- Ну конечно, Фрее больше делать нечего, как вышивать вид на город с названием Бурда… э-э-э… Бурда… федль…сстадюр! Блин, да ни одна богиня такого слова не выговорит! Не морочь мне голову - обычный старый гобелен. Пяти талеров за него вполне достаточно!
- Пяти… талеров?! Нет, ты все-таки грабитель! Лучше бы ты ударил меня в спину кинжалом и украл эту бесценную реликвию, чем оскорблять меня таким нелепым предложением! Пятьсот золотых, и ни гульденом меньше!
- Да ты сам разбойник, как я погляжу! Пятьсот золотых! Ты же наверняка выкупил его не дороже чем за два гульдена! А я готов тебе их вернуть и даже накинуть один сверху, но не больше. Три золотых, и по рукам!
- Не тяни ко мне свои лапы! Мне все равно, что ты там думаешь! Если бывшая хозяйка этого гобелена и впрямь продала мне его за два золотых - это было ее право. А я не хочу продавать его меньше чем за четыреста. Это мое право!
- Но он столько не стоит! - возмущенно завопил я. - Опомнись! Жадность лишила тебя разума! Никто у тебя не купит старый коврик и за пять золотых! Упустишь свой шанс сейчас - будешь потом локти себе кусать!
Старикашка ехидно ухмыльнулся:
- Таки да, мой шанс! Тебе этот коврик нужен, а значит, раскошелишься, никуда не денешься! И вообще, кто бы говорил о жадности? Тебе, придворному богатею, стыдно должно быть - пожалел лишние триста гульденов для бедного больного старика!
- Аз воздам, - пожал я плечами. - Когда ты покупал этот гобелен у хозяйки, она с маленьким сыном перебивалась с хлеба на воду. Ты ведь не пожалел их тогда? Гобелен, хоть и старый, можно было продать любителю старины золотых за десять. А ты выторговал его за два. И от жадности так и не смог продать, сгноил на своей помойке. Подумай - больше такого шанса у тебя не будет - целых восемь золотых прибыли…
- Вот только не надо мне на совесть давить! - обиделся старьевщик. - Я деловой человек. Она согласилась продать за эту сумму, значит, сделка законная. А тебя двести пятьдесят золотых не разорят.
Я бы и дальше с удовольствием продолжал торг, чтобы проучить старого выжигу. К тому же в кошеле у меня было всего двадцать золотых - все мое содержание за этот месяц. Но тут за окном раздался заполошный петушиный крик и на подоконник упал тяжело дышащий Гай Транквилл.
- Ко-ко-конрад, - из последних сил просипел петух, закатывая глаза. - На помощь…
Бедняга захрипел и, скатившись с подоконника на пол, застыл.
Я упал на колени рядом с бездыханным телом друга - ноги не держали меня от ужаса.
- Гай! Только не вздумай умирать! Как же я…
- Э… Что это за мешок перьев? - Подошедший старьевщик потыкал в Транквилла костылем. - Ты чего с ним обнимаешься? Это ж всего лишь петух какой-то…
- Убери палку, ты!
- Правильно! Дай ему как следует, Ко-ко-кон…
- Так ты не умер?! - прошипел я, чувствуя себя полным идиотом. - Какого же дьявола ты тогда здесь умирающего лебедя изображал?! Я уж черт знает что успел подумать.
- Како-ко-кой ты все-таки грубый! - укоризненно покачал головой Гай Транквилл. - Я, можно сказать, чудом спасся от неминуемой гибели. Даже сумел взлететь на второй этаж - а я ведь все-таки солидная птица, которую природа не наделила подобным умением. Взлетел, замечу, дабы предупредить тебя об опасности, которая угрожает мне и твоей ненаглядной Иголке! И что? Вместо благодарности ты обрушиваешь на меня упреки? О tempora, о mores!
- О чем ты? Какая еще опасность?
- Э… Ты что, с ним разговариваешь?
- Заткнись!
- Правильно, заткнись! Какой мерзкий экземпляр человеческой породы! Одного взгляда на его искаженное злобой и алчностью лицо достаточно, чтобы понять, сколь низко пал сей представитель…
- Гай, ты тоже заткнись! И отвечай четко: что случилось?!
