешь сказать, в прошлый раз было иначе? - хмыкнул Николас, не оборачиваясь. - Когда ко мне в таверне подкатили громила, ведьма и говорящий кот с говорящей крысой в придачу, это, я тебе скажу, выглядело не менее дико.
Я тоже усмехнулся, вспомнив события прошлой весны.
- Да, с этим не поспоришь. Но сейчас и ставки выше. В прошлый раз у нас в команде была сильная ведьма, да и противники были пожиже. Ты же слышал про посланца преисподней? Не думаю, что его послали только ради меня - за что такая честь? Нет, я об этом думал, и вот что мне приходит в голову: его послали с какой-то серьезной миссией, а я просто оказался на пути. Ну вроде как господа отправились медведя затравить, а слуги по пути зайцев настреляли.
- Не стоит себя так принижать…
- Это просто реальный взгляд на вещи. Я ведь не император, повелевающий народами, не герой, совершающий грандиозные подвиги, не священник, слова которого улавливают сердца тысяч людей. В общем, от меня не зависит ничего в масштабах мира.
- Коллет?
- Именно этого я и боюсь. Ее могущество велико и продолжает расти. Но она добрая девочка и все усилия тратит на благо людей. Как такого человека повернуть ко Злу? Да очень просто - уничтожь ее мир, ее друзей. Покажи, что служение Добру ничего не дает, ни от чего не спасает… Ты же ее знаешь - она вспыльчивая, как ее алхимические порошки. Если Коллет начнет мстить - мало никому не покажется.
- Инквизитор этот еще притащился.
- Вот-вот. Понимаешь, что начнется, если Коллет разозлить? Конечно, она пустит в ход всю свою мощь. И тут вылезет этот сморчок и завопит: "Ведьма! Вяжи ведьму!" Конечно, она его раскатает в лепешку. Естественно, Рим этого не стерпит и ударит по Гремзольду всеми силами. Возможно даже отлучение всей страны. А это уже не шутки - это война со всем миром. Не то чтобы я думал, будто Коллет это не по силам - с нее станет и со всем миром воевать. Но это как раз и отличный способ привести ее в конце концов на сторону Тьмы.
- Тебе надо было поговорить с Коллет. Если она будет знать…
- Ничего не изменится, - закончил я за Николаса. - Она будет делать то, что считает должным. Даже если это приведет ее прямиком в ад.
- А ты не думаешь, что она вполне могла бы защитить тебя от этого посланца?
- Кто знает? - развел я лапами. - А вдруг он окажется сильнее? В любом случае семь поколений благородных предков в гробах перевернулись бы, стань я прятаться от опасности за спиной слабой женщины!
- Гм… Конрад, твои логические построения дырявы, как рыбацкая сеть.
- При чем тут логика? Я же не ученый схоласт. Просто я так это чувствую.
- Оно и видно.
- Ты, чем поучать старших, лучше вперед смотри внимательнее. Здесь тебе не море и не река: врежемся в дерево - костей не соберем.
- Чем указывать капитану корабля, что делать, иди-ка ты лучше на бушприт!
- А иди-ка ты сам туда!
- Я серьезно. Отсюда плохой обзор - и вправду можно на что-нибудь налететь. Конечно, я на нашем корабле даже стены прошибал, но раз на раз не приходится. Так что иди на бушприт, будешь оттуда мне сигналить, если по курсу окажется что-то.
Я высунул нос за дверь, и меня аж передернуло от холода.
- Николас, я тебе этого не забуду!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,
повествующая о непредвиденных трудностях, что поджидали команду "Грозного пингвина" в путешествии по северным морям, и о храбрости и стойкости, благодаря которым благородный Конрад фон Котт и его товарищи преодолели их
Запись в дневнике Конрада фон Котта
от 18 марта 16… года от P. X.
Жизнь неоднократно убеждала меня - во всем происходящем есть свой смысл, даже если мы иногда не в силах понять его. Но в это плавание довелось мне столкнуться с двумя явлениями, которым я не в состоянии подобрать объяснение. Первое из них - известное в среде путешественников, моряков и некоторых географов явление под названием Гольфстрим. Каким образом часть воды, окруженная со всех сторон ледяной водой, остается теплой, понять я так и не смог.
Второе же, что понять я не в силах, - зачем вообще Богу пришло в голову создавать такие холодные места?!