- Подчиняюсь грубой силе, - обиженно развел крыльями петух. - Меня там, между прочим, съесть хотели! Какие-то деклассированные личности, собравшиеся поглазеть на тебя. Когда ты вошел внутрь, они сначала вели себя тихо, как обычные недоумки. Только глазели на нас с Иголкой. А потом кто-то особо одаренный задатками лидера предложил меня съесть, а лошадь увести и продать!
- Проклятье, что же ты сразу-то не сказал?!
Я выскочил из окна на карниз и увидел, как к Иголке со всех сторон приближаются оборванцы самого что ни на есть криминального вида. Вернее, пытаются приблизиться. Будучи обученной боевой лошадью, Иголка умело удерживала их на расстоянии, безжалостно пуская в ход копыта и зубы. Четверо наименее удачливых бродяг уже лежали без чувств на снегу, еще трое нянчили поврежденные конечности.
- Держись, Иголка! Я иду!
- Эй! - заметался по чердаку старьевщик. - Эй! Куда?! Как же наша сделка?! Гобелен?! Золотые?! Эльфийская выделка! Фрея вышивала! Сто гульденов!
Я обернулся и не отказал себе в удовольствии злорадно ухмыльнуться:
- Сделка отменяется! Надо было соглашаться, когда я предлагал тебе десять золотых…
- Но он же тебе нужен? Я готов отложить его…
- Не думаю, чтобы за ним выстроилась очередь желающих купить, - хмыкнул я. - Вообще-то он мне уже не нужен. Я хотел только узнать, как называется город на гобелене. И уже прочел - Бурда… федльсстадюр! Вот! Гай, запомни.
- Издеваешься?! Таких слов не бывает!
- В общем, неважно. - Я достал из кошеля пять золотых. - Гобелен мне больше не нужен. Я готов купить его, чтобы починить и подарить той доброй женщине, у которой ты его когда-то выманил. Для нее это все-таки память. Но моя сентиментальность не стоит ста золотых. Хочешь, возьму его за пять. Не хочешь - трясись над этим "богатством" и дальше. Решай быстрее.
- Согласен!
Сунув пять голдгульденов в потную ладонь старьевщика, я спрятал гобелен под камзол и бросился к краю крыши.
- Иголка! Я опять иду! Иезус Мария!
Совершенно забыв, что на задних лапах у меня сапоги, я немедленно поскользнулся на обледенелой крыше и неуклюже рухнул вниз под мстительное хихиканье старьевщика. К счастью, каким-то чудом попал прямо в седло. Хоть удар и вышиб из меня дух, я все-таки умудрился вцепиться передними лапами в валик из ткани, специально пришитый для меня на седло, и крикнул:
- Ходу, Иголка! Ходу!
- Меня подождите! - Сверху обрушился Гай Транквилл и намертво вцепился в камзол, прихватив когтями и изрядную долю моей собственной шкуры.
- Иезус Мария! Гай, отпусти! Больно же!
- Если я тебя отпущу, мне будет больнее! - возразил петух, нервно оглядываясь на преследующую нас толпу. - Я не хочу закончить жизнь в желудке этого отребья!
- Не трясись, капеллан! - бодро заржала Иголка. - Мы уже почти у Рыночных ворот. Дальше они нас преследовать не посмеют.
Действительно, шагов за сто до Рыночных ворот наши преследователи остановились и, посовещавшись, побрели назад.
- Уф-ф-ф! Оторвались! - Я выпрямился в седле и стал заматывать морду шарфом. - Больше я туда ни ногой! Во всяком случае, пока не получу назад человеческие ноги!
- Это очень мудрое решение! - неожиданно согласился со мной и петух. - Жаль, ты не принял его утром!
- Утром это было невозможно, - пожал я плечами. - Мне было совершенно необходимо заполучить этот гобелен.
- Ты так хочешь порадовать его хозяйку? Не замечал раньше за тобой особой сентиментальности…
- При чем тут?.. А, ты про то, что я сказал старьевщику? Глупости! Конечно, я буду рад преподнести этот маленький подарок фру Бокомялле…
- Бокомялле?!
- Ну да. Я сам удивился, когда узнал, что мать нашего Николаса живет в Бублинге. Хотя, если бы подумал головой, сообразил бы - где ж ей еще жить? Они ведь приехали сюда всей семьей, потом папаша его сгинул в лесах, и куда-то еще переезжать у соломенной вдовы с маленьким сыном не нашлось бы денег. Просто этот балбес Николас ни разу про нее не упомянул, а нам спросить в голову не пришло.
- Так мы, получается, могли еще тогда все узнать у нее?! - сердито воскликнул Гай Транквилл. - Воистину, Николас редкостный глупец!
Я только лапой махнул:
- Вообще-то ничего полезного мы от нее тогда не узнали бы. Я ведь потом разговаривал с ней - после нашего возвращения из Америки Николас как-то пригласил меня в гости. Лодку-то его сожгли, вот он и вернулся под родной кров. Так вот, его мать про то плавание викингов знает еще меньше Николаса. Легенды ведь передавались по мужской линии, как и умение берсеркера. Но кое-что полезное я все-таки узнал. И притом - в нужное время. Расскажи она мне о гобелене до нашего плавания в Южную Америку, я бы не придал рассказу значения - просто не понял бы, о чем речь. Смыслом его наполнил разговор с шаманом…
- Ты нас специально интригуешь, Ко-ко-конрад?! Что за пошлые многозначительные паузы?!
- И правда, капитан! Не тяните кота… э-э-э… простите, я хотела сказать просто - не тяните! - поддержала Гая лошадь.
- Да не тяну я! Просто думаю, как бы объяснить… Помните, шаман рассказал, что рецепт зелья, при помощи которого можно вернуть человеческий облик, был записан на золотых табличках?
- Ну да, что-то такое он говорил, - кивнул Гай Транквилл. - Только ведь их давным-давно украли.
- Точно. И украли их викинги из того самого города, что выткан на гобелене.
- Ну и?.. Я это понял еще из твоей перебранки со старьевщиком. Ты же сказал, что запомнил название и гобелен тебе больше не нужен.
- Гай… Ну сам подумай - в состоянии человек запомнить такое название? Я его и пять минут в голове еле удерживал, а сейчас так уже совершенно не помню.
- Это ты правду сказал, - вынужден был согласиться Гай Транквилл.
- Вот… А главное, на гобелене выткан вид города. Довольно примитивно, к тому же за прошедшие триста лет многое должно было измениться, но это все же лучше, чем ничего.
- Все равно, - проворчал петух, нахохлившись. - Совершенно не обязательно было так рисковать. Мог бы попросить Коллет или Андрэ, чтобы те послали слугу выкупить чертов гобелен…
- Видишь ли, Гай, это ведь не касается Короны. Это мое личное дело. А когда мужчина перестает рисковать и особенно когда начинает перекладывать свои проблемы на других, на нем можно ставить крест.
- Предрассудки, свойственные твоему виду! - отмахнулся от моих слов Гай. - Ты не отвлекайся от главного! Что ты вообще разузнал?
- Не так уж и много, - признался я. - Фру Бокомялле постаралась вспомнить все, что ей рассказывали, но… Иезус Мария! Это еще что?!
Рыночная площадь кипела. Собственно, для рынка это нормальное состояние, но на этот раз ажиотаж, коим были охвачены и торговцы, и покупатели, не имел никакого отношения собственно к торговле. Все, кто мог, устремлялись к Западным воротам, сопровождая бег обычными для подобной ситуации криками "Бежим!", "Скорее!" и "Там ТАКОЕ!!!". Даже обремененные ответственностью за прилавки и разложенный на них товар торговцы хоть и не покидали своих мест, но старались забраться на телеги и навесы, чтобы разглядеть, что же происходит у Западных ворот.
- Не нравится мне это! - немедленно заявил Транквилл. - Предлагаю объехать кругом.
- Тебе все на свете не нравится, - отмахнулся я. - Объехать не выйдет. Дворец-то как раз за Западными воротами. И похоже, народ бежит именно к дворцу. Что-то случилось… Эй, уважаемый!
Толстый серый голубь, летевший как раз со стороны дворца, оглянулся на мой окрик и, сделав круг, опустился на один из навесов.
- Капитан фон Котт? Какая приятная встреча!