Примечание на полях. Архимед попытался ответить на мой вопрос, опрометчиво заявив, что наука давно нашла на него ответ. Не знаю, не знаю, но из того, что он нес, я понял только отдельные слова. Если наука все так путано объясняет, то зачем она вообще нужна?
- Бр-р-р-р, ну и холод! - В клубах морозного пара в кают-компанию ввалился Андрэ. - Кошмар!
Я злобно посмотрел на него, но ничего не сказал - не мог, трясло меня так, что опасался откусить язык. В соседнем углу что-то неразборчиво-агрессивное прохрипел кулек из одежды, пледов, мешковины и, кажется, даже полотенец. Внутри кулька находился Архимед. Последние четыре часа изобретатель занимался тем, что скалывал лед с бортов и снастей корабля. Но он хотя бы двигался! Я же провел все это время на носу корабля, выкрикивая в сторону рубки "Право руля!" или "Лево руля!". Николасу я уже не завидовал: стекло на окне рубки покрылось толстым слоем ледяных узоров, и, чтобы слышать мои команды, приходилось держать либо окно, либо дверь рубки открытыми. Так что внутри было, по-моему, даже холоднее, чем на палубе.
- Ух! Пока от кочегарки досюда дошел, чуть себе все не отморозил! - жизнерадостно продолжил Андрэ. - А вы чего такие кислые?
Мне захотелось покусать короля. И расцарапать ему его королевский зад, чтобы месяц спал стоя! Я с трудом подавил это желание, несколько раз повторив про себя: Андрэ не виноват, что в этих местах так холодно. И что он слишком глуп, чтобы доверить ему какую-либо работу, кроме как кидать уголь в топку. Ну не за штурвал же его ставить, в самом деле! Когда началось обледенение надводной части корабля и появилась опасность оверкиля, Архимед поставил гиганта скалывать лед. Однако первыми же ударами тот сколол не только лед, но и изрядную часть фальшборта. Дальнейшие попытки научить короля этому тонкому ремеслу обошлись сравнительно дешево - разнесенным в щепу трапом, обрубленным такелажем и небольшой пробоиной в надводной части борта. Пробоина-то Архимеда и подкосила. Махнув на бестолкового монарха рукой, изобретатель взялся за топор сам, а Андрэ вернулся в кочегарку. Вид его довольной физиономии навел меня на нехорошие мысли, но, подумав, я выбросил из головы подозрения: король слишком простодушен для столь коварной игры. Тем не менее получалось, что единственным, кто путешествовал в более-менее сносных условиях, был дурачок Андрэ. Что наводило на мысль, а того ли человека считают дурачком?
Вообще, путешествие наше поначалу протекало без особых трудностей, из-за чего мы расслабились и обленились. Действительно, управление летучим кораблем не требовало каких-то особых усилий. "Грозный пингвин" спокойно скользил над землей в ту сторону, в которую направлял его рулевой, игнорируя холмы, снежные сугробы, русла рек и мелкий кустарник. Паруса за ненадобностью так ни разу и не поставили, двигались исключительно за счет паровой тяги, проблем с дровами на этот раз не предвиделось - ведь двигались по-над сушей. Единственное неудобство доставляли леса: их приходилось облетать стороной. Ну и остановки возле городов неизбежно превращались в бесплатный цирк для обывателей. Сначала Архимеду приходилось долго убеждать всех, что мы не колдуны и корабль двигается исключительно естественным образом. Откровенно говоря, получалось это у него плохо. Да чего уж там говорить о горожанах, если даже меня его объяснения не особо убеждали. Когда же ему удавалось более-менее объяснить, что опасности от нашего судна никакой нет, толпы любопытных бездельников разбредались по кораблю, норовя залезть в самые неподходящие места, а то и стащить что-нибудь. Один раз нам даже пришлось возвращаться назад из-за двух сорванцов, спрятавшихся в трюме и обнаруженных исключительно благодаря беспокойному духу Хосе Альфонсо. Дрожащих от пережитого ужаса мальчишек сдали на руки родителям, но ушел на это почти целый день. В другом городке, уже в Германии, местный священник предал нас анафеме и объявил слугами дьявола, после чего несколько миль за "Грозным пингвином" гналась вооруженная толпа прихожан, желавших нас непременно "спасти" через сожжение на костре.