- Взаимно, любезнейший. - Я раскланялся со всей доступной мне учтивостью. Голуби вообще не отличаются особым умом, потому очень обидчивы и даже в ничего не значащих словах легко находят повод оскорбиться до глубины души. Догадайся этот конкретный экземпляр, что я совершенно не помню, кто он такой, тут же закатил бы истерику. Скорее всего, один из моих агентов, но ведь они же все на одно… гм… на один клюв! Поэтому я поспешил перевести разговор в деловое русло: - Что там происходит? Из-за чего паника?
- О, право слово - какая-то ерунда! Эти люди! Они так легко возбуждаются по любому поводу! Там всего лишь несколько троллей пытаются войти во дворец…
- Троллей?! Иезус Мария!
ГЛАВА ВТОРАЯ,
повествующая о том, каким преудивительным образом сказались события прошедшего лета на отношениях короля и королевы, а также о своевременном и весьма уместном участии в этом благородного Конрада фон Котта
Запись в дневнике Конрада фон Котта от 29 декабря
16… года от P. X.
Недаром мудрые люди говаривали: посеешь ветер - пожнешь бурю. Воистину, это так и есть, особенно когда где-то рядом с сеятелем обретается женщина. Вот уж кому в радость всякий посеянный ветер любовно взлелеять и вырастить до самой что ни на есть разрушительной бури, после чего выпустить на наши бедные головы!
- Конрад! Ты, жалкий трус! Выходи!
- Не выйду!
- Почему?
- А зачем я тебе нужен?! А! То-то же! Не выйду!
- Негодяй! Неужели ты бросишь Андрэ одного отвечать за все?! Ведь это ты виноват!
- Ну конечно! Ты, насколько я помню, тоже поддержала мой план!
- Но придумал-то его ты!
- Можно подумать, у нас был выбор! В той ситуации это был единственный способ спасти наши шкуры. И между прочим, в результате никто не пострадал - ни мы, ни тролли!
- Кроме бедной Алле-гу!
- Бедной?! Бедной?!! - взвыл я. - Это ты про ту гору мускулов, что раскидала отряд гвардейцев, охранявших дворец? Про ту "бедную крошку", что покалечила пять лучших рыцарей Гремзольда?! Про ту "бедняжку", что чуть не пришибла Анну?!
- Ну она же извинилась…
- Обалдеть! Ты считаешь, что взять штурмом дворец, а потом просто сказать "Извините, я погорячилась!" - этого достаточно?
- А что ты предлагаешь? - пришел черед возмущаться Коллет. - Посыпать голову пеплом? Рвать на себе волосы? Анна ее простила - тебе этого недостаточно?
- Я вообще ничего не предлагаю, - возразил я. - Если Анна ее простила, чего от меня-то нужно?
- Анна простила Алле-гу! Но не Андрэ! Он где-то прячется уже второй день. Его надо найти. Вот что от тебя требуется.
- Ну конечно! Всего лишь найти бедолагу и отдать на расправу двум ревнивым бабам? Я ему все-таки друг…
Надо признать, за последнее время Коллет сильно поднаторела в магических искусствах. Во всяком случае, ее арсенал заметно расширился в сравнении с молнией, которую она раньше пускала в ход в любой ситуации. И то, ведь если подумать - деревянные перекрытия башни старые и сухие, молния наверняка их подожгла бы, и пожар мог выйти нешуточным. Наверное, поэтому Коллет и вышибла дверь моего чердака воздушным вихрем. Тот же вихрь подхватил и меня, легко оторвал от пола и размазал по потолку. Завершающим аккордом стала дверь, прилетевшая мне точно в живот.
- Уф-ф-ф… - Я заглянул в глаза ведьмы и нервно сглотнул. - А с другой стороны, если подумать, Андрэ, наверное, сейчас одиноко там, где он прячется. Голодный небось… Я думаю, отыскать его будет вполне дружеским поступком…
Коллет хмыкнула и опустила руки. Вихрь мгновенно исчез.
Я поднялся с пола и, жалобно постанывая, доплелся до своего тюфяка.
- Конечно… хорошо быть магом! Даже если ты неправ, все равно никто не посмеет тебе возразить. А если кто и посмеет - всегда можно его молнией поджарить или вихрем подальше закинуть. Или еще каким волшебством рот ему заткнуть.
- Хватит ныть! - В голосе Коллет, однако, прорезалась неуверенность. - Андрэ надо найти. Сам же сказал - он, может, голодный сейчас где-нибудь в подвалах прячется.
- Не уверен, что для него голод сейчас хуже встречи с Анной… молчу-молчу!
Я улегся на тюфяк и демонстративно повернулся к ведьме спиной.
- Можешь передать Анне, что я скоро найду Андрэ. Но уговаривать его вернуться она будет сама… Иди, чего ты ждешь? Я собираюсь поговорить с крысами, а они очень не любят, когда дамочки при их виде визжат.
Я услышал сердитое фырканье Коллет, и через мгновение ее каблучки дробно простучали по лестнице вниз. Так, немного времени выиграно.
Если задуматься, то никаких особых дел в Бублинге у меня больше не было. Вместе с гобеленом я получил ниточку, ведущую меня к золотым табличкам индейских шаманов. Было бы разумным отправиться на их поиски весной, когда сойдет снег и дороги подсохнут. Собственно, так я и планировал. Но появление троллей и последовавший за этим скандал наводил на здравую мысль, что до весны ведь очень запросто можно не дожить. С другой стороны, отправляться вот так, без всякой подготовки, в дальние края было бы неразумно. Но и оставаться в такой ситуации во дворце было еще не разумнее.
Очень кстати в таком положении бывает вспомнить о давних обещаниях, которые до сих пор не выполнил.
Я стащил с лап сапоги и запихнул их в мешок, туда же отправились гобелен и теплый плащ. Вокруг живота я обмотал пояс с золотыми монетами и закрепил его поверх кушаком на пиратский манер. Убедившись, что на лестнице никого нет и меня никто не услышит, открыл окно и стал быстро спускаться по стене.
Наверное, в бытность мою человеком меня не зря считали плохим командиром, а мой отряд наемников - сборищем неудачников. Я никогда не отличался большой физической силой или каким-то особым воинским искусством, а храбрость мне всегда заменяли врожденное нахальство и приобретенный здравый смысл. Но вот чего у меня всегда было не отнять, так это чутье на неприятности. Внутренний голос всегда безошибочно подсказывал мне, когда приходило время делать ноги.
Так и в этот раз: еще не зная никаких подробностей и всего лишь услышав, что какие-то тролли пытаются войти во дворец, я сказан сам себе: "Конрад, твоя спокойная жизнь закончилась!" - и первым делом предусмотрительно приказал слугам в конюшне подготовить торбу со всем необходимым в дороге и держать ее в стойле Иголки.
Разумеется, мое чутье меня не подвело.
Тролли, каким-то чудом просочившиеся через приграничную зону и, мало того, незаметно миновавшие несколько населенных областей Гремзольда, явились в Бублинг вовсе не воевать. Все обстояло гораздо хуже. Отряд из пяти троллей можно было бы назвать дипломатической миссией, если бы у самих троллей было какое-то представление о дипломатии. Ну и вообще - как-то не вяжутся в моей голове восьмифутовые гиганты, одежду которых составляют лишь обильные татуировки и набедренные повязки более чем скромных размеров, с понятием "дипломат". Возможно, я слишком старомоден, но мне кажется, "дипломаты" не должны ломиться в ворота, раскидывать стражу и калечить рыцарей, выбежавших из дворца на шум. Нет, конечно, спорить не стану - сэр Ганджубас Невообразимый тоже погорячился. Хотя его можно понять! Неожиданная командировка в Алжир в компании трех стражников и десятка ворон, которую ему устроил год назад маг Мордаун, сделала сэра Ганджубаса героической личностью в глазах простых гремзольдцев, но сильно сказалась на его душевном равновесии. После этого путешествия когда-то вполне уравновешенный придворный при малейшем намеке на опасность стал мгновенно впадать в ярость и очертя голову бросаться в бой, сопровождая сие безобразие отборной руганью на арабском языке. Вернувшиеся вместе с ним стражники приватно поведали господину Ле Мортэ, что в Алжире, чтобы не умереть с голоду, им пришлось перебиваться поденной работой и нищенствовать. На этом-то поприще сэр Ганджубас и обзавелся непревзойденными бойцовскими навыками и довольно однобоко расширил свои познания в арабском языке